Когда ты перестала случаться (Письмо)

«Я видел тебя в каждой Маше и Даше,

В Ксюше, Алесе, Полине и Лене.
Я всех проклинал, кто носил хвост высокий,
кто был в коричневой кожаной куртке.
Потом у меня началась паранойя —

Я видел тебя пару сотен раз в сутки».

***

я ненавидел друзей после встреч с тобой:
каждый из них был тобой очарован.
каждый второй хотел, это, ну, лечь с тобой.
твоё самолюбие было довольно.

 

Белинда Наизусть (поэтесса, которой

уже не существует,

и порой мне кажется, что я сама ее выдумала)

 

«Что это за напасть такая — монтировать нашу первую встречу?

 

Помню, как ты впервые взяла меня за руку.

Помню, как во время первой ссоры эмоционально оттолкнул тебя, а ты, пытаясь удержать равновесие, прошептала: «Я никогда не отпущу твою руку». «Я никогда не отпущу тебя всю» — хотел сказать в ответ. До сих пор не понимаю, что удержало.

 

Помню, как наблюдал за тобой еще до того, как ты стала мне больше, чем просто родной. Все время гадал, засыпаешь ли ты одна этим вечером или… не одна.

 

Помню, как постоянно высматривал твое лицо среди толпы вечно спешащих прохожих. Однажды в этом муравейнике мне удалось отыскать его. И тогда я понял, что ты — не сон. Но всё ещё никак не мог в это поверить.

 

Странно признаться, но я до сих пор не верю, что ты случилась наяву. А еще не верю в то, что… ты закончилась.

 

Никогда не ощущал, что ты принадлежишь мне полностью. То ли дар, то ли проклятье — но ты никогда не была только моей. Моя и ничья одновременно. Хотя ты отдавала мне всю свою любовь — я это тоже понимал. Но мне не оставалось ничего, кроме как забирать ее, поглощать, словно губка, тем самым обогащаясь, принимая твою силу, твою власть. Ведь я, черт возьми, не ощущал, что ТЫ только МОЯ. А мне, знаешь, как этого хотелось? Даже больше, чем хотелось твоей слепой любви.

 

Мне казалось, что ты в моей власти. Но только позже я понял, что давно уже отдал бразды правления тебе и ты лишь умело манипулировала мной, моими чувствами.

 

Да-да, я до сих пор пытаюсь оправдаться.

 

Помню, как ты всегда хотела услышать от меня, что я люблю тебя. А я никак не мог заставить себя сказать эту простую, но такую сложную фразу. Ведь ты никогда не принадлежала мне. Всем, но только не мне. Я так думал.

 

Даже тогда, когда ты отдалилась от меня, даже тогда, когда я пытался разорвать все связи с тобой, я не переставал тебя желать. Мистика какая-то, но ты будто бы подпитывала меня, была моим донором, что ли, давала мне ту энергию, нехватку которой я самостоятельно восполнить не смог.

 

Ты вечно твердила, что сможешь меня разлюбить. Попытаешься хотя бы. А я даже не старался. Зачем пытаться убить то, что бессмертно? По крайней мере у меня. Даже сейчас, когда…

 

Ты редко была счастлива со мной. Иногда от этой беспомощности я ощущал себя ничтожным психом, но переделать себя был не в силах. Ты уж прости меня за это, ладно? Если умеешь прощать…

 

Да что уж там. Я любил тебя как псих. Хотя почему «как»… Наверное поэтому и погу… (последнее слово смазано вероятно от попадания жидкости на чернила. Слезы, что ли?)»

 

Он наклонился, сложил исписанный «шепелявым» почерком листок с потекшими чернилами напополам, положил под ноги, присыпал сырой землей, чтобы ветер не сдул, поднял глаза к мемориалу и одними губами прочел текст на нем: «во имя давно ушедшей, но не закончившейся любви». Встал с колен и поспешно удалился. После него остался только ветер, который все же поднял с земли письмо и унес куда-то далеко… Напрямик к той, которая перестала случаться.