Конкретный момент настоящего

Новость о том, что в научном журнале, входящем в ВАК, некто Гусев И. А. из Нижнего Новгорода опубликовал статью, посвященную влиянию эфемерид планет на врожденную способность человека к получению сверхнеобходимых благ, разлетелась в одно мгновение. Такие новости зачастую, являются тем клеем, который соединяет давно равнодушных друг к другу людей в коллективе, особенно если он связан интеллектуальным трудом. Весь преподавательский состав, включая двух докторов наук, 5 кандидатов наук и других «остепененных», и не менее умных (во всяком случае, так о себе они думали) преподавателей факультета иностранных языков, находившийся тогда на кафедре, счел нужным высказать свою авторитетную точку зрения.

– Ведь вот он пишет, посмотрите-ка что! «Управлять потоками энергии планет мы не можем, но управлять моментом времени зачатия можно. Раз так, то можно и управлять подбором таких конфигураций планет, при которых не бывает рождения детей, которые в будущем могли бы иметь проблемы, связанные с финансовой обеспеченностью», – это было начало дискуссии после прочтения вслух всей статьи, состоящей всего из одной страницы. – Неслыханная смелость! – добавила к прочитанному Антонина Витальевна, неутомимо интересующийся современными проблемами науки преподаватель. Её манера анонсировать события всегда приводили в возбужденное состояние присутствующих.

– Отвага и мракобесие! – сказал Илья Петрович, громко и четко артикулируя, будто бы на сцене, затем поправил очки и добавил уже чуть сдержаннее: – Астрология вдруг оказалась на одной ступени с самой наукой с легкой руки этого, простите меня, equilibrist.

– Позвольте поинтересоваться, Илья Петрович, почему вы автора так назвали? – спросила молодой преподаватель Анна Кирилловна. Она очень внимательно слушала статью, «вычитывая» ее на слух на наличие ошибок, как если бы это был тренировочный доклад, а не предмет дискуссии людей в живой ситуации общения.

– Анна Кирилловна, я имел в виду то, что автор написал про эквилибры планет и их влияние на накопление благ.

– Илья Петрович, это эфемериды! – вздохнула и закатила глаза вверх Наталья Петровна, потом повернула в сторону голову, покачала ею, таким беспардонным образом выделяя некомпетентность Ильи Петровича в данном вопросе. Но вовремя опомнившись, что ей такая фамильярность не простится, из-за того, что весь коллектив имел привычку вслушиваться, вглядываться и выискивать выделяющиеся психологические черты каждого, кто говорил реплику. Так и в этот раз Наталья Павловна почувствовала, что она выбилась из рамок формальной беседы не только тем, что поправила Илью Петровича, но и тем, что выказала свою осведомленность в астрологии. Она поймала на себе чуть дольше задержавшиеся на ней взгляды, приоткрытые рты, поднятые уши и другие детали, которые не ускользнули от ее профессионального чутья окружающего пространства.

– Это астрономический термин, обозначающий таблицу небесных координат планет, – реабилитировалась она.

Как будто почувствовался вздох облегчения, который произвел весь коллектив, когда она прибегла к научной терминологии. Всем было очевидно ясно, что та самая ось, вокруг которой волей судьбы или профессии они собрались, а именно то общее, что их объединяло, должно было остаться нетронутым псевдознаниями.

– А помните, Елена Анатольевна, – перевела разговор старший преподаватель, обращаясь к молчавшей до той поры завкафедрой, – как на предзащите заочников вы одной студентке сказали: «Это у вас из каких источников взято? Прям астрология какая-то».

– Ах, да, конечно помню, – подхватила всеобщее веселье Елена Анатольевна, – скоро, коллеги, будем дипломировать специалистов, опирающихся в своих работах на труды Нострадамуса или Кашпировского.

– Чем же подкреплены изыскания автора? Неужели только теорией? – возвращаясь к статье, спросила Раиса Филипповна. –  Я бы ни за что не дала печатать свою фамилию, если б это был мой студент. Научный руководитель явно не заботится о собственной репутации!

Раиса Филипповна всегда щепетильно относилась не только к своей докторской степени, но и всеми силами заботилась в этом плане о других. И всё-таки мало кто мог понять и оценить ее интеллектуальную заботу, считая Раису Филипповну то ли высокомерной, то ли и вовсе плохой женщиной. Другой уровень ее профессионализма не давал покоя обычным ученым людям коллектива, поэтому всегда возникал соблазн (такой явный, что его можно было бы назвать «почёсывающимся») ответить на ее замечания. В этот раз «зачесалось» возразить ей у Ильи Петровича:

– Читал я одного вашего, – сказал он, имея в виду одного студента из Азии, плохо говорящего по-русски. – Его будто бы умыли, одели в смокинг и намазали благовониями – так он легко читался.

– Неужели бы вы на моем месте не привели бы его в приличествующий вид и не «надухарили», выражаясь вашим слогом? – миролюбиво и спокойно Раиса Филипповна, ничего не отрицая, задала вопрос, казалось бы, для всех. У этой задачи не нашлось ответа, и возникшая пауза вернула каждого заняться своим делом.

Листая страницы в телефоне, Анна Кирилловна издавала постукивающие звуки длинным ногтем.

– Нашла! – энергично подскочив, звонко сказала она. – И это действительно не шутка… Это реально существующий сборник ХIХ Всероссийской научно-практической конференции «Полесские чтения», есть объявление, программа, тезисы докладов! Кроме этой, больше крамольных статей нет. Но что сподвигло ее напечатать, не возьму в толк?

