Казачий сундук

Из Петербурга на Дон мне позвонила Лиля Корень — сотрудница моего музея:
— Владимир Игнатьевич, только что звонил мужчина, с какой станицы — не поняла, сказал, что у него есть настоящий казачий
сундук и он хочет его продать.
— А откуда у него питерский телефон?
— Говорит, что вы в прошлом году покупали у его друга казачьи вещи и дали ему буклет своего музея, на нем и был написан телефон.
— А свой-то он оставил?
— Да.
— Давай, я сейчас его наберу.
— Алло, здравствуйте. Это вы звонили по поводу сундука?
— Да, я.
— А вы можете описать, как он выглядит?
— А чего не описать. Деревянный, обит жестью, по бокам по две ручки, крышка горбатая, замок внутренний.
— А как он к вам попал?
— Я когда-то купил казачье подворье, стал разбирать сарай, а он в углу стоял, закиданный разной чепухой. Но стоял он не на земле, а на брусках. Видно, берегли.
— А как Вас зовут?
— Фрол.
— А меня Владимир.Фрол, а когда его можно посмотреть вживую?
— Да хоть сейчас.
Я посмотрел на часы, до полночи оставалось 15 минут.
— Фрол, а где вы живете?
— В Гундоровке.
«Ничего себе, — подумал я. — Я же там родился».
— А какой у вас адрес?
— Проедешь пост ГАИ, въедешь в станицу, справа будет магазин. Там я и буду тебя ждать.
— Ну ладно, Фрол, через часок буду.
«Деряба, а не розыгрыш ли это, — подумал я,— уж больно все гладко у него: стоял в сарае, на брусках, обит жестью, замок внутренний, — все знает. “Приезжай прямо сейчас!” Сколько ты поездил по этим несуществующим адресам. “Приезжайте, есть граммофон”. Приезжаешь, а там и дома такого нет. Тем более завтра ехать в Питер, рано вставать. Вернешься и без дерганей съездишь. Ну куда тебя понесет в ночь? Уже шести десяткам не даешь покоя. Уж если он есть, этот сундук, то никуда он от тебя не денется, кому он там нужен. Нет, поеду сейчас! Сева Тихомиров часто любил говорить: “Кто берет быстро — тот берет дважды”. А если все-таки дурканули? Вот уж посмеются в станице любители старинушки: “Слыхали, как Дерябкин ночью к гундарям за сундуком маханул, наверное, думал, что он там до самого верха царскими червонцами заполнен”».
Из хутора Хоботок до станицы Гундоровской около пятидесяти километров. Но я их и не заметил. У магазина, около которого мы должны были встретиться, никого не было. Ну что, все-таки дурканули. И что тебе ни говори — бесполезно, летишь сломя голову…
Как раз в этот момент моего разочарования и вышел из магазина человек. Я мигнул фарами, он направился ко мне.
— Здравствуйте.
— Привет.
— Вы Владимир?
— Да.
— А я Фрол, который вам звонил по поводу сундука.
— Ну что ж, садись, Фрол, поехали смотреть.
— Поехали, здесь совсем рядом.
Мы вошли во двор и направились к гаражу.
— Что же у тебя здесь такая темень?
— Да проводка коротнула. Все некогда сделать. Я уже и забыл, когда в гараж-то заходил. Вон уж и петли на дверях заржавели. Но сундук я давно из сарая сюда перетянул.
Фрол приподнял ломиком дверь, она буркнула и при помощи его плеча, повизгивая, стала медленно открываться.
— Ну вот и все, заходи. Здесь светло, как у вас в цирке. А вот и сундук. Как я тебе и говорил: видишь, обит жестью, крышка горбиком, ручки по бокам и петля для замка есть. Вот только непонятно, зачем ее покрасили?
«Значит, под краской спрятана надпись»,— подумал я. Биение сердца участилось.
— Ладно, Фрол, — заторопился я. — Уже поздно, мне до поезда остается три с половиной часа. Сколько ты хочешь за сундук?
— Да сколько дашь.
— Пять тысяч хватит?
— Хватит. Но лучше семь.
Мы рассмеялись.
— На тебе семь и грузим.
Попрощавшись с Фролом, я, наконец-то, остался один на один с единственной мыслью: чье же, чье же имя закрашено на петле? Подъехав к хутору Поповка, я остановился. Терпение мое, как бензин в баке, закончилось. Вытащив из кожаного чехольчика маленький ножичек — цирковой фокус, который я показываю вот уже больше полжизни гаишникам в трудную для себя минуту, — я залез на машину, сел на сундук и с помощью света фар проезжающих мимо автомобилей стал осторожно счищать краску. Вскоре стали появляться слова: «Лейб Гвардии Д о н с к о й Его В е л и ч е с т в а Батареи Гвардейской Конно-артеллерийской БригадыКазак ъ Г р а г о р и й П е т р о в и ч Д е р я б к и н ъ С-Петербургъ 1го сентября 1909 года».