***
Хорошо быть оптимистом: сунул руки в карманы и пошел. Можно еще что нибудь невнятное насвистывать по дороге, так, для полноты картины.
Еще лучше быть богатым оптимистом. Сунул руки в карманы, а там из каждого кармана что то в руки теплое, круглое так и лезет, или хрустящее, прямоугольное. Правда, насвистывать при этом не так то легко. Потому что, когда у тебя много денег, вокруг тебя постоянно кто то есть, кто следит, чтобы ты себя вел подобающим образом. Насвистывать – не входит в число дозволяемых действий.
Совершенно очевидно, что все же лучше всего быть оптимистом в тот момент, когда внезапно разбогател. Сунул руки в карманы, а там… Звенящее, хрустящее и ка а а к присвистнул! Пожалуй, это единственный момент, когда человек может быть богат, оптимистичен и насвистывать.
Да. Но это всего лишь момент, один единственный. Далее ты будешь или богатым оптимистом, либо оптимистичным свистуном. Известное дело, деньги покидают кошелек, заслышав свист. Третьего не дано.
Такая неприятная схема на этой планете распространена на все. Как ни хочется впаять всегда что то третье в любые события жизни, обязательно что нибудь пострадает из первых двух.
Вот, к примеру, у вас чудесная семья, муж там, дети и прекрасная работа. Но вот появляется любовник, и все, что у вас остается, – это или работа и любовник, а семья становится не такой уж и прекрасной, либо любовник начинает раздражать. Только два условия могут быть соблюдены. Только две точки. К сожалению, через две точки можно провести только одну линию. Некоторые утверждают, что у нас всего два момента, рождение и смерть. По большей части люди не помнят ни одного из этих двух важных моментов, но старательно проводят между них одну единственную линию, утверждая, что вторую провести никак не возможно. Совершенно непонятно, как можно проводить хоть какую то линию через невидимые точки.
До конца неясно, существуют ли эти две точки в личной жизни меня. Но я старательно, хоть и наугад, веду свою линию жизни от одной, которую я не помню, до второй, в существовании которой я не уверена. Как известно, смерть случается на земле, как и старость. Случается со всеми, кроме меня, конечно.
Однако, вся жизнь ради потом, чтобы… чтобы … потом…
Первое автобусное чудо
День выдался необычный. Приходилось ехать с утра в забытую богом деревушку на краю области, чтобы переговорить с местным фермером, а потом обратно. В общем, ничего сложного, просто до деревушки автобусы не ходят, и из деревушки – тоже только проезжающий мимо транспорт. С утра настроение было соответствующее: ехать никуда не хотелось. Но надо так надо.
Добралась до деревни, там, правда, встретили, два часа проболталась на свежем, даже слишком свежем, осеннем воздухе, и очень удачно успела на проезжающий мимо рейсовый. Желание было одно – скорей бы добраться до дома. Телик, кофе, кот. Ехать час, не меньше, – воткнула наушники в уши и стала смотреть по сторонам.
Однообразный пейзаж – желтые деревья, поля, никем не обработанные, заросшие чем попало, порой – покосившиеся домики. Надо же, когда то на этом тракте было множество деревенек, что ни разломанная лачуга – все новое название деревни – Локоть, Задонье, Сергеево… Когда то жизнь кипела. Девки заглядывались на парней, парни на девок, бегала босоногая подернутая кариесом и диатезом ребятня, старики орали на молодых. А сейчас…
Впрочем, несмотря на вторую половину дня, солнце начало довольно чувствительно припекать сквозь окно Икаруса, становилось тепло, и тоска с нервозностью отступали.
Все же, даже несмотря на ощущаемую уже близость к дому и теплое солнце, поездка начинала надоедать. Я стала рассматривать пассажиров. Их было немного, а так как я ехала на заднем сиденьи, то и рассматривать особо было нечего. Половинки спин и шапки. Хотя никто ж не мешает домысливать моих попутчиков.
Справа сидела старая шерстяная шапка и покатые сутулые плечи. Обладатель, скорее всего, старуха с седыми волосами и без зубов, куда то взыскалась на ночь глядя, по какой то надобности в город. Может, там у нее сестра или внуки. Хотя, внуки вряд ли, у такого рода старух редко бывают внуки – они, как правило, одиноки, или, если уж они есть, – то их возят к этим самым старухам в деревню на лето, чтобы отпрыски не мешали отдыхать родителям. А может, эти ветхие останки принадлежали некогда веселой, разбитной девчонке, и кавалеров у нее было хоть на веревках суши, да только она не смогла никого выбрать: все искала, что будет лучше кто то, чем из ее деревни, ведь не зря судьба наградила ее тааакой красотой, это все не просто так, а уж за ее то красоту и характер он мимо не пройдет. Однако годы шли, красота вяла, кавалеров расхватали менее притязательные подружки, а старуха так и осталась в девках. Вот и трясется она одна в этом автобусе по своим старушечьим делам, проклиная судьбу, которая обманула ее, так бросив одну одинешеньку, и нет у нее ни заступника, ни помощника.
Страшно смотреть на старух впереди себя. Какая ужасная аллегория, какая неотвратимо близкая реальность! Вот сейчас впереди только вот это, кривоногая негнущаяся старость, отвратительный в розовой курточке чайный гриб, который ничем не украсить. Всего пара шагов по салону, две или три секунды, и я рядом с этим сборников недугов и выдержек из медицинской энциклопедии. И уже непонятно: я ли смотрю на нее и дивлюсь, что когда то это будет со мной, зеркало ли смотрит на меня и смеется беззубым ртом, содрогаясь то ли от плохо держащихся костей, то ли от удачно разыгранной шутки. Долго долго это зеркало развертывало передо мной всякие чудесные штуки вроде первых балов и счастливого семейства, небесной благодати и карьерного роста, а под конец явившее ужасную картину сморщенного сухофрукта, кажущего на меня кривым, словно клюв орла, пальцем, и уверяющего, что только это и есть правда, и это я.
Все же вот ничего не изменилось, и автобус, и моя родная средняя полоса, и магазины, и город все то же самое, все как и раньше. Вот же оно все, ничего не изменилось, все это то же, как и было в самом населе, я только на секунду закрыла глаза, задремала. И теперь открыла… Что же случилось? Неужели это что то со мной, я сама себя так хитро надула и спрятала 20 лет жизни, это ужасно!
Все же интересно, чего ради старуха едет вдруг в город? Если бы на рынок или в магазин, она бы поехала с утра – все одно кости болят – спать не дают. Подсесть спросить неудобно. Впрочем, я обожаю рассказы старух. Частенько они, одинокие, начнут вдруг рассказывать свою жизнь случайным людям. Нет, нет там мудрости в их рассказах, нет поучений, а так просто, интересна чужая жизнь.
Часто, слишком часто я взглядывала в эти глаза встречных старух. Я искала там мудрость сказочных волшебниц, понимание законов бытия седых горных старцев. Нет там ничего. Нет там мудрости. Только мутные стекла окуляров, бесцветные и мутные как у новорожденных котят. Ни единого отблеска аустерлицкого неба там не было никогда. Только занавесь катаракты. Изредка слезы. Те самые, которые возникают от предвкушения чудес обещанных, обманутые слезы, запертые в негнущуюся плоть.
Бывает, начнет старуха взахлеб и про себя, и про мужа, и про детей, и про политику – и не заткнуть фонтан, как будто до сих пор терпела, тайн никому не выдавала, а тут и полилось ручьем. Журчит, откашливается, головой трясет.
Слева от меня сидела какая то странная женщина. На вид обычная, но как ни поворот – крестилась и шептала что то. Не то чтобы мешала, но как то навязчиво она все это проделывала, как будто мы ей должны спасибо говорить каждый раз, как метр проехали, мол, ее молитвами. Вообще то, в городе много таких, как она. Пограничников.
Вроде все как у всех, ан нет: на повороте дурина какая вдруг и выскочит. Помню, ехала в автобусе, зашла тетка, большая тетка, грузная, жить да радоваться. Со мной присела, достала блокнот. Я смекнула: тут что то не тихо. Надо бы пересесть, и мест вроде много свободных, но и обижать как то человека не хотелось. Уткнулась в окно, сделала вид, что не замечаю. На следующей остановке вошла еще одна, и направилась садиться прямехонько напротив “журналистки” с блокнотом, автобус тронулся, тетка качнулась, уперлась в старуху и только после этого села. Ну бывает: физика, инерция.
Старуха тут же забурчала: «Не надо меня трогать, это вы нарочно». Тетка отдышалась и с дружелюбной улыбкой переспросила: «Что?». И нашу старуху как в розетку включили. Понеслось. Она то, «журналистка» блокнотная, все видит, и что у нее на голове то, у тетки, она видит. Тетка бросилась поправлять прическу. «Нет нет, дело то тут не в волосах вовсе, а – что под ними». Я вжалась в окно автобуса, собралась в кучу и мысленно представила, что меня с ними нет. До тетки стало доходить, что про нее говорят гадости. Слабая попытка защиты провалена гневным жужжанием старухи.
Оказалось, она все видит, какие все плохие. И не просто видит, а записывает все это в тот самый блокнот! И не просто записывает, а передает это все Ему! Вот так, наверное, придет домой, блокнот развернет, и срочно, “Юстас Алексу”, небесной рати письма шлет. А там то, в канцелярии, уже ангелы собрались, толкутся в очереди, ноги друг другу топчут, крылами по асфальту елозят, ах ти, тошненько, Вероника то Поликарповна, доносы написала. И читают, и рыдают взахлеб, ах, спасибо, Вероника Поликарповна, душа вы наша, что бы мы без вас делали, пропали бы, ей богу, как есть пропали. И тут же гонцов по городам и весям – безобразников наказывать.═
Человек как то не может жить без смысла. Во всем надо придумать какой нибудь, ну хоть какой нибудь смысл. Вот и Вероника Поликарповна, видать жила жила, может, и завмагом работала, и все чего то просили, и всем то нужна была, а тут раз – и пенсия. И никто то ее ни о чем не просит, никому то не нужна.
