Клад капитана Хири

Ваня вылетел навстречу утренней прохладе и чуть было не протаранил своей маленькой головой в огромном французском пробковом шлеме бабулю из соседнего подъезда. Ленивое весеннее солнце, подобно терминатору из жидкого металла, только принимало свою обычную форму, но эта старая клуша уже прохаживалась вдоль дома, придерживая себя на этом свете за поясницу. Старушка будто ждала этого момента и привычно закудахтала. Ваня остановился, отошёл на шаг назад и спрятал за спиной свою сапёрную лопатку.

– Ваня, что нужно сказать? – Из двери подъезда с лопатой наперевес бодрым шагом вышел Виктор Анатольевич Смышляев, инженер-разработчик велосипедной продукции в местном представительстве крупной китайской компании, для соседей просто Виктор, для друзей – Витёк или даже Мышь. «Мышем» Виктора называли не только из-за созвучия этого слова с его фамилией: инженер имел классический облик советского труженика с его неизменными массивными очками, худосочной фигурой и растрёпанными волосами.

– Иван, ну так что сказать-то нужно? – Виктор повторил вопрос, вместо приветствия широко улыбнувшись бабушке.

– Простите. – Отчеканил мальчик и, немного подумав, добавил: – Пожалуйста.

От взгляда на серьёзное лицо пятилетнего мальчишки в огромной жёлтой панаме улыбнулась и старушка.

– Куда это вы в такую рань с лопатами собрались?

– Сами-то, смотрю, тоже отоспались уже! – Отшутился Виктор, безрезультатно пытаясь вспомнить имя бабушки. – Да вот, прогуляться вдруг решили. В здоровом теле – здоровый дух! Заодно и песочка хорошего для кошки нароем.

Мужчина и мальчик переглянулись и, не сговариваясь, одновременно друг другу подмигнули.

– Ну, Иван Викторович, двинули. Время не ждёт!

Старушка открыла было рот для целой порции вопросов, но парочка с лопатами зашагала так резво, словно вместо бабушки отец с сыном повстречали старуху с косой. «И чего им не спится…» – повторила про себя бабуля, вперившись взглядом прямо Виктору между лопаток. Метров через шестьсот от дома инженер вдруг обернулся, вполоборота взглянув на недавнюю собеседницу. В рассветной дымке его очки сверкнули так сурово, что по спине бабули поползли холодящие нервы мурашки.

Если бы не лопаты, – маленькая сапёрная у ребёнка и длинная, цельнометаллическая, с удобной перекладиной на черенке у взрослого – издалека могло бы показаться, что отец с сыном вышли на спонтанную прогулку. Виктор и впрямь уверял, будто ничего и никогда не планирует, но лишь из-за боязни что-нибудь сглазить. На самом деле, и он, и его сын действовали по строго оговорённому плану, который разрабатывался ни много ни мало почти семь лет. Именно поэтому его так рассердила встреча с ранней пташкой из соседнего подъезда. Мелочи, как известно, могут испортить самые великие начинания.

Гипертрофированным честолюбием Виктор Анатольевич не страдал и в далёкое будущее никогда не заглядывал, но лишь до тех пор, пока не задумался о продолжении собственного рода. Глядя на матерящихся и переговаривающихся между собой исключительно на арго высоких технологий малолетних акселератов, Виктор поневоле соглашался со словами великого Гомера Симпсона. «Дети – наше будущее, именно поэтому нам надо покончить с ними сейчас!» – утверждал философствующий инспектор по безопасности. «Это не выход!» – говорил себе Виктор, когда на улицах у него вдруг начинали чесаться кулаки, и искал решение проблемы.

Решения, впрочем, он так и не нашёл, но, руководствуясь старой китайской мудростью, решил сделать всё, что было в его силах. То есть, воспитать такого ребёнка, который стал бы идеально вписываться в концепцию гармонического мира как противовес маленьким моральным уродцам, плодящимся как на грязных улицах, не зная материнской любви, так и в платных родильных домах, с малолетства впитывая в себя запах папиных денег.

Воспитание ещё не родившегося ребёнка Виктор начал со сказок, ведь именно они нужны для подсознательного обучения ребёнка в семье правилам и цели жизни, необходимости защиты своей персональной антропосферы и достойного отношения к другим культурам. Перечитав сотни книг, от Проппа и Костюхина до Коротича и Капицы, переосмыслив тысячи славянских, русских народных, африканских, южноамериканских, китайских, арабских, ближневосточных сказок, скромный инженер начал свой эпохальный труд. Тот факт, что любая сказка должна нести в себе колоссальную информационную составляющую, передаваемую из поколения в поколение, Виктора не пугал. Наоборот, он намеренно вставлял в свои сказках такие мозаики, которые априори должны будут вызвать вопрос у любого здравомыслящего ребёнка.

