Индейство

 

Ярким ноябрьским утром Павел, щурясь от солнца, стоял в нерешительности на перекрёстке и выбирал направление для дальнейшего движения. Он повертел головой и, повинуясь своей, ещё не проснувшейся окончательно интуиции, храбро направился в сторону набережной.

Он вышел не просто так. Ему предстояла непростая задача – не много ни мало – обретение своего места в наступившей реальности, поиск смысла самого своего существования. Самоидентификация, если хотите. Ему во что бы то ни стало, позарез нужно отыскать или нащупать новые неровности на ставшей в последнее время гладкой действительности. Найти шероховатости, за которые можно зацепится, чтобы уверенно двигаться дальше. А то ведь можно скатиться по этой глади в полную и беспросветную обыденщину. А этого Павел уж никак не мог допустить.

Вся магия куда-то делась! Ушла магия! Павел пошарил в карманах: сигареты на месте, ручка и блокнот тоже, а вот волшебства нет совсем! Не порядок! – подумал он, ища глазами хоть что-нибудь стоящее внимания. Но ничего подходящего не наблюдалось – обычное утро вынужденного выходного дня: редкие прохожие, дороги пустые. Хотя стоп! На пятом этаже, высунувшись из окна, в майке-алкоголичке курил старичок. О! Уже что-то! Наверняка он в трусах курит, – предположил Павел. – И грустно курит в облаках весёлый старичок в трусах! – улыбнулся он. Ну раз так, то день обещал быть плодотворным. Вот так, ни о чём таком и не помышляя, старичок вдруг обрёл статус небожителя. Более того, он был отмечен в блокноте Павла в качестве доброй приметы. И как знать: может быть, эта примета с его лёгкой руки возьмёт, да и приживётся в народном сознании. Павел спрятал блокнот в карман и довольный собой отправился дальше.

Деревья уже почти все облетели. Павел завернул в сквер. На газонах и дорожках желтели и краснели от стыда листья – дворники, видимо тоже вынужденно, отдыхают. Кое-где зловеще стояли чёрные мешки с трупами убранной ранее листвы, но по каким-то причинам до сих пор не вывезенные. Картина для человека с буйной фантазией не очень весёлая. Павел уселся на скамейку и закурил. Наверное, в глазах окружающих я выгляжу неким дурачком, недальновидно-юзеровым что ли, – предался размышлениям Павел, – этаким бессердечным бесхребетником! Может быть, они и правы… Но! Дурачки видят дальше! Особенно сказочные! Они ведь не ограничены рамками! Ведь если меня сюда плюнули и пытаются растереть об асфальт устами близких мне людей… – Я становлюсь злей и веселей одновременно! Должен, по идее, становиться. Смотрю на них, как на рыбок в аквариуме: они все плавают взад-вперёд, шевелят хвостами, открывают и закрывают рты, послушно ждут корма. Вот допустим, мы с котом сидим и наблюдаем за ними. Он – чисто из кошачьего любопытства, ибо уже сыт, я же – просто для успокоения – мне они не интересны как таковые. Но зато их предсказуемые движения успокаивают. А это иногда дорогого стоит.

Уже почти два года как нас всех посадили на кол. Многие смирились, а кому-то даже понравилось ходить по струнке – с вечно прямой спиной. Я же от природы человек сутулый. Мне нравится сутулиться. Плевать, что кому-то это режет глаза, зато никаких посторонних предметов в моей заднице нет! Постоянное красное напряжение, разбавленное жёлтыми примесями отчаяния и апатии…  Хватит! Надоело! Так и вижу марширующие стройными рядами молотки из небезызвестного фильма The Wall по мотивам одноимённого альбома Pink Floyd.

Павел поднялся со скамейки. Какое-то грустное место, надо выбираться отсюда. – Заключил он и вышел обратно на проспект. Остановился, закрыл глаза, сосредоточился и включил внутреннюю улыбку. Всё, к бою готов! – Отрапортовал он самому себе. Пощурился на солнышке и бодрым шагом отправился на поиски новой концепции существования в не очень-то дружелюбном мире.

Он вдруг представил себя идущим по дну Гранд-Каньона. И действительно, дома, окаймляющие проспект все были выдержаны в песочной и грязно-оранжевой гамме. Только вот речушка больно тщедушна сегодня – машин-то кот наплакал. Да, Колорадо уже не та, поизмельчала речушка. Обычно в это время она представляла из себя бурный и стремительный поток. Но что делать, все сидят по домам, никто не работает, никому никуда не надо. Зато тихо. Павел вдруг заметил в траве на газоне какую-то маленькую фигурку. Он остановился, присмотрелся, затем перешагнул металлическую ограду и наклонился. Это был пластмассовый индеец из детского набора. У него был такой в детстве. Вот это да, – обрадовался он, – неужели у кого-то ещё сохранились такие раритеты. Он повертел в руках индейца и спрятал в карман, присвоив ему статус талисмана.