Но она ж не такая. Она ж не может просто так. Вот и пожалуйста, теперь живет Вероника Поликарповна для того, чтоб Богу помогать. Упоительна, хороша стала жизнь у Вероники Поликарповны. Не может же она допустить, что бог – Абсолют. Нет, он такой же как она, и тоже не за всем уследить может, ему помощники, замы, нужны, а она помогает, ведь вдруг что упустит он там наверху. Но главное у сбрендившей пенсионерки появился смысл ее жизни. Она теперь живет “Чтобы”. Потому что все в ее обществе и жизни живет не просто так живет, а чтобы! Никому ведь нельзя просто так, как сопля на ветру. Даже Бог у Вероники Поликарповны, чтоб ни сделал – за все отчитался.
“А зачем ты сына родил от земной женщины”. “Ну не знаю, ну захотелось мне. Чем я хуже Зевса или Юпитера, те по нескольку раз в год так делали, вот и я”. “Ах ти тошненько”, – взмахнули руками Вероники Поликарповны доисторических времен, – “так ведь нельзя. Надо “чтобы”! А давай ты его родил, чтобы нас спасти”. “Ну, давайте, – неуверенно промямлил молодой бог.
Когда это “чтобы” пропадает, многие съезжают с катушек.
“Чтобы” – всего навсего союзное слово, даже полноценным членом предложения быть не может. Это ничего, ничто. Однако никто не ложится спать без этого “чтобы”. Я лично не могу заснуть просто так, а обязательно ложусь “ЧТОБЫ” выспаться и завтра не клевать носом, ем я “ЧТОБЫ” поддержать силы или надо, стираю белье “ЧТОБЫ” было чистым, умываю лицо “ЧТОБЫ” не выглядеть плохо, встаю пораньше “ЧТОБЫ” успеть. Ничего просто так. Вот если бы не было этого “ЧТОБЫ”. Было бы так. Я ем, я сплю, я умываюсь. Просто так, без всяких надо или положено. Но по какой то причине мы все делаем обязательно “ЧТОБЫ”.
Не мы владеем и распоряжаемся собой, а это пресловутое союзное слово, которое, по сути, нуль. И чем больше этих “ЧТОБЫ” освоено, тем правильнее с точки зрения общества человечек.
“Вы знакомы с Иван Иванычем?”. “Да да, конечно, это тот самый, который делал это, чтобы это и это и это”. “Ах, лучше Иван Иваныча никто не знает, что делать, чтобы”.
Нельзя просто так взять и побежать утром, обязательно надо сказать: “Я бегу, чтобы быть здоровым”.═
И все остальные охотно могут нас заставить что угодно делать этим “ЧТОБЫ”. “А вот чтобы вы получили продвижение по службе, пейте вот эти витамины”, – вещает телевизор. “Чтобы не быть дворником, надо учиться”, – не отстает мама. “Чтобы дети росли здоровыми, вы обязаны создать семью,” – подпевает психология. И вот, пожалуйста, ты и сам себе уже не хозяин, ты обязательно выполняешь кучу ритуалов, потому что “ЧТОБЫ”. Или, наоборот, объявляешь себя свободным художником и идешь в дворники, но опять же не просто так, нет, а это ЧТОБЫ избежать этого самого “ЧТОБЫ”. Как ни крути, вся твоя жизнь зависит от этого союзного слова: или “ЧТОБЫ”, или “ЧТОБЫ против ЧТОБЫ”.
Особенно интересны вольные художники, которые против. Встанут, волосы откинут: “А я не буду стричься, – говорят, – и бородой обрасту, я не такой, я другой, вы все говно, а я абажур!” Крикнул в темноту раннего осеннего утречка и почесал на работу.
Да такой же ты, абсолютно такой же, топай себе, глупенький, зарабатывай деньги, чтобы татуху сделать, чтобы было видно, что ты против “чтобы”. Ну зато у них вроде какой драйв есть. Поначалу.═
А вот бедняжки нЕпротив чтобы, с детства знают: чем больше на себя наберут, тем больше они по шкале OY ближе к идеалу. “Осилим пятилетку в три года!” – и погнали: стонут, охают, пищат, “и зачем я на две работы устроилась, сил моих нет”. “А это, чтобы новые занавески и смартфон, чтобы видно было: ты ого го”.
Можно было бы, конечно, просто работать, просто так взять и работать. Но кто ж тебе даст? А поскольку ты работаешь “чтобы” – ты просто работать не можешь, это не работа – это временное наказание, епитимья или что там еще, которое надо перетерпеть, чтобы потом настало более менее светлое будущее. Какая то временная трудность, прыщ на подбородке, но надо потерпеть. Работала бы просто, просто работала, без дум всяких там и “чтобов”, и не ныла бы. Но фиг там. Люди не дадут.═
Я вот бросила есть мясо. Просто не захотелось. “Ты веган?”, “О! тебе жалко животных?”, “Ааа, это ты, чтобы сэкономить”. Идите в жопу, я просто перестала его есть, без всяких смыслов. Это первая неделя.═
На второй начинаешь придумывать легенду: “Да, я не ем мясо, я такая сознательная, жалею животных, это я чтобы сэкономить, и чтобы вы думали, какая я обалденная”. И сразу хоп! “Вы набрали 30 очков, вращайте дальше барабан”.
Самое главное в этот момент – не поверить, что я действительно ради социобаллов мясо не ем. А то поверишь, сам на себя удивишься, и придумаешь невзначай себе смысл новый – не есть мясо, чтобы… А как только уверуешь, сразу мяса захочется, но ты же не просто так не ешь, а “чтобы”. И начинается тут мука великая: хочу а нельзя, но надо потерпеть, чтобы вы мной гордились и думали что я клевая, и мне дадут еще 30 очков.
Идите в жопу! Я просто не ем мясо, я не знаю почему и для чего. Просто не захотелось однажды, я тут ни при чем! И экономии в этом нет! Овощи жрать дорого, особенно зимой.═
А если поймался на эту “чтобы” и выигрыш в 30 очков, все: считай тебя потеряли, жить некогда – только дальше и дальше очки зарабатываешь. А вот что б еще придумать, чтоб побольше заработать, даже не денег, а мнений и признаний. Тьфу.═
Бедная Вероника Поликарповна, ее очки взяли и свели к нулю в один момент. Не было у нее ничего, а стало еще больше ничего. Как с ума не сойти.
А обещали то обещали.═
Как известно, набравший большое количество очков в этой гонке имеет право повелевать другим союзным словом: “потому что”, – которое тоже, по сути, ничего не значит, но гонору и блеску добавляет. Такие могут спрашивать: “А почему?”, – как бы заставляя думать.
На самом деле это – уловка: они знают, почему, но у них это припасено, ЧТОБЫ огорошить недоросших до “потомучты”. “А почему мясо нельзя есть?” “Эээ, ааа, нуу, чтобы…” “Нет, – взлетает вверх указательный палец, – потому что оно не усваивается организмом!” Фанфары, дудки, пищалки, оркестр играет туш.
То есть, если твоих “чтобов” как бы не хватает, чтобы объяснить причину твоих действий, потомучтошник предложит еще одну: теперь ты не ешь мясо, чтобы организм не захламлять. И опять сектор приз на барабане, вращайте, милочка, вращайте.
В это время за окном осень сменила лето, зима осень, пожелтели облетели листья, родилась новая звезда, погасло солнце, заработал уснувший вулкан. Но ты этого не видишь – ты вращаешь барабан. Выпадает сектор “Сделай себя начальником”, и ты ползешь на невидимую гору, срывая ногти, обдирая коленки, выворачивая плечи…
А за окном стая птиц клюет хлебные крошки, в твоей голове появился седой волос, на балконе поселились муравьи. А ты смотришь на барабан, как зачарованный, и смотришь, и смотришь. И как только ты отвернешься, жизнь твоя потеряет всякий смысл. А зеркало покажет ту самую страшную рожуе, которая сильно похожа на тебя. И тебе страшно отворачиваться, и ты крутишь все быстрее и быстрее и быстрее чертово колесо..
***
Але! Привет.
Привет. Как жизнь? Что вчера не пришла.
Да, слушай, спала весь день. Погода что ли, усталость какая то, не знаю, спала целый день, ничего не делала. Как сама?
Да тоже так же. Квартиру прибрать и то сил нет. Ладно, я думала, заболела, может, ну значит, все в порядке?
Да, давай, вечером забегу.
Давай.
Действительно, вчера не было сил ни на что. Вообще, последнее время, лет 10, живу так, как будто не живу, а подвиг совершаю. Тужусь, чего то добываю. В ногу со временем.
Все такие, еле живые, судорожно чертят на асфальте мелом эту линию, боясь отступить хоть на миллиметр. Будто в этой меловой грязи содержится все и вся. Там в мелкой белой или розовой крошке каждый без труда различает себя и бога, уют и горе, семью и одиночество. Все там, в ней, в этой линии, состоящий из мелких крошек. Дунет ветер и половину линии развеет по окрестностям. Ах, как страшно. Как страшно! Только б не дунул ветер, только б дождь не пошел. Нервные срывы, депрессии в ожидании ненастья. Ведь все в ней! вся жизнь в ней писана и увидена в этой линии.
Экая глупость. Сколько горя и несчастья, сколько страхов и тревог связано с этой линией. Сколько труда и сил вложено в ее проведение. Сколько внимания уделено процессу. Кропотливейший труд.
Ничего, ничего не видит несчастный человек кроме этой линии.
А как все начиналось! Какие приключения ждали в самом начале. Сколько радости было обещано! Где, где все это? Рисование однотонными мелками не приносит ничего, кроме усталости. Но ведь где то, в бабушкиных сказках, в книгах, в фильмах она зафиксирована и поэтому быть должна. А раз должна – значит будет. Мало кто знает, что это, но изобразить может всякий.
Сейчас ведь как: если не радостен, не оптимистичен, значит не человек. Все добывают какую то радость, почему то стыдно быть не радостным. И каждый как с утра встал, так и пошел добывать счастье. Бред какой то… Все заняты погоней за счастьем. Никто в точности не знает, что это такое, но всем обязательно надо.
