Икона

Глава 1

-Персик, закрой клюв! – не выдержав, Кира Михайлова крикнула на волнистого попугая, поднявшего тревогу в 5:47 утра.
В глубине души она понимала, что птица делает это не со зла, хотя порой в этом и сомневалась. Дело в том, что её питомец обладал неким, то ли даром, то ли проклятием предвиденья. И касалось оно исключительно звонков следовательнице Шевченковского РУВД от её начальника Сергея Ивановича. То есть, незадолго до того, как у Киры зазвонит телефон, по которому ей сообщат, чтоб она бросала все дела, либо же поднималась из уютной постели и мчала на очередное место преступления, волнистик начинал истошно кричать, как бы подготавливая её к плохим новостям.
Объяснения этому за все эти годы полицейская так и не нашла. Поразительно, что перед другими звонками Персик ведёт себя совершенно обыденно. Возможно, братья наши меньшие всё же способны ощущать то, чего не ощущаем мы.

Привыкнув к этой сверхспособности питомца, Кира обычно не злилась на него, а настраивалась на скорый вызов, но эта летняя ночь её порядком измотала. Жара, комары, ещё и какая-то пьяная компания под окнами решила часам к двум ночи запеть «нашу», пока кто-то из соседей не попёр на них матом. И лишь под утро, когда стало на пару градусов прохладнее, Михайлова смогла немного задремать, но у попугая на неё возникли свои планы и он, как всегда, оказался прав.
Через пять минут капитан полиции уже натягивала джинсы. Сергей Иванович сообщил, что на одной из заброшенных стройплощадок пригорода с первыми лучами солнца бомжи обнаружили мёртвое тело с признаками насильственной смерти. Однако, она не понимала насколько всё серьёзно, пока не прибыла к месту.

-Приехали, – многозначительно произнесла девушка, взглянув на комнату, где лежал труп.
Её помощник  старший лейтенант Михаил Лисовой каким-то чудом прибыл раньше неё, да ещё и имел на удивление бодрый и выспавшийся вид.
-Ещё этого нам не хватало, – поддержал он общее впечатление от увиденного.
Когда Сергей Иванович сообщил, что обнаружен мужчина лет 40-ка с признаками насильственной смерти, он скромно умолчал, что следователи будут иметь дело с ритуальным убийством. Ну, или его довольно правдивым подобием.
На месте, слегка смещённом к западу от центра комнаты на полу белым сыпучим веществом нанесён круг. Внутри него, распластавшись на спине, лежала жертва, из-под которой к периметру окружности исходили лучи пятиконечной звезды, а из груди самого убитого торчала фигурная рукоять ножа, набалдашник которого напоминал по форме голову слона. Вспышка фотоаппарата криминалиста озарила пентаграмму и лежащее на ней тело.
-Доброе утро, друзья! – поприветствовал коллег вошедший Моисей Семёнович.
Он также выглядел на удивление свежим, от чего Кире стало ещё более тоскливо. Похоже, только в её квартире по ночам царит тропический климат с кровососущими насекомыми и экзотическими птицами. Мужчина степенных лет, в отличие от более молодых сотрудников, никоим образом не удивился увиденному, и тут же, установив за периметром круга свой кожаный чемоданчик, приступил к работе.

Следовательница обвела взглядом помещение. Её взору предстали: огарки чёрных свечей, выставленные в вершинах лучей звезды, некие символы, походящие на руны, нанесённые всё тем же порошком внутри круга, а так же довольно дорогой спортивный костюм, в который одета жертва. Неподалёку от головы покойника лежала обезглавленная неощипанная тушка рябой курицы. Кроме того, на лице мёртвого мужчины кровью были изображены какие-то знаки в виде кружков, крестиков и волнистых линий.
В целом, внутри бетонной коробки следов оккультизма больше выявлено не было, но, тем не менее, полицейские решили обойти всё пятиэтажное здание и прилегающую к нему территорию в поисках зацепок. Михайлова решила подробнее допросить бездомных, нашедших тело, от которых узнала, что, оказывается, они провели в здании всю ночь, а только утром поднялись на второй этаж и увидели это. Примечательно, что один из бомжей бывал здесь прошлой ночью, однако ни тела, ни следов ритуала он здесь не видел. Днём в здании, как правило, никого нет, ибо сутра бродяги расходятся по своим делам и возвращаются лишь на ночлежку.
На запад от пятиэтажки пустырь, на востоке частный сектор. С севера и юга локацию окружают сельскохозяйственные угодья, на которых виднелся уже доспевающий к концу августа подсолнух. Словом, место довольно уединённое и отнюдь не проходное, заброшенное ещё в далёкие 90-е, когда планировалось на этом месте возвести кооперативный дом, а может и целый жилой комплекс, но, похоже, планам не суждено было сбыться.

-Ну, всё. Теперь этим господам придётся искать другое место для ночёвки, – иронично, как это присуще ему, съязвил Михаил.
-Почему? Мы же сейчас закончим и…
-Вы думаете, они захотят теперь ночевать в месте, где собираются сатанисты для проведения своих чёрных месс?
Михайлова не ответила на его и без того риторический вопрос, зациклив взгляд на чём-то, расположенном внизу.
-Следы! – поняв, на что загляделась коллега, воскликнул старлей.
-Да, нужно позвать сюда криминалистов.
Неподалёку от входа капитан заметила колеи колёсной пары в виде двух полос смятой травы, не принадлежащие никому из группы, поскольку все автомобили полицейских стояли на расстоянии и в другой стороне. Поднявшись за специалистом, Лисовой встретил выходящего из комнаты Моисея Семёновича.
-О, Миша, а я вас ищу, – как всегда флегматично и размеренно произнёс мужчина. – Хотел вам кое-что показать.
Уже позабыв зачем поднялся, Лисовой проследовал за опытным криминалистом такими же медленными и короткими шагами, как и его коллега. То ли из уважения к возрасту, то ли имея страсть к интригам, Михаил не торопил Моисея Семёновича, а внимательно наблюдал за его действиями.
-Видишь? – спросил пенсионер у старшего лейтенанта, приподняв голову жертвы.
-Гематома, – покачал головой помощник следователя, глядя в область шеи.
-Вы молодец, молодой человек, – от похвалы бывалого сотрудника Лисовой покрылся румянцем. – Раз вы способны отличить гематому от окружающих трупных пятен, то у вас большое будущее.

-То есть, вы хотите сказать, что перед тем, как вонзить нож в грудь, ему нанесли удар, вызвавший данное кровоизлияние под кожу? – не позволяя себе залиться гордыней, перешёл к делу офицер.
-Правильно рассуждаете, Михаил Николаевич. Уверен, у вас выйдет увидеть картину намного глубже.
Миша задумался буквально на две секунды.
-Он умер не от ножа, а от удара по затылку, оставившего эту гематому, а нож вонзили уже после смерти.
-Ну, всё. Мне можно спокойно уходить на пенсию, – с облегчением в голосе ответил криминалист.
-Так я прав? – аж не поверил собственному успеху старший лейтенант.
-Правы вы или нет, я точно смогу сказать после вскрытия, ибо об истинной причине смерти мы можем пока только догадываться. Но в одном неоспоримом факте я всё-таки вынужден с вами согласиться. Нож и в самом деле ввели в уже мёртвое тело. Можете сами убедиться, что крови вокруг раны фактически нет, при том, что лезвие, судя по положению, скорее всего, повредило предсердие или даже аорту.

-Интересно, – неожиданно раздался за спиной Михаила голос Киры.
-Ой, Кира Валентиновна, а я как раз собирался… – попытался было оправдаться Лисовой, вставая с корточек.
-Не переживай, Миша. Я уже отправила специалиста вниз. Ты отдыхай-отдыхай, – в голосе следовательницы сквозь сарказм ощущались нотки усталости и раздражения.
-Зря вы так, Кира Валентиновна, – вступился за молодого офицера Моисей Семёнович. – Ваш коллега – большой молодец. Возможно, я бы даже одолжил его у вас.
-Ну, нет уж, Моисей Семёнович. Его способности нужны мне. Как говориться, кто успел – тот и взял себе толкового помощника.
От слов едва не дерущихся за него коллег Михаил Лисовой стал похож на помидор, залившись не то, что румянцем – краской.

Глава 2

-И как же зовут нашу жертву, принесённую владыке Преисподней? – задумчиво проговорила под нос Кира, рассматривая лицо на фотографии с телом убитого.
При осмотре места преступления не обнаружено ни документов, ни каких-либо других улик, что могли бы помочь опознать труп, а час назад Миша сообщил, что отпечатки пальцев покойного в базе не числятся. У Михайловой снова начинало давить в висках, от чего она приложила к внешним уголкам глаз кончики указательных пальцев и плавно произвела круговые массирующие движения. В последнее время боли снимал чай из собранных два месяца назад цветков липы, потому следовательница сделала несколько глубоких глотков уже остывшего напитка и отложила вызывающее мигрени фото в сторону.
И всё-таки странно, что его до сих пор никто не ищет, ведь судя по недешёвому тренировочному костюму, надетому на нём в предполагаемый момент убийства, человек он весьма состоятельный.

Раздумья Киры прервала распахнувшаяся в кабинет дверь. Сперва она решила, что это Лисовой вернулся из магазина с печеньем и небольшой баночкой мёда к чаю, однако возникшие в проёме силуэты Сергея Ивановича и какого-то худощавого высокого мужчины со снобливым выражением лица отбросили данное предположение.
-Добрый день! – в пустоту поприветствовала она гостя, ибо ответа так и не услышала.
-Кира Валентиновна! – вместо привычного «Кирочка» показательно официозничал майор в присутствии незнакомца. – Это Альберт Марьянович Лукашевич – депутат городского совета.
Михайлова не умела следовать заветам Петра Первого и изображать «перед лицом начальствующим вид лихой и придурковатый», потому даже не встала из-за стола, глядя на вошедшего чиновника. Однако, воспитание и привычные нормы вежливости вынудили предложить неприятного вида гостю стул рядом с её рабочим местом, чем его высочество, будто делая одолжение, всё же воспользовался.
Сдерживая любопытство, дабы не спросить у Сергея Ивановича, в чём пришёл сознаться депутат и по какой статье его оформлять, следовательница всё-таки решила выслушать начальника, потому предложила стул и ему. Вот только если Миша вернётся именно в эту минуту, то ему придётся постоять, поскольку вырывать своё «седло» из-под майора он вряд ли захочет.

-Альберт Марьянович пришёл заявить о пропаже своего товарища, – промолвил офицер, мотая взгляд то на подчинённую, то на народного избранника.
Поняв, к чему клонит руководитель, Кира протянула всё ещё молчавшему до этого момента заявителю фото с лицом трупа, обнаруженного этим утром. Как и ожидалось, уста молчуна всё-таки разомкнулись.
-Боже мой! – мужчина поднёс ладонь к губам, и в этот момент его лицо больше не источало снобизм, а скорее походило на один из тех образов мучеников, что изображают на иконах храмов.
Румянец на щеках тут же потускнел, а после и побледнел. На секунду показалось, что он вот-вот расплачется.
– Сеня! – Альберт взял двумя руками фотографию и, приковав к ней взгляд, бережно держал в тонких узловатых пальцах.
-Сеня, а как по отчеству? – не размениваясь на сантименты сухим голосом вопросила полицейская, схватив со стола карандаш и листок бумаги.

Гость, словно уйдя в транс, не слышал вопроса следовательницы, и та в свою очередь всё-таки решила смягчить тон. Нет, не из-за страха или благоговения перед депутатом, а потому, что в данном случае она сочла такой подход более результативным.
-Альберт Марьянович, – обратилась Кира мягким тихим голосом, вставая, дабы налить мужчине стакан воды.
И всё же на глазах его заблестели слёзы. Ещё минуту назад никто не мог предположить, что господин с каменным напыщенным лицом будет вызывать жалость своим видом и, что более удивительно, своим голосом, более похожим на женский или даже детский.
-Возьмите, пожалуйста, – девушка протянула ему стеклянный сосуд с чистой водой.
-Спасибо вам большое, – вытирая слёзы, тонким голосом поблагодарил он Михайлову, что выглядело довольно трогательно.
-Может быть, чаю? – похоже, капитан полиции всё же прониклась сочувствием к новому знакомому, ибо обычно она чаю никому не предлагает.
-Нет. Нет, спасибо большое, – как оказалось, Лукашевич был одним из тех, кого не стоит судить по обложке.

Дождавшись, когда слуга народа немного успокоится, она всё-таки продолжила беседу, пытаясь собрать информацию об убитом.
-Скажите, пожалуйста, как зовут опознанного вами человека? – капитан снова взялась за карандаш.
-Сеня. То есть, Анфёров Семён Макарович. 1980-го года рождения.
-Кем приходится вам Семён Макарович?
-Сеня – человек, без которого моя жизнь больше не имеет смысла, – лирично ответил Лукашевич, чем удивил правоохранителей ещё больше.
-Он был вашим родственником?
-К сожалению нет.
-Другом?
-Пусть будет так.
После этих слов Михайлова и Сергей Иванович многозначительно переглянулись, решив пропустить этот момент.
-Когда вы видели его в последний раз?
-В пятницу мы с ним поужинали в ресторане «Пьемонт» в центре города, затем я подвёз его домой. В субботу мы говорили с ним по телефону, а в воскресенье он перестал брать трубку. Я подумал, что у него срочные дела, после которых он мне обязательно перезвонит, но этого не произошло. А вчера его мобильный и вовсе оказался вне сети, потому сегодня я решил прийти к вам. На душе моей, понимаете, как-то неспокойно было.
-Чем занимался господин Анфёров?
-У него своя небольшая фабрика по переработке рыбы. Ну, знаете, консервы, сельдь, морепродукты. А какая у него форель в маринаде. Вы бы только попробовали.
-Вы искали его там?
-Да. И в магазинах тоже. Нигде его не было.
-В каких магазинах? – уточнила Кира.
-Ну, как каких? Фирменных. Вы разве не знаете о сети магазинов «Анфибия», где реализуют продукцию с его фабрики?
-Возможно, вы имели в виду «Амфибия»?
-Нет, «Анфибия», начало названия совпадает с началом его фамилии.
-Ну, да. Логично, – подметил Сергей Иванович. – Анфёров, Анфибия.
-Скажите, у Семёна Макаровича были враги?
-Как и у любого бизнесмена  его уровня. Но, в целом, он старался почти со всеми своими конкурентами находить язык. Кроме одного! – с последней фразой Лукашевич многозначительно поднял палец кверху.

