Кино и Мишка

Мишка Шифман башковит…

В. Высоцкий

 

 

Мишка и вправду был башковит.  Хоть и не Шифман, вовсе – Емельянов, самый что ни на есть!  Русский богатырь, раздобревший, разве что, в самом начале своего четвёртого десятка, но не обрюзгший – не смотри, что и выпить был не дурак. Его сосед по каюте – живчик Аркадий, едва достигавший Мишке до подбородка, называл друга в зависимости от доброго настроения то Мишелем, то Михеем, то вдруг Емелей и Емельяном (но, то больше за глаза), а иногда и вовсе – Рябой Харей, Михайлой и еще как-то покруче…

 

И это при том, что с Мишкиной сковороды ел! Впрочем, за интерпретации Мишка не обижался – добродушен он был, ровно Добрыня былинный.

 

А судьбинушка-то испытывала нынче  – просто жгуты из доброго молодца злая вила.  Впрочем, как из большинства теперь людей добрых – в девяносто четвёртом-то году.  Денег нет, плач жены каждый день в избе (жил Мишка в своем доме), трое ребятишек по лавкам – а в сине море, за золотой-то рыбкой,  всё не уйти никак…

 

Однако, сирые и убогие, забитые и, казалось, самим Богом забытые, получили прописку по тому судну, от которого связями в отделе кадров помазанные отказывались напрочь: больно утлая была посудина.  «Свезло, как дурню» Мишке. Правда, не без потерь ушел он в море из дома – жена велела не возвращаться: но, может под горячую руку сказала?.. Сковородой электрической, под названием «чудо-печь», Мишку между тем снарядила. На сковородке он, хозяйственный, и жарил рыбы и икру, регулярно потчуя не только Аркадия, но по случаю и меня с дружбаном Юриком – когда в каюту к корешам заглядывали мы не только закусить, но и выпить.

 

– Мишка Шифман башковит, у него предвиденье! –  по пьяной лавочке бряцал тогда Аркаша на гитаре, жалкой своей хрипотцой подражая великому барду.

 

– Я же в университете учился, – кивал тогда кучерявыми лохмами «Емеля». – Я даже в регби за университетскую команду играл.

 

Круто!

 

– Да! А там у нас знаешь, какие слоны были – вон, как ложкомой наш, только у этого – жир, а у тех – мышцы!

 

Ну, вообще красавец! Голливудский, почти: игрок университетской команды по регби – чем не герой слащавой киноленты!

 

Однако, дружба дружбой, а табачок получился порознь. Чёрной ночью на Черном континенте, когда довелось обтяпывать тёмное дельце, черной неблагодарностью отплатили мы Мишлену нашему за все его кулинарные изыски и опыты… Не взяли Мишку в долю, когда за каких-то полчаса, впятером, в порту Дакара втихаря отгрузили африканцам на причал полторы тонны стальной проволоки, что мёртвым грузом лежала в слесарной мастерской рыбцеха – даром только место занимала. Проволока эта использовалась в былые времена для перевязки коробов с замороженной рыбой, но из-за большого травматизма (частенько кололись ей моряки до крови при перегрузах), была теперь под негласным запретом.

 

Так что, доброе дело еще сделали! Без Мишки, правда – его почему-то бандер технолог в мафию не посвятил: тяжеловат уже был матрос для такой суеты.

 

Мишка, впрочем, не обиделся, и запросто пожарил в ту же ночь вкуснейшего зубана, коим богаты были сенегальские воды, так еще и на сливочном масле: когда обмывали «успех безнадёжного дела» – как любил, понасмотревшись тех же боевиков голливудских, говаривать Аркадий.

 

А на следующий день по судну сновали до синевы смуглые сенегальцы – тоже из разряда обделённых. Ибо, теперь было, как в отечественном уже кинематографе: «Всё уже украдено до нас» – именно! Все стОящие, деловые и торговые сделки и валютно – денежные обменные операции совершены накануне солидными ченчевщиками – местными «бизнесменами» под покровом ночи, а прочей шушере оставалось довольствоваться какой-то завалящей мелочью. Тут, через распахнутую настежь дверь каюты Михаила с Аркадием, кто-то из зорких сенегальцев углядел бесцельно пылившиеся на полке стальные круглые бобины из-под киноплёнки.  Самого кинопроектора «Украина-  давно уже не было на судне, а катушки, вот, всё валялись в этой каюте.

 

Наверное, несколько лет назад здесь проживал судовой киномеханик, вызвавшийся за какую-то символическую плату крутить по вечерам кино народу – после своей вахты, само собой.  У такого по-свойски осведомлялись моряки в любом экипаже: «Ну, чего ты нам сегодня по «Хохлушке» закрутишь?». И какая в том была и тихая радость, и великая отдушина, когда опускался в салоне команды фирменный киноэкран из белой клеёнчатой материи (конструкция присутствовала с новостроя), как в самом настоящем кинотеатре гасили свет, и под едва слышное жужжание в аппаратной (да-да – и этот закуток был выделен кораблестроителями!) начинался просмотр! С непременными комментариями, дружным смехом, хулиганскими зайчиками пальцами, и криками «сапожник!» на склеенных фрагментах плёнки.

 

Но теперь всё – кончилось кино! Кассетные «видики», с непременными западными фильмами – сплошь и рядом без перевода, как и без смысла, – угробили добрую традицию судовых киносеансов с безжалостностью Фредди Крюгера и Живых мертвецов.

 

Бесследно исчез в одну из стоянок в родном порту этого судна и кинопроектор – никто не мог вспомнить ни даты, ни обстоятельств происшествия. Хватившись, сошлись на версии, что неизвестный злоумышленник «приделал ноги» аппарату, и на том обычное теперь дело было закрыто за ненадобностью.

 

Вот, две ненужные, пустые бобины-катушки для кинолент валялись сиротливо на каютной полке. На них-то и упал пытливый взор сенегальских торговцев по мелочи.

 

– Май фрэнд , а это чито такой?

 

– А это, – башковитый Мишка вмиг смекнул, что к чему, – это катушки – для перемотки проволоки… Проволоку ими мотать – вот так!

 

И даже показал, прощелыга, как ручным рычажком бобина вращается: очень наглядный мастер-класс вышел!

 

Наслышанный о грандиозной ночной сделки с проволокой – досталось же кому-то такое состояние! – торговец без разговоров отстегнул Мишке по доллару за каждую бобину.

 

Да, и по уму всё вышло – наверняка найдут применение такой нужной в хозяйстве конструкции, как катушки для кинопроектора, сметливые африканцы: если подумать – бездна, ведь, вариантов, и без проволоки даже. Главное, что стальные! Ну, а для предприимчивого Мишки то было лишь начало фильма того рейса – со счастливым хэппи-эндом – концом: а разве иначе и быть-то могло?!.

 

 

 

Но всё-же – послесловие… Ведь сходили в своё время со стапелей Николаевского судостроительного завода могучие траулеры для всех рыболовных баз огромной страны, и работали на тех судах в согласии и дружбе люди со всех её концов, и фильмы вместе смотрели, и жизни радовались.