Раньше деньги добывали, модную одежду, а сейчас все стремятся непременно быть счастливыми. А поскольку не знает никто, что это значит, пыжатся изо всех сил. В принципе, в рекламе объяснено все достаточно ясно: вкусные печеньки на завтрак, смывающиеся туалетные втулки, машины, духи, поездки за границу, висячие мосты над пропастью, прыжки в заснеженных горах…
Кругом до тошноты улыбающиеся рожи, а список бесконечен. У всех в итоге на уме одно: заработать много много, чтобы все из списка выкупить. Смотришь в телевизор, все просто: купи печенье на завтрак, будешь счастлив.
Я пробовала. Ничего подобного. Все в какой то сумасшедшей гонке мчатся покупать, читать, скакать, ездить, в итоге уставшие до безумия и невыспавшиеся, пишут посты про то, что счастье – это выспаться.═
И у всей этой безумной карусели одна единственная цель – стать счастливым. Не сейчас, а вот через минуту, через год, на будущую весну, только вот это доделать или купить, и будешь счастливым. Такой специфический договор. Обязан то и то, результат – счастье. Раньше боялись, что надо непременно с диаволом такой договор заключить. Теперь в него никто не верит. Заключают с кем попало: с молекулами биэль, моторным маслом и даже с отсутствием сахара. Причем даже отсутствие второй стороны является существующим гарантом получения серотонина. В будущем, ближайшем или отдаленном. В будущем…
Если бы хоть один верил бы в это будущее. Если бы действительно верили люди в это будущее, все бы курильщики давно бросили бы курить, потому что верили бы, что в будущем им будет плохо. Но пока что все понимают, что это вредно, но не сейчас, а потом. А потом, это самое потом будущее… Никто в него не верит.
Будущее вроде как бы и будет, но только не со мной. Курить – это крайне плохо для будущего, но поскольку будущее вряд ли настанет, то, в принципе, ничего страшного. Сейчас то вроде и ничего. Парадоксально, живем ради будущего, в которое никто из нас не верит. Я холю и лелею свое будущее, которое, если где и случится, то только в моем воображении. Однако ради него я каждый момент живу как пытки, вечный девиз “надо немного потерпеть”, и вечная надежда “я потерпела – мне будет хорошо”.
Каждый момент живу – это большое вранье. Не могу я жить каждый момент и радоваться. Ну вот самое простое. Хочется мне мороженого. Купила мороженое. Сижу ем. Счастлива? Нет. Либо сижу, ем и думаю: “Блин, невкусное мороженое!” Или: “Гад, вкусное мороженое, но дорогое, лучше бы картошки накупила!” Я не живу каждый момент, я каждый момент превращаю в почетный груз, серый тяжелый камень и закидываю его на спину, и он там лежит, как жертва, которую я намереваюсь принести на алтарь будущего. Вот только встречу будущее, так сразу на алтарь дары и высыплю, а пока сгибаюсь, исхожу соплями, но несу все на своей спине. Так надо. Для будущего. Для будущего, которого никогда не было.═
Ну взять хотя бы сегодняшний день. Воскресенье. Сейчас половина восьмого вечера. По сути, от воскресенья у меня остается еще довольно добрый кусок – часа четыре на все, что угодно моей душе. Я могу прямо сейчас делать что то приятное, даже если это – ничего. А знаете, что сделаю я? Ближайшие два часа я буду красить брови, чтобы приготовиться к понедельнику на работе, а потом лягу спать пораньше, чтобы выспаться к понедельнику. То есть сегодняшний прекрасный вечер я напрочь сотру из своей личной истории ради понедельника, ради завтра, ближайшего будущего. Чтобы выспаться для завтра и хорошо выглядеть. И знаете, что? Я не высплюсь и выглядеть буду помято. Я буду ненавидеть понедельник прямо с самого утра. С самого утра я буду ненавидеть понедельник и желать пятничного вечера. Я буду ненавидеть каждый будний день недели ради вечера пятницы. Знаете, что я сделаю вечером в пятницу? Я буду бояться вечера воскресенья, который так скоро настанет и мне опять надо будет на работу.
На самом деле мне не так уж и нужен вечер пятницы, я его не использую, так же, как и вечер воскресенья. Просто утром в понедельник вечер пятницы – это то самое будущее, ради которого я встану и пойду на работу в понедельник. И все. Каждый момент – это препятствие к моему счастливому будущему, ненавистная помеха на пути к будущему, которое светло и которого нет. Я ненавижу каждое сегодня, каждое сейчас, каждую секунду ненавижу, гоню их скорее, скорее! Уходите, мчитесь вдаль, мои секундочки, проваливайте быстрее к чертовой матери, вы задерживаете меня на пути к счастью! Каждый миг, каждый момент я как заправский экзорцист гоню всеми мыслимыми и немыслимыми способами из своей жизни. Право так ловко убивать себя сегодня и верить, что от этого будет завтра, может либо последний дурак, либо умный человек. Я ненавижу каждую секунду до тех пор, пока не разобьет меня артрит и старческое слабоумие, до того, как перестану я сгибаться и двигаться. И тогда то на какую то секунду я смогу задержаться у того самого волшебного зеркала. И что я увижу там сквозь пелену глаукомы? Харю, мерзкую харю, у которой все прошло. И жалкие, жалкие старушечьи слезы, с горем и гноем смешанные, потекут у меня из глаз, застревая навеки в складках морщин. И течь будут до самой могилы, пока не высохнут мои глаза. И каждая слеза – слеза о каждой минуте, которую я убивала ради счастливого будущего, ради вот этой вот хари в зеркале.
А пока что я еще буду мучать себя обязанностью бросить курить. Ведь в будущем это мне повредит. Поэтому каждый день я буду курить и ненавидеть себя за эту привычку, которую не брошу, потому что не верю, что день, когда мне от этого будет плохо, настанет.
Для таких, как я, даже изобрели рай. Для любителей помучать себя. Если я буду ломать себя всю жизнь, запрещая себе что то и обязательно от чего нибудь отказываясь, я попаду в рай. И вот там то наконец и смывающаяся втулка, и походы на лыжах, и прогулки на Тибет, и высплюсь. Ради этого я себя в бараний рог и гну…
Я прекрасно понимаю, что, чтобы попасть в рай, надо, как минимум, не родиться. В остальном, соблюсти все эти небольшие заповеди просто нереально. Реально только ненавидеть себя каждый раз, не соблюдая их. Это – единственное, что у меня хорошо получается: ненавидеть себя за неделание всех обрядов, которые ведут в рай. И еще хорошо получается саму себя наказывать за такую несобранность. Не бросила курить – в рай не попадешь, и вот тебе наказание – не получишь духи гучи, потому что куришь, считай, деньги на духи пошли на сигареты, да и потом вонять и духами и табаком плохо. Ну хорошо, я плохая, я в рай не попаду, ну зачем же я себя тут наказываю и мучаю. Это называется совестью.
***
У подруги на кухне. Недавно сделан ремонт. 12 сортов чая. И… успокоительное.═
– Как день прошел?
Да никак, как обычно. Работы не было, читала книжку в интернете.
– Что за книжка?
Ну, это психология, самопознание. Очень интересно. Ты знаешь, я увлечена буддизмом. Дзен буддизмом.
Ну и что ты там нашла?
Видишь, они говорят, что вся жизнь – это страдание.
А ты не в курсе без них была?
Нет, понимаешь, они учат относиться к страданию, как к дождю. Это неизбежно. Нет смысла против него протестовать, бороться с ним, только силы потратишь и все, а как страдала, так и будешь страдать.
То есть ничего нельзя сделать?
Нет, фишка в том, что можно. Но это непросто.
И что ж нужно сделать?
Надо познать собственное я. Вот все говорят, просто познайте собственное я, а как познать никто не пишет. Вроде все просто, а как начнешь познавать – ничего не понятно. Должна снизойти на тебя Мудрость, такая, знаешь, божественная мудрость.
… Мудрость. С годами, все пишут, обязательно приходит мудрость. Как я прожила эти годы? Я прожила свою жизнь нехорошо. Прямо дурно я прожила свою жизнь. И ни одной капли мудрости не явилось в моем усталом сознании. Уж сколько песчинок было вброшено в мою нехитрую раковину, да только ни одна не стала жемчужиной. И куда бы ей снизойти, этой мудрости? Божественной…
Не то, чтоб я была сосуд греха и все такое, но я исключительно полный какой то сосуд, насовано во мне всякого. От Маяковского “Что такое хорошо?” до Достоевской “Тварь я дрожащая или право имею”. Много насовано, “ошибок отцов и позднего их ума”. Настолько много напихано в мое нерезиновое сознание, что этот сосуд не то, чтобы мудрость с горчичное зерно в себя вместить, а даже ветру в нем разгуляться нет места. Все, на что способен этот мой кувшин бесплотный – только выливать из себя. Вот и выливается: нравоучения да сожаления.═
– Так чтобы мудрость снизошла, надо ей место освободить? У тебя как? Есть площадка для принятия мудрости?
В смысле?
Ну ты говоришь, на тебя должно снизойти, то есть ты как принимающая сторона должна принять и разместить. Ну я тебе, например, чая пачку подарю, ты ей место на столе найдешь. А если я тебе сто двадцать пять пачек чая подарю, тебе ставить некуда, и ты откажешься, мол, тебе столько не надо. А для мудрости вроде так же ведь, надо местечко, у тебя есть?
Ты ерунду говоришь, как сознание может быть полностью чем то занято, это же не стол! Оно бесконечное во все стороны.