Ей ответила Наталья Павловна, снова не проконтролировавшая свой тон, взявший превосходную степень над коллегой:

– Антинаучный пиар: пара грошей за статью и она принесла не только доход, но и всероссийскую известность этим чтениям!

– Прочтите еще раз, пожалуйста, коллега, какая проблема выдвигается автором, и сразу заключение, – попросила завкафедрой, и коллеги одобрительно кивнули, негласно соглашаясь, что статьи именно так и осознаются: пару строк начала и что, собственно, хочет автор, и заключение, которое в большинстве случаев заранее можно спрогнозировать.

– Простым русским языком это звучит так: если родился с Венерой в Тельце, а также её аспектами 120 градусов к земным планетам, то у индивидуума есть все шансы стать благосостоятельным. Money makes the world go round, ­– британский английский у Ильи Петровича был отменный. И хотя все поняли значение фразы, лингвисты на секунду затормозили взгляд каждый на своем предмете, чтобы понять, к чему же всё-таки она относилась.

– You`re absolutely right, – поддержал кто-то из коллег, и другие тоже отреагировали. – Right you are. – Yeah!

Длинный перерыв преподавателей обычно проходил одним и тем же способом. Обеды приносились с собой из дома, заваривался чай и каждый в своем ритме, делая записи или просматривая материалы, совершал трапезу. Когда раздался стук в дверь кабинета кафедры, преподаватели уже насытились едой и информацией и свободно располагались на своих местах. Вошел студент и прошел чуть дальше от входа, где приличествовало бы стоять всем вошедшим студентам. Этим действием он привлек всеобщее внимание и, находясь практически посередине комнаты, студент поздоровался, оглядывая также и тех, кто остался за спиной. Илья Петрович взглянул на него сверх круглых очков и выжидающе молчал, остальные продолжали свои свободные от работы дела. Завкафедрой единственная произнесла: «Здравствуйте!», как если бы она была представителем всего коллектива. Еще недавно, будучи преподавателем, она ни в коем случае не поздоровалась бы с вошедшим незнакомым ей студентом, но сейчас ей виделось молчание её коллег неким недопустимым для университета действием, дискредитирующим преподавателей как вид.

– Я пришел на встречу с моим научным руководителем, – сказал студент, будто бы он чувствовал себя в кругу знакомых ему людей.

– Прекрасно! А кто он? – то ли дружелюбно, то ли насмешливо спросила завкафедрой.

– Слушайте, я не знаю их фамилию, можно как-нить по базе посмотреть? – он явно собирался расшевелить собравшихся своей просьбой, видимо, он торопился.

– По какой такой базе, молодой человек? – возмущенно сказала Наталья Павловна. Она не упускала возможности пообщаться со студентами, которые выбивались из рамок ее представления о нормальности, на равных, как все думали, для экспериментальных или познавательных целей. У нее хорошо получалось делать мимику и жесты, как у молодого поколения, а тон приобретал характер обидчивой девушки.

Вошедший приподнял бровь и хотел что-то возразить, но передумал и дружелюбно обратился еще раз:

– Ок. Я студент, перевелся на 3 курс. Можете вы мне сказать, кто мой… А впрочем, щас… – И он быстрыми пальцами нашел в телефоне, что нужно и громко сказал: – Любченко И. П.! Её фамилия Любченко!

Илья Петрович поправил очки, прокашлялся, но ничего не сказал. Завкафедрой, не чувствуя никакого затруднения и всё же осторожно, стараясь не вмешиваться в будущие взаимоотношения студента и его научного руководителя, спросила:

– Раз вы уже на 3 курсе, наверняка у вас уже есть какие-нибудь наработки? Или хотя бы тема диплома. Вам нужно заполнить план на год и желательно, не откладывая.

– Да, я уже давно начал исследование, тема, конечно же, тоже есть.

– Могли бы вы озвучить ее? ­– не выражая особой заинтересованности, спросил Илья Петрович, подумав, что  молчать дальше уже было бы не тактично с его стороны.

Редкий студент знает наизусть тему своей работы даже к концу обучения, поэтому третьекурсник порылся в своих бумагах и вынул внушительного размера, почти готовую на вид по объему, работу.

– Тема диплома: «Влияние нумерологического кода даты рождения и Китайского гороскопа животных на способность к овладению китайской терминологии детей старшего школьного возраста»

Звук ложечки, помешивавшей чай, прекратился.

–  Impossible! Не позволю! Ваше исследование… is obscure… – когда Илья Петрович волновался, неизвестным для себя образом английские слова выходили более соответствующими, – Смута! Вы не можете, не имеете права. Эти беспорядки недопустимы… Total disorder!

Наталья Павловна подала ему стаканчик с таблеткой корвалола, и заслонила собой Илью Петровича от студента.

– Успокойтесь, Илья Петрович! Calm down, всё хорошо, вот выпейте. Приходите позже, не сейчас. Как ваша фамилия? – оборачиваясь к студенту, спросила она.

– Глобов.

– Ах, он еще и Глоба, – кричал Илья Петрович, когда весь коллектив выпровживал студента за дверь.

Дверь закрылась, и больше не было желания обсуждать ни статью, ни инцидент.

– После этой пары наши студенты играют в баскетбол против матфака. Мы никто не собирался, но, может, сходим, поддержим их, а? Есть даже фанатские атрибуты, – неожиданно предложила Антонина Витальевна.

– Да, да, давайте!

– Конечно!

­­– Пойдем!

­– Матфаку покажем кто такие гуманитарии.

Шутки и оживленность взбодрили людей, делающих общее дело. Они улыбались, их глаза искрились, и они ощущали жизнелюбие в этот конкретный момент настоящего.