Кисловодску в военно-морском плане повезло. Объясняю почему. Есть у нас в городе общественная организация «Союз офицеров запаса «Офицерская честь». Председатель – капитан 2 ранга Борис Алиевич Фарзалиев. Ну а раз он – моряк, то и мероприятиям, связанным с флотом, в нашем сухопутном городе отводится особое место.
Самый главный день, естественно – День Военно-Морского Флота. Накануне, в субботу, много лет подряд все желающие собираются на старом военном кладбище. Это – невероятно уютное и тихое место, зажатое между пятиэтажками проезда Цандера и холмом. На кладбище – могилы воинов, погибших во время Войны и умерших после, могила самого Фридриха Артуровича Цандера, умершего в Кисловодске в 1933 году, монументы героям Великой Отечественной войны, Вечный огонь, стелы, посвященные погибшим кисловодчанам-морякам, пограничникам, бойцам постсоветских горячих точек, ликвидаторам аварии на ЧАЭС.
Попал я туда впервые в прошлом году. Ветераны-моряки и не только, семьи, дети, новые пионеры, представители администрации. Вынос Флага ВМФ СССР, Флага ВМФ России, митинг, возложение цветов, поздравления и вручения грамот и подарков активистам и заслуженным людям, прохождение торжественным маршем – все организованно на высшем уровне, тепло, радушно, искренне.
Мое внимание привлекла красивая пара: стройный моложавый капитан 2 ранга и его симпатичная спутница. Познакомились. Валерий Владимирович Зубарев с супругой Галиной Михайловной. Пригласил к себе в дом на «пять капель», в свою «кают-компанию».
Под калиткой нас встретил сюрприз – мелкий, величиной с ладошку, незнакомый котёнок в серой тельняшке. Котёнок не выглядел испуганным и смело задирал полосатый хвостишко. Приказал принять новобранца в кошачий экипаж и поставить на все виды довольствия. (Котёнок с ладошку оказался кошкой и был наречён Полундрой. Полундра раньше срока сдала на самостоятельное управление миской, когтеточкой и лотком. Быстро научила нас крепить все домашние предметы по-штормовому. Как вы кошку назовете, так она и …).
А потом началось самое интересное: Валерий Владимирович оказался изумительным рассказчиком. Послушаем теперь некоторые его рассказы.
В 1955 году в свои 17 лет я поступил учиться в Черноморской Высшее военно-морское училище имени П.С. Нахимова в городе Севастополе. Поступить туда было не просто – конкурс 10 человек на место. В течении трех месяцев до начала занятий мы проходили курс молодого матроса, который должен был закончиться практикой на корабле.
Наконец, свершилось: 20 октября 1955 года нас отправляют на крейсер «Керчь»! Это был учебный корабль Черноморского флота, итальянский трофейный крейсер «Эммануэле Филиберто дюка д`Оста». Первый раз вышли в плавание, обогнули западный берег Крыма, мыс Тараханкут с маяком, встретили в море флагмана Черноморского флота линкор «Новороссийск», бывший итальянской корабль «Джулио Чезаре».
В пятницу, 28 октября 1955 года после полудня возвратились в Севастополь на якорную стоянку в Северной бухте. Неподалеку размещались другие корабли: линкор «Новороссийск», крейсера «Кутузов», «Молотов», «Фрунзе». Как обычно, часть личного состава «Керчи» отправили в увольнение на берег, но это было не для «салаг». Для нас – приборка на верхней палубе, отбой в 22:00 и крепкий молодецкий сон. (тут я позволю себе отвлечься от повествования и предлагаю читателю закрыть глаза и представить себе всю эту прекрасную картину: в небольшой бухте стоят рядом такое количество красавцев-кораблей, тихий вечер, «На Флаг и Гюйс смирно! Флаг и Гюйс спустить!» Звук горнов отражается от поверхности моря, стальных бортов, достигает города, жители которого связаны с флотом свей своей жизнью. Кто хоть раз это слышал, тот никогда не забудет).
Однако, около трех часов ночи 29 октября 1955 года я проснулся от какого-то постороннего шума. Никакой тревоги по кораблю объявлено не было. Дневальный по кубрику из наших курсантов как-то вяло, буднечно произнес: «Поднимайтесь на верх, там линкор взорвался». Я ответил: «Тебе, что, приснилось? Дежурить надо, а не спать на вахте!»
Быстро одевшись, я поднялся на верхнюю палубу и увидел следующее: вся бухта в прожекторах, шум, крики. Видимо, что-то произошло. А это был подорван линкор «Новороссийск». Где-то в 4:30 прозвучала команда по кораблю: «Спасательной команде построиться на юте, правый борт!» Хотя я не был к ней приписан – побежал в указанное место. Началась суматоха – посадка в шлюпки, которые были спущены на воду. Я оказался в одной из шлюпок, и на веслах мы направились к месту трагедии. Слышны были крики о помощи тонущих моряков. Нам удалось вытащить из воды трех матросов, они были в полубессознательном состоянии, ничего не понимали, что-то невнятное произносили. Мы их доставили в морской госпиталь, благо, он находился совсем рядом. Когда мы вернулись на прежнее место, то спасать уже было некого.