Ну оно то может и бесконечное, а мудрость она еще бесконечнее. Вот смотри, Коперник однажды объявил, что не Солнце вокруг Земли ходит, а Земля вокруг него. Так его сожгли. И сколько потом понадобилось времени, чтобы люди с их “бесконечным” сознанием это в себя вместили? А у тебя всего то сто лет на то, чтобы божественную мудрость принять, да и потом 40 из них ты уже потратила. Осталось немного. Я тебе так скажу. Про Коперника этого. Я как бы и знаю, в школе выучила, что Земля вокруг Солнца, а на деле то я вижу, что Солнце вокруг Земли. А эту коперниковскую мудрость я просто имею ввиду, ну как бы я в курсе, но так, в качестве интересной гипотезы. 600 лет назад это открыто, а я в это до сих пор не очень то и верю. Не принимает мое сознание такую диковинку. Выходит, и мудрость эта божественная где то поблизости, рядом ходит, и ты и я, мы ее знаем, да только не вмещает наше сознание ее. Всех и делов. Потому что у нас с тобой в башке куча разных умных знаний и выводов, в которые мы верим. Поэтому я думаю, надо не ждать пока снизойдет, то есть не приобретать еще что то. А выкидывать то, что накопилось уже в сознании, чтобы оно не мешало принять то, что уже есть. Ну это так, как например, суп варишь, воды много налила, пришла пора картошку закидывать, а закидывать некуда, вода выливаться начинает. Выходит, надо бульон слить, чтоб суп то вышел. Или без картошки варить.
Ну, допустим, только я не понимаю, от чего я должна избавляться?
Откуда ж я знаю, давай подумаем. Например, ты говоришь, что жизнь – это страдание. Это знание или мудрость?
Ну это я на своем опыте знаю. По ходу это знание, которое я приобрела в течение жизни. На личном опыте убедилась. А с другой стороны, никто меня этому же не учил. С детства ведь рассказывали, что зайчики с лисичками дружат, солнышко светит и греет, и весь мир прямо так и лезет о тебе заботиться и помогать. А потом вырастаешь, и понимаешь, что солнышку все равно, лисички едят зайчиков, а мир постоянно воюет. Идешь себе, жрать хочешь, денег нет, и солнышко светит, и светит оно потому что оно светит.
Вот и я спрашиваю, если ты это приобрела в процессе опыта – это знание? Или это мудрость, которая на тебя снизошла с годами? Ты ж не особо тоже веришь, что жизнь – страдание. Ты ведь веришь, что страдаешь, в основном, ты, а все остальные вроде как огурцами держатся. Потом ты веришь в то, что если ты по другому будешь относиться к тому или другому явлению, то и страдать перестанешь. Это называется “не принимать близко к сердцу”. А потом ты замечаешь, что ты не можешь по другому относиться. Начинаешь копаться, почему ты не можешь, или стараешься контролировать себя. А в итоге понимаешь только одно, ты сама собой не владеешь, а только борешься с чем то, что происходит в тебе по независящим и необъяснимым от тебя причинам. И вот тут паника. Потому что ты в тупике: вроде все зависит от тебя, а вот только ты то от себя не зависишь. Слушай, ведь если можно было бы не страдать, ты ж наверняка бы не страдала. Ну так только, если раз в полгода, для приличия. Выходит, что жизнь – страдание, и это самая настоящая мудрость что ли? Так как это тот самый вывод, который на тебя снизошел против твоей воли и без твоего сознания? Ведь твое то сознание уверено, что радость возможна и естественна. Оно сопротивляется против этого страдания. Глупенькое сознание человека верит в добро, идет себе верит, а тут раз, на тебе гадость какая то. А оно кричит: “Нет, так быть не должно! О! Это исключительный случай, это ненормально! Люди, куда вы катитесь!” И ну страдать. Только оклемается, опять у него птички поют, и тут на – с работы выгнали, за просто так, родственник нашелся, которому надо место освободить. И опять оно бедненькое плачет. Раз, два и все, жизнь – страдание. Убедили. Внедрили в него мудрость. И оно теперь и радоваться боится, чтоб чего не вышло, чтоб не сильно огорчиться при случае. А тут на тебе – всякие буддисты. И говорят: “Все хорошо! Мир и любовь!” И опять оно, бедное, заметалось и измучилось, сознание это, а вдруг облажалось с выводами поспешными.
Вот, понимаешь, вот то и надо найти, что за сознанием человеческим стоит. Там, дальше него, которое все творит и делает. Наше, человеческое, оно просто обрабатывает данные, которые поступают от большого сознания. И огорчается или радуется. Но творит не оно. Вот его и надо, чтобы оно снизошло. А как оно снизойдет, так и станет хорошо.
Это сколько выходит сознаний существует? Человеческое, кошачье, лошадиное, червячье, рыбье. И одно сознание, вроде как Заведующий. Оно все придумывает, нас строит? Вроде бога выходит оно?
Ну, вроде того.
Так а смысл тогда какой дзен буддизм разводить? Один всемогущий он есть везде, в любой религии? И он все придумывает в любой религии, и в любой религии говорят, что мы не можем постичь его придумок, ну разве что сильно если постараемся. Почему тогда дзен?
Ну там как то не так все. Вроде так же, но не так, я пока не разобралась.
Второе автобусное чудо
Меня все время волновала фраза “нищие духом блаженны”, я крутила ее и так, и этак и не понимала, о чем это. В конце концов, мне казалось это лихим оскорблением или прославлением придурков. Как бы я ни рассуждала и каких бы умозаключений ни делала – все одно: выходила пакость.
Сегодня утром я ждала автобус.
Осень, грязь, мелкий моросящий дождь. Темнота. Дом. Около дома – стропила, на которые влезают маляры, чтобы красить дом снаружи. Делать было нечего, и я разглядела их внимательно: длинные пустые железные палки, прижатые парой кирпичей внутри, такие же палки между ними, никаких лееров, никаких зажимов – и так три этажа.
“Это ж каким идиотом надо быть, чтобы лезть туда, наверх, на эту развалину, и не бояться, что она вот вот под тобой рассыплется”.
И только тут до меня дошло, не идиотом надо быть, а просто лезть туда надо, не подозревая и не догадываясь о том, что она развалится. Точно так же я перебегаю дорогу на красный свет, не задумываясь о том, что это сулит мне неприятности. Нет, конечно, я знаю, то есть я осведомлена, что может кончиться плохо, но только лихая уверенность что это все случиться может, но только не со мной, убеждает меня бежать.
Так же, совершенно не задумываясь о последствиях, люди едят немытые овощи и пьют воду из колонки на улице. Не идиоты они.
Сейчас много говорится о вере, о Боге, о религии, о том, что никто не верит давно. Да как же не верит? Люди совершают в день, в час, в минуту кучу поступков, которые ни о чем, кроме как о вере не свидетельствуют. Пьяница верит, что утром пойдет на работу, и пьет весь вечер. Девчонка ложится под друга, не думая о беременности и аборте. Что ж это, так запросто? Не думая. Абсолютно не думая, на удачу. Это и есть ничто иное как гимн, ежесекундный, ежеминутный, неосознаваемый гимн “в руце твои господи предаю себя ныне”. Каждый миг, влезая на шатающиеся стропила, перебегая дорогу, садясь пьяным за руль, ни о чем люди не свидетельсвуют более явно, как о том, что верят! ВЕРЯТ! Забывая о себе, верят только в одно всемогущее неизвестное, которое единственно чем и занято бывает во всю свою бесконечность, там это судьбой иванова да петрова.
Монтажник лезет на верх стропил, девушка идет темными дворами домой, цветок растет посреди асфальта, все ложатся спать, уверенные, что завтра будет солнце и они проснутся.
До смешного. Ведь ничто не обещает завтрашний день, например. Все знают: есть космос, космические тела, катастрофы, – однако, никому и в голову не придет, что завтра не наступит день. Это и есть нищие духом. И они то и блаженны.
И говорите, что хотите, называйте себя какими угодно атеистами – каждый день, каждую минуту мы доказываем, не понимая того сами, что верим, и верим абсолютно и безоговорочно.
Пока не начнем рассуждать и умничать, но то, что мы о себе не знаем, верит и верить будет, и не надо ему ни чудес ни доказательств. Глупые умные людишки…
***
Дзен буддизм. Это стало каким то модным поветрием. Какой то фишкой умников и ботанов.
Конечно, лихие загадки для ума и позволение себе поглядывать свысока на остальных. Все эти коаны, все эти позволения и допущения. Все это более чем притягательно для души, особенно души русской, где не столько бывают разговоры о соседе в чести, сколько о политике и судьбе третьих стран. Ну, скажите, о чем еще поговорить русскому человеку в такси? О боге да о президенте.
Познал не познал – не важно. Важен эффект от умно высказанной фразы и произнесения экзотических имен.
Хотя можно сказать, что этим занимаются продвинутые рисователи мелом. Они уже начали подозревать, что надо искать не радость и счастье в жизни. А что то другое. Что, пока еще не понятно, но непременно надо. И так надо, чтобы это озадачивало всех.
Внутренняя жизнь стола
У меня есть стол. И я могу рассказать про стол. У него четыре ноги и он белый. Но четыре ноги и белый – это мой кот. Как отличить кота от стола? Я могу указать параметры стола. Ширина полметра, длина два метра, высота ног – метр. Уже не очень похоже на кота, но уже похоже на большую белую собаку. Можно добавить туда еще и свойств. Сделан из дерева. О! это уже что то. А почему бы у меня не было бы белой деревянной собаки. Ведь может она быть у меня? Может. Призовем науку. Дерево, из которого состоит стол, само состоит из N,P,S,Ca,Na,O,Fe, ну и углерода туда. Но все это есть и в собаке и во мне, как отличить меня от стола? А собаку от меня? А меня от кота. Ну да, конечно, во мне большего таких то атомов, а в столе других. Но ведь я не знаю, в ком чего и сколько, однако могу отличить себя от стола. Вроде могу. Значит, дело, наверное, не в этом. Ммм, посмотрим функции. Стол стоит и держит на себе что то. Я тож так могу. И кот может. И собака тоже может, особенно если в цирке и дрессированная. Никак наука ни физика, ни химия, ни домоводство, ни математика не может отличить меня от стола. Она может только его с разных сторон описывать. Очевидно, есть что то, что делает стол столом. Внутренняя жизнь стола. А этого описать не может пока никто. Вот и выходит, что я это стол. Но я ж не стол. И это очевидно, даже если не знать мою длину и ширину и из чего я состою, с точки зрения химии и физики.