Рассмотрев все возможные сюжеты, фабулы и цели, Виктор вооружился блокнотом и составил план дальнейших действий, фактически написав содержание авторского сборника сказок, рассчитанного на чтение ребёнку с трёх до пяти лет с учётом его взросления, а также диалога «отец-ребёнок» и разбивки одного произведения на две части.

– Пап, а помнишь сказку про листик?

Ваня, как и полагалось нормальному ребёнку, делал в четыре раза больше шагов, чем его отец, но не из-за разницы в длине ног, а лишь потому, что носился вокруг, как упомянутый им листик на весеннем ветру.

– Ну ты мне рассказывал: у каждого своё место в мире, а из листиков потом растёт новое дерево, помнишь?

Как не помнить! Эту сказку Виктор переписывал трижды, отрабатывая систему появления вопросов на маленьком Глебе, сынишке друга. Кажется, с тех пор, как эта сказка впервые прозвучала у изголовья ваниной кровати уже год прошёл.

– А вот иголки на ёлках, они зачем нужны, если никогда не отпадывают?

– Опадают, Вань, а не отпадывают. И не ёлок, а сосен, мы же в сосновом бору…

От дома Смышляевых до огромного лесного массива, протянувшегося вдоль разбивающей город надвое реки, было минут двадцать ходьбы, и, углубившись в воспоминания, Виктор даже не заметил, что огромная косматая ива, стоящая особняком от сосен-гордячек осталась за спиной.

– Про иголки ты хорошо спросил, но об этом я чуть позже расскажу, если напомнишь. Ты мне лучше скажи, не пора ли с картой свериться?

Конечно, пора, ведь самое главное здесь – точка отсчёта. И, конечно, после решения, принятого ребёнком самостоятельно.

Глупых книжек о семейной психологии, воспитании детей и мудрых советах Виктор не стал читать изначально. Любой вменяемый человек должен понимать, что в двух книжках с примерно одинаковым названием может содержаться диаметрально противоположная информация. В конце концов, даже инженер должен понимать, что родители требуют от ребенка того, чего сами не достигли, что мгновенная реакция родителя на плач ребёнка порождает пагубную несамостоятельность и так далее по списку. Виктор поступил проще: завёл 96-листовую тетрадь, на первой странице которой своим мелким почерком вывел: «1. Нельзя разговаривать с ребёнком как с ребёнком. Ребёнок – это будущий взрослый человек». За три года записей тетрадь превратилась в целый сборник мыслей, советов и житейских мудростей, которые Виктор Смышляев посчитал достойными для использования в великой цели воспитания идеального ребёнка.

Когда до конца тетради осталось четыре страницы, судьба попыталась сыграть с Виктором злую шутку и подбросила в его руки лотерейный билет с выигрышными номерами. Даже после уплаты причитающихся 35% в качестве налоговых сборов инженеру хватило бы и на новую квартиру, и на автомобиль отечественного производства. Но на третьей странице смышляевского сборника уже значилось: «Ребёнок не должен знать о деньгах до пяти лет, но и не должен думать, что все его желания и потребности исполняются сами собой. У любого явления, каждой вещи и всякого действия должна быть своя стоимость». В общем и целом это означало, что Виктор в своей семье предпочёл бы видеть суровые будни работяги и стабильный оклад, нежели сказочное богатство, полученное в одночасье и прогнивший от сибаритства и гедонистических изысков разум.

Однако, даже при отсутствии материальных желаний скромный инженер нашёл, на что потратить огромную сумму денег. Свой выигрыш Виктор почти полностью истратил на тайный анализ ДНК волоса той девушки, на которую вполне основательно положил свой хозяйственный глаз. Короткие тендерные повторы нуклеотидов избранницы инженера Смышляева при ближайшем рассмотрении оказались теми самыми впуклостями, которых не хватает его выпуклостям для обретения гармонии в этом мире и порождения достойного продолжения самого себя. Ирина оказалась идеальной женщиной не только в биохимическом плане, и уже через семь месяцев чета Смышляевых официально зарегистрировала свои отношения. Примечательно, что, оплачивая пошлину за государственную регистрацию заключения брака, в качестве сдачи Виктор получил целых сорок жёлтых десятирублёвых монет, тогда ещё только-только выброшенных в кассы всей страны в качестве замены их бумажным прародителям. Тогда-то голову инженера и посетила мысль о том, как научить ребёнка обращаться с дензнаками.