Он не стал дожидаться наводящего вопроса. Ему хватило и вопрошающего взгляда полицейских.
-Федорчук Тамары Павловны. Эта женщина способна на что угодно, в чём можно убедиться по выходкам месячной давности. Вы же знаете о пожаре на Северном рынке? – он обвёл интригующим взглядом собеседников.
-Ну, вообще-то, эта территория не под юрисдикцией нашего РУВД, но в целом да. Слышали, – исчерпывающе ответил Сергей Иванович.
-Так вот. Это одно из несчастий, обрушившееся на один из магазинов Сени и соседние с ним. До этого в торговый ряд неожиданно наведалась проверка налоговой инспекции, как мне потом сказали знакомые фискалы, по жалобе кого-то о недобросовестном ведении бухгалтерии.
-Вы считаете её причастной к этому?
-Я не договорил! – с укором произнёс депутат, однако в случае с его голосом это было похоже на психи капризной девочки, которой не купили то, что она хочет. – За неделю до этого у них был конфликт. Якобы она заплатила аренду сразу за два павильона с задумкой расширить свой салон мебели, однако, по её словам, Сеня незаконно занял один из них.
-То есть, как это незаконно? – удивился майор.
-Вот и я не понимаю, как это незаконно, если он уплатил арендный взнос директору рынка и получил от него разрешение.
-Она угрожала ему?
-Да. И об этом слышали все! – восклицал Альберт. – Она обещала, что его магазина на этом рынке скоро не станет. И в целом, что она его уничтожит.
-Так и сказала?
-Именно! – похоже, что депутат был, от части, обижен недоверием полиции к его словам.
-Из-за одного павильона?
-Ну, по сути, из-за двух. Ибо в одном помещении она, по её словам, никак не могла разместить все свои чешские диванчики, которые она выдавала за итальянские, и потому ей пришлось убраться с Северного рынка. Ой, да, ну, она б всё равно там долго не продержалась. Я даже не знаю, что хуже: её дешёвая сколоченная в подвалах мебель, или её скверный характер.
-Но, всё-таки, почему вы думаете, что она могла причинить ему вред?
-Ну, вы сами подумайте. Сперва она насылает налоговую, затем поджигает магазин, и что ей в итоге мешает устранить конкурента лично? Она из тех барыг, которые не остановятся ни перед чем, лишь бы набить свой карман.

-Понятно, – без эмоциональной окраски ответила следователь, сделав пометку на листе бумаги.
-Наведайтесь к ней в первую очередь! Я вам даю 100% гарантию, что это именно она убила Сеню. И обязательно вызовите спецназ. Эта фурия так просто вам не сдастся.
-Вызовем, Альберт Марьянович, – с едва уловимой ноткой сарказма заверил его начальник отдела.
-Скажите, пожалуйста, у него была жена? Дети? – продолжила опрос следовательница.
-Нет, что вы? – к удивлению присутствующих засмеялся Лукашевич.
-Я что-нибудь не так сказала? – удивилась Кира.
-Он не такой как все.
-В каком плане? – Сергей Иванович зажёгся любопытством, перебирая в голове все возможные доводы.
-Ну, просто не такой и всё, – увидев, что его ответ не удовлетворил офицеров, он решил всё же закончить. – Он не из тех, кто будет размениваться на семью и детей. Он всю жизнь отдал бизнесу, и я его понимаю.
-Скажите, Семён Макарович состоял когда-нибудь в каких-то сектах? Или религиозных общинах?

Выражение лица депутата заметно изменилось, буквально исказившись после вопроса Михайловой.
-А почему вы спрашиваете? – ошеломил он Киру Валентиновну встречным вопросом.
Следовательница на мгновение задумалась, переведя взгляд на начальника. Тот, казалось, также не знал, что ответить. Однако, понимая, что их новый знакомый может что-то сказать по этому поводу, девушка всё же протянула ему фотографию, где его покойный друг лежит посреди пентаграммы с воткнутым в сердце ножом.
-О, Боже! – взялся рукой за лицо Альберт.
-У нас существует версия, которую мы, сами понимаете, не можем отбрасывать, что убийство гражданина Анфёрова носит ритуальный характер. Вы что-то можете сказать по этому поводу? – последним вопросом Кира решила поднажать на друга покойного.
Тот, опустив руку, стал внимательно вглядываться в изображение, не издавая при этом ни звука. Подобное молчание длилось около полминуты, после чего следовательница решила, что попала в цель.
-Вы узнаёте этот нож? – она протянула ещё одну фотографию с извлечённым из груди жертвы орудием убийства с любопытным набалдашником на краю рукояти в форме головы слона.
-Да! – на удивление быстро ответил депутат. – Это я ему его подарил, когда приехал из Марокко. Его им убили?
-Убили им или нет – это покажет вскрытие, однако, сатанисты, или кем бы они ни были, использовали его в своём ритуале.
-Это не сатанисты, – Альберт Марьянович не  переставал удивлять полицейских своими неожиданными заявлениями.
-В каком смысле? Вы знаете, кто это сделал?
-Не знаю, но это точно не сатанисты. Сатанисты давно уже не приносят людей в жертву. Это какая-то нелепая пародия, чтоб сбить вас с толку. Я вас в этом уверяю, – он встал из-за стола, буквально швырнув фотографии на стол, и собрался уходить, но поднявшийся вместе с ним Сергей Иванович всем своим видом как бы намекнул, что уходить ещё рано, даже если ждут дела государственные.
-Скажите, пожалуйста, господин Лукашевич, где вы были вчера днём? – поняв, что дело обстоит остро, капитан Михайлова решила всеми силами брать быка за рога.
-Да вы что? Издеваетесь? Я пришёл к вам заявить о пропаже своего друга! – и без того высокий голос Альберта перешёл буквально в писк.
-Где вы были? – спокойным, характерным для себя тоном ещё раз вопросил майор.

Пыхтя и размахивая руками, народный избранник всё-таки сел обратно на стул.
-Полдня я разыскивал Сеню – сперва заехал на фабрику, а не застав его там, отправился по магазинам. К вечеру у меня разболелась голова и я…
-Пошли домой, где вас никто не видел?
-Нет, я пошёл в Пьемонт, где пил вино весь вечер, и часов в 12 ночи поехал домой.
-На своей машине? – уточнил начальник отдела.
-На такси! – язвительно оскалился мужчина.
-Хорошо, допустим. С чего вы взяли, что его не принесли в жертву сатанисты?
-Да вы посмотрите только на это. На лице какие-то непонятные изображения, значения которых вам не растолкует ни один культуролог. Какие-то кружочки, крестики. А во-вторых: видите? – он указал пальцем на обезглавленную тушку курицы. – Рябая. Во всех ритуалах используется только чёрная курица. Поэтому, никакой это не ритуал, а непонятно кем устроенная показуха.
-Но кем? – снова попыталась было вывести его на чистую воду Кира, но напрасно.
-Да, откуда я знаю? Если б я знал – я б пришёл сегодня к вам не с заявлением об исчезновении, а с именем убийцы, – резюмировал слуга народа и всё же поднялся из-за стола. – Ещё раз повторюсь. Наведайтесь к Федорчук. Уверен, она – та, кто вам нужен. А даже если и нет, в чём я очень сомневаюсь, то прошу – найдите убийцу Сени. Я вам за это…
Лукашевич полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда пачку стодолларовых банкнот, принявшись их отсчитывать.

-Немедленно спрячьте! – скомандовал Сергей Иванович народному избраннику.
-Вот, возьмите! – протянул он начальнику, пусть и небольшую, но толщиной с тетрадку на 12 листов пачку зелёных купюр.
-Значит так! Если вы сейчас же не спрячете это, Михайлова оформляет попытку дачи взятки должностному лицу и параллельно связывается с НАБУ. Уверено, им, а также прессе, такие дела очень нравятся.
Выражение лица Альберта Марьяновича стало ровно таким же, с каким он вошёл в данный кабинет, но деньги всё же спрятал.
-Я очень надеюсь, что вы его найдёте! – пренебрежительно бросил он и прошагал в сторону двери.
Сергей Иванович последовал за ним.

-Миша! – донесся из коридора возмущённый возглас майора, и Михайлова мигом выбежала туда.
У стенки, пряча за спиной покупки, стоял Лисовой, испытывая на себе жгучий взгляд руководителя.
-Да, Сергей Иванович.
-Ты где, твою бабушку, ходишь? – немного сбавив тон, чтоб уже прошагавший на 20 метров впереди депутат не слышал их междоусобных разборок, произнёс сквозь зубы Сергей Иванович.
-На оперативном задании, – быстро сообразил старлей.
-На каком ещё оперативном задании? – начал было допытываться майор, но Михайлова решила заступиться за подчинённого.
-Это я его послала.
Руководитель лишь бросил по-отцовски суровый взгляд на следователей, погрозил пальцем, пытаясь что-то выдавить из себя, и побежал за Лукашевичем, вспомнив, что без него его не выпустят из РУВД.

Зайдя в кабинет и убедившись, что начальник скрылся в конце коридора, Миша вывалил на стол хлебобулочные изделия и мёд.
-Ох, Миша, жаль, тебя здесь не было, к нам приходил…
-Я всё слышал, – перебил следовательницу помощник, однако это её вовсе не рассердило, а наоборот, вызвало облегчение.
-И как давно ты стоял за дверью?
-Да с самого начала. На пять секунд не успел заскочить перед Сергеем Ивановичем и тем мужиком, потому, пришлось томиться за дверью. Не светить же перед начальством и депутатами горсовета, на какие «оперативные задания» ходят помощники следователя в рабочее время.
-Ну, и правильно. Твой стул всё равно был занят, потому, тебе пришлось бы стоять.
Михайлова обратила внимание, что пакет с печеньем, который положил на стол Лисовой, был раскрыт.
-Ну, и сколько ты съел печений, пока там стоял?
-Штучки две или три, – совсем не краснея, ответил Миша, заливая в чайник воду из баклажки.
-Что-то мне подсказывает, что больше.
-Ну, посидели б они здесь полчасика, то мне пришлось бы идти за вторым пакетом. Да, вы не переживайте так. Я всегда беру немного больше.
-Ох, смотри, Миша, поправишься. В норматив не уложишься.
-Ну, значит, не стать мне следователем. Так и буду всю жизнь в помощниках ходить, а вам за меня шишки разгребать.
-И не надейся, – злорадно улыбнулась Кира. – Кстати о шишках. Ты всё хорошо расслышал, пока стоял там?

Михаилу сразу не понравился тон, с которым старшая по званию задала ему вопрос.
-Ну, так. Слово через слово. В общих чертах. Знаете, как это бывает? Когда жуёшь, то сквозь хруст печенья на зубах многого можно и не уловить.
-Понятно, значит рапорт и бланк пояснений, взятых у свидетеля, заполнять мне. Потом ещё ловить его, чтоб он подписал их.
-Ну, меня же здесь официально не было. Сергей Иванович подтвердит. Потому, как я могу что-либо заполнять? – в своей манере ехидно позлорадствовал Лисовой, однако, ощущая, что сейчас в него полетит чашка с липовым чаем, благо, пока ещё без мёда, решил всё-таки перевести тему. – Так он, всё-таки, заявление об исчезновении не подал?
-Миша, тебе заняться нечем? Иди, догони его и попроси написать. И тогда заполнять всё будешь сам! – нервозно отчитала подчинённого Кира.
Тот, в свою очередь, с обиженным видом уселся за компьютер, и в кабинете воцарилась тишина. Нет, Лисовой не обижался на следовательницу, понимая, что в попытке перевести тему разговора взболтнул лишнего. Однако, когда Кира Валентиновна в следующий раз попросит сходить за печеньем, подопечный не погнушается упомянуть ей об этом моменте.

Спустя пять минут молчание всё-таки было нарушено.
-Кира Валентиновна, взгляните, пожалуйста, – интригующим тоном подозвал руководительницу Миша.
-Сейчас, минуту, – ей не хотелось отрываться от бланка для пояснений, пока в памяти были свежи воспоминания о разговоре с Лукашевичем.
Составление пояснений в отсутствие того, кто их дал – работа, по большей части, творческая. Но при этом важно не упустить ключевых моментов.. И пусть «сочинять» показания крайне нежелательно, ибо прокурор в дальнейшем может узреть в этом служебный подлог, но иногда такие моменты всё же случаются.
Ну, не задерживать же депутата, да ещё и такого психованного, чтоб тот ждал, пока заполнятся все бумаги. Он-то не работал в органах следствия и ему не понять, каково это, брать показания у кого-то торопящегося, да ещё и того, кого так просто не усадишь и не «гаркнешь», чтоб тот ждал столько, сколько требуется. Вот и приходится идти на такие вот «фальсификации».

-Что там у тебя? – наконец подошла она к помощнику.
-Сатанинский след в биографии Анфёрова всё-таки имеется.
Старший лейтенант раскопал пост годичной давности в одной из групп в социальной сети. Данное сообщество посвящено православной тематике и касается местной епархии. В сообщении говорится, что некий бизнесмен Анфёров Семён Макарович, который, по слухам, бытующим в городе, известен, как предводитель чего-то на подобии подпольной сатанинской секты, хотел купить у православной Церкви им. Святого Пантелеймона икону преподобного Ильи Печерского. В сети также изложены предположения, зачем служителю Люцифера образ святого и что он собирался с ним сделать. Кто-то предположил, что изображение Ильи будет использовано в каких-то чёрных ритуалах. Другой пользователь указал, что таким образом известный в городе сатанист желает поглумиться над православными, показывая им, что всё в этом мире продаётся и покупается. Но, как выяснилось из одного из комментариев, купить бизнесмену икону у церкви всё же не удалось.