Ну да, я, в отличие от стола, перемещаюсь в пространстве. Но ведь, когда родится кот или человек, они еще не ходят, и когда человек стар и болен, он тоже не ходит. Но его считают человеком. Почему его не считают столом? У него есть разум. У кота тоже есть разум. А люди бывают без разума. Но никто не называет их столом. Все говорят, что они человеки. Ну если их называют человеками, потому что они, например, были человеками до того, как потеряли возможность ходить, в силу атрофиии мышц по старости, и приобрели маразм, то есть потеряли разум. Ну как бы в память о том, что они человеки были. Тогда логично было бы называть стол деревом, ну как бы в память о том, что он был деревом. Ну хорошо, люди общаются. Коты и собаки общаются. Выяснили что даже цветы общаются. Про столы пока не выяснили, ну просто это никому не интересно, а ведь тоже что нибудь найдут. Ну, видя как кот общается, никому в голову не придет назвать его человеком. Ну да, они общаются по другому. Но ведь французы тоже общаются по другому, я ж не называю их котами. При этом я свободно допускаю, что есть среди миров планета, а на планете существа с большой головой и одним пальцем и они общаются не так, как я и французы, но ведь их, по моему, да что только по моему, по всеобщему почти разумению, никто не считает котами и собаками, это называют высшим разумом. Мол, слова не говорят, а все понимают. Ну как собаки, ей богу. Ток их называют телепатами.
Ну да, человек может свои знания записать и умножить, прочтя, что другие записали. Но ведь никому в голову не придет, что надо записать, что человек должен ходить на двух ногах. Оно как то само собой приходит. И опять же всяким высшим разумам разрешено ничего не записывать, а так просто родиться и все знать. Вот кот родился и тоже, может, все знает. Но он кот. А какой то высший разум так же сделает, так все “утибоземой”.
Вот ничего из того, что нам известно при помощи наших записей не объясняет мне, почему я человек, а не стол. Где мое сатори, твою мать? Где эта дурацкая граница между мной и столом?
***
Экая дурь. “Все ищут человеческое сердце. А его нет”. Не помню, кто сказал. Вроде, Дамо. Но это не точно. Точно только то, что все ищут.
Несчастные измученные сидением и чтением, люди желают в итоге одного: расстаться с телом, подозревая, что в нем одном только и есть причина страданий.
В итоге многие бросают, а кто попроще воображают себя натурой интеллектуальной, непростой, не такой, как все. И раз взявшись, остановиться уже не могут.
Поиски себя у некоторых заканчиваются формированием образа утонченной натуры. Есть в этом известная сладость, чтобы полагать себя за нечто такое, что немного лучше и выше остальных. В любом случае, вариант беспроигрышный. Повезет в жизни или нет, утешение в том, что ты не такая как все, а некая воздушная субстанция, не только радует саму себя, но и объясняет все превратности судьбы упоительнейшим образом. Мужики не любят – они тупые, не понимают души порывы. Подруг нет – ну тупые, дальше маникюра не видят. На работе задвигают – не иначе боятся, что такая умная их всех обгонит.
Этакий памятник, а не человек, возвышенное существо.
Фортепианный концерт
Мы ходили на фортепианный концерт. Я и объект, предположительно будущий муж. Он очень мил, уверяет что концерт ему очень понравился. Охотно верю, первая часть длилась ровно час без единого перерыва!!, и это был Бетховен, если бы Моцарт, было бы легче, но это был Бетховен: на том концерте пять человек по моим приметам выспались, включая разбирающуюся в концертах преподавателя виолончели, огруженную двумя детьми.
Я и окружающие меня люди помоложе нервно тряслись от хохота над засыпающей старухой, периодически вскидывающей голову на громких аккордах. Казалось, вот вот она ухнет что нибудь этакое, разухабистое, маршеобразное. Ждали. Но она быстро приходила в себя от сна. Хотя вскидывалась многообещающе.
Объект весь концерт просидел прямой как дрозд. Мужик впереди нас в зеленой спецовке извелся, он прикладывал руки ко лбу, к щекам, хватал себя за бороду, выворачивал нос, впрочем, довольно картинно, издалека можно было бы подумать, что это он от вдохновения и вот вот напишет поэму, но я сидела близко, я все понимала.
Хотя он уворачивался от моего взгляда, как мог: менял положения тела, как если бы он сам сидел на том рояльном стуле, только без сиденья, а поскольку он был непомерно велик для маленького учебного стула с маркировкой “класс 43”, то его можно было бы выписать как аллегорию отсутствующей у преподавателя, вынесшего на суд ни в чем неповинного слушателя этакое занудство, совести, он нависал над бледными юношами, восторженно рассматривающими потолки блондинками с налетом 40 годов и верой в силу интеллекта, сиротливо озирался на дверь, но до двери было порядка четырех рядов кресел.
Уныние и боль в его глазах радовали меня не меньше. Что и говорить: концерт удался на славу. В общем, я весь концерт истерически проржала.
Объект убеждал, что хотел бы остаться на вторую часть. Но я решила: более мстить за испорченную ранее им мою субботу не стоит и сказала, что вторая часть будет длится еще один час. Он срочно вспомнил, что у него дела, и мы сбежали.
В общем, теперь объект считает меня высокодуховной личностью и пытается вести диалоги на темы: а вот еще был случай с композитором Исаковским. Я говорила прямо, что плевать мне на композитора Исаковского, и что я, таким образом, решала вопрос устройства ребенка в музыкальную школу, и это был чистой воды политес. Объект не верит.
С тех пор мы играли в шахматы, нарды, ерундопель. Ему 44 мне 35 сидим друг напротив друга играем в нарды, приходится чесать про че гевару и сьенфуэгоса, напевать в лицах виктора хару “ивсякоетакое”.
Как это все таки затягивает. Он соврал мне и себе, что он всеми фибрами воспринимает классическую музыку. И теперь я сижу вру и ему и себе, что я интеллектуал. И ведь из лучших побуждений. Как ни странно. Он старался оправдать мои ожидания насчет него, мол, хочет баба интеллектуала – она его получит. Теперь я сижу, делаю вид, что я не лыком шита для него. Зачем?
В свои 35 я не хочу в горы “тяни возьми”, не хочу “вон ту звезду”, мне не надо закаты и рассветы. Я бы очень хотела стоять на кухне в халате и варить борщ.
Когда я сказала правду, объект обиделся. Он не хочет быть как все…
***
Далеко не все, после того, как с людьми в мире жить не особо получается от поисков истины, пускаются в возвышенные сферы. Некоторые так сильно обижаются, что их не приняли или не поняли, что уходят кто куда. Кто в горы, поднимать восстания, кто в лес, кто в дауншифтеры, кто в тибет.
Уходят. Есть в жизни место подвигу. Куда без него. Только куда ты ни прячься от рода человеческого – везде найдут.
Звонок
Как поговаривал Ленин: “жить в обществе и быть свободным от общества нельзя”. Ну не настолько же. Ленин был, конечно, голова, но он себе не представлял, насколько именно нельзя. Перефразируя Карамзина, можно сказать “гони общество в дверь, оно влетит в окно”.═
Я отгородилась от общества, как смогла, поскольку современные технологии позволяют наставить лайков в соцсетях, черкануть пару слов там же и – вуаля – ты явил миру свою любовь и понимание, теперь можешь плотно прижаться к дивану. Большего никто не потребует.
Но, на всякий пожарный, у меня отключен домофон и практически сломан звонок в дверь. Были еще минные растяжки возле двери, но их пришлось убрать. Зря убрала. Жалею.
Звонок да, сломан. Но не до конца. В диске для пальца есть местечко, на которое, если нажмешь, то он издаст таки звук. Это сделано для своих, во всяком случае, сначала именно так и задумывалось. На всякий пожарный: а вдруг самой надо позвонить – я знаю, как. А чужой не знает: нажмет на звонок, звука нет и он уйдет.
Не тут то было.
Ну вот честно. Если я вдруг прихожу к кому то домой без предварительного соглашения. Ну, допустим, я доберусь до двери и нажму на звонок, и мне не откроют. Ну что я сделаю? Развернусь и уйду. Того же самого я жду от всех остальных.═
Не знаю, где именно у моего звонка находится надпись: “Нажимайте на звонок до тех пор, пока у вас не отвалится палец!”, но абсолютно точно – она есть. Каждая нежданная сука, как только нащупает ямку в диске звонка, в результате нажатия на которую раздается мерзкий верещащий звук, залипает у двери, ее оттуда не оттащить.
Ну ладно дети бы баловались! Нет! Только что 5 минут! в мою дверь ломилась старуха 73 х лет отроду. Дозвонилась таки. 5 минут!!!!! Мало того, что ее не ждали, ее не звали и вообще всего пару раз с ней поздоровались во дворе мимоходом, она пять минут долбила мой звонок!!
О боже! она принесла мне яблок! Спасибо! Я знаю одну историю про любовь к яблокам, которая довела человечество до смертных грехов. Осторожнее надо быть, дамочка, история имеет тенденцию повторяться.
Они, все они: дети, подруги, старухи, рекламные агенты, они все прорываются сквозь отключенный домофон и неработающий звонок. Кажется, в городе стоит особенный НПС, который дает им квест. Вот квест: заеби звонком квартиру ╧57! За это ты получишь мешочек золота и +5 к карме. Да прибудет с тобой Сила!
Иногда мне кажется, что у дверей моего подъезда стоит какой то странный мужик в ливрее и с бородой и всяк входящего вопрошает томным голосом: “Вы, чисто случайно, не в 57 ю квартиру?” “Да, а что?” “Вот вам 500 рублей – не уходите, пока не дозвонитесь!” “Ой, а хотите я за еще одну пятихатку и в 58 ю дозвонюсь?” “Нет, туда нельзя, там люди живут”. “А в 56 ю?” “Даже не вздумайте людей тревожить! Я плачу только за 57 ю!”