Сорок блестящих десятирублёвок нового образца едва помещались в широкой мужской ладони – целая горсть красивых монет, достойных пиратского клада. Одну за одной Виктор просунул их в щель собачки-копилки. На следующий день после возвращения из продуктового магазина в копилке появилась ещё одна монета. Через полгода не в меру растолстевшую собачку пришлось сменить на обыкновенную пластиковую бутылку. После года такого сбора копить монеты стало сложнее, их обусловленная популярность спала, а темпы производства замедлились. Пришлось подключать к созданию легенды жену.

Не в силах сдерживать рвущегося из груди странного чувства, похожего на умиление, гордость и волнение, Виктор молча наблюдал за сыном, улыбаясь, как какой-нибудь тихий душевнобольной. Ваня сильным для своего возраста толчком вогнал лопатку в землю, достал из набедренной сумочки первооткрывателя прямоугольный кусок кожи и стал рассуждать вслух с тем самым сосредоточенным лицом, которое никак не могут повторить взрослые люди:

– Так, посмотрим… Где мама нарисована – это наш дом. Мы сейчас вот здесь, где большое дерево – вон же оно. А идти теперь нужно направо от него!

Мальчик глянул на отца, и тот поспешно стёр с лица улыбку.

– Ваня, это что такое! Что ещё за «право» на карте!

Без лишних слова Ваня достал из той же сумочки компас.

– Сейчас уточню координаты! Так, мама у нас на… юго-востоке…

Ирина целиком и полностью разделила взгляды своего супруга на воспитание детей. Сразу же после свадьбы, не откладывая дела в долгий ящик, молодожёны начали реализацию теперь уже общего плана спасения генофонда ментальности рассыпающейся на части страны. В самое ближайшее время после этого на рабочем столе Виктора в специальной рамке появился первый снимок, сделанный посредством ультра-звукового излучения. На снимке можно было разглядеть лишь крохотного червячка с тёмным пятнышком на том месте, где предполагался мозг, но Виктор с уверенностью заявил, что к появлению на свет готовится сын. Несколько месяцев опираясь лишь на собственную уверенность, инженер подкорректировал свой сборник под мальчика.

Сам того не ведая, Виктор создал собственную систему воспитания, берущую начало в мусульманской и японской социальных школах. Сделав поправку на неотвратимую акселерацию и веяния времени, он разбил свою тетрадь на четыре периода: от нуля до трёх лет, от трёх лет до пяти, от пяти до одиннадцати и, наконец, от одиннадцати до пятнадцати. Лишь первый период здесь он отводил матери, однако и в это время старался не отходить от дел. Вместе с беременной женой он посещал театры и художественные выставки, концерты камерной музыки и «качественные» выступления современных культурных деятелей. Даже на Новый год он приобрёл для жены не набор серебряных украшений, о котором Ирина так явно намекала, а электрическое пианино – развивать у ребёнка музыкальный вкус и тягу к прекрасному.

Остальные периоды, которые Виктор озаглавил как «Время узнавать, что есть вещи и что им цена», «Время научиться любить учиться познавать вещи» и «Время сексуального познания». Он предполагал, что в третьем десятилетии XXI века пятнадцатилетний подросток уже будет считаться психологически совершеннолетним. Этот фактор обуславливал и плавающую границу периодов. Самое же главное открытие Виктор сделал для себя, когда пытался научиться общаться с тем самым сынишкой друга, Глебом. Глеб очень часто спрашивал, кто такой инженер и зачем нужен. Устав отвечать на одни и те же вопросы, Виктор однажды просто отвёл мальчика сначала в офисы, где показал, как именно должны рисоваться чертежи, затем в сборочный цех завода, где продемонстрировал сборку целого велосипеда по бумажке, а потом в столярный цех. Здесь вместе с Глебом Виктор набросал чертёж скворечника и под предводительством начцеха Коли инженер и ребёнок собственными руками сколотили домик для птиц.

Оказалось, если ребёнку тысячу раз объяснять одни и те же абстрактные вещи, это не будет означать, что он всё усвоил. Гораздо проще окунуть его в мир того, о чём ты объясняешь, предварительно смоделировав этот мир, контролируя его и прокладывая дорожки к необходимым выводам. Так Виктор пришёл к мысли о создании специальных детских познавательных сценариев, в реализации которых сам ребёнок будет играть главную роль. Так на свет появилась вторая тетрадь, с идеями будущих спектаклей. Опробовав несколько простейших, инженер всё же решился дать старт проекту «Клад капитана Хири», который и должен познакомить ребёнка с его собственными деньгами.