А вообще, ноябрь нынче выдался на редкость тёплым. Шутка ли, на улице плюс десять, трава зеленеет, даже и не думая желтеть. Только деревья к зиме готовятся. Переходя улицу, Павел заметил боковым зрением, что на асфальте что-то блестит. Он свернул с проспекта на улицу и через десять метров подобрал десятирублёвую монетку. Ха! Мне определённо сегодня везёт! – хмыкнул он. – Значит, я на правильном пути. Иду подобно следопыту по оставленным кем-то следам. Что ж, думаю надо подчиниться древним инстинктам: глядишь и приду к правильному знаменателю своих поисков. – И Павел пошёл по этой счастливой улице дальше.

Через пару кварталов на пустой автобусной остановке он заметил оставленную кем-то на скамейке старую книжку. Это был «Последний из могикан» Д. Фенимора Купера издания 1985 года. Раритет, – отметил Павел, перелистывая страницы. Он сел на скамейку и стал рассматривать находку. На светофоре возле остановки остановился чёрный джип. Павел отвлёкся от книги и увидел Гранд Чероки с тонированными стёклами. Одно из них приоткрылось и на всю улицу зазвучала известная песня группы Ноль:

– Эх, трава-травушка, травушка-муравушка,

Эх, грибочки-ягодки да цветочки-лютики

Эх, берёзки-ёлочки, шишечки-иголочки

Эх, да птички-уточки, прибаутки-шуточки…

На всю улицу, словно издеваясь над Павлом, зазвучала Песня о настоящем индейце! Тут уже Павел всерьёз напрягся. Ну не бывает, мать вашу, таких совпадений! Загорелся зелёный сигнал, и джип скрылся из вида.

Подошла маршрутка. Павел, даже не поинтересовавшись номером маршрута, не раздумывая зашёл в салон. Он решил идти до конца во что бы то ни стало! Такие жирные намёки упускать было просто преступно! – Решил он. Порылся в карманах, отсчитал мелочь и протянул водителю. Тот, не считая вывалил монеты на поролоновую монетницу и протянул, не оборачиваясь сто рублей сдачи. Павел помялся было, но взял. Раз дают, мол, то надо брать. Он сел возле окошка и начал напряжённо думать.

Вот мой приятель Пётр почему-то любит называть меня не иначе как полу-апостол Павел… А какой я ему полу-апостол на хрен? Нет, никакой я не полу-апостол. Да я же чистокровный индеец! Где-то в глубине души, конечно. Вот так, неожиданно из полу-апостолов да сразу в индейцы! От изжившей себя чуждой идеологии – к корням! Ничего не скажешь – жизнь полна неожиданностей. – Павел даже невольно рассмеялся своим умозаключениям, вертя в руках фигурку индейца, на коленях у него лежала обложкой кверху только что найденная книга. Разумеется, это не осталось незамеченным. Женщина, собиравшаяся сесть рядом с Павлом, заметила, что тот играет с фигуркой индейца, на коленях детская книжка, и к тому же парень смеётся сам с собой. Она тут же шарахнулась в сторону и ушла в конец салона от греха подальше.

Павел не знал, где ему выходить. Он просто смотрел в окно, надеясь увидеть знак. И он его увидел. Увидел на павильоне вывеску «П/Ф из курицы и индейки». Он вышел на следующей остановке, дошёл до павильона, но тот оказался закрыт. Что дальше? – Остановился он в нерешительности. Но тут до него донеслось:

– Горячие пирожки! Пирожки горячие! – надрывалась тучная тётка из разборной палатки. И это на совершенно пустой улице! Павел подошёл, поинтересовался с чем пирожки. И естественно, взял парочку с индейкой. Он поблагодарил и отправился к ближайшему скверу утолить голод.

Подкрепившись пирожками, Павел вдруг поймал себя на мысли, что только что совершил акт каннибализма. Всё-таки индеец съел индейку. Он вышел обратно на улицу, по которой ехал, и пошёл по направлению движения маршрутки. Песня об индейце сменилась на более сытый мотив:

– В окне твоих расширенных зрачков

Исчезнут города и океаны.

Из темноты глядят на нас

Глаза Марии и глаза Хуаны…

Он перешёл железнодорожные пути и оказался под мостом транспортной развязки. Впереди маячил какой-то парк. Тут он поймал себя на мысли, что поёт вслух на мотив известного романса группы Сплин что-то своё, только что сочинённое им на ходу:

– …катился неуклюже даже под гору как эллипс

С осью на боку. Я будто бы язык,

Что больше не вмещается во рту –

Всегда наружу высунут и тяжело дышу…

Хотел бы не спеша идти вперёд,

Но я – бегу. Почуяв срок…

– Ну ничего себе, – вслух заметил Павел, – а из этого может получиться неплохая песня, только вот мотив поменять придётся. Завтра же займусь… – Тут он неожиданно пнул ногой что-то звенящее и остановился. Поднял с земли маленькую пластмассовую коробочку – в таких раньше червей для рыбалки носили, с дырочками. В ней оказалось пять монеток по десять рублей и три двушки. Наверное, какой-то ребёнок потерял, – подумал он. – Что ж, ещё один подарок.