Им реально всем доплачивают, чтобы они дозвонились. Иначе я не могу объяснить ту страсть, с которой они истязают мой звонок. Ну хорошо раз, два… Но ведь я не открываю: меня может не быть дома, я могу спать, я могу умереть, я вот вот кончу в объятиях потного бразильца, в конце концов, есть тысяча причин, по которым я не хочу открывать или не могу. Но даже если люди считают, что я не могу умереть или кончить, но есть же правила хорошего тона! Суки!
А знаете, что они говорят, когда я открываю: “Ой, до тебя не дозвониться!” Суки. Кто нибудь извиняется, что помешал мне жить??? Нет! Суки
Сегодня я приклеила под звонок бумажку с надписью: “Осторожно, звонок бьет током”. Сомневаюсь, что это кого нибудь остановит…
***
В любом случае выходит, что абсолютное большинство возвращается.
Возвращается с фортепианных концертов, из лесов и гор тибетских, с сатсангов и групповых занятий. Куда они возвращаются? К себе по большей части.
Уставшие выдумывать способы осчастливить себя к завтрашнему дню, возможности вырваться из общества, убежать от себя, от людей. Возвращаются именно к себе, постаревшим, с впавшими глазами, к местным поликлиникам и нудным гастроэнтерологам. У кого то еще живы родители. У меня был кот.
кот
Мы валялись: я и мой кот. На стареньком диванчике. Лет десять этот диванчик стоит на кухне. И мой кот прочно его обосновал. “Почему бы и нет,” – говорил он. – “Рядом холодильник, я всегда вижу, что происходит на кухне. Если вы приходите есть, я никогда не пропущу этот момент. Уж чего чего, а грустные глаза я делать умею, и обязательно выпрошу у вас кусочек лакомства: будь то куриная косточка, кусочек колбасы или возможность облизать мороженое”.
“Мое местечко,” – заявил кот и редко когда покидал диванчик. Но в последнее время я перенесла сюда свои подушки и одеяло и заняла диванчик. Кот погудел, пожжужжал, но подвинулся. Сначала он спал у меня на голове, потом в ногах, а в конце концов перебрался на пол.
А сегодня мы валялись вместе на диване. И меня вдруг осенило: “Кот, ведь это твой диванчик, а я на нем гость?” Кот вздохнул и пробурчал: “Вообще то, да”.
Я представила себе, чтО бы делала я, если бы заняли мое место где нибудь? Вспомнился случай в школьном автобусе. Мы ехали куда то с классом на экскурсию, я пришла раньше и быстро заняла то место в автобусе, которое, как мне казалось, было самым удобным. Кинула туда сумку с едой и термосом и умчалась играть в догонялки в ожидании, пока все соберутся. Прокричали сбор, и все ребята срочно загрузились внутрь транспорта. И тут я увидела, что на моем месте, на моем, которое я первая заняла, уже сидит Нинка. Нагло расселась и уже бутеры достает. Если бы я умела сжигать взглядом, я бы ее точно прожгла. Мы поругались. Мы даже подрались немного с Нинкой. Место я отвовевала. Но с Нинкой мы остались врагами до выпускного.
Я спросила: “Кот, ведь если ты раньше меня занял это местечко, значит диванчик твой, почему ты не пытаешься выгнать меня? А наоборот, сам уходишь спать на пол?”
“А зачем”, – вопросом ответил кот.
“Ну как??? Должно же все быть по справедливости: ты первый, у тебя право. Ты должен потребовать и прогнать меня”, – не унималась я. Кот загадочно замурчал, зажмурился и разулыбался.
“И вот что ты улыбаешься – лучше объясни”.
“Очень просто, – ответил кот. – Ты хочешь знать, почему я не кричу о справедливости и не выгоняю тебя с дивана? Все очень просто. Представь, хоть я и маленький, но когти и клыки – мое грозное оружие, я хорошо вижу в темноте, так что даже исцарапать тебя и покусать ночью мне не составит труда. Я могу делать это каждую ночь. В итоге, ты просто начнешь бояться спать, а еще я могу нагадить в тапки и куда угодно. Но чего я этим добьюсь? Это будет война. Я буду побитый – ты будешь исцарапанная. Но даже это не главное. Главное то, что вместо того, чтобы по утрам вставать, нежно потягиваться, тянуть морду к солнцу, потягивать носом запахи балкона, кухни, плиты, холодильника, нежиться в тепле на батарее, валяться с тобой на диване – я возненавижу тебя, а с тобой и весь мир вокруг: я не буду спать, потому что буду или мстить, или обдумывать новый план мести, буду бояться ходить по квартире, ожидая ловушек, я не буду жить, я буду только думать, как навредить и как сильно я тебя ненавижу. Понимаешь?”
“Понимаю, – соврала я, – но если ты все время будешь уступать все другим, сначала место, потом квартиру, потом хвост и лапы – ты будешь несчастен! у тебя не будет вообще ничего!!!”
“У меня всегда буду я, – кот просто смеялся надо мной.
“Ну и что тут смешного, у меня тоже есть я, я есть у меня с самого рождения, подумаешь, невидаль какая!” – вдруг разозлилась я.
“Ну это как сказать”, – нагло скалилась кошачья морда. “Так и говори, я есть я!” “Ну хорошо, – сжалился хвостатый. – Давай вернемся к тому, что мы с тобой воюем за диван”. “Давай”. “Ну вот, ты с красными от недосыпа глазами, сидишь и думаешь, как наказать МЕНЯ. Разве это ты? Ты уже и не ты. Я занял тебя, потому что думаешь ты только обо МНЕ. Я забрался в твой мозг и выгнал тебя оттуда. Вся твоя жизнь подчиняется теперь МНЕ, ты просыпаешься с мыслью о том, как МНЕ насолить, ходишь с мыслью, как не попасться МНЕ в лапы, засыпаешь с мыслью, как избежать МОИХ когтей. Где тут ты?”. “Выходит, если мы будем воевать, я всю свою жизнь подчиню тебе? Это как минимум обидно. Я перестану думать о себе, и буду только о тебе? Это еще и смешно.” “Вот именно, – снисходительно улыбнулся кот. – Я стану твоим богом, твоей жизнью, твоим всем. Из твоих мыслей исчезнет запах сирени, рассветы, закаты, удачи, неудачи, вкус еды, вместо всего этого буду только я и мысли обо мне.” Я задумалась, как все просто. Кот продолжал: “И как ты думаешь, кто заставляет тебя бросить свою жизнь и жить моей?” “Ты, – немедленно выпалила я. – Ты же творишь все эти гадости: гадишь в тапки, царапаешь лицо из за какого то дивана!!” Кот начинал злиться. Все выражение его морды показывало: уровень моей глупости зашкаливает. “Разве нет? – спросила я. “Нет, конечно, ты же выбрала бороться со мной за место на диванчике!” “Логично”. “Вот поэтому я и не стал восстанавливать никакую справедливость)) Пришла, заняла мой диванчик. Это, конечно, неприятно, но сейчас у меня есть и диванчик, и ты, и все также место на кухне, и холодильник, и лакомство во время вашего обеда”. “Как же так? – обалдело уставилась я на него. – Как же так: ты отдал свое, а получил больше?” “Судя по всему, ты не поймешь, если я скажу, что ничего своего я тебе не отдавал.”
Кот развалился на спине, кверху брюшком, вытянулся и задумчиво протянул: “Однажды коты отдали людям всю планету. Разве я несчастен?)”
о том, какие бывают кирпичи
Пока я формулировала вопрос “какую еще планету и как отдали коты людям”, кот уснул. Попытки разбудить его привели только к невнятному бурчанию последнего.
Ну уж, когда он проснулся, я не отставала: “Какую планету вы и кому отдали?” “Отстань, пожалуйста, это долгая история, и сейчас я не буду ее рассказывать”, – ругнулся он. Я обиделась и даже смела его рукой с дивана, как хлебные крошки со стола в ведро. Кот мяукнул и пошел по своим делам. “Вот же гад, я его выкинула, а он и ухом не повел, пошел себе спокойненько так восвояси. Наверное, просто вид делает, что ему по фиг!”
– Кот, тебе по фиг, что я тебя вышвырнула?
– И да, и нет, – ответил усатый.
– Как так?
– Ну я не злюсь и не обижаюсь.
– Почему?
Кот самодовольно осклабился. На морде было написано “по кочану!”. Но я решила не отставать: “Давай объясняй, облезлый!”
– Хорошо. Ты видела кирпичи?
– При чем тут кирпичи??? Ты сам то их видел? Знаешь, я все поняла, ты не обижаешься, потому что тебе надо, чтобы я тебя кормила, потому что ты боишься, что, если поссоришься со мной, я перестану тебя кормить! Ты подхалим! За кошачий корм душу продашь! Ха! Вот и все!
Белобрысый заржал. Вот честное слово: заржал, запрокинув морду и трясясь всеми усами.
– Ты не понимаешь, – не унималась я. – Ты унижаешь себя таким поведением, тебя никто за такое не будет уважать и ценить. Ты сам себя не уважаешь, вместо того, чтобы ответить мне тем, что я неправа, ты пошел восвояси и еще ржешь. Тебе даже не стыдно, что ты такая размазня. Тебя пнули, а тебе и по фиг, лишь бы кормили, тебе на себя наплевать. Иди делай вид, что ты кирпич какой нибудь, что это значит??? значит ты такой весь, как кирпич, тебе по фиг, как кирпичу, все? Философия слабаков!
Пока я орала, кот ушел в другую комнату. Но я догнала. Я такая. Я за правду!
К вечеру, когда остыла, помирилась с котом, спросила снова: “Неужели ты думаешь, что оттого, что ты не отстаиваешь свою позицию, – ты как кирпич?”
Кот опять заржал:
– Ты видела кирпичи? – повторил он вопрос.
– Ну видела!
– Вот скажи мне, кирпич, который стоит в основании дома, он какой?
– Хороший кирпич, он же дом держит на себе, значит он молодец.
– А который тебе на ногу упал на прошлой неделе?
– Мерзкий кирпич! Нога до сих пор болит, я его еще и пнула от злости.
– А ты точно видела кирпичи?
– Ты дурак? Или издеваешься?
Сказать что кот улыбался – ничего не сказать: у него на морде был новый год со всеми подарками и фейерверками.