-Вот так да. Теперь понятно, почему Лукашевич так отреагировал, когда я спросила о том, не состоял ли покойный в каких-то сектах.
-Возможно, Лукашевич вместе с Анферовым тоже состоит в данном культе, – предположил Михаил.
-Возможно, Лукашевич с Анфёровым состояли не только в культе, и возможно даже не раз и не два.
-В каком смысле? – не сразу понял сального намёка старлей.
-Кто знает, что у этих власть имущих на уме? С жиру бесятся, вот и придумывают себе забавы, а нам потом расхлёбывать, глядя на очередную павшую от передоза звезду, – голос Михайловой явно отдавал нотками раздражения.
Возможно, это вызывающее поведение недавнего гостя заметно испортило настроение девушке, а может, утренний недосып даёт о себе знать.

-Ну, теперь дело становится ещё запутаннее. Братья по культу решили принести Анфёрова в жертву владыке тьмы? – старался саркастировать на фоне уныния Миша. – Или он сам решил принести себя в жертву, а они ему просто помогли?
-Ох, не знаю, Миша. Не хочешь к ним внедриться?
-Нет, уж, спасибо Кира Валентиновна. Мне прошлого раза хватило. Да и к тому же, это не то сообщество, куда набирают дураков и алкоголиков, чтоб приобщить их к бесплатному труду. Это секта для избранных. Или как вы сказали – власть имущих. Так, что туда так просто не попасть.
-Кстати, а ты ещё общаешься с тем СБУ-шником? Ну, который тебе тогда жизнь спас. Он ведь специалист по оккультным организациям. Да и, к тому же, я уверена, что от бдительного взгляда «конторы» не ускользнёт ни одна неформальная организация, какие бы влиятельные члены в неё не входили.
-Не общались уже два месяца, – с некой досадой ответил Михаил.
-Почему же? Поссорились?
-Он на Востоке. Потому связи с ним пока нет.
-Понятно, – о чём-то задумавшись, промолвила Михайлова. – А как у вас с Диной дела? Всё хорошо?
-Ну, да. А что? – удивлённо ответил Миша.
-Да так, просто спросила. А то от этих всех историй… В общем, не бери в голову, Миша. Мне нужно поспать, а впереди ещё столько работы. И голова совсем не соображает.
-В таком случае, позвольте моей голове взять штурвал. Анфёров – глава оккультной шайки. Стали бы её члены приносить в жертву своего руководителя? Они, скорее, словили бы для этой цели какого-нибудь бездомного. Ну, или девственницу, или кого там им нужно? А если б хотели просто убить, скажем, из-за внутрисектантских разногласий то, скорее всего, выставили бы это всё наименее похожим на сатанинский ритуал. Потому, стоит ли подозревать в этом оккультистов?
-Ну, да. Тем более, Лукашевич сам сказал, что они не приносят в жертву людей. И если он на этом специализируется не хуже, чем его убитый друг, то следует прислушаться к его словам, что убийство обставлено показухой, лишь похожей на ритуал, но сделанной кем-то, далёким от культа.
– И что в таком случае будем делать? Поедем к Федорчук?
-Придётся. Слава Богу, одна версия у нас уже отпала.

Глава 3

-Да, сдался мне этот ваш Анфёров? – ожидаемо отвечала Тамара Павловна. – Я вообще не сразу вспомнила, о ком вы говорите, пока вы не назвали рынок «Северный».
Разыскать её не составило труда. И даже не потому, что реклама её салона мебели – одна из тех, которые всплывают, если не активировать АдБлокер. Госпожа Федорчук сама назначила встречу полицейскими после непродолжительного телефонного разговора и упоминания о том, что произошло убийство.
-Скажите, из-за чего у вас возник конфликт?
-Молодые люди! Если вы здесь, то я так понимаю, что вам уже обо всём доложили, и из-за чего у нас был конфликт в том числе.
Тамара Павловна Федорчук внешне была далека от типичных бизнес-вумен с обложки журнала Форбс. Женщина в возрасте ближе к 50-ти, в кроссовках, джинсах с рваным коленом, молодёжной футболке и со светло-рыжими волосами походила на тех, кто изо всех сил хватается за уходящую молодость. Однако, не смотря на поистине видную деловую хватку, сделать ей этого всё же не удавалось. Глубины скрываемым под слоем тоналки морщинам придавала пагубная привычка, о которой можно догадаться по запаху в кабинете и окуркам в пепельнице.

-Нам, как вы выразились, «доложили», что вы не поделили торговую площадь.
-Честно? Ребята, я очень рада, что мы не поделили площадь, и я так и не расширила свой салон в этом захолустье. Цены на аренду космические, торговли никакой. То ли дело здесь – и к центру близко, и клиентов состоятельных побольше. У меня-то, знаете ли, мебель не пять копеек стоит. Мне поставляют продукцию из лучших мастерских Италии и Бельгии. Вы такой нигде в городе не найдёте. А там на отшибе кому бы я её продавала? В районе одни гопники да алкаши, у которых из интересов максимум бутылку, да селёдки у этого вашего Анфёрова в магазине приобрести. Плюс этот запах рыбы по соседству. У меня им дорогая Миланская гарнитура провонялась. Ещё ваш Анфёров и писать, безграмотный, не умеет. Вы видели, как он свой магазин назвал? «Анфибия».
-Начало магазина совпадает с началом его фамилии, – сдержанно объяснил Лисовой, чем заставил собеседницу задуматься.
-Хмм. Хитро, – вынужденно призналась она.
-Скажите, а как давно вы перестали арендовать помещения на рынке?
-Два месяца назад.
-То есть, на момент пожара вас там уже не было?
-Какого пожара? – глаза владелицы салона заметно округлились.
-Вы не слышали? Около четырёх недель назад на Северном рынке горели павильоны, и магазин Анфёрова пострадал в том числе.
-Нет, меня там уже, к счастью, не было. И что именно там произошло я вам сказать не смогу.
-Прошу прощения, но мы вынуждены задать вам вопрос, – Михайловой не терпелось побыстрее закончить. – Где вы были вчера днём?
-У подруги, – не задумываясь, ответила Федорчук.
-А как фамилия вашей подруги?

Этот вопрос заставил заметно занервничать женщину.
-Послушайте, что вы хотите?
-Ваша подруга сможет подтвердить, что вы вчера были у неё? Как её зовут?
-Молодые люди, вы меня, что? В чём-то подозреваете? – психанув, женщина встала из-за стола, взяв пачку сигарет. – К чему эти вопросы о пожарах, об убийствах?
В этот момент у неё зазвонил телефон.
-Алло! Да, я сейчас не могу говорить. Покупатели пришли. Давай, я тебе потом перезвоню. Всё, давай!
Короткими шагами она проследовала к окну, открывая которое параллельно взяла в губы табачное изделие.

-Так вы скажете нам имя подруги? – всё же настаивала Михайлова.
-Слушайте, господа. Если вы меня в чём-то подозреваете, то я не собираюсь с вами общаться без своего адвоката. Если на этом всё, то всего доброго!
-Ну, давайте тогда подождём вашего адвоката. Звоните ему! – взял на измор даму бальзаковского возраста Миша, от чего у собеседницы заметно начали трястись руки.
-Ой, Господи! – она взялась пальцами за висок. – У меня из-за вас поднялось давление. Вы хотите меня до инфаркта довести? Ой, как плохо. Ой-ой-ой, что ж это творится-то, люди добрые? Средь бела дня честную предпринимательницу «щимят».
-Вызвать вам скорую? – холодным тоном, понимая, что это лишь спектакль, вопросила Кира.
-Не надо мне никого вызывать! Ох, как же плохо. Просто уходите!
-Не можем же мы оставить вас в таком состоянии. Давайте отвезём вас в больницу! – хватка полицейских оказалась не хуже, чем у их соперницы.
-Оставьте меня в покое, я вам сказала! Убирайтесь отсюда! Вы видите, что вы наделали? Я из-за вас сейчас умру!
Не смотря на то, что в салоне кроме них никого не было и данную дискуссию можно было бы продолжать ещё долго, в том числе, переместившись в РУВД, но всё-таки полицейские решили ослабить хватку, дав госпоже Федорчук самой выйти на чистую воду.
-Хорошо, Тамара Павловна, как скажете. Всего доброго вам! – Михайлова развернулась к выходу, параллельно доставая телефон и набирая Сергея Ивановича.

Следовательница запросила помощь оперативников для слежки за вероятной подозреваемой.
-Не хочет бабуля говорить, тогда узнаем всё сами. Особенно, если в этом замешан кто-то ещё.
-Да уж. Честностью эта женщина явно не обладает, – подметил Михаил. – Но, почему тогда нам самим не проследить за ней?
-Да, есть у меня, Миша, некое сомнение в том, что конфликт двухмесячной давности мог перерасти в убийство, которое, как мне кажется, произошло вчера днём.
-Вам тоже показалось странным, что ритуал произошёл именно в светлое время суток? Поскольку, что прошлой, что этой ночью бродяги никого подозрительного на стройке не замечали. Какое-то странное время для жертвоприношения.
-Да, и те следы от колёс. Что-то в этом не даёт мне покоя.
-Так если за предпринимательницей будет следить Вадовский, то что теперь делать нам?
-А нам разве нечем заняться? – с укором взглянула на подчинённого капитан. – Мы ещё не были на фабрике, не общались с его коллегами. Может, кто-нибудь из них ещё скажет о нём что-нибудь интересное.
-Так, значит, едем на фабрику?
-Ну, вообще-то, уже конец рабочего дня. Возможно, там ещё кто-то и есть, однако, я предлагаю съездить туда завтра, ибо, признаться честно, валюсь с ног. И если эта птица снова разбудит меня своим криком, то обязательно пущу её на бульон.

На следующее утро, как и планировалось, коллеги отправились на рыбоперерабатывающий завод.
-Доброе утро! – поприветствовала только что прошедших через КПП правоохранителей девушка лет 30-ти в длинной юбке и с не менее длинной косой, отблёскивающей свет солнца на фоне белоснежной блузы.
-Здравствуйте. Я следователь Шевченковского РУВД капитан Михайлова Кира Валентиновна, а это мой помощник – Михаил Лисовой.
-Елизавета Васильевна Сергиенко, – девушка сложила на юбке руки, на одной из которых сверкнуло объёмное обручальное кольцо. – Секретарь Семёна Макаровича. Покойного Семёна Макаровича.
Сотрудница фабрики после данного уточнения перекрестилась.
-Кто вам сообщил о смерти Анфёрова? – сходу полюбопытствовала Кира.
-Господин Лукашевич приезжал вчера вечером. Для нас это было, по правде говоря, шоком.
-Понятно. Скажите, мы могли бы поговорить в каком-то более укромном месте?
-Конечно, я проведу вас в кабинет.

