Перестал.
И снова сыпет снег.
Для тебя.
И для меня – для всех.
Кроме всех песков пустыни
Не узнать им его имя
Им сгорать под солнцем злющим,
Обжигающем, плюющем
А над нами
злые тучи
холода все круче, круче
и уже как 2 недели
прогноз радио – метели
в самом деле…
здесь снова сыпет снег.
Максим Иванов
Мелкие крупинки снега имеют одно удивительное свойство: в сильный мороз прилипать практически к любым поверхностям, превращая, например, обычное дерево в произведение искусства, будто искусный мастер воспроизвел в жизнь картинку из сказки. Бывает, идешь по заснеженной аллее, и сердце замирает от такой красоты, особенно если в это время над твоей головой сияет чистое, без единого облачка небо и солнце своими золотыми лучами обрамляет всю эту белоснежную красоту, проникает дальше, достигая земли и оставляя яркие пятна света.
Идешь, вдыхаешь колющий чистый воздух, и тебя охватывает эйфория. Улыбка сама собой появляется на лице, и ты даришь ее прохожим, тем самым заставляя их самих улыбаться. Как же чудотворен этот снег! Многие не замечают этой красоты, ввиду своих проблем, невнимательности и еще невесть чего. Радуйтесь мелочам, обращайте на них внимание, как это делают художники, поэты или музыканты, ведь именно они, приобщаясь к ним, и создают всю эту красоту в своих произведениях, песнях или же картинах.
Неподалеку от такой волшебной аллеи стоит деревянный дом, зимой он становится похожим на деда в старых белых лохмотьях, который прячется в огромном белоснежном сугробе. На крыше, белоснежной шапкой лежит снег, стены, заметаемые пургой, почти до самой крыши завалены снегом, благодаря этому в хижине тепло даже в самые лютые морозы. В нем и живет наш главный герой. Это статный мужчина с колкой щетиной на лице и очень выразительными глазами носит имя Михаил, и все, чем он живет – это писательство. В старом бревенчатом строении скопилось множество рукописей, которые никогда не будут опубликованы, а читал их один-единственный человек. Это был лучший друг Миши Сергей. Таких людей называют “друзья не разлей вода”. Они дружили с детства, хоть и были полными противоположностями: один был нелюдимым, закрытым в себе ребенком, а другой был открыт и харизматичен. Может быть, именно поэтому Сергей и нашел подход к нелюдимому Мише.
Только Сергей был самым нужным, самым незаменимым и настоящим другом для Миши. Ребята очень любили гулять по заснеженным улицам, особенно если день был солнечным. У них сразу повелось: один может красиво сказать, а другой это запишет, сделав высказывание более лаконичным. Но вот беда: Сергей не увидит больше снега, он вчера ушел на небо…
Снег то идет, то прекращается, то вновь обрушивается на землю с новой силой, стараясь накрыть все вокруг пушистым белым одеялом. Завывали холодные ветра, перенося огромные массы снега с места на место. Зима была в самом разгаре, недавно ударили морозы, которые своим жгучим холодом заставили людей попрятаться по домам, поближе к теплому камину или же печи. От каждого дома в поселке, тянулся в небо дым из печных труб, который, судя по приметам, предвещал еще более сильные морозы. Изредка, по намятым в сугробах тропках, скрипя снегом под тяжелыми теплыми ботинками, пробегали люди. Одевались очень тепло, боясь что-нибудь себе отморозить. Часто даже лица обматывали шарфами или платками, оставляя маленькую щель для глаз. Так и ходили по улице, как колобки, из-за большого количества теплых вещей. Потом, радостные, что вновь зашли в теплое помещение, сбрасывали с себя тяжелую зимнюю одежду, подлетали к разожженному камину и, чуть ли не обнимая его, отогревались, топя намерзший на ресницах иней.
Маленький бревенчатый дом стоял на небольшой возвышенности и со всех сторон обдувался шальными ветрами, которые царствовали здесь всю зиму. Старая, ветхая древесина скрипела под порывами холодного воздуха. Температура снаружи порой опускалась до минус двадцати пяти градусов по Фаренгейту, но в старом доме всегда топилась печь, согревая одного-единственного его обитателя.