– Ахахаха, нет, просто, по моему, ты не видела кирпичей никогда в жизни! Кирпич – это сплав минеральных материалов. Это искусственный камень. Который делают на заводе. По ГОСТу или без него, просто сплав, просто камень. И все! Как он может быть добрым или мерзким?) По твоему, каждый кирпич производится отдельно и в него магическим образом втискивают свойства: плохой, добрый, хороший, злой, кирпич женоненавистник.
Мне и самой сделалось смешно.
– Вот, по идее, логично. Кирпич не может быть женоненавистником или добрым. Но ведь он бывает хороший, ведь он же дом держит.
– Хорошее бывает твое представление о кирпиче, а кирпич – это кирпич, – устало зевнул кот. – Ты делаешь его плохим или добрым. Это в твоей голове он злой.
“Обалдеть”, – подумала я. – “Кирпич – это ведь, и правда, кирпич”
– С людьми, кстати, так же, – кот перевернулся на другой бок и засопел.
– Нет, ну люди не кирпичи же!
– Кирпичи – это кирпичи, люди – это люди, а твоя башка делает их добрыми или злыми.
– Но ведь все в мире доброе или злое.
– Не говори ерунды, – кот уже спал.
бабочки и удавы
– Проснулся?
– Проснулся, – ответил кот и приоткрыл левый глаз. – Опять расспросами мучать будешь?
– Буду, – призналась я.
Кот вздохнул и начал вылизывать лапу.
– Вот ты вчера ляпнул, что я говорю ерунду, что мир делится на доброе и злое.
– Ну мало ли что вчера ляпнул старый уставший кот, тебе то какое дело до него. У тебя все таки высшее образование, приличная работа, ты вообще человек, а связалась с котом.
– Эх, – вздохнула я. – Да, я человек, с образованием и прочим багажом. Но, если б ты знал, как я хотела бы стать котом.
– Вот те на!
– Ну а что? Я утром встаю, иду на работу – ты дрыхнешь. Прихожу – готовлю себе ужин, а ты только с дивана встанешь, мяукнешь – тебе сразу в тарелку еда летит. Поешь и опять спать. И не паришься, что там завтра будешь делать и что вчера не так сделал. И, знаешь кот, вот где же тут справедливость? Ты только спишь и ешь – и всегда стройный и красивый. А я? Лето на носу, а я опять толстею, ну как же так??
– Ну и что, что толстеешь?
– Как что? Ты посмотри,как это уродливо. И потом ты всегда грациозен, а я неуклюжая. Чтобы мне красивую такую походку, как у тебя, сделать, надо год стараться, а только забудешься: как на работу опаздываешь, так чешешь, как железный дровосек.Ты хоть бегом, хоть пешком – все равно красиво. Нет, конечно, вот есть же Моника Белуччи. Она всегда красивая. Эх, если бы я родилась Моникой Белуччи…
– Что бы тогда было?
– Ну как что? Все хорошо бы было!
– То есть в том, что у тебя не все хорошо, виновато твое тело, потому что оно недостаточно красивое и грациозное.
– Ну примитивно, конечно, но как то так.
– Ну а в итоге то, лучше кем: Моникой или котом?
– И тем и тем, – не задумываясь, выпалила я.
– Это как, – кот даже вылизываться перестал – Наполовину котом наполовину человеком? Это ж как ходить то неудобно будет – хромать придется: у кота лапы короче, чем у человека то. Тебя в цирке будут показывать.
– Нет, ты не понял, я так хочу: вот сегодня кот, а завтра раз! – и Моника Белуччи.
– Вот здорово. Забрался такой кот в дом деревенский, ему молочка налили, пока хозяин туда сюда ходил, этот кот раз! – и Моника Белуччи. Возвращается хозяин к кошачьему блюдечку, а там барышня на коленках, стоит молоко лакает и хвостом из стороны в сторону машет да урчит. Помилуй, тебя ведь сожгут. Красоту такую прятать придется. Даром что красота – горе одно.
– Ну а как тогда?
– Ну выбирать надо кого то одного. Только вот я на тебя смотрю, ты если кота красотку выберешь, будешь красоткой, которая мечтает стать котом. А если кота – будешь котом, который мечтает стать красоткой. Да еще и новую ерунду придумаешь – летать захочешь, как птица.
– Тут ты прав, кот с крыльями тоже никуда не годится. В общем, честно говоря, кем угодно я уже согласна быть, только не толстой и неуклюжей собой.
– А почему ты толстая и неуклюжая?
– Ну потому что природа меня так создавала, не глядя, слепила кое как.
– Хм, – задумался кот. – А ты знаешь, сколько живет бабочка?
– От нескольких часов до нескольких дней.
– Вооот, от нескольких часов до нескольких дней. А какие же они красивые! Каждое крылышко в узорах, тончайшая работа, изукрашено все меленькими меленькими штрихами, на такую работу сколько надо усердия потратить. И зачем столько сил природа тратит? Ведь всего то такой красоте жить неделю. Да еще если такая красота где нибудь далеко в лесу будет – ее даже не увидит никто. Ты подумай только – на неделю, да еще никто не увидит – зачем такую красоту так стараться создавать! А тебя природа создавала на несколько лет! Да еще с расчетом, что ты у всех на виду! Дура ты, неужели ты думаешь, что раз природа на неделю бабочку такой красивой рисует, то на тебя ей плевать? Тебя то создают надолго и напоказ!
– Ну почему тогда я такая некрасивая толстая?
– Потому что глупая. Тебе кто сказал, что толстая – некрасивая? Обложка журнала, телепередача? Своих то мозгов нет подумать, лучше поверить, что говорят. Тебе, глупой, понять надо, что раз бабочку с такой любовью природа рисует, то и ты просто не можешь быть некрасивой. Раз тебя, когда создавали – делали с любовью, какое же ты право имеешь так себя не любить?
– Нет, но почему же тогда меня называют некрасивой?
– Кто? Такие же глупые, как ты?
– Не важно, кто. Но ведь меня считают некрасивой толстой.
– Не тебя считают, а ты считаешь, об этом мы вчера говорили. Кирпич не может быть не красивым ни некрасивым. Если помнишь. А ты себя считаешь некрасивой, потому что сравниваешь.
– Ну да, я сравниваю себя с обложками журналов.
– Пф, какая глупость. Вот скажи мне, червяк какой?
– Ну … уж я и не знаю, наверное тоже красивый.
– Ну хоть не сразу огород городишь, и то хорошо. А если мы червяка с удавом рядом положим. То какие они будут?
– Это просто: они оба ползучие, но удав длинный, а червяк короткий.
– Хм, а как ты узнала, что удав длинный?
– Ну как?)) С червяком сравнила!
– Интересно. То есть удав длинный, потому что червяк короткий. Ахахаха, – кот опять победно хохотал. – Вот бы удав тебя послушал – тебе б было несдобровать, ты его с червяком сравнила! Не говори никому! Удава – с червяком! Хахахаха. Да удав, пойми, капусты кочан вместо головы, ни длинный ни короткий – удав такой,какой надо! А длинным он стал, потому что ты его сравнила! С червяком! – у кота из глаз даже слезы от смеха брызнули. – Жил себе удав жил и всё его устраивала, а тут пришла барышня и сказала ему, что он длинный!
– Ну что вот ты ржешь, действительно да, для удава его длина это норма, он не длинный.
– Нет, ты уж до конца глупость свою покажи. Теперь сравни удава с поливочным шлангом и скажи ему, что теперь он короткий. Ахахаха, я представляю морду удава, который все это услышит. Я хотел бы взять фотоаппарат и заснять это!
Я надулась. Кот издевался.
– Ладно, не дуйся, главное ты поняла, что и длинного и короткого в мире нет, а есть только в твоей голове, и пойми, что сравнивать себя по красоте с кем то с обложки так же глупо, как сравнивать удава с шлангом. Ты красива. Ты просто красива. Ты такая как надо.Поняла?
– Вроде да, но к этому надо привыкнуть…
темнота
– Кот! Кооот! – тихо позвала я. На мобильнике часы показывали 3 часа ночи. Самое время для привидений. Темно хоть глаз коли.
– Кооот! – уже плаксиво крикнула я.
– Нннуууу! – откуда то со стороны батареи раздался ответ.
– Иди сюда! – шепотом приказала я ему.
– Не хочу! Я только устроился удобно, чего тебе?
– Мне приснился страшный сон. Не спрашивай какой. Я проснулась, сейчас ночь, темно и тишина, зловещая тишина. Я боюсь, иди ко мне, ты темноты не боишься, мне нужен кто то, мне страшно.
На батарее фыркнули и потянулись.
– Ну ты боишься, а я то чем могу помочь.
– Ну ты же древнее животное, ты чувствуешь ужасы и можешь меня от них защитить. ТАких как ты в древнем египте вообще считали богами.
– Уговорила, я бог! Скажи от чего тебя защитить и я приду помогу.
– Я боюсь!
– Так ты скажи, чего конкретно боишься, мне ж нужно от чего то защищать, я не могу от всего сразу.
– Не знаю, просто мне страшно в темноте.
– Ну вот когда узнаешь, тогда зови. А утро я сделать не могу, это к другому богу, у меня не та квалификация.
– Кот! – повелела я. – Иди защищай!
– Я сразу, как только скажешь от чего именно.
– Ну от темноты.
– Я сказал, это не по моей части, рассеять тьму я не могу.
– Ну от того, что сидит в темноте.
– И что же там сидит? – хихикнул кот
– НУ вот шорохи какие то.
– Возьми наушники, шорохов не будет слышно. Все, проблема решена, теперь спать
– Да ты не понял, дело не в шорохах, дело в том, от чего они.
– Хорошо, от чего же они?
– Откуда я знаю. Ну, может быть, это привидения шелестят.
– Чем шелестят?
– Да откуда я знаю, вот иди и спроси, чем они шелестят.
– Привидения! Чем вы шелестите?
– Тихо! Ты что??? Вдруг они услышат!
– Ну я и спрашиваю у них и мне надо, чтобы они услышали. Или как?