В обшитом деревянной вагонкой помещении с натяжным потолком секретарша предложила полицейским стулья, сама, при этом, удалившись включить электрочайник.
-Роскошно, но запах рыбы этим не скрыть, – подметил Миша перед тем, как вернулась Сергиенко.
-Сейчас чайник закипит. Чай или кофе?
-Чай, если можно, зелёный, – ответила Кира.
-Кофе с одной ложкой сахара, – пользуясь случаем добавил Лисовой.
-Хорошо. Итак, о чём вы хотели со мной поговорить? – голос девушки был довольно высоким, но, в отличие от Лукашевича, весьма ласковым.
-Значит, вы говорите, что узнали о смерти директора вчера вечером? Так?
-Ну, ближе к вечеру, да. В конце рабочего дня.
-А вы не заметили до этого пропажи начальника?
-Так, выходные же были. На фабрике оставался лишь старший смены и работники разделочного цеха, поскольку, как знаете, производство у нас непрерывное, особенно в такую жару.
-А какие ещё у вас есть цеха? – с искренним любопытством спросила Михайлова.
-Ну, как какие? Есть цех соления, цех копчения, цех консервации.
-А в выходные работает только разделочный цех?
-Ну, смотрите. Когда привозят рыбу, то её нужно тут же разделать, чтоб заполнить холодильники, иначе в такую жару рыба протухнет. Потом с холодильников уже…
-Я поняла, спасибо. Если без соления и копчения рыба может подождать, то без разделывания этого делать крайне не желательно. А в холодильнике целая будет занимать слишком много места.
-Совершенно верно.
-И никто из тех, кто был здесь в выходные, не видел господина Анфёрова? Он сюда не приезжал?
-Ой, я не знаю. Я могу спросить у мужа, он как раз работает в разделочном цеху и был здесь в выходные.
-Было бы любезно с вашей стороны, но давайте сперва поговорим о самом Анфёрове? В каких отношениях он состоял с сотрудниками? С вами?
-Да, в обычных. Как директор с подчинёнными. Он здесь, признаться честно, не каждый день бывал. В основном, когда поставки сырья или по другой необходимости. Ну, знаете, как это? Когда поставлено производство, то всё происходит автоматически, в том числе и логистика. Что касается меня? Да, вроде бы хорошо относился.
-Скажите, вы слышали что-нибудь о потайной жизни вашего руководителя?
-О какой именно? – Елизавета Васильевна вовсе не удивилась такому вопросу, а лишь уточнила, что имеет в виду Михайлова.
-Он увлекался каким-либо оккультизмом? Или чем-то подобным? Вам что-то об этом известно?
-Ох, – девушка достала из-за пазухи серебряный крестик. – Вы знаете, я верующий человек. Хожу в церковь, однако считаю, что отношение к Богу – дело каждого. И если он решил от него отвернуться, то это останется на его совести. Всё равно я буду молиться за упокой его души, кем бы он ни был, поскольку каждый человек заслуживает прощения.
-Понятно, – вздохнув, на секунду задумалась Кира, однако мысли её сбил наводящий вопрос.
-Вы верующая? – неожиданно спросила Сергиенко, чем немного ввела следовательницу в неловкость.
-Как сказать? Возможно, раньше я могла причислить себя к верующим, но всё же предпочитаю придерживаться деистического мировоззрения.
-И всё же, иногда помолиться не помешает. Если не хотите просить у Бога за себя – можно попросить за кого-то. За здравие, или же за упокой.
-Скажите, у Анфёрова были враги на работе? – Михайловой резко захотелось перевести тему после последнего произнесённого Елизаветой слова.
-Враги? Да, кажется, нет. Он со всеми был в ровных отношениях.
-А работают ли у вас нестабильные элементы? – в разговор влился Миша, заметив и поняв, что его коллега временно выведена из равновесия.
-В каком плане нестабильные? – она перевела взгляд голубых глаз на старшего лейтенанта.
-Алкоголики, наркоманы, люди с уголовным прошлым? Возможно, совершившие недавно преступления?
-Ну, вообще-то наш менеджер по подбору персонала тщательно проверяет все кадры, устраивающиеся на завод. У нас нет дискриминации, однако, соискателям, которые в прошлом были осуждены за кражу, мы отказываем сразу.
-А если судимы по другим статьям? У вас работают такие?
-Да, кажется, нет. А хотя вру. Есть один. Раньше сидел за убийство, совершённое в пьяной драке, однако, жалоб на него никогда не было ни от начальника цеха, ни от других сотрудников.
-Убийство? – полицейские переглянулись.
-Да, зарезал кого-то в пьяной разборке. 7 лет отсидел, теперь не пьёт вообще.
-А в каком цеху он работает? Случайно, не в разделочном?
-Нет, – девушка уловила иронию и даже улыбнулась. – В цехе маринования. Там нужно много поднимать тяжестей, а он – мужчина, на вид, весьма широкоплечий.
-Хорошо, мы бы хотели с ним поговорить. И, заодно, вы обещали спросить у мужа, не видел ли он директора на этих выходных.
-Да, конечно. Там, кстати, чайник уже закипел. Я сейчас сделаю то, что вы попросили и тут же позову сюда этого сотрудника. Только найду его фамилию.
Спустя несколько минут правоохранители общались с мужем Сергиенко – Александром. Так получилось, что он вошёл в кабинет первым. Мужчина на вид явно старше супруги, при том, лет на 10. Натруженные руки, зелёный комбинезон с ярко выраженным запахом рыбы. Понимая это, мужчина отсел подальше от следователей, предварительно распахнув окно.
-Да, нет, не приезжал. Я его последний раз видел в пятницу. Он ведь не каждый день здесь.
-Да, ваша супруга нам сообщила. Скажите, не замечали ли вы за директором чего-нибудь необычного?
-Необычного?
-Ну, да. У вас же всё-таки трудовой коллектив. И, понятное дело, что слухи здесь распространяются быстрее, чем пчела летит к цветку. Что вы можете рассказать о главе предприятия?
-Да, что я могу сказать? Скверный он тип. За опоздания штрафы, уйти раньше нельзя, нормы по выработке ставит нечеловеческие. Работники-то здесь часто меняются, не выдерживая таких темпов. А с другой стороны, где сейчас лучше найти? Вон, жена здесь уже три года на него работает. Меня тоже сюда пристроила.
-А как он относится к вашей жене?
-В каком смысле? – глаза работника разделочного цеха округлились так, что белки ярко контрастировали на фоне красного лица.
-Может, она вам жаловалась на него? Или что-то интересное рассказывала?
-Если вы в этом плане, то тут я абсолютно спокоен.
-Вы о чём? – неуверенно переспросил Михаил, хотя, казалось, его руководительница поняла всё с полуслова.
-Ну, он же не такой. Ну, вы поняли.
-А, уделяет много времени работе? – наивно переспросил старлей.
-Нет, Миша, я тебе потом объясню, – не выдержала Кира, обратившись к помощнику.
Отсутствуя при непосредственной беседе с господином Лукашевичем, Лисовой упустил из виду ряд нюансов, которые заметила его более опытная коллега. Возможно, сквозь хруст печенья на зубах и в самом деле невозможно уловить всю суть разговора.

Следующий собеседник Григорий Миронович Кухта, к сожалению, так же не сказал ничего полезного, хотя его мнение о начальстве в корни отличалось от услышанного ранее.
-Да, Макарович, по сути, мне жизнь новую дал. Где я ещё работу нашёл бы с такой биографией? А здесь я и при деле, и зарплата капает. Он, правда, предупредил, что если что, то он меня живо задним числом выпрет, но я дал ему слово, что всё чётко будет. Я с тех пор ни капли в рот. Как говорится, встал на путь исправления, – распинался здоровенного вида мужик, в плечах шире, чем Михайлова и Лисовой вместе взятые.
-Скажите, вам что-то известно о потайной жизни вашего руководителя? О его увлечениях оккультизмом, – Михайлова решила не ходить вокруг да около, а задать вопрос, как говорится «в лоб», ибо такие люди как он понимают лишь прямоту.
-Честно? Я в это всё не верю. У нас же как принято? Если человек добился какого-то успеха, то сразу говорят, что здесь замешан сатана. А то, что Бог иногда может послать благодать и помочь тем, кто честно трудится, так это и в голову никому не придёт.
-Вы верующий человек? – зачем-то спросил Михаил.
-Да, нет. Не сказал бы. Какой же с меня верующий, если я грех на душу взял неискупимый? Человеческую жизнь отнял. Мне в церковь ходить без толку, прошлого ведь не исправишь. Потому, не стоит и пытаться.

Их беседу прервал звонок мобильного в кармане Михайловой и она вышла в коридор.
-Скажите, пожалуйста, где вы были вчера весь день? – задал в отсутствие начальницы вопрос Миша.
-Дома. Выходной же был.
-И никуда не выходили? Вы сами живёте?
-Сам. Ну, вышел утром на рынок, а дальше дома с хлопотами до вечера справлялся. Мне ж никто не приготовит, не уберёт и не постирает. К тому же, здесь на заводе такая работа, что не хочется потом ни гулянок, ни веселья, а лучше подольше отдохнуть.
-Понятно, – и полицейский сделал пометку в блокноте.
-Следственный судья, наконец, дал разрешение на обыск квартиры Анфёрова, – сообщила Кира, войдя в кабинет и пряча смартфон в карман. – Потому, нам надо ехать. Ответьте только, господин Кухта, на последний вопрос. Где вы были вчера весь день?
-Я вам, Кира Валентиновна, потом расскажу, – язвительно отыгрался Лисовой, вставая с кресла и направляясь к выходу.
-Ты уже спросил?
-Естественно.

В квартире убитого сложилось такое впечатление, словно поработал взвод уборщиц. Что-то Михайловой подсказывало, что следственный судья не просто так тянул с выдачей разрешения на обыск.
-Депутат влез и сюда, – с прискорбием отметила полицейская.
-Видимо, он использовал все связи, чтоб успеть убрать всё, что мы, по его мнению, не должны были увидеть.
-В таком случае, какой смысл нашего здесь пребывания?
-А нельзя ли заявить прокурору о вмешательстве в следственные действия? Ведь из-за этого Лукашевича, а я уверен, что это его рук дело, мы, возможно, теперь не найдём улики, указывающие на убийцу и мотив?
-Ох, не люблю я такие дела. Ой как не люблю. Но, обыск в любом случае провести надо. Даже если не найдём здесь черепа младенцев и алтарь для жертвоприношений, всё равно нужно описать всё имеющееся здесь имущество.
-А, может, это всё-таки Лукашевич убил Анфёрова? – не покидал попыток предположить Михаил.
-Вряд ли.
-Но, почему?
И в этот раз Михайлова всё-таки рассказала помощнику о своих и не только предположений по поводу взаимоотношений между народным избранником и убитым.

-Да уж. Из-за двери таких тонкостей и вправду не уловить. Ну, спасибо, что предупредили, Кира Валентиновна.
-Что поделать, Миша. Европейские ценности.
Когда опись имущества в квартире убитого подходила к концу, у Михаловой снова зазвонил телефон. На сей раз это был Моисей Семёнович.
-Кирочка, добрый день. Вы не заняты? – флегматичным тоном поинтересовался эксперт.
-Ну, что вы такое говорите, Моисей Семёнович? Когда это мы были не заняты? – иронично ответила капитан.
-Это да. Что есть, то есть.
-Я вас слушаю. Чем вы нас обрадуете?
-Обрадую вас тем, что у вас крайне внимательный и сообразительный помощник.
-Этим вы меня не удивили. А что нового сообщите?
-Убили его и в самом деле до того, как вонзили в сердце нож.
-Сперва его убили ударом по затылку, а потом проткнули грудь?
-Сперва его убили ударом по затылку, сломав эпистрофей, затем ему проткнули ножом живот, а только после этого проткнули грудь.
-Живот? Как живот? – удивлённо переспросила полицейская.
-Удара ножом было два. Просто след от одного из них не было видно под одеждой. Но то, что его нанесли первым – это без сомнения, ибо кровь из этой раны кто-то вытер, а затем надел на тело чистый костюм и произвёл второй удар, пробив межрёберные мышцы и, как и предполагалось, перебил аорту.
-Вот так да. Любопытно. Зачем кому-то дважды колоть уже мёртвое тело, а в перерыве переодевать его?
-И ещё кое-что. – Моисей Семёнович оставил без внимания риторический вопрос следовательницы. – Отпечатки, как и предполагалось, с орудия убийства вытерты, однако от рукояти ощущается слабый запах рыбы.

Взгляд Лисового, услышавшего слова эксперта на громкой связи, налился концентрированным коктейлем недоумения и надежды в пропорции 1:1.
-Скажите, а в крови у него были следы алкоголя или наркотических веществ?
-Наркотиков не обнаружено, а алкоголя… Ну, не скажу, что он был пьян, но за день или два до этого явно употреблял.
-Лукашевич говорил, что в пятницу они ужинали. Возможно, там и выпили. Большое спасибо, Моисей Семёнович. Вы нам очень помогли. Миша купит вам коньяк, – под добродушный смех старшего товарища Кира сбросила вызов.
-Что ж, уговорили, Кира Валентиновна, давайте деньги, схожу за коньяком для Моисея Семёновича, – злорадно выкрутился помощник.

Не успели полицейские покинуть место обыска и отправиться к РУВД, как телефон Михайловой снова зазвонил, и та, не испытывая особой надежды, взглянула на дисплей.
-Да, Вадовский.
-Алло, Кира Валентиновна, приезжайте на Промышленную 14. Я вас здесь встречу.
-Что случилось?
Оперативник, назначенный для того, чтоб следить за госпожой Федорчук рассказал, как к объекту два часа назад приезжал некий худощавый мужчина с высоким, буквально писклявым голосом и они с Тамарой Павловной изрядно разругались прямо на улице. После этого, минут 20 назад женщина спешно села в свою машину и приехала по вышеуказанному адресу, где среди складских помещений её встретили оперативники ДСР, налоговики и Государственная миграционная служба.
-Я пообщался с нашими, они сказали, что накрыли какой-то подпольный цех по производству мебели, где работают нелегалы с Молдовы.
-А Федорчук там каким боком?
-Не знаю, её сейчас допрашивают. Вам лучше приехать.

Место на окраине города раньше служило территорией химического завода, помещения которого после закрытия предприятия сданы в аренду. В одном из бывших цехов и была обустроена мебельная фабрика, в которой трудились лица без официального оформления и регистрации и которые, по правде говоря, плохо знали государственный язык.
Михайлова с помощником прибыли так быстро, как только смогли. Кира сразу направилась к сотрудникам ДСР, показав удостоверение и объяснив ситуацию, а Лисовой стал разговаривать с Вадовским, дабы выяснить всё, что тот собрал за время слежки.

Неожиданно, к месту подъехал чёрный внедорожник, из которого вышла худощавая фигура Лукашевича. Депутат со злорадной улыбкой проследовал в сторону госпожи Федорчук, которая тем временем что-то яростно объясняла налоговикам. Его писклявый голос звучал, словно царапанье по стеклу.
-Ну, что? Я говорил тебе, что твоя лавочка прикроется, и можешь начинать вместо шкафов и диванов торговать гробами. Один, к слову, припаси для себя.
-Да, чтоб ты сдох! – сквозь зубы прошипела предпринимательница в адрес народного избранника.
-Я обещал тебе, что ты ответишь за смерть Сени. И если полицейские не могут привлечь тебя к ответственности, то это сделаю я.
Его напыщенная снобливая физиономия, похоже, раздражала всех вокруг.

-Господин Лукашевич, – внезапно к нему подошла Михайлова, при виде которой его самодовольная гримаса исказилась от неожиданности. – Можно вас на несколько слов?
-И вы тоже здесь? – ещё более яростно прошипела Тамара Павловна на следовательницу, которую до этого не видела.
-И мы тоже здесь! – заявил о своём присутствии Лисовой, и тут же ощутил на себе грозный взгляд дамы бальзаковского возраста.
Отведя Альберта Марьяновича в сторону, Михайлова приступила к малоприятной беседе.
-Скажите, пожалуйста, вы долго будете вмешиваться в ход следствия?
-Не понимаю, о чём вы, – чиновник неуклюже нарисовал на лице самоуверенную улыбку.
-Не понимаете? Да, вы правы. Вы, в самом деле, не понимаете, что творите. И вы не понимаете, что своими выходками в квартире Анфёрова вы, скорее всего, убрали улики, которые помогли бы нам найти убийцу вашего друга.
-Я и без вас нашёл убийцу Сени. Я вам изначально говорил, что это она. Вы её посадили? Нет, она до сих пор гуляет на свободе. Вы же, наверняка, с ней даже не разговаривали.