За прошедшие три года будущий клад вырос до завидных размеров. А учитывая, что одна стальная десятирублёвая монетка с латунным гальванопокрытием весит около 5,6 грамма, Виктору пришлось менять тактику. Клад превратился в целый фонд имени капитана Хири. На эти деньги Виктор приобрёл герметичный ящик для натовских патронов – под сундук, две лопаты, пробковый шлем для настоящего кладоискателя и путешественника, компас, сумку, удобную для пятилетнего мальчика, заказал карту из настоящей кожи – в общем, подготовился на все сто. Итоговый вес сундука превысил несколько десятков килограммов, то есть несколько десятков тысяч рублей… Рискованно для первой суммы, но тем интереснее, успокаивал себя Виктор.

Маленький Ваня ориентировался по карте, как в своей комнате – предыдущий урок с глубоким погружением дал о себе знать. «Может, он у меня и правда гениален?» – думал Виктор, разбрасывая землю лопатой в указанном маленьким пальчиком месте.

– Может, его тут нет?..

– А сейчас раскопаем поглубже и посмотрим. Пока не попробуешь, не узнаешь ведь, верно?

Пока Ваня старательно разбрасывал землю в разные стороны, скорее мешая, чем помогая отцу, Виктор незаметно увёл раскопки на полметра в сторону – закопал так давно, что сам уже не может различить нужное место. Просто поразительно, мальчик ошибся всего на несколько сантиметров!

– Тысяча чертей! – Вскричал инженер, когда лопата ударилась о полиэтиленовую обёртку ящика. – Кажется, здесь целый сундук!

Не в силах ждать, Ваня прыгнул в почти полутораметровую в глубину яму. Вот он, обмотанный тепличной плёнкой металлический ящик, на крышке которого красуются череп, две косточки и корявая надпись «Hiiri». Вот он, клад, о котором отец так часто рассказывал, сокровища пиратского капитана, предводителя суровых викингов, грабителей всех народов Европы, Африки и Ближнего Востока. Самый настоящий клад!

– Ура! Мы нашли его, папа, нашли! Открывай скорее!

Открывать, наверное, стоило всё же дома, но кто же сможет побороть нетерпение ребёнка в такой момент. Перерезав перочинным ножом знакомую перевязку, Виктор рванул задвижку крышки ящика.

– Миллионы золотых монет!

– Папа, мы нашли настоящий клад!

– Чё, прям миллионы?

Над ямой нависла тень чьей-то до зуда неприятной фигуры. Пару месяцев назад, когда Виктор выбирал место для того, чтобы зарыть сокровища, сосновый бор казался ему идеальным местом. Недалеко от дома и в то же время в укромном месте, очень мало людей и совершенно никаких строительных работ. Что ещё нужно для железного сундука, предназначенного для конкретного ребёнка? А теперь этот тип в засаленной куртке и старым карабином за спиной утверждает, что Смышляевы проводят раскопки на частной территории.

– Уважаемый, но здесь же лес! Здесь люди зимой гуляют и на лыжах катаются!

«Уважаемый» ковырнул пальцами в зубах.

– Вот именно, лес. А я в нём самом – егерь. А нанял меня Игорь Вячеславыч, мэр наш, слышал про такого? А зачем? А вчера тут леней выпустили. А будет он потому что здесь дом себе строить и, значит, на леней и смотреть. А вы это, давайте-ка из ямы вылазьте и миллионы ваши сюда давайте. Я их Игорю Вячеславычу-то и передам.

В качестве доказательства своим словам егерь перевесил ружьё со спины на шею и небрежным жестом закинул на него обе руки.

– Ну чего стоите-то?

Виктор подтолкнул наверх сына, медленно выкарабкался из ямы сам. Конечно, этот сценарий был настолько превосходным, что в нём обязательно должен был появиться элемент хаоса. Согласно Генплану города, сосновый бор расположен на «зоне Р», то есть на рекреационной зоне, на территории которой Градостроительным кодексом запрещено возведение любого жилья. С другой стороны, таковы условия существования в этой стране: любой неугодный конкретному лицу закон вполне может быть переписан или попросту попран этим же самым лицом.

– Как написали, так и переписали. – Услужливо поддакнул егерь, не снимая рук с карабина.