– Нет, не надо спрашивать. Они услышат и найдут нас.
– Найдут и что?
– Не знаю. Найдут и всё.
– А чего тогда бояться, если найдут и всё?
– Ну задушат…
– Тьфу ты, тебе 35 лет.
– Ну и что, им все равно, кого душить. Они и тебя задушат.
– А вдруг они мне молока с имбирными пряниками предложат?
– Нет, они все злые. Они тебя ищут, чтобы задушить.
– О, как! Они уже меня ищут. То есть я такой популярный, что меня уже и привидения ищут. С тебя кстати, двойная порция завтрака, все таки я не какой нибудь кот, а популярный, видишь, скольким я нужен. А я досталась тебе. ЭТо надо ценить. Пожалуй, и двойная порция обеда тоже будет нелишней.
– Кот, ты дурак. Они всех ищут чтоб задушить.
– Зачем им это?
– Я не знаю.
– Зато я знаю, им третьего не хватает – в покер играть, ищут вот напарника. Все, хорош, я сплю. Ты, кстати, в покер же не умеешь? Ну так спи спокойно, ты им не подходишь. Поэтому ляг и спи. У тебя мания величия: пришли привидения и шелестят, ее ищут. Подумай, какая важная персона! Ищут ее! Что то я не заметил, что ты хоть кому нибудь нужна, кроме меня.
– Слушай, неужели ты не боишься?
– Слушай, а ты когда маленькая была – ты была уверена, что твои игрушки по ночам оживают и творят что хотят. Тебя же это не пугало. А Деда Мороза даже подкарауливать пыталась в новогоднюю ночь. Ты ж не боялась! Подумать только, подкарауливать, как ночью непонятного происхождения дед волшебник придет! И ведь не боялаась. Сейчас то что случилось? Если ты сейчас представишь что твоя плюшевая игрушка на комоде ночью оживает, ты ж готова будешь переехать из квартиры!
Действительно, в детстве я не боялась. Вспомнилось: у нас была соседка. Тамара Петровна. Она была бесконечно доброй, всегда с запасом каких нибудь конфет или помидор для детей. Ее любили все. Даже птицы прилетали к ней и жили у нее. Она не была блаженной, как это рисуют в фильмах про добряков, она была нормальная, работала бухгалтером. Я ни разу не видела, чтобы она разозлилась. С ней рядом всегда было хорошо. Потом она умерла. Как то мы шли с ее внучкой, Иркой, и она, не помню почему, вдруг заговорила, что мертвые однажды встанут. Я сказала: “Было бы здорово снова встретиться с Тамарой Петровной”. Ирка сделала большие глаза и зашипела: “Ты что, мертвые всегда злые.” “Да ну, даже Тамара Петровна?” “Конечно, она же умерла”. Я не могла никак поверить, что Тамара Петровна вдруг станет злая. Ирка бубнила про то, что ее бабушка будет кого то кусать и препарировать, а я шла как в тумане. И не могла, никак не могла это понять. Но Ирка была старше и шипела очень убедительно. Со временем я поверила. Сейчас я вспомнила этот случай, сейчас я понимаю: тогда начинались первые видеофильмы на кассетах, как правило, про зомби и вампиров, – оттуда Ирка и набралась этой ерунды. Но я то теперь знаю что это не так. Или не знаю. Глупо бояться мертвых в 35 лет только потому, что лет в 12 тебе нашипели в уши, что они злые. Ведь сама она даже ничего не знала, и до сих пор ничего не знает про них. Глупо и ведь все равно боюсь. Тогда это было то, что сейчас называют шоком. Я даже мамы стала бояться, когда она умерла. Я боялась спать по ночам, боялась, что придет ее привидение. Глупо и стыдно.
– Кот, а как не бояться привидений, ведь я столько знаю о них…
– Так ты чего боишься: привидений или того, что ты знаешь о них?
– Даааа. Того что знаю. Ведь ни одного привидения я не видела.
– Вооооот, – рассмеялся кот. – Меньше знаешь – крепче спишь.
стул, пешка и деревяшка
– Кот, а если бы ты был деревом и тебя срубили, то что?..
– Дурацкий вопрос.
– Ну хорошо, вот если бы ты был дерево, ты кем бы хотел стать.
– Вряд ли бы я считал себя деревом, если бы был деревом. Это у людей только: вот дерево, оно растет; вот кот, он мурлычет; вот человек, он учитель или вдова.
– В смысле?
– Ну что в смысле. Вот ты кто?
– Я, – задумалась на минуту, слишком много меня, надо выделить что то одно. – Я мать, мать одиночка, телефонистка, женщина, человек, высшее образование, вегетарианка, нет – лактовегетарианка…
– Стоп стоп стоп! – замотал головой кот. – Ты не понимаешь разницы. Я спросил “кто ты?”, а не “какая ты”.
– Ну я и отвечаю, ты что то не понял, если бы я говорила, какая я, я бы сказала, что я добрая, необязательная, легкомысленная, невезучая и страшно уставшая.
– Это ты не поняла. Вот если я спрошу у яблока “ты кто?”, оно мне что ответит? “Я ранний сорт, цвета весенней листвы, под название гринэпл”?
– Нет, оно ответит “Я яблоко”. Это же просто.
– Ну, допустим, ерунда, конечно, но допустим. Оно ответит “я яблоко”. А ты? и мать и телефонистка, и человек, с тобой что то не то. Леди Винтер, Шарлотта Бакстон, миледи вас так много…
– Нет, оно наверное ответит, я фрукт, съедобный фрукт. И яблоко, и гринэппл.
– Конечно, оно так и ответит, как только ты станешь яблоком, ты прям всем так и каждому станешь отвечать. Пришли собиратели яблок рано поутру на работу, а ты из за угла как рявкнешь: “Я яблоко, содержание железа 30%, сорт “ранетка”!”
– Ну и что такое яблоко?
– Ну для тебя это фрукт, невредный. Я бы даже сказал “растение”. ха! хаха! хахаха! Интересно. Ты когда кино смотришь, в телевизоре, там герои всякие, например, полицейский и напарник, вот ты смотришь в экран, а их там нет. Или ты думаешь, что полицейский и напарник в экране добрые или злые.
– Ну конечно, они же играют, например, доброго полицейского или продажного копа.
– Они и г р а ю т. Понимаешь они, кто то там, далеко, за экраном, играет. А то, что ты видишь в экране – это светящиеся точки. Они не злые и не думают. Так же и яблоко, то, что ты видишь, это куча точек молекул… как в телевизоре. И ты куча молекул. – кота разрывало от смеха, – куча молекул, которая решила, что она мать, человек и лактовегетарианка. Я тебя еще раз спрашиваю – ты кто? Ты не понимаешь разницы – человек, женщина – это роли, которые ты играешь в обществе. Общество придумало разные роли, и это ролевая игра, ты персонаж, у тебя характеристики, однажды заданные; с самого детства ты слышишь, ты девочка, ты слабая, не имеешь права ругаться матом, мальчики сильнее, ты человек, значит должна быть гуманной и там всякое такое, милосердной, это роли. Это роли тебя. Это не ты. А добрая, легкомысленная это то, насколько в процентном соотношении ты выполняешь нормы, заложенные в тебя обществом. Например, у тебя есть роль матери. В правилах игры: “мать – очень ответственное существо, домочагужин и всякое такое”. Ты стараешься соответствовать роли, но у тебя не очень то получается. Значит ты не выполняешь норму на 100% от положенного. По оценке окружающих и шкалы общества ты подходишь под характеристику “легкомысленная”. И вот ты одела на себя костюм матери и прицепила табличку “легкомысленная”. А я спрашиваю “кто ты”?
– Знаешь, я об этом думала. Но это страшно. Страшно, потому что, как говорится, это как в море без руля и без ветрил. Очень страшно оставаться наедине с собой. Остаешься и страшно. Легче пойти куда угодно, даже туда, куда век не пошел бы, поехать, куда никогда не тянуло. Все лето я глушила собственное себя, каталась на велике, моталась на веревке по воде, ходила по грибы, заводила мадагаскарских тараканов, стояла на гвоздях, играла в игры древних индусов, читала книги просветленных китайцев, раскрашивала янтры, дышала в позах йоги. Ни на йоту не стала умнее или интереснее. Смешно. И все только ради того, чтобы глушануть раз и навсегда собственный монолог. Стремилась к пустоте, убегая от нее разными настройками, вот я спортсмен, а вот я кулинар, а вот черт в стуле, лишь бы только не видеть собственное я. Но, естественно, все “Якобы” только для того, чтобы себя найти. Как страшно вдруг стать простым куском дерева, куда легче покрыть себя лаком и, вуаля, ты уже не деревяшка, а, к примеру, конь на шахматной доске, ну хорошо, на коня не тянешь, но хотя бы пешка, и все прозрачно и понятно. Вот ты пешка, и у тебя все просто, ты знаешь, как и куда ходить – ты ходишь по клеточке вперед и ешь наискосок. Вот черные, вот белые, ты белая – значит всех черных надо есть. График, вектор, все просто. Даже если ты стул, значит на тебе сидят. И опять твоя жизнь наполнена смыслом, ты нужен для чего то. Потому что ты стул. Конечно, ты хотел бы стать креслом, но так уж заведено, каждый стул мечтает стать креслом, тебе понятно, к чему стремиться. А вот понять, что ты кусок дерева, и у тебя нет ни определенных правил ходить, кушать, смысла, даже предписанных приличных амбиций, это, как минимум, странно. А когда ты деревяшка, без назначения и опознавательных знаков… Это жутко, кот. Это ж все самому выдумывать… Выдумывать и бояться, что по шкале ты не наберешь и 10 процентов…
***
Мой добрый Казимир, как сильно я скучаю по тебе.
Кот вскоре умер. А привычка болтать с собой осталась. И, знаете что. Ни одна наука или религия, ни один умный писатель или тичер йоги, не откроет вам то, что вы сможете наболтать самому себе.
И самое главное – как стать счастливым!
Да никак.
Автор публикации
glikenwoomen
Комментарии: 0Публикации: 6Регистрация: 14-08-2021