Тяжело вздохнув, и бросив взгляд на Вадовского, общающегося с Мишей, она попыталась успокоиться, пока не начались головные боли.
-Послушайте, господин Лукашевич. Скажите, у вас есть доказательства, что это сделала она?
-А кто по-вашему…
-Кроме тех событий, которые произошли на Северном рынке, – сразу уточнила полицейская, чем вогнала собеседника в ступор, судя по которому весомых доводов у депутата больше не было.
-Вы думаете, это не она? – спустя столько времени осенило друга покойного.
-Это я бы хотела спросить у вас. Если на минуточку допустить, что Семёна убила не Тамара Павловна, кто бы это мог сделать? Подумайте, – сдержанным тоном вопрошала Кира, не смотря на непреодолимое желание залепить затрещину этому напыщенному снобу.
-Я не знаю. Правда. Он мне обычно не жаловался на свои проблемы, предпочитая решать их самостоятельно.
-Возможно, кто-то из вашего культа?
От этого вопроса глаза Лукашевича округлились.
-Я же вам сказал, что это не дело рук слуг сатаны.
-Было бы замечательно, если б вы дали нам их данные, и мы с ними поговорили.
-Это лишнее. Я уже сам со всеми поговорил и уверяю, что это не та степь, на которую следует тратить время.
-И всё же я бы рекомендовала…
-Послушайте, девушка, – на минуту Михайловой показалось, что голос Альберта стал низким и грубым, словно его устами молвит сам Люцифер. – Среди наших, назовём их так, «друзей» встречаются не последние люди в этом городе. В том числе и некоторые ваши высокопоставленные коллеги, чьи фамилии слишком известны, чтоб их называть. И беспокоить их вопросами о том, не причастны ли они к убийству моего друга будет крайне неразумным и бесполезным занятием. Тем более, я даю вам слово, что если я узнаю, что кто-то из них мог это сделать, то поверьте мне, наказания ему не избежать, не смотря на чины и погоны.
-Давайте всё-таки вы не будете возвышать себя над правосудием, господин Лукашевич, и оставите поиск преступника органам следствия. Меня, по правде говоря, абсолютно не интересует, кто входит в вашу оккультную организацию, и чем вы там занимаетесь. Коль вы пришли к нам, то будьте добры оставить нам поиск виновного. А если вы и в дальнейшем будете препятствовать поискам, то на этот раз поверьте мне, что для вас это закончится плохо, как вы выразились, не смотря на чины и погоны.

Лицо Альберта Марьяновича исказилось до неузнаваемости. Он стал поочерёдно сжимать кулаки и интенсивно дышать через нос, что ни капли не смутило Киру и она даже приготовилась к самому неожиданному варианту, поскольку приёмы рукопашного боя офицер полиции ещё не забыла.
-Я поговорю с вашим начальником, – пытаясь изобразить спокойствие, промолвил слуга народа.
На это следовательница никак не ответила, дабы избежать эскалации конфликта.

Незаметно к ней подошёл Лисовой, чем её малость напугал.
-Боже! – испуганно обернулась она.
-Увы, но нет. Это лишь я.
-В этот раз ты не жевал печенье?
-Не жевал, но успел лишь на последний акт представления.
-Ты ничего не пропустил. Узнал что-нибудь? – девушка всё же взялась за виски и стала их массировать, утоляя начинающуюся головную боль.
-Узнал. В общем, как вы уже поняли, здесь организован подпольный цех по производству «итальянской» мебели.
-Им руководит Федорчук?
-Нет, им руководит некий Саракул, не смотря на фамилию – гражданин Украины. Он нанимал нелегальных мигрантов с Молдовы, дабы те участвовали в производстве.
-Рабовладение?
-Нет. Все здесь работают добровольно. При том, «зарплаты» у них вполне-таки солидные. Знал бы, ушёл бы из полиции и применил своё столярное мастерство за хорошее вознаграждение.
-Не отвлекайся! – Кира продолжала массировать виски, внимательно слушая помощника.
-Саракул производил мебель, а затем поставлял её по всей Украине под видом импортной. Федорчук – одна из его клиентов и, как выяснилось, у них в итоге закрутилось нечто большее, чем бизнес-отношения.
-Вот почему она так быстро примчалась сюда, узнав об облаве.
-Да.
-Быстро же ты всё выведал. Я только парой слов успела перекинуться с этим…
-Так это не я. Это Вадовский. Он пока ждал нас – поговорил с ДСР-овцами. Один из оперов – его друг из академии.
-А где же сам этот твой Саракул?
-Вон, возле машины, – и Миша указал на низкого роста средних лет полноватого мужчину с чёрными, как смоль волосами и в джинсах в обтяжку.
-Надо бы с ним поговорить.

По дороге полицейских перехватила Тамара Павловна Федорчук.
-Вы! Это из-за вас! Как вы теперь себя чувствуете, разрушив мой бизнес и… – дама бросила взгляд на задержанного организатора подпольной фабрики.
-Нет, Тамара Павловна, вы сами всё разрушили, – вступила с ней в диалог полицейская, в то время как её помощник пошёл говорить с гражданином Саракулом.
-Я? – неистово возмутилась дама, из-за чего многократные слои тонального крема перестали скрывать её морщины.
-Вы! Это вы не хотели вести с нами диалог. Вы не захотели помочь нам с поимкой убийцы господина Анфёрова.
-Да, не знаю я, кто убил вашего Анфёрова! Мне на него плевать! – раскричалась женщина и тут же потянулась за пачкой сигарет для успокоения нервов.
-Кто организовал внезапные проверки налоговой к предпринимателям Северного рынка? И кто устроил после этого пожар?
-Девушка, вы явно сошли с ума! – возразила Федорчук полицейской, параллельно подкуривая табак.
-Хорошо, допустим. Где вы были позавчера? В вероятный день убийства.
-Здесь, – выпуская дым ответила она.
-Или у подруги? Или где-нибудь ещё?
-Спросите у Влада, – она показала в сторону своего знакомого, с которым сейчас общался Лисовой.

Кира знала, что её помощник обязательно задаст этот вопрос, потому просто продолжила общаться с «пострадавшей» от облавы.
-Скажите, а ваш муж знает, что вы были здесь?
-Девушка, вы мне в дочери годитесь, чтоб задавать такие вопросы. И хоть это и не ваше дело, но мы здесь занимались не тем, что вы думаете. Мы составляли макет итальянской софы, презентованной на международной выставке в конце прошлого года. Эти ребята способны создать что угодно по качеству не уступающее мировым брендам.
-Были способны, – уточнила следовательница. – Теперь, как выразился господин Лукашевич, лавочка прикрыта.
-Я вас умоляю, милочка. Это только дело времени. Он заплатит штраф, наймёт новых рабочих, и производство снова возобновится.
-А если не найдёт? Их, как я слышала, депортируют на родину.
-Боже, ну, вы будто вчера родились, – иронично закатывала глаза Тамара. – Во-первых: Владик и сам на все руки мастер. А во-вторых: не наймёт земляков – наймёт наших. Вот только наш украинец – он не так качественно делает. Нашему лишь бы тяп-ляп и давай зарплату. А их народ, откуда Владик родом, всё-таки совестный.

Пообщавшись с Владиславом Саракулом, Лисовой узнал, что в предполагаемый день убийства они с Федорчук на самом деле весь день провели в цеху, где их видели около пяти человек. Также задержанный сообщил, что об Анфёрове никогда не слышал и потому сказать ничего не может.

Глава 4

-Расслабляешься? – вскрикнула Кира, застав помощника мешающим ложкой горячий кофе, когда неожиданно вошла в кабинет.
-Скажите, Кира Валентиновна, вы когда-нибудь с заиками работали? Нет? Будете.
-Да, ладно тебе. Скажи спасибо, что я не вошла, когда ты делал глоток.
-Это вы скажите спасибо, что я не делал глоток, когда вы вошли. Вам потом пришлось бы отвечать за гибель сотрудника при исполнении служебных обязанностей.
-Хорошие у тебя обязанности, Миша. Попивать горячие напитки, пока я катаюсь через весь город в Северное РУВД.
-Ну, судя по вашему настроению, вы выяснили там что-то полезное, – Миша отставил чашку в сторону от греха подальше.
-Как сказать? И да и нет. Дело о поджоге на рынке закрыто, виновный пойман. Повезло, что занимался этим мой бывший сокурсник Кущак – сообразительный парень.
-Вот как? Исходя из того, что с Федорчук мы общались вчера, то поджигатель – не она.
-Не она. Один местный предприниматель с того же рынка, конфликтующий с директором. Оказывается, бывший директор рынка брал плату за большее количество квадратных метров, чем предоставлял. По-сути, это объяснило и тот момент, когда Федорчук не поделила торговую площадь с Анфёровым. По договору второй павильон и в самом деле предоставлялся под мебельный салон. Однако, директор составил ещё один договор, в котором эта же самая площадь предоставляется уже Анфёрову. Таким образом дважды собрал урожай с одного поля.
-Вот как? Интересно? И где же теперь этот директор?
-Не поверишь. В бегах. А у Северного рынка теперь новый владелец, но как ходят слухи – из той же шайки. Правда, уже такой махинацией не занимается.
-Так, значит, кто-то, обидевшись на директора базара, решил поджечь его собственность, при этом, чтоб пострадали ни в чём не повинные предприниматели?
-Ну, директор, как оказалось, получал до этого угрозы, что если он не вернёт деньги, то на его рынке больше никто торговать не захочет.
-Это он сдал поджигателя?
-Нет. Поджигателя Кущак нашёл сам. Оказалось, что когда пришла проверка из налоговой, то почти у всех нашли нарушения, кроме этого кадра. Затем, когда произошёл пожар, оказалось, что за день до этого наш пироман застраховал весь свой товар. Ну, в итоге его взяли в оборот и он сознался.
-Да уж, – Лисовой, откинувшись в кресле, заложил руки за голову. – И в самом деле, ситуация неоднозначная. Вроде бы одна версия отпала, но с другой стороны, с чем мы в итоге остались?

Достав из стола чашку и насыпав туда горсть высушенных цветков липы, Кира приблизилась к чайнику.
-Ну, вообще-то мы не в таком уж и тупике. Ты помнишь, что вчера сказал Моисей Семёнович про нож?
-Запах рыбы! – восторженно вскрикнул старший лейтенант. – Значит, убийца работает на рыбзаводе, или как-то с ним связан.
-На заводе. А может и в магазине. Нам нужно будет опросить больше сотрудников фабрики. Но, по крайней мере, мы уже предположительно знаем, где искать.
-А может всё-таки это тот «потрошитель»? Ну, который отсидел за поножовщину? Ему-то в человека нож вонзить не впервой. К тому же, у него как такового алиби нет.
-Возможно. Ведь судя по рассказам мужа секретарши, покойный был далеко не сахаром, а этот его, буквально, обожествляет, явно маскируя личную неприязнь.
-Нужно запросить санкцию на задержание и поговорить с ним по душам.

К вечеру подозреваемый уже сидел в кабинете у следователей. При том, во время задержания он вёл себя весьма спокойно, не возмущался и не оказывал сопротивления. Полицейские даже не стали надевать на него наручники на глазах у трудового коллектива, поскольку он и без того у руководства на «особом» счету.
-Что ж, Григорий Миронович. Кем бы ни был покойный и чем бы он не занимался, однако за его убийство в любом случае придётся ответить, – констатировала Михайлова, сидя напротив гражданина Кухты.
-За убийство, которое совершил, я уже, госпожа следователь, ответил.
-Я ещё раз спрошу. У вас был конфликт с Анфёровым?
-Не было у нас конфликтов. Где он, а где я? О чём ему со мной спорить? – всё так же безэмоционально рассуждал бывший осуждённый.
-То есть, вы считаете его по статусу выше себя? – вмешался в допрос Лисовой.
-Нет, господа полицейские, так вы меня в свою ловушку не поймаете. Я не испытывал к нему ненависть на социальной почве. Он всю жизнь работал, а я пил да гулял, из-за чего, собственно, и попал за решётку. Потому, за что мне его ненавидеть?
-Ваши коллеги иного мнения о вашем покойном руководителе. Говорят, что он сатрап и многие из-за него уволились.
-Уволились те, кто работать не привык. Кто хочет всё и сразу на золотом блюдечке. А вот лишились бы они всего, что у них есть, то за любую б соломинку потом цеплялись, чтоб только не вернуться назад.
-Всего, что у них есть? – не совсем поняла Кира.
-Свободы. Эти ж люди привыкли к свободе. Потому и не любят, чтоб им указывали, что делать.
-А вы в своё время свободы лишились, – начала понимать, о чём он говорит следовательница.
-А меня эта свобода сгубила. Вёл себя как хотел, считая хозяином жизни. Вот меня эта жизнь и проучила.

Полицейские вскользь переглянулись, и Михайлова встала из-за стола, подойдя к окну.
-И всё-таки, как вы, гражданин Кухта, относитесь к сатанистам?
-Вы знаете, госпожа следователь, многие христиане ещё более грешные, чем сатанисты. Я потому в церкви и не хожу. Во-первых: грехи не пускают, а во-вторых: как зайдёшь туда – одни лицемеры. Утром нагрешили, в полдень исповедались, а к вечеру новых грехов набрались. Со мной в камере одни «верующие» сидели. Один вор, другой маньяк, но что первый, что второй в церковь при тюрьме ходили, а как возвращались, то делились планами, как деяния свои продолжат, когда на волю выйдут. Потому, неважно во что человек верует, если совести не имеет.
-А вы имеете? – снова вставил реплику Миша.
-Говорю же. Я грешный и грех этот мне не искупить. Но Анфёрова я не убивал. Почему вы мне не верите? Потому, что проще всего списать убийство на бывшего сидельца? – Григорий Миронович пытался сдержать себя, чтоб не повысить голос.
-Мы бы рады вам поверить, гражданин Кухта, но вот алиби у вас нет. Может, вспомните? Возможно, к вам кто-то заходил? Или у вас в подъезде камера стоит?