Вечером того же для нас сняли с «Керчи» и отправили в училище. В траурных мероприятиях мы не участвовали, а начальник училища контр-адмирал Н.И.Богданов строго предупредил нас – об этом никому не говорить, не писать об этом в письмах и не комментировать. В 2010 году я участвовал в траурных мероприятиях в г. Севастополе, посвященных 55-летию гибели линкора.
В 1958 году, будучи курсантом 3-го курса, я проходил практику на крейсере «Михаил Кутузов», который стоит сейчас на вечном причале в Новороссийске. На нем мы ходили в дальний поход проливами Босфор и Дарданеллы.
Когда уже заканчивалась практика, меня вызывает руководитель практики капитан 2 ранга Стрелков и говорит: «Я не могу тебе поставить зачет, так как ты не провел ни одного мероприятия по партийно-политической работе. Вот завтра комсомольское собрание всего личного состава корабля на тему «Мат на корабле и как с ним бороться», выступай, или незачет.
Я схватился за голову, что можно говорить на эту тему? Хорошо, что у меня был приятель-земляк из Минеральных Вод, сверхсрочник мичман Федоров. Я рассказал о своих бедах, он меня успокоил «Не переживай, я тебя научу что говорить».
И вот собрание, человек 300 экипажа, в том числе 50 офицеров во главе с командиром корабля капитаном 1 ранга Г.Е.Голота. И я – с микрофоном. Рассказываею, что мат бывает двух типов.
Когда делаешь трудную работу, мат звучит из уст главстаршины и вызывает у нас подъем, смех и дополнительные силы. И бывает мат второго рода, с ненавистью, злобой и переходит в рукоприкладство.
Мат первого рода можно приветствовать, а второго рода категорически запретить и наказывать за это. Далее я стал рассказывать, что в царском флоте была такая должность – боцманмат, то есть боцман, который все время ругался матом, что вызывало смех у всего корабля.
Командир корабля прервал мое выступление: «Никакого мата на моем корабле, ни первого, ни второго рода! И никаких боцманматов!» Капитан 2 ранга Стрелков поставил мне зачет, а потом, через год, дал мне рекомендацию для вступления кандидатом в ряды КПСС.
А лично лично мне при этом рассказе сразу вспомнилась «Песенка бывалого матроса» в исполнении Леонида Утесова:
Но вот, но вот, однажды на собрании
Мне с речью, речью выступить пришлось.
Я речь себе сложил, сложил заранее,
Но только, только начал, и понёс.
Такое я понёс, запутал так вопрос,
Что еле-еле ясность внёс другой,
Бывалый матрос.
На память приходит по этому поводу мой случай. Как-то, находясь на правом шкафуте у рубки дежурного, прихватил там молодого матроса трюмной национальности из БЧ-5, которому находиться здесь было ну совсем не положено. Видимо, годки послали за какой-то надобностью. Ну я ему и стал это объяснять, доступным и понятным нам обоим флотским языком, но без злобности, то есть матом первого рода согласно теории курсанта Зубарева. И тут вдруг кто-то рявкнул за моей спиной. Оборачиваюсь – мама дорогая, начпо флотилии, капитан 1 ранга, фамилии не помню. Представляюсь и выслушиваю минут на 5 – 10 лекцию о неправомерности мата из уст советского моряка, защитника социалистического отечества и мира во всем мире. Трюмный, не будь дурак, растворяется, и дураком уже выгляжу я. Ну это не привыкать. Служба, ничего личного.
А еще минут через 10 начпо собрал на юте всех политработников нашего крейсера, а это семь офицеров от «Большого зама» – капитана 3 ранга до «Значка» – лейтенанта, и орал таким мерзким, таким оскорбительным матом, совершенно не обращая внимания на вахтенных матросов на сходне и на соседнем, стоящим бортом к нам, эсминце «Возбужденный». Это был однозначно мат второго рода, и мне было обидно стыдно.
Но вернемся к нашему рассказчику.
В 1969 году я, будучи старшим лейтенантом, получил путевку в санаторий «Феодосия» в Крыму.
Прошел слух, что здесь же отдыхает Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Всем хотелось его увидеть, поговорить, сфотографироваться, пожать руку, тем более, что он был уже в отставке. Но Жуков не хотел ни с кем беседовать и фотографироваться.
А мне удалось его сфотографировать! Я выбрал момент, когда он прогуливался около столовой, и, хотя он был в штатском, я строевым шагом приблизился к нему и обратился не как все – Георгий Константинович, а «Товарищ Маршал Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза, разрешите не с Вами сфотографироваться, в Вас сфотографировать!»
Он улыбнулся, разрешил, добавив: «Наконец-то только один обратился, как положено по Уставу».
Вот такие бывалые и замечательные люди живут среди нас.
С Великим Праздником, дорогие друзья! С Днем Победы!
Автор публикации