Павел огляделся по сторонам и до него дошло, что он очутился в парке – на месте дуэли Пушкина. Вон и мемориал виднеется. Ну надо же! Вот, значит, куда мне было надо, – резюмировал новоиспечённый индеец. Он остановился напротив мемориальной композиции и закурил. На лавочке что-то лежало. Павел подошёл и поднял пятисотрублёвую купюру. Он уже ничему не удивлялся. Повертел её в руках: на ощупь вроде бы настоящая, не банк приколов. На купюре простым карандашом был написан номер телефона и добавлено «позвоните сегодня после 19.00». Вокруг никого не было. Павел спрятал купюру в карман и решил, что хватит на сегодня уже мистических приключений и пора выдвигаться ближе к дому.

По дороге домой никаких поползновений потратить находку у него даже не возникало. Он не воспринимал её, как денежное средство, скорее – как некий знак, который он должен во что бы то ни стало разгадать.

Дома Павел выложил все найденные артефакты на стол, заварил крепкого чая и начал размышлять о пережитом сегодня мистическом опыте. Тут в его голове что-то щёлкнуло, и он отправился на балкон. Выкурил две сигареты подряд и, отбросив все сомнения, набрал номер с купюры. Ответили не сразу. Он представился, объяснил ситуацию в парке, и что номер был указан на купюре. Приятный женский голос поправил:

– На реквизите. Не на купюре, а на реквизите. Не вешайте, пожалуйста трубку, одну минуточку повисите, хорошо? Я сейчас поставлю начальство в известность…

Заиграла фоновая музыка. Павел ждал.

– Павел, очень хорошо, что вы позвонили, – вернулась в эфир девушка, – оставайтесь, пожалуйста дома. Скоро к вам подъедут за реквизитом наши сотрудники…

– Какие ещё сотрудники? – недоумённо спросил Павел.

– Не переживайте. Вы заслужили небольшое вознаграждение за то, что сохранили наш реквизит в целости и сохранности. Он очень дорог для нашей организации. Ждите гостей. – Сказала девушка и повесила трубку.

«Вот чёрт! – подумал Павел, – во что же я ввязался? Какая-такая организация? Реквизит? Что вообще происходит? Нет, надо быстро валить из дома, а то, чего доброго, замочат ни за что и про что. Чёрт его знает, чего у них на уме. А как они приедут, адрес-то я им не сказал? – засомневался Павел, натягивая джинсы».

Как гром среди ясного неба раздался звонок домофона. «Не буду подходить, – решил он, – может уйдут восвояси».

Но не тут-то было! На лестнице послышались громкие шаги и несколько мужских голосов. В дверь истово заколотили. У Павла похолодело внутри. Вызвать что ли полицию? Ладно, чему быть, того не миновать, – решил он и открыл дверь. На площадке стояли несколько человек в униформе доставщиков еды с внушительными коробами за спинами.

– Хозяин, куда будем выгружать?

– Что выгружать? Я же ничего не заказывал! Это какая-то ошибка…

– Никакой ошибки! Заказ оплачен на ваш адрес и на ваше имя. Вот, убедитесь, – курьер протянул ошалевшему Павлу бланк заказа, распишитесь в получении, вот ручка. Можно мы пройдём внутрь, тут у нас много всего. Куда шампанское ставить прикажете? На кухню что ли? Или может быть в комнату? – не дожидаясь пока Павел вновь обретёт дар речи трое доставщиков вошли в прихожую и начали распаковывать свои короба.

Там было где-то полтора ящика шампанского, несколько бутылок дорого виски, водка, ещё какие-то вина, баночки с икрой, копчёности, несколько коробок с пиццей, какие-то непонятные консервы, пара упаковок зелени, контейнеры с салатами и много ещё всего.

– Вы расписались? Ну вот и славно. Нам пора. А вам приятного вечера. Сейчас к вам поднимется наш администратор с документами. Всего доброго! – Улыбнулся курьер, принимая у Павла бланки с его подписью.

Что это всё значит? – Разводил руками Павел. Вся кухня была заставлена продуктами. – Куда всё это девать теперь? Тут же на целую дивизию!

В дверь снова постучали. Что на этот раз? – Спрашивал себя Павел, открывая дверь. На пороге стоял средних лет мужчина в деловом костюме, с кожаной папкой в руках.