Миша проснулся очень рано, предвкушая, что именно сегодня придет его муза и недавно начатый роман наконец-то сдвинется с мертвой точки. Маленькое окно в деревянной раме, открывающее вид на длинную аллею и бескрайнее небо, которое уже месяц не меняло свой цвет с пепельно-серого, было зашторено, как только светало. Вид унылого и мрачного неба наводил на Мишу необъяснимую тоску, от чего рукописи получались настолько серыми и пресными, что ничего не оставалось, как отправить их в мусорную корзину.
Сев за свой старый дубовый письменный стол и взявшись за ручку, писатель замер, готовый записывать, но в голове не появлялись мысли, имеющие отношение к роману. Множественное количество житейских проблем не давало покоя и приводило в полнейшее уныние. “Это все из-за серости погоды” – подумал Миша. Ручка прокатилась по столу до самого его края, остановившись лишь тогда, когда ее половина выставилась за край лакированной столешницы. Так и не законченная рукопись отправилась в шкаф на неопределенный срок.
Стальные дверцы, которые не смазывались с самой покупки, ужасно скрипели при малейшем движении.
– Ну, может, что и назреет, когда Сергей придет – сказал Миша, обращаясь к огромной кипе бумаг, разложенной по полкам шкафчика – Ах, да… – вздохнул писатель, вспомнив ужасное происшествие, случившееся на прошлой неделе.
Весть об этом, как гром среди ясного неба, пришла на жалком клочке бумаги, написанном второпях матерью Сергея. Ее рука дрожала, отчего буквы плясали по строчкам, местами превращаясь в непонятные чернильные пятна из-за непрерывно капающих слез.
Сергей очень любил выезжать в лес на своем любимом вездеходе. Машина с огромной легкостью преодолевала крутые овраги и без видимых проблем карабкалась по небольшим скальным участкам. Сергей очень давно хотел покорить небольшую гору, что виднелась в глубине леса и выдавалась из него как спина огромного существа. В поселке эту каменную глыбу, поросшую мелкими деревцами и кустиками, прозвали спиной или горбом тролля. И вот утром, ровно неделю назад, Сергей на своем верном вездеходе выехал из гаража и направился в лес, к горе. Машина не вернулась назад ни вечером, ни на следующий день. Позже поисковая группа, состоящая из местных жителей, найдет у подножия “спины” перевернувшийся на крышу вездеход…
Узнав об этом, Миша два дня не вставал с кровати, надеясь, что видит кошмар, который никак не хочет кончаться. Настолько была ужасна мысль о потере лучшего друга. Местные жители, знакомые с писателем, часто приходили к нему затопить печь или приготовить ужин, помогали, чем могли, но Миша никак не реагировал, а просто лежал и смотрел в потолок. Так и прошла эта неделя, в полном унынии и попытках вернуться к нормальной жизни. Дурные мысли, то и дело напоминающие о лучшем друге, скребли душу похлеще сотни разъяренных кошек, а серая погода, стоявшая уже месяц, нисколько не улучшала состояния Миши.
– Нужно изложить свои мысли на бумаге, она излечит меня, как и делала всегда – сказал себе писатель и кинул на стол новую пачку чистых листов, скрепленных тесемкой. Усевшись поудобнее, Миша задумался, какое название дать произведению, которое заполонят его мысли…
В этот день произошло многое: талантливый писатель, наконец-то вышел из своего внутреннего мира, в котором хотел закрыться от всех навсегда и принялся за грандиозную работу всей своей жизни. Погода, как бы желая ему помочь, медленно начала раздвигать свои серые тучи, пропуская яркие лучи солнца, позволяя им достичь и земли, и старого бревенчатого домика, и маленького окна, закрытого неплотной занавеской, и дубового стола. Материя, преграждающая путь свету, была раздернута резким движением окрепшей за мгновение руки. Ручка, которая наполовину упала со стола, взмыла в воздух и застрочила по бумаге. Миша, не зная себя от произошедшего чуда, с жадностью смотрел в окно, на залитую солнцем аллею, боясь, что солнце вот-вот скроется за серыми тучами и снова оставит его одного.