Задержанный задумался.
-Камеры нет, но вот… – он почему-то замолчал.
-Что? – обернулась в его сторону полицейская.
-Я точно вспомнить не могу, но, кажется, во дворе моём прямо напротив подъезда стоит банкомат. Какого именно банка сказать не могу. Но там же есть камера?  Вдруг она охватывает дверь моей парадной?
-А вы не могли выйти через крышу и спуститься через другой подъезд или по пожарной лестнице?
-В моём доме всего один подъезд и я живу на втором этаже. Лестницы нет.
-Но вы могли попросить соседей с первого выйти через их окно, дабы не попасть в объектив.
-Ох, – и мужчина взялся огромными, как языки лопат, руками за голову.
-Спокойно, гражданин Кухта, – поспешила разрядить обстановку она. – Мы всё проверим. Но пока вам придётся побыть у нас.
-А как же работа? Меня ж уволят за прогулы.
-Не переживайте. Мы поговорим с госпожой Сергиенко и, возможно, решим этот вопрос. Но я не обещаю. И ещё скажите, у вас есть автомобиль?
-Нет. Был Москвич до тюрьмы, но пока меня не было, мать продала, чтоб с долгами рассчитаться. А потом и сама умерла. В её квартире, собственно, я сейчас и живу. Там меня все с детства знают. Правда, не скажу, что с лучшей стороны.

Наутро следователи решили разделиться. Получив разрешение на обыск квартиры подозреваемого, Кира отправила Лисового с оперативниками по адресу проживания Кухты, дабы тот всё там осмотрел, поговорил с соседями и выяснил, какому банку принадлежит банкомат, чтоб в дальнейшем составить запрос на получение видео, снятого в вероятный день убийства. Сама тем временем прибыла на рыбзавод в надежде поговорить с другими рабочими и выяснить что-нибудь интересное.
Преодолев КПП, капитан проследовала к кабинету Сергиенко, поскольку рассчитывала на её помощь. Постучав и войдя, она застала Елизавету Васильевну что-то методично достающую из ящиков своего стола.
-Доброе утро, – вежливо поприветствовала она секретаршу.
-Здравствуйте. Мне не сказали, что вы пришли.
-Наверное, уже привыкли к нашим визитам, – отшутилась она, вспоминая, как через этот же контрольно-пропускной пункт вчера в сопровождении полицейских вывели Григория.
-Я вас слушаю, – с плохо скрываемым раздражением буркнула Елизавета, по-видимому, тая обиду за задержание их сотрудника.
-Я бы хотела для начала вас кое о чём попросить. Дело в том, что мы пока вынуждены оставить Кухту у себя, пока не будет доказана или опровергнута его вина. Сами понимаете, такая процедура. Могла бы я вас попросить, если это в ваших силах, чтоб у Григория Мироновича, в случае, если он всё-таки окажется не тем, кто нам нужен, не было здесь никаких проблем? Если потребуются какие-то документы, оправдывающие отсутствие его на работе – мы всё предоставим.
-В смысле, чтоб его не уволили? – уточнила секретарь.
-Именно.
-Можете передать ему, пусть не переживает. Мы все здесь работаем до конца месяца, а потом отправляемся в свободное плаванье.
-В каком смысле? – удивлённо спросила Михайлова.
-В прямом. Директора ведь у нас теперь нет. Заместителей и кого-либо ещё, кто мог бы его заменить отродясь не было. Он никому здесь не доверял и не назначал себе заместителей. Поэтому, грубо говоря, фабрика больше не имеет хозяина и платить зарплату нам больше некому. Нет, ну, приказ о начислении заработных плат за этот месяц, подписанный им, я отнесла в бухгалтерию ещё в четверг, но на этом, к сожалению, в ближайшее время всё.
-А что же будет дальше?
-А дальше, по плану, завод выставляется на открытый аукцион, потому как ни родственников, ни кого-либо, кому бы он завещал предприятие, нет. И кто купит – тот и будет следующим владельцем. Но пока это не решится – производство замораживается, а все сотрудники либо увольняются по собственному желанию, либо идут в отпуск за свой счёт.
-Так вы же говорили, что рыбзавод работал, фактически, автономно и Анфёров мало вмешивался в процесс.
-Ну, знаете ли. У курицы мозг тоже – не самый сильный орган. И с отрубленной головой она также может ещё некоторое время бегать. Но потом всё равно падает. Вот и мы сейчас делаем последние телодвижения без головы, а потом всё.
-Да уж. Вот это неожиданный поворот, – задумавшись, промолвила Кира.
-Весь завод тоже так считает. Поэтому, я постепенно забираю свои вещи, и дальше мы с мужем будем искать другое место работы. Надеюсь, Бог нам в этом поможет.

Оказывается, в то воскресенье убийца не только отнял жизнь у господина Анфёрова, но так же отнял рабочие места у сотен кормильцев семей. Важность поимки преступника возрастала с каждым днём.
-Прошу прощения. Возможно, это сейчас не к месту, но, вам что-нибудь известно о том случае, когда ваш начальник около года назад пытался купить в одной из церквей икону? – Кира почему-то решила спросить у секретарши об этом факте, неожиданно увидев среди её вещей на столе образ Божьей Матери.
Елизавета Васильевна в свою очередь уставилась на гостью удивлённым взглядом.
-Нет, впервые о таком слышу. Зачем ему икона? Он же, вроде бы как, немножко другой религиозной ориентации, если так можно выразиться.
-Ну, да. И религиозной тоже. Но всё же, просто любопытно. Он не упоминал об этом вам?
-Нет, вряд ли, – она смущённо улыбнулась.
-Что ж. Ладно. Тогда может быть, всё же вспомните, вдруг Семён Макарович-таки недавно с кем-нибудь поссорился? Может, не с завода, а с кем-то извне? Или, может, скажете, с кем я могу поговорить по этому поводу?
-Прошу прощения, но я вам уже сказала всё, что знала. Больше ничем не могу помочь. Сейчас придёт мой муж, и мы должны уехать, чтоб отвести вещи. Потому как на следующей неделе уже конец месяца. Поэтому, если у вас на этом всё…
-Да, конечно, – Михайлова видела общее раздражение сотрудницы в связи со сложившейся ситуацией, и выяснить от неё что-либо на данный момент было бы бесполезно. Как, наверное, и от любого из сотрудников сегодня. Однако, не смотря на это, одним из них мог оказаться убийца, потому действовать нужно было незамедлительно, пока они не разошлись кто куда, после чего отыскать каждого из них было бы крайне затруднительно.

Следовательница практически весь день провела на производстве, говоря со всеми подряд. Начала с руководителей цехов, старших смены, рядовых рабочих и даже дошла до уборщицы тёти Мани. Собрала все заводские сплетни, домыслы о том, кто мог бы это сделать, разумеется, конспектируя всё услышанное. Территорию она покинула часам к 16:00, имея, что говорится, «полную голову», и теперь ей оставалось упорядочить всё, что она насобирала за день. С этой целью она отправилась домой. Ведь что может лучше помочь упорядочить мысли, чем мытьё клетки Персика и ужин с липовым чаем. А Лисовой как-нибудь сам сегодня справится. Не маленький уже, поди.

Глава 5

-Ни-че-го! Ноль. Зеро. Бублик, – Кира продолжала констатировать, насколько они продвинулись в этом деле. – В квартире Кухты, как ты говоришь, ничего, кроме стерильного порядка. Может, Лукашевич и для него нанял уборщиков?
-Нет, Кира Валентиновна, у Григория в квартире убрано с душой, а не за деньги, – отвечал ей Миша, раз за разом просматривая на видеозаписи, кто входил и выходил из подъезда, в котором проживает задержанный, в день убийства.
Стрелка часов перевалила за полдень и за окном кабинета начиналась послеобеденная жара.

-Ну, что там? – подошла она к монитору, за которым сидел помощник.
-Да, ничего. Вот он выходит в 8:17 утра, – после этого он включает ускоренный режим воспроизведения. – А вот он возвращается в 10:09 с белым пакетом. И после этого не выходил до самого утра, когда пошёл на работу.
-Чуть меньше двух часов. Вряд ли он успел бы метнуться на окраину в другом конце города, оставить там тело Анфёрова, предварительно его где-то разыскав и убив, а затем вернуться домой с буханкой хлеба, палкой колбасы и пакетом молока, – рассуждала вслух Кира.
-Да и вообще, вы же помните, что убили нашего бизнесмена не ножом, а ударом тупым предметом по затылку, а только потом вонзили нож. А это как-то не вяжется с почерком преступления, по которому сидел Кухта.
-Вонзили нож дважды! – подняв палец вверх, отметила капитан.
-Ага, между которыми жертву переодели. Да уж. Скоро пора ходатайствовать об избрании меры пресечения подозреваемому, а поскольку у нас ничего нет, то будем вынуждены его отпустить.
Услышав об этом мало обнадёживающем факте, Михайлова снова проследовала к своему столу и, тяжело вздохнув, уселась за него.
-Ой, Господи. Вот надо ж было этому козлу Лукашевичу лезть и ставить нам палки в колёса. Что такого мы могли б найти в квартире Анфёрова, что нас удивило бы, и что он постарался так быстро спрятать?
-Не знаю. Может, алтарь для жертвоприношений со следами крови девственницы. Или иконы с Люцифером.
-Да, вот именно.

Кира стала вновь массировать виски, прогоняя подступающую мигрень.
-А может, его убил кто-то из незнакомцев? – допустил Миша. – Ведь он, всё-таки, сатанист, а это не тот образ, который пользуется в народе популярностью. Может, его убил кто-то, кто считает, что таким поступком избавил землю от зла?
-В таком случае, друг мой, мы, и правда, в тупике. Ибо если рассуждать так, то неприятелей у него, как звёзд на небе.
-Ну, не все ж готовы пойти на убийство? Может у нас имеются воинствующие христиане, которые готовы взять на себя грех ради, по их мнению, благой цели?
-Не знаю, Миша. Тогда нужно брать у судьи разрешение зайти в аккаунты в соцсетях и месседжерах Анфёрова, чтоб узнать, не угрожал ли ему кто, а мне что-то подсказывает, что его влиятельный друг сделает всё, чтоб мы этого разрешения не получили.

Лисовой, как и прежде, откинулся в кресле, подложив под голову руки.
-Вы помните, Кира Валентиновна, ту историю с иконой, которую он хотел купить? Как думаете, у скольких людей это могло вызвать недовольство? Я имею в виду крайнюю её степень?
-Миша, у нас убийство висит, и скоро надо будет отпускать Кухту, а улик у нас нет. Вдруг, это он убийца, и после этого скроется в неизвестном направлении? А ты тут растёкся в предположениях.
-Кира Валентиновна, вы сами говорите, что мы в тупике. Уже сколько наших версий оказались провальными? Одной больше, одной меньше. Улики сами на нас с неба не упадут
-Что ты хочешь, Миша? – нервозно фыркнула она.
-Прошу, позвольте мне съездить в Церковь Святого Пантелеймона. Нутром чую, что стоит мокнуться в это дело. Тем более, может, удастся узнать о ком-то, кто яростно ненавидел убитого. Не знаю как вас, а меня будет терзать совесть, если мы, после стольких провалов, упустим возможность ухватиться за ниточку, которая, не исключено, что ждёт нас там.

Михайлова долго ничего не отвечала, перебирая в голове мысли. Она была зла. Зла на то, что до этого они постоянно подозревали не тех, ибо от сомнений в невиновности Кухты у следовательницы уже не осталось и следа. Зла на помощника и на то, что у него, в отличие от неё самой, до сих пор не опустились руки, и он готов копать дальше. И в особенности зла на то, что он, всё-таки, прав, и если есть хотя бы маленький шанс, что убийца – один из прихожан церкви, то данную версию придётся проверить. Она с укором взглянула на коллегу, после чего выдала:
-Ох, Миша, как же ты меня… Хорошо.
-Отлично. Обещаю долго не задерживаться.
-Стой! Я еду с тобой.

Через полчаса полицейские были на пороге культового сооружения с позолоченными куполами. Высокая дубовая дверь была открыта, и следователи вошли в неё, вызвав при этом недовольство у нищенки, сидевшей у входа, поскольку не подали ей милостыню.
На это Михайлова никак не отреагировала, а лишь подняла взгляд, засмотревшись на расписные потолки.
-Девушка, в Божий дом необходимо входить в платке и в юбке, а не в джинсах. Вы, что? На дискотеку пришли? – начала было отчитывать Михайлову старуха, продающая всякого рода христианские атрибуты в церковной лавке, однако развёрнутое удостоверение усмирило её пыл.
-Добрый день. Капитан Михайлова, полиция. Скажите, где мы можем найти наставника церкви? – Кира, не смотря на исполнение служебных обязанностей, всё же старалась говорить шёпотом, ибо, независимо от мировоззренческих взглядов, чужие религиозные убеждения всё-таки нужно уважать.
-Ой, отец Егор сейчас трапезничает, – женщина всё-таки поспешила сбавить тон в присутствии правоохранителей.
-А когда мы могли бы с ним поговорить?
-Ой, сейчас, одну минуту, – стараясь не показывать взволнованность, бабуля достала кнопочный телефон и стала лихорадочно что-то в нём набирать.