Если же говорить о действующих законах, то перевес снова не в пользу кладоискателей. Как известно, обнаруженный клад делится поровну между нашедшим его и владельцем земли, где он был найден. Если же кладоискатель не получил согласия владельца земли на поиски, то клад полностью передаётся этому самому владельцу. О художественной ценности монет 2010 года выпуска здесь говорить не приходится. Впрочем, здесь и сейчас никто никаких документов на право владения земельным участком получить не сможет хотя бы потому, что государство в данном случае – довольно улыбающийся небритый егерь с ружьём в руках. Есть, конечно, ещё один способ – договориться с власть имущим…

От былого эмоционального подъёма не осталось и следа. В бегающих от егеря к отцу глазах Вани стала блестеть влага. Сокровища капитана Хири, чью тайну отец и сын Смышляевы столь рьяно берегли столько дней и ночей, достанутся разбойнику с большой дороги. Виктор пытался вспомнить, сколько же денег лежит сейчас в ящике… На что мог бы потратить их маленький, но смышлёный мальчик? На конфеты, тратя понемногу или же на компьютер, как у папы?..

– Слушай, Вань. А ты помнишь сказку про ангела? – разорвал тяжесть молчания Виктор спустя почти час после встречи с егерем.

– Это там, где мальчику было жарко, прилетел ангел и стал его обмахивать крыльями, а мальчик потом заболел, а ангел думал, что поступил хорошо?

– Всё верно. Помнишь, что я тебе говорил? Некоторые вещи не такие, какими они кажутся. Вот, кажется, егерь выполняет свою работу, охраняет лес, куда даже завезли то ли ланей, то ли оленей. А на самом деле…

– На самом деле егерь плохой и злой! – Ваня поморщился.

Виктор вздохнул. Его пальцы до сих пор предательски дрожали.

– На самом деле никакого егеря не было. Это был мой знакомый, дядя Коля.

– Пап, ты же ему…

– Нет, Ваня! Ты невнимательно меня слушаешь! Я же говорю, некоторые вещи не такие, какими они кажутся. Ангел думал, что делал добро, а на самом деле из-за него маленький мальчик подхватил простуду. Кажущееся добро здесь оказалось злом. А у нас злой егерь оказался добрым дядей Колей! И ничего я ему не делал. Думаешь, он сейчас где?

Ваня остановился и нерешительно поглядел на еле видную тропинку, по которой они только что прошли. Вздохнув, Виктор снял с плеча тяжёлую ношу. Железный сундук капитана Хири глухо ударился о землю.

– Тяжёлый какой… Ладно, Вань. Открою тебе тайну. Когда я рассказал тебе секрет капитана Хири, дядя Коля тоже захотел рассказать тебе какой-нибудь секрет. И придумал он поиграть с тобой в археологов. Ты ведь знаешь, археологи ищут под землёй окаменевшие кости древних людей и динозавров. А дядя Коля не знает, где их искать, но покопать с тобой очень хочет. Вот он и придумал историю с… егерем… Понимаешь?

Ваня наморщил лоб. Последние полтора часа события развивались слишком быстро. Папа никогда не обманывал, но сейчас своими собственными глазами…

– Дядя Коля уже добежал до автобуса и давно дома сидит, – с наконец родившейся улыбкой добавил Виктор, снова поднимая с земли ящик. – Придёшь, позвони ему – проверишь. А закопали мы с тобой настоящую египетскую мумию! Ловко ведь подменили, а? Только это… Понимаешь, он же хотел секрет тебе открыть, так что ты держи пока рот на замке, ладно? И маме не говори. Да и вообще никому не говори, ладно? Дядя Коля сам решит, когда всё рассказать. Ну пойдём давай, мама уже заждалась нас, наверно.

Мальчик с сапёрной лопаткой вновь побежал впереди отца. Он всё-таки понял. Виктор всё никак не мог прийти в себя. Ладно, графики плавающие. Плох тот план, который невозможно изменить. Чёрт с ним, с этим егерем, будь он неладен – и он для доброго урока сгодился. Мало того, ещё раз сгодится в будущем, когда Ваня осознает, что же всё-таки произошло. Но вот с Ваней вышло очень и очень нехорошо. «Доверяться ребёнку так же, как он доверяется тебе. Доверять ребёнку так же, как он доверяет тебе» – гласила запись номер два в смышляевской тетради номер один. Сегодня отец очень грубо обманул сына. Дрожь в пальцах всё никак не проходила.