Евгения Николаевна, элегантная ухоженная брюнетка лет сорока, оставляя за собой тонкий шлейф кофейного аромата, не спеша прошла через гостиную и расслабленно опустилась в любимое кожаное кресло, стоящее у окна. Отхлебнула из чашечки, посидела несколько секунд с безмятежной полуулыбкой удовольствия на лице, затем опустила чашку на журнальный столик и взяла ноутбук. «Так. На чём я вчера остановилась? – цепкий взгляд её чёрных глаз, ставших в момент озабоченными, быстро пробежался по светившемуся на экране списку. – Ага, Московский РОСБИОТЕХ, – ноготочки с модным палево-розовым маникюром дробно застучали по ноутбуку. – Вроде подходит, – рука потянулась к столику за блокнотом. – Проходной балл…».
Все мысли этой весной у Евгении Николаевны были заняты выбором института для дочери Марины, пожелавшей учится после школы на биоинженера. Будучи женщиной практичной и предусмотрительной, она решила сама выбрать ВУЗ для подачи документов, который потянула бы и Марина, и они с мужем, если дело вдруг дойдёт до варианта Б.
«Обучение за год…» – сделав глоток кофе, она начала записывать необходимую информацию. Но цифры на листочке становились всё бледнее и бледнее, и вскоре след от ручки превратился в бесцветный желобок. Евгения Николаевна чертыхнулась, в надежде реанимировать пишущие способности нервно почёркала по блокноту, убедилась в их бесполезности и, отставив ноутбук, нехотя поднялась с кресла. Поправляя домашние брюки, она поругала себя за вчерашнее пирожное после ужина и подумала о том, что надо бы к дочкиному выпускному подиетиться, вздохнула, втянула живот и, расправив плечи, как советовала фитнесс-тренер, плавно продефилировала в дочкину комнату за авторучкой.
Маринино обиталище сегодня имело растрёпанный, суетный вид, словно проспавшая ученица, вбежавшая в класс после звонка: покрывало, небрежно наброшенное на кровать, одним концом лежало на полу; возле стола сиротливо лежал носок, наполовину вывернутый на изнанку; у полуприкрытого шкафа на стуле, зацепившись складками за спинку, криво свисала юбка, а на комоде у зеркала горела настольная лампа и россыпью лежало содержимое косметички. Евгения Николаевна недовольно покачала головой и быстро всё поправила, закрыла, подняла. Распахнув шторы, она, наконец, подошла к столу. Окинув взглядом хаос, называемый творческим беспорядком, поискала ручку. На глаза попался сложенный пополам тетрадный лист, и она машинально прочитала написанную там фразу.
Когда смысл слов до неё дошёл, сердце пропустило один удар, затем другой и, упав в желудок, судорожно затрепыхалось. Ноги ослабели, и Евгения Николаевна кулём опустилась на стул. Брови, взметнувшиеся крутыми дугами вверх, забыли опуститься и безжалостно измяли уродливыми морщинами гладкий лоб. В остекленевших глазах белой точкой застыл тетрадный листок, лежащий на столе. «Боже мой! Это невозможно!» – было первой реакцией на прочитанное, когда к ней вернулась способность мыслить. «Но откуда? Откуда у Мариши это дикое желание? – мозг разрывался от непонимания. – У неё даже мальчика ещё нет… А может, уже давно есть, и она с ним вовсю встречается? О боже! А вдруг Марина беременна?» – Евгения Николаевна зажмурилась и, прижав ладони к щекам, замотала головой, настолько невообразимо пугающей была эта мысль.
«Нужно же что-то делать!» – всплеск адреналина требовал действий. Она кинулась в прихожую к лежащему на тумбочке телефону. Рука нервно забегала по экрану, но, добравшись до кнопки вызова, зависла. «Нет. Мужу пока не стоит говорить: он сгоряча такого наворотит, не расхлебаем потом. Надо сначала аккуратно выяснить у Марины, что это за странные мысли накануне ЕГЭ?» Здравый смысл вернул Евгении Николаевне самообладание – выдохнув, она опустилась на банкетку.
Снизу что-то упиралось и мешало сидеть, это оказался зонтик. Разглаживая смявшиеся складки зонта, она вспомнила как они с дочкой недавно вместе выбирали его на OZON, и сердце опять сбилось с ритма, пропустив удар. «Получается, Мариша, глядя мне в глаза, с беззаботной лёгкостью врала, что у неё другие приоритеты и парни её не интересуют, – едкий ком обиды сдавил горло. – Но у нас же такие хорошие отношения были. Мы с ней, как подружки, всё обсуждали: и фильмы, и музыку, и мальчиков… Оказывается, всё не так, – прикусив губу, Евгения Николаевна всеми силами сдерживала скапливающиеся в глазах слёзы. – Оказывается, дочь просто говорила мне то, что я хотела слышать».
От резкого звонка в дверь плечи её вздрогнули, влага крупными каплями скатилась к подбородку, оставив на щеках широкие мокрые дорожки. Испуганно, словно застали за чем-то неприличным, она вскочила с банкетки, быстрыми движениями стёрла слёзы и, взглянув мимоходом в зеркало, открыла дверь. На площадке, любовно поправляя длинные, спускающиеся на грудь тёмные волосы, стояла давняя приятельница Эльвира.
– Привет! Я ненадолго: ехала мимо и решила заскочить, крем отдать. А что это у нас с глазками? – она оценивающе взглянула на подругу. – И выглядишь неважно. Ты не заболела, часом? Или случилось что?
– Ой, Эля, даже не знаю, – Евгения Николаевна вяло махнула рукой. – Пойдём, попьём кофе и поговорим.
На кухне, поставив чашки в кофемашину, она натужно улыбнулась и, словно сообщала страшный диагноз, подавленно произнесла:
– Я сейчас обнаружила, что дочь меня обманывает. У Марины, похоже, есть мальчик, – лицо её побледнело, и она осеклась, – а может, даже и не мальчик. И она, представь себе, грезит замужеством! Я зашла к ней в комнату за ручкой и на столе случайно наткнулась на листок. Марина там пишет, как ей не терпится замуж, причём словно одержимая, повторяет эту фразу несколько раз. Я в шоке.
– Подожди, не паникуй, – Эльвира опустила чашку. – Что конкретно было написано? Это письмо кому-то?
– Сейчас, – Евгения Николаевна встрепенулась и торопливо вышла из кухни.
Вернувшись, она, точно доказательство в измене, протянула подруге тетрадный листок:
– Вот!
Эльвира деловито выдернула бумажку и, взглянув в неё, подняла округлившиеся от изумления глаза:
– Ну ты, мать, даёшь! Это же известное исключение из правил: уж, замуж, невтерпёж – наречия, которые пишутся без мягкого знака. Двоечницей, что ли, в школе была? Твоя Маринка к ЕГЭ готовится. Вот и написала, наверно, чтобы лучше запомнить.
Чувству, захлестнувшему Евгению Николаевну, трудно было дать название. Ноги её опять ослабли, и она медленно опустилась на стул.
Автор публикации
Забавный рассказ! Напугала дочка маму, а всё дело в тонкостях русского языка )
Забавный рассказ! Повеселил. Напугала дочка маму, а всё дело в тонкостях русского языка ))))