Как оказалось, она позвала священнослужителя, предупредив предварительно, что к нему пришли полицейские. Почему именно бабуля так нервничает, и какие грехи видали эти образы на стенах церкви, выяснять у полицейских не было особого желания. Они лишь хотели поговорить с попом как со свидетелем, в надежде, что он мог бы помочь в этом деле. Больше всех надежду питал Лисовой, ведь это из-за его интуиции они оказались здесь, и если он ошибся, то Михайлова будет припоминать ему это до конца дней.
-Добрый день! – в помещение вошёл священник с густой смольной бородой в рясе, обтягивающей шарообразный живот.
-Здравствуйте, я капитан Михайлова, – девушка ещё раз достала удостоверение, предъявив его священнослужителю. – Это младший лейтенант Лисовой. Мы хотели бы поговорить с вами об одном событии, имевшем место около года назад. Примерно в июне.
-Слушаю вас, – батюшка снисходительно взглянул на двух нарушителей поедания им, судя по запаху, чесночного супа.
-Нам стал известен факт попытки купить у вашей церкви некую икону Ильи Печерского гражданином Анфёровым Семёном Макаровичем. Помните такого?
Глаза отца Егора округлились, и из бороды последовало сдержанное:
-Ну, допустим.
-Приобрести у вас образ, насколько нам известно, ему не удалось. Верно?
-Да. А что вы хотели узнать? – он, развернувшись, последовал к выходу, как бы намекая собеседникам идти за ним, чтоб не вести подобные разговоры в церкви, либо в присутствии посторонних ушей.
-Из-за этого, как мы понимаем, среди прихожан возник целый скандал. Так? И мы бы хотели узнать, возможно, вы слышали, может быть кто-то из них слишком яростно отзывался о господине Анфёрове и даже угрожал ему расправой?
-Вы знаете, попытку сатаны влезть в дела Божьи, с какой бы то ни было целью, любой верующий человек воспримет враждебно и даже агрессивно. И в этом нет ничего удивительного.
-Возможно вы и правы и нас бы не интересовал данный факт, если б господина Анфёрова не нашли в этот понедельник убитым.
Священник с ужасом взглянул на Михайлову, после чего, перекрестившись, произнёс:
-Царство Небесное душе раба Божьего, пусть он и отвернулся от Господа нашего, но всё же Бог всем дарует искупление грехов. Нет, господа, я не помню, чтоб кто-то из прихожан желал ему смерти. Не по-христиански это, а народ у нас, знаете, православный, порядочный.
-И всё-таки, может кто-то сам конфликтовал с Анфёровым? Не помните?
-Вы знаете, чтоб лично с кем-то у него была перепалка, да нет, не помню. Так, разве что, толпой из церкви выгнать пытались, но его никто и пальцем не трогал. Да и, тем более, уже столько месяцев прошло. Вы думаете, кто-то после этого стал бы на него покушаться?
-Не знаем. Потому, и пришли спросить у вас.
-Нет, простите, я ничем вам помочь не смогу, – отец Егор лишь развёл руками.

Кира уже хотела разворачиваться и уходить, но тут слово молвил Лисовой.
-А, скажите, можно взглянуть на ту самую икону Ильи Печерского, которую он хотел выкупить?
Кира хотела остановить помощника, но реакция священника не дала этого сделать.
-Зачем она вам? – в резкой форме ответил поп.
-Хотели посмотреть, что именно в ней могло привлёчь Анфёрова. Почему именно она? И для чего вообще человеку с его взглядами христианский образ святого?
-Молодой человек, к иконам необходимо подходить с благоговением, а не с любопытством. И ничего особенного вы на ней не увидели бы.
-Не увидели бы? – вопросительно взглянул помощник следователя на доселе спокойного священника. – То есть всё же вы не позволите нам её лицезреть?
-Послушайте, что вы от меня хотите? Я вам сказал, я не знаю, кто убил вашего Анфёрова. Простите, мне нужно идти, – и настоятель церкви сделал то, чего от него никто не ожидал, хлопнув перед носом полицейских громоздкой деревянной дверью.
-Вот так да! – раздосадовано произнёс Миша, ожидая скорой критики от наставницы.
-Ну, что? Съездили? Много выяснил? – начала было Кира, как за их спинами прозвучал довольно знакомый голос.
-Здравствуйте, господа офицеры! – их взору предстал довольно высокого роста мужчина с запущенной, но расчёсанной бородой и до боли знакомой улыбкой.
-Колян? Ты тут каким образом? – первым узнал давнего знакомого Лисовой.

Местный бродяга Николай, который в своё время, едва не стал жертвой маньяка-мизантропа и, в итоге, помогший следователям его посадить, стоял пред полицейскими, будучи готовым их обнять. Однако, до последнего не дошло, а с Михаилом они лишь обменялись рукопожатиями.
-Так пономарь я теперь здесь. После того как отца Савву вы посадили, в храм апостола Андрея Первозванного прислали нового священника – козла редкостного. Я с ним, честно говоря, сразу не поладил, а спустя пару месяцев перекочевал сюда. Как говорится, Бог помог. Вы ж знаете, я же трудяга.
-А с этим вы как? Ладите?
-Ну, как сказать? Тоже мужик со своими заскоками, и жадный до ужаса. Но, вроде пока держусь. И поесть дают, и при деле.
-Больше не пьёшь?
-Нет, что вы? Боже сбавь, – Николай потянулся было перекреститься, но передумал.
-Зря. В последний раз, когда ты напился – это тебе жизнь спасло.
-Ага, конечно. А перед этим водка мою жизнь сгубила. Нет уж, воздержусь.
-Ну, ты знаешь, Коля, поесть тебе здесь, похоже, и правда дают, при том, весьма немало, – вступила в разговор Кира. – Поправился вон как.
-Ох, что да то да, – он почесал грязными ногтями живот.
-Слушай, Колян, так ты, значит, тут уже давно? Да?

И Миша поведал Николаю о сложившейся ситуации, задав те же вопросы, что до этого озвучил отцу Егору.
-Да, нет. Не помню, чтоб тут кто-то вальнуть его хотел. Так бабки накинулись и давай, прямо в церкви, матюками его обсыпать.
-Серьёзно? – рассмеялся Миша.
-Да. Ну, это в первый раз. А потом, когда они с этим профессором пришли, то здесь уже никого не было.
-С каким профессором? Когда пришли? – у Киры данный факт вызвал неистовое любопытство.
-Да, дня через два или три после первого визита. Уже вечер был. Что именно я тогда делал, не помню, так как уже год прошёл, но помню лишь, что они вдвоём явились, о чём-то говорили с отцом Егором, а после этого икону забрали и куда-то увезли.
-В смысле увезли? В присутствии Егора?
-Ну, да. Он ещё им погрузить её помог.
-А где сейчас она?
-Ой! – задумался пономарь. – А я и не знаю. Я давно уже её не видел.
-А священник что-то говорил по поводу того, куда они её увезли?
-Я тогда спрашивал, он сказал, что на реставрацию. Но, до меня только сейчас дошло, что как-то долго они её реставрируют.
-Вот тебе на, – Лисовой встал, оперев руки о пояс. – А что за профессор? Откуда он?
-Ну, я не спрашивал, но по разговору так понял, что из университета Мечникова. Культуролог, или историк, или что-то в этом роде. Лысоватый такой, в очках квадратных был и с бородкой седой.
-Бородкой, как у батюшки?
-Нет, не такой. Мелкой бородкой, аккуратной. На вид лет 50-60. Ещё с тросточкой был. Да, кстати, поэтому отец Егор помогал икону в машину погрузить, потому что этому старцу тяжестей поднимать нельзя.
-А чего ж тебя не попросили?
-Я попытался помочь, но отец сказал, что сам справится.
-Любопытно. Так что? Пойдём всё-таки спросим у батюшки, где же икона? – рванул, было, к дубовой двери Миша, но Михайлова его вовремя остановила.
-Подожди. Он соврал раз, соврёт и второй. Не задерживать же нам его, в самом деле? Уже у нас один задержанный без улик сидит. Плюс, ты хочешь Николая подставить? Остынь, Миша. Здесь нужно подумать.

Михайлова снова бросила взгляд на отбивающие солнечный свет купола, после чего повернула голову к Коляну.
-Ты точно не помнишь, как зовут этого профессора? Может, слышал?
-Не слышал. Ей Богу. Но то, что он из Мечникова – это 100%.
-Любопытно.

Глава 6

Отыскать подпадающего под описание научного сотрудника в Университете имени И.И. Мечникова не составило труда. Им оказался профессор кафедры культурологи Волковский Казимир Фридрихович. Мужчина пригласил полицейских в свой кабинет, предварительно включив электрочайник. На стенах красовались всевозможные дипломы, грамоты и  фотографии учёного из разного рода экспедиций, среди которых виднелось изображение профессора на фоне ныне разрушенной исламскими боевиками Пальмиры.
Казимир Фридрихович заметил любопытство прикованных к фотографии глаз Лисового, на что с досадным призрением отметил:
-Варвары.
-Что? – перевёл взгляд на преподаватели Михаил.
-То, что не разрушило время и погодные условия, разрушил скудный человеческий разум, искренне верующий, что некие высшие силы вознаградят его за безответственное отношение к Миру.
-Это музей Мосула? – вопросила Кира, указывая уже на другую фотографию с изображением шедевра ассирийской культуры.
-Совершенно верно. Интересуетесь культурой востока?
-Как сказать? Просто осуждаю планомерное разрушение памятников истории.

Параллельно заливая в чашки кипяток, Волковский решил сразу приступить к делу.
-Итак, господа, вы упомянули, что ваш визит как-то связан с ныне покойным господином Анфёровым?
-Да. Откуда вам известно о его смерти? – задала дежурный вопрос Михайлова.
-Сообщили общие знакомые. К тому же, как мне известно, вчера состоялся его похорон.
Следовательница вспомнила, что вчера, в самом деле, господина Анфёрова предали земле. И хотя сама она похорон не посещала, но слышала, что священника на церемонии погребения не было и, кроме того, проститься с ним пришли, мягко говоря, «не последние» люди в городе.
-Откуда вы знали покойного?
-Мы с Семёном Макаровичем давние товарищи. А что?
Полицейская рассказала об известных ей событиях, произошедших год назад в Церкви Святого Пантелеймона, и попросила научного сотрудника дать свои пояснения по этому поводу.
-А вы, разве, не в курсе?
-Как вы уже догадались – нет. Именно поэтому мы и здесь.
-Что ж, господа. Дело в том, что прапрадед Семёна, согласно преданию, передавшемуся ему с родословной, был известным колдуном-чернокнижником. В то время, да и сегодня тоже, среди приверженцев чёрной магии была популярна такая практика как адопись.
-Что это? – вопросила Кира, глотнув из чашки горячего напитка.
-Адопись – древнее искусство создания икон для дьяволопоклонничества, на которых изображались представители так называемой «нечистой силы».
-То есть, колдуны рисовали для себя иконы, чтоб потом им поклоняться? – уточнил Миша, всё ещё не понимая, как это связанно с визитом учёного в церковь.
-В том-то, молодой человек, и дело, что наоборот. Иконы эти они создавали, чтоб сатане поклонялись как раз таки христиане, – этим Казимир Фридрихович откровенно поразил полицейских.
-Это как?
-А вот так. Поверх изображения чёрта, как правило, повторно наносился слой грунтовки и писался уже образ христианского святого. Так считалось, что молясь подобной иконе, верующий молился не, как он думал, святому, а сатане, скрытому от его глаз. И все его молитвы в таком случае будут иметь обратную силу.
-Вот так да, и вы хотите сказать, что икона Ильи Печерского – одна из таких?
-Да, молодые люди, именно так. Вы всё правильно поняли. И автором данного весьма редкого, но всё-таки сохранившегося до наших дней произведения искусства был именно прапрадед Семёна Макаровича – Демьян Анфёров. Поэтому, Семён и хотел выкупить у церкви этот образ и обратился ко мне за тем, чтобы провести экспертизу и доказать, что под ликом святого скрывается то изображение, что в своё время нанёс его родственник.
-Вы уверены, что это именно та икона, о которой он говорил?
-Совершенно. Мы просветили её на рентгене и обнаружили под слоем грунтовки очертания другого образа, у которого, между прочим, отчётливо виднеются рога. Вот, посмотрите сами, – и профессор полез в ящик стола в поисках негативов.
-Вы говорите, что икона редкая? Верно?
-Да. До наших дней сохранились, в основном, дешёвые неискусные подделки конца XIX века, однако эта икона – редчайшее произведение искусства и при её создании использовались наилучшие, на то время, материалы, дабы изделие максимально походило на те образы, что творились мастерами для церковных алтарей. Как именно она попала во владение епархии пока неизвестно.
-Значит, она весьма дорого стоит?
-Я не провожу оценок стоимости, но, уверен, что да. По крайней мере, господин Анфёров готов был отдать за неё столько, сколько скажет отец Егор, лишь бы только семейная реликвия вернулась к нему.
-Так он всё же купил её? – восторженно спросила Михайлова.

Судя по реакции Волковского, стало понятно, что тот явно взболтнул то, чего говорить никак не собирался, и потому он лишь молча тяжело вздохнул.
-Мне неизвестно о дальнейшей судьбе иконы. Моё дело было лишь оценить её подлинность.
-Послушайте. Гражданин Анфёров убит. К его убийству могут быть причастны сатанисты. Возможно, его убили именно из-за этой иконы, – попытался разговорить профессора Лисовой.
-Это не сатанисты, – своим ответом он ещё больше ошеломил полицейских.
-Откуда вы знаете?
Однако, в этот раз Казимир не смущался и не прятал глаза, а наоборот уверенно глядел на гостей и в его взгляде ощущался леденящий холод.
-Откуда вы знаете, я вас спрашиваю? – стараясь сдержаться, промолвила Кира.
-Он один из них, – поняв всё, объяснил Лисовой, и тут же ощутил на себе обжигающий холодом взгляд, для которого профессор даже приспустил очки.
-Осторожнее, – промолвил он, от чего у Миши мурашки пронеслись по коже?
-Что? – возмутился старлей.
-Чашка. Вы сейчас перевернёте, – и Лисовой заметил, как едва не касался локтем сосуда с чаем, каким-то образом оказавшегося на краю стола.
-Это Лукашевич вам рассказал о смерти Анфёрова? – Миша продолжил допытываться, однако в ответ учёный лишь швырнул перед ними негативы рентгеновского снимка.
-Вот, пожалуйста. И если у вас больше нет вопросов, то я бы хотел распрощаться. Мне нужно идти.

По дороге в РУВД Михайлова поинтересовалась у помощника, как тот понял, что профессор принадлежит к культу сатанистов.
-После того, как Лукашевич сказал вам, что в их шайку-лейку анонимным дьяволопоклонников входят влиятельные люди я, по правде говоря, задумался, сколько наших популярных сограждан скрывают от чужих глаз свою потайную жизнь и, признаться, начал подозревать абсолютно всех в подпольном сатанинском заговоре. Потому с самого начала относился к Волковскому предвзято. Однако, с каждой минутой он сам подогревал моё к нему подозрение, утверждая, что с Анфёровым у них много знакомых и они давние друзья. Плюс Лукашевич тогда проговорился, что если мы сомневаемся в том, что его друга убили не сатанисты, то он рекомендует нам проконсультироваться у культуролога.
-Надо же, стоя за дверью, ты уловил и запомнил такую деталь?
-Разумеется. Более того, я уловил в его кабинете кое-что ещё. Помимо фотографий на его стене висят всякого рода награды, одна из которых выдана ему городским советом за «весомый вклад в развитие науки». И угадайте, кто подписал эту грамоту?
-Лукашевич?
-Правильно.