– Разрешите представиться. Мастодонт Иванович, администратор. Я уполномочен забрать реквизит, плюс вам надо подписать ряд документов. Можно войти? Дверь пока не закрывайте – это ещё не всё. Можно взглянуть на реквизит?

Павел провёл гостя в комнату, где тот тут же взял со стола пятисотрублёвку и принялся её изучать.

– Наш реквизит! – Мастодонт Иванович принялся жать и трясти изумлённому Павлу руку. – Если бы вы только знали, сколько мы ждали этого момента! Неделю ведь в засаде просидели. Почти никто кроме вас этого чёртового индейца в траве не увидел! А вот вы не прошли мимо! Увидели. И монетку нашли и направление выбрали правильно. Да-да, – в джипе был именно я! Если бы вы видели тогда своё лицо со стороны! Белое, как мел. Ха-ха-ха! И до пирожков добрались… А за то, что не потратили найденные денежные средства, вам вообще надо памятник воздвигнуть! Нерукотворный! До вас только двое до реквизита добирались… Один на радостях сразу пива накупил. Нам пришлось в магазине через начальство реквизит обменивать на другую купюру. Другой просто пропал с концами. – Мы заменили реквизит на новый.

– Это что, розыгрыш? Меня снимала скрытая камера? – устало выдохнул Павел, опускаясь на стул.

– Отнюдь! Можете называть это квестом, испытанием. Но для нас это скорее научный эксперимент! Наша организация занимается исследовательской деятельностью. Вы с честью прошли все испытания и заслужили вознаграждение, а именно один миллион рублей!

Павел аж икнул от неожиданности, открыл рот и уставился на администратора.

– Наш босс, – продолжал Мастодонт Иванович…

– Простите, – перебил его Павел, – а ваш босс, он кто? И как называется ваша организация?

– Наш вождь личность загадочная. Мало кто его видел вживую. Мне вот, например, видеть его не доводилось. Он всё время в разъездах по партийной надобности. Связь поддерживаем через корреспонденции. У нас закрытая организация, а о роде нашей деятельности, уж поверьте, вам лучше ничего не знать. Для вашей же безопасности. Спокойней спать будете. Итак. Часть денег вы получите прямо сейчас. Держите, – достал он из папки толстый конверт, – здесь триста пятьдесят тысяч, можете не пересчитывать, у нас как банке – всё чётко. Остальное вам доставят в течение месяца наши курьеры. Так что будьте на связи. А наличными – это, потому что, я думаю, вам вряд ли нужны проблемы с налоговой. Да и нам светиться тоже ни к чему.

Входная дверь скрипнула и в комнату зашёл человек в рабочей униформе.

– Шеф, статую куда ставить будем? – спросил он. Мастодонт Иванович вопросительно посмотрел на Павла.

– Какую ещё статую? – вскочил Павел со стула.

– Ну, это так. Сувенир на память. Индеец в натуральную величину, метр семьдесят. Заносите сюда, ребята, в комнату, тут место есть. – Сказал он рабочему.

Двое рабочих молча занесли в комнату статую индейца и удалились. Решено было поставить её возле окна. Павел ошарашенно разглядывал сувенир. Индеец был как настоящий. В полном индейском обмундировании, с перьями на голове, в отведённой в сторону руке он держал томагавк. Он стоял на полусогнутых ногах, угрожающе раскрыв рот, в полной боевой готовности.

– Папье-маше? Восковая фигура? Больно уж натуралистично, хорошо хоть, что не на лошади. – Улыбнулся Павел.

– Мне нравится ваше чувство юмора. Это новейший полимерный материал. От настоящей кожи почти не отличается на ощупь. Главное, лёгкий и прочный. Что ж? Осталась простая формальность. Подпишите бумаги, это для отчётности. Да, и ещё. Фильм пока монтируется. Когда будет готово, вам доставят черновой вариант. Да, мы всё время вас снимали на несколько видеокамер. Если будут соображения по озвучке, звоните нашему режиссёру, вот его визитка. За дельные советы оплата соответствующая. Ну, мне пора. Приятно было иметь с вами дело. До свидания. – Сказал Мастодонт Иванович, пожал Павлу руку и вышел на лестницу. Павел закрыл за ним дверь.

Он вышел на балкон и закурил. Вернулся, пересчитал деньги. Всё правильно. Триста пятьдесят тысяч рублей. Ополоснул на кухне холодной водой лицо и глядя, на своё отражение в зеркале, произнёс:

– Ну что, Ваше Индейшество, не хило погуляли? А песню я всё-таки допишу, – пообещал он себе, но покосившись на батарею бутылок, добавил, – но чуть позже… если выживу. Главное с похмелья ночью не напороться на индейца, а то будет почище белки – тут и кондратий хватить может! Надо собирать народ, пойду позвоню Петру что ли.

 

6 ноября 2021 г.