На улице было просто прекрасно: светило солнце и крупными хлопьями шел снег…
Старые петли входной двери послушно отворились, впустив в дом холодный уличный воздух. Тяжелые охотничьи сапоги по самое голенище с хрустом провалились в наваливший за утро снег. Белое пушистое покрывало лежало везде, покуда доставал взгляд, лишь аллея была полностью разгребена. Кто-то с самого утра постарался и очистил дорожки от снега. Теперь он, возможно, довольный выполненной работой, спокойно отдыхал в кресле у камина, потягивая чай.
Сугроб, заваливший дорожку от дома до аллеи нужно срочно убрать! В ход пошла деревянная лопата, расчищая засыпанный путь. Работать было тяжело, мешала толстая зимняя одежда, сковывающая движения. Но Миша трудился не покладая рук, его лицо покраснело, телу было жарко, хоть верхнюю одежду скидывай. Писатель то и дело останавливался перевести дух и расстегивал верхнюю пуговицу старого полушубка, дабы немного охладиться. Прохлады надолго не хватало. Вот лопата несколько раз отбрасывает снег в сторону, и Миша снова стоит, отдуваясь от жара.
Наконец, работник устало вступил на утрамбованную дорожку необычайно красивой аллеи. Покрытые белым инеем ветви выстроенных в две линии берез, еле заметно качались от слабого ветерка. Солнце, низко проходящее по зимнему небу, пропускало свои лучи сквозь кроны деревьев, создавая причудливый узор из света и тени на белоснежной дорожке. Людей на аллее не было, может ушли на работу, может не вышли на улицу, боясь жгучего холода, царившего в этих краях, причин могло быть множество. Отсутствие людей как то своеобразно украшало это место, делая его более привлекательным для Миши, любившего никем не нарушаемые тишину и покой.
Стоявшая неподалеку деревянная лавочка была начисто очищена от снега. Снятые с разгоряченных рук рукавицы, шлепнулись на промерзшие доски. Миша сел, громко выдохнув от облегчения. Достав из большого внутреннего кармана ручку и тонкую пачку бумаг, писатель приступил к делу. Ровные строчки выходили из-под руки Миши. Иногда писатель отвлекался, устремлял свой взгляд куда-то вдаль, в голубое небо. Прошло около получаса. Закончившийся лист был заменен новым. И снова побежала ручка, выписывая все новые и новые строки романа.
Миша не чувствовал холода и продолжал безостановочно строчить по бумаге. Время бежало незаметно.
Солнце, сильно наклонилось к горизонту. Огненно-рыжие лучи окрасили все оттенками осени. Деревья горели огромными факелами, освещая всю аллею золотым светом. В центре этого огромного костра сидел Миша, рядом лежали исписанные листы, руки крепко держали последнюю страницу романа. Улыбка не сходила с Мишиного лица, ведь теперь Сергей будет всегда с ним, на страницах произведения, в который Миша вложил всю свою душу.
Вот, писатель перечитывает написанное, и перед ним появляется ясный образ лучшего друга. Кажется, он вновь сидит рядом, на скамейке, с умным видом читая записи Миши, потом, закончив чтение, улыбается своей лучезарной улыбкой и одобрительно кивает. Одного этого жеста хватает, чтобы понять, теперь все хорошо.
– Друг, не беспокойся обо мне, я справлюсь, ведь ты теперь всегда рядом – тихо говорит писатель.
Сергей, продолжавший сидеть на скамейке, снова кивнул и медленно растворился, улетев с легким дуновением холодного воздуха.
Время клонилось к вечеру, похолодевший ветер продувал старый полушубок, заставляя все тело дрожать от холода. Миша аккуратно собрал свои бумаги и бережно сложил их во внутренний карман, будто это бесценное сокровище, потеря которого равнялась с потерей счастья или же удачи.
Нужно было отправляться домой, топить печь, и заниматься делами, накопившимися за долгое время Мишиной меланхолии, поэтому писатель поспешил обратно.
На фоне закатного солнца появляются редкие тучки, несущие новые сугробы на дорожках поселка. Серые гиганты медленно плыли по небу, то загораживая огненно-красный диск, то отступая от него, открывая путь лучам тепла и света. Где-то там высоко, пошел дождь, но холодный воздух превращал капли, одну за одной, в остроконечные, не похожие друг на друга снежинки.
И снова снег пошел…
Автор публикации