-Да ты, Миша, прямо Шерлок Холмс. И давно у тебя открылись дедуктивные способности?
-Не волнуйтесь. Это скоро пройдёт. Видимо, Моисей Семёнович вдохновил меня на дедукцию, похвалив мои наблюдательные способности.
-В таком случае, тебе придётся хорошо соображать постоянно, чтоб не расстроить нашего уважаемого коллегу.
-Не факт. Возможно, он всё-таки скоро отправится на пенсию, а я обрасту пузом, начну курить и чаще открывать бутылку, а не уголовные дела.
-Мечтай-мечтай. Я скорее уйду в декрет, чем дам тебе спиться.
-Значит, не судьба.
-Стой! – взволнованно посмотрела она на помощника, ведущего автомобиль, от чего тот едва не нажал на педаль тормоза. – У меня совсем вылетело из головы спросить его, где он был в день убийства. Ведь ему одному известно о том, что Анфёров всё-таки купил ту, как оказалось, редкую икону. Что если это он убил его и похитил раритет?

Миша, ненадолго задумался. Но не более, чем на пять секунд.
-Не думаю.
-Почему?
-Во-первых: он не один, кто знает о приобретении Анфёровым Ильи Печерского. Ещё, как минимум, знает священник. А, как известно, знают двое – знают все. Во-вторых: если он говорит, что сатанисты здесь не при чём – значит сатанисты, включая его, здесь на самом деле не при чём. Однако, кое в чём вы всё же правы. Когда мы проводили обыск в его квартире, то икону мы не обнаружили. А значит, она вполне могла стать причиной убийства.
-Ох, Миша, хоть бы в этот раз мы оказались на правильном пути, поскольку, мне уже надоело ошибаться.

В кабинете коллеги расселись за свои столы. В этот раз Кире не хотелось ни чаю, ни печенья. Как и в начале недели, ей просто хотелось прийти домой и плюхнуться в кровать, дабы выспаться. Однако, вместо этого она включила компьютер и стала активно водить мышью, периодически щёлкая по клавиатуре. Лисовой в свою очередь поднял перечень предметов, описанных во время обыска в квартире Анфёрова. Затем для пущей уверенности проглядел список вещей из квартиры Кухты, которого через несколько часов нужно было освободить.
-Иконы и в самом деле нигде нет. Я бы предположил, что Анфёров мог её продать, однако, он так долго гонялся за семейной реликвией. Может, её забрал Лукашевич?
-Возможно, – не отрываясь от монитора, поддержала разговор Кира.

Она монотонно водила мышью и бегала глазами по экрану, и казалось, что вот-вот уснёт, однако неожиданно на весь кабинет раздалось:
-Опа!
-Что там? – испугавшись, поинтересовался помощник.
Лицо следовательницы какое-то время оставалось удивлённым, но спустя несколько секунд запылало, словно она выиграла миллион.
-Вот так да. Надо же? Иди-ка сюда!
Лисовой резво встал из-за стола, чтоб узнать, что же интересного она там обнаружила и через минуту разделил её восторг.
-Вот так да. Если б я обратил на это внимание с самого начала…
-Планы на выходные не строй. Ибо, как ты уже понял, времени у нас очень мало, а если точнее – фактически нет.
-А как вы…
-Не только тебе, Миша, бросаются в глаза определённые детали.

Глава 7

Сергиенко вошла в кабинет, попытавшись открыть его ключом, однако заметила, что дверь почему-то не заперта. Причину этому она выяснила, как только шагнула за порог. Перед ней во всей красе на диване расположилась Михайлова.
-Добрый день, Елизавета Васильевна.
-Как вы вошли в мой кабинет? – малость невежливо поприветствовала она гостью.
-Ну, вообще-то, как я поняла, вы с этого кабинета почти съехали. Потому чисто технически он уже не ваш. А ключи я взяла у охранника. Замечательнейший человек, – с последними словами полицейская поднялась с дивана.
-Понятно. Да, вы правы, кабинет этот, фактически, уже не мой. Я приехала забрать остатки своих вещей.
-Я знаю. Поэтому и подождала вас здесь, а не отправилась к вам домой.
-Но, зачем я вам? Я рассказала всё, что знала, – взволнованно оправдалась секретарша, попятившись назад, однако в дверном проёме на пути у неё встал Лисовой и ещё нескольку полицейских за его спиной.
Правоохранители вошли в кабинет, фактически окружив госпожу Сергиенко.
-Что здесь происходит? – занервничала Елизавета.
-Я вас поправлю, – начала пояснять Кира. – Вы сказали нам не всё, а многое. Однако, большая часть из этого не соответствует правде.
-В каком смысле?
-Вы лучше присядьте, госпожа Сергиенко, – настоятельно рекомендовал ей Миша, и она была вынуждена воспользоваться его советом.
-Видите ли, Елизавета Васильевна. Последнее, о чём вы мне соврали, было то, что вы якобы не в курсе попытки вашего покойного шефа купить икону Ильи Печерского у Церкви Святого Пантелеймона. Однако, рыская вчера в сети, я проверила ещё раз обнаруженный моим помощником пост в социальной сети, где данный факт активно обсуждался среди верующих. Завершил это обсуждение один комментарий к данной теме, который вам, наверняка, может показаться знакомым.

Михайлова достала из кармана смартфон и продемонстрировала Елизавете Васильевне скриншот из сети:
***
19:37 Lise Sergienko: Братья и сестры, Илью Печерского Анфёрову никто не продал. Отец Егор – порядочный человек и не пошёл на сделку с дьяволом, потому образ остался во владении церкви. Слава Богу!
***
Увидев это, Сергиенко опустила глаза, сжав кулаки.
-И что дальше? Оставлять комментарии противозаконно?
-Давать ложные свидетельские показания противозаконно, однако, суть не в этом. Вы, так полагаю, решили прикрыть своего шефа, усмирив народный гнев, верно?
-Нет! Этого прихвостня дьявола я б в жизни не прикрывала. Прикрыть я хотела лишь отца Егора, ибо он на самом деле хороший человек, а если б прихожане узнали, что всё это время молились сатанинской иконе, то представьте, какой бы скандал поднялся. Это погубило бы не только священнослужителя, но и церковь и даже всю епархию.
-А вы видели, какой джип появился у вашего «хорошего человека» после исчезновения образа Ильи Печерского? К счастью у него очень разговорчивый пономарь, который, кстати, узнал по фотографии и вас, сообщив, что вы и в самом деле часто ходите в церковь.
-И вы меня за это задержите? – саркастично съязвила она.
-Нет, задержим мы вас по иной, известной нам обоим, причине. Видите ли, в тот день, что я провела на вашем рыбзаводе, я узнала очень много слухов, 90% из которых я сразу отбросила, не считая достойным внимания. Однако, несколько сотрудников рассказали, что отношения у вас с Анфёровым были далеки от идеальных. Он часто злоупотреблял своим служебным положением, всячески оскорбляя и унижая вас. Не имеет значения, на какой почве происходил булинг, поскольку оправдания этому нет в любом случае, ибо никто не вправе дискредитировать кого-либо за его религиозные убеждения. Однако, последней каплей, так понимаю, стало его распоряжение задержать вам зарплату на два месяца после того, как вы на глазах у нескольких коллег высказали ему всё, что о нём думаете.
-Вы и об этом прознали? Да, он козёл и сатрап и я, в самом деле, его ненавидела всем сердцем. И если вы меня спросите, почему я не уволилась, то, не смотря на ваши погоны, я плесну вам в лицо этот стакан воды, – девушка указала на наполненный сосуд, стоявший на краю стола.
-Я прошу вас успокоиться, госпожа Сергиенко. Таких вопросов я вам задавать не стану, ибо ответ меня не касается и у всех свои причины держаться на рабочем месте.
-И из-за того, что я его ненавидела, вы решили, что я его убила?
-Нет. К такому мнению нас подвигла прямая улика. Ваш охранник на КПП, как я уже выразилась, замечательнейший человек, на этих выходных указал нам, где паркуется на стоянке ваш муж. Ведь в это воскресенье он был на работе? Верно? В отличие от предыдущего.
-В каком смысле? Что это значит? Я не понимаю, – женщина начала откровенно паниковать и на её глазах стали проступать слёзы, однако полицейских это вовсе не пробирало.
-В таком смысле, что пообщавшись со старшим смены, мы узнали о том, что в прошлое воскресенье ваш муж отпрашивался отлучиться, разумеется, втайне от высшего руководства. Аргументировал это тем, что вам с ним срочно нужно было съездить к вашей матери, у которой ухудшилось самочувствие. Вот только ездили вы не к вашей родственнице, а к заброшенному пятиэтажному строению на окраине города, куда отвозили труп вашего руководителя. Знаете, как мы это узнали?

В ответ девушка, стиснув зубы, промолчала.
-Следы автомобильных шин, которые мы обнаружили там, совпали с рисунком протектора на колёсах машины вашего мужа. Как они там могли оказать? Не знаете? Наверное, так же, как и нож с набалдашником на рукояти в виде головы слона, от которого шёл характерный запах рыбы. А ещё, проверив сообщения в месседжере покойного, мы узнали, что вы планировали к нему приехать, якобы по срочному делу, связанному с накладной на поставку сырья, – говоря о последнем факте, Михайлова умолчала, что ей пришлось долго уговаривать Лукашевича, чтоб тот позволил ей просмотреть сообщения в телефоне Анфёрова, который он предварительно забрал из квартиры и, в итоге, показал только диалог с гражданкой Сергиенко.
Кроме того, Альберт Марьянович сказал, что икону Ильи Печерского из квартиры он не забирал, скромно умолчав об остальных артефактах.

Елизавета Сергиенко призналась, что они с мужем на самом деле убили Анфёрова, забрав из его квартиры дорогостоящую икону. В воскресенье супружеская пара подъехала к его дому, выманив его из квартиры. Пока Семён Макарович разбирался в липовых бумагах, Александр – муж Елизаветы, подкравшись сзади, нанёс ему сильный удар металлической трубой по затылку, сломав шейный позвонок, что и стало причиной смерти.
Поместив тело в автомобиль, они поднялись к нему в жилище, предварительно забрав ключи. Там они отыскали икону, а так же взяли нож, что подарил ему Лукашевич для имитации ритуального жертвоприношения.
Труп было решено отвести, как им казалось, в безлюдное место на окраине, чтоб выиграть немного времени до отъезда. Ещё немного времени они надеялись получить, пытаясь пустить следствие по ложному следу, якобы это сотворили с ним его друзья-сатанисты. Супруги даже купили на рынке курицу, обезглавив её и оставив тушку на месте рядом с трупом.
Однако, были в исполнении их плана и изъяны. Изначально труп Анфёрова раздели, поместив в центр пентаграммы. Вот только вместо груди муж Лизы вонзил по привычке нож в живот, как это обычно делается при разделывании рыбы. После этого, вытерев вытекшую кровь, пара всё же нарядила покойного в одежду, в которой он вышел к ним, и Александр вонзил нож повторно, при том, весьма удачно, угодив прямо в главную артерию.
Икону супруги считали компенсацией за отвратительное отношение и за невыплаченную зарплату, потому, вскоре после переезда планировали сбыть её на чёрном рынке. Плюс Елизавета Васильевна скромно умолчала о том, что её супруг также в своё время был осуждён за разбойное нападение и потому имел связи в криминальных кругах, которые, как они надеялись, поспособствуют сбыту краденного.

Лукашевич, как и прежде, вольготно расположился на стуле в кабинете Сергея Ивановича, где присутствовали: сам майор, Михайлова и Лисовой.
-Что ж, господа. Я премного вам благодарен за поимку убийц Сени. Также хотел принести извинения за неудобства, доставленные вам во время проведения следственных действий.
-Ну, что вы? Не стоит, – саркастично оскалилась Кира, однако тут же уловила на себе строгий взгляд Сергея Ивановича.
-Понимаю ваше негодование, господа офицеры, однако я готов полностью компенсировать причинённые неудобства, – и депутат снова потянулся во внутренний карман.
-Не вздумайте! – настойчиво рекомендовал майор, на что Альберт Марьянович лишь улыбнулся.
-Как скажете. Возможно, вы передумаете.
-Прошу прощения, Альберт Марьянович, а можно задать вам вопрос? – неожиданно проявил любопытство Лисовой, и все перевели взгляд на него. – Вы говорили, что сатанисты не приносят в жертву людей? Верно? Но какую-то жертву же они всё равно приносят? Как и в любой религии.
-Да, молодой человек, вы правы. В каждой религии есть свои жертвоприношения высшим силам?
-И какие же они у вас?
Лукашевич потёр кончики большого, указательного и среднего пальцев, имитируя общеизвестный знак «деньги».
-У сатанистов, как и у всех, принято за всё в этой жизни платить.

После разговора с депутатом Кира и Лисовой вернулись в свой кабинет. Михаил заметил, что ещё за столом у начальника она выглядела весьма подавленной, потому и поинтересовался, что может её беспокоить.
-Как тебе сказать, Миша? Это один из тех немногих случаев, когда «закон» не равно «справедливость». Нет, я, конечно, понимаю, что помимо мести ими двигал меркантильный интерес завладения ценностью, но всё же. Разве пошли бы они на такое, если б Анфёров к ним относился справедливо?
-Что я могу вам сказать, Кира Валентиновна? Во-первых: верующего от псевдоверующего отличает то, что второй вариант верует в Бога только пока это ему ничего не стоит. Пока у него всё хорошо и стабильно. В иных случаях вся его нравственность и упование на Господа куда-то деваются, как произошло и в этот раз. В конце концов, вы же помните, как сказал Кухта? Что среди верующих больше грешников, чем среди неверующих.
-Помню. В во-вторых что?
-А во-вторых: бывают геи, и бывают пи…
-Миша!