Случайный Николай… Глава 1. Обыкновенное перемещение

 

Случайный Николай в точке пересечения параллельных миров.

Глава 1. Обыкновенное перемещение

 

Николай был молодым, подающим одежду прапорщикам. Вы только не подумайте, что он был молодым, подающим надежды прапорщиком. Нет. Молодых прапорщиков мало, молодые довольно быстро становятся старшими прапорщиками. Эх, наивные. Но потом, по мере осмысления жизни и службы в армии, они за то или иное достижение становятся просто прапорщиками. Эволюционировавший прапорщик не подаёт одежду, не подаёт надежды, он просто поддаёт. Однако, вернёмся к Николаю. Мы могли бы, конечно, остаться с прапорщиками. И весь рассказ провести с ними. Но сами прапорщики не хотят. Такие были доведены вводные через дежурных по информационному пространству. Не любят прапорщики этого. Они, как своеобразные армейские монахи, нуждаются в тишине и одиночестве.

 

Итак, рядовой Николай. Проведя в армии всего три месяца, он, как ему казалось, понял суть вещей. А суть вещей в армии, как и в любой неволе, проста. Избегай неприятностей. А для этого сливайся с окружающей средой (“мимикрируй”, — сказал бы лексиконовый богач (“человек с богатым словарным запасом”, — поправил бы сварливый критик (“принципиальный блюститель чистоты языка”, — отозвался бы усталый учитель русского и литературы (“ну невозможно же читать, я бросаю”, — проскрипел бы зубами уставший считать открывающие скобки перетрудившийся читатель гуманитарного склада / “а, и бросай”, — посмеялся бы автор и применил косую черту (“ну всё, теперь не хулиганю”, — подумал бы он при этом)/))), но Николай не такой, он такое не любит) не отсвечивай, прячься. От начальства, сослуживцев, а главное, от работы. Работа это процесс, который обязательно должен иметь результат, за который могут спросить. Служба это процесс, который может иметь только длительность. Работающий вынужден действовать в четырех измерениях. Служащий старается обойтись только одним — временем. Отсюда промежуточный вывод — машину времени изобретут именно военные, потому что во взаимодействии с временем со временем именно они стали наиболее смелы и умелы. Они убивают, замедляют и ускоряют (профукивают, тянут, укладываются в него и так далее) время по своему желанию.

 

Ещё настоящий военный человек должен уметь управлять своим сном. Кто ходил в караул, знает, как не спать, когда очень хочется. Но есть среди военных и такие, которые знают, как спать, когда не хочется. Вот эти настоящая элита! Николай этим мастерством овладел всего за три месяца. Он способен был забиться в каптёрку, присесть на жёрдочку, спрятанную за солдатской одеждой, и тут же уснуть. В парке (в автопарке их войсковой части) он умел спать на нескольких мотках ветоши в досмотровой яме, мог свернуться калачиком в МТЛБ, легко располагался на бушлатах в сушилке, силой лени отключая обоняние. Важным для мастера сна является и умение оборудовать себе новые места для сна. Николай научился незаметно пробираться на чердак казармы по наружной пожарной лестнице и там оборудовал тайник. В гаражном боксе он оборудовал спальное место на верхней полке стеллажа для хранения комплектов ЗиП.

 

Но любимым местом сна для Николая было пространство между внутренней и наружной обшивками кунга старого “Урала”, используемого, как передвижной склад. Сам “Урал” уже ездить не мог, но начвещ умел оживить его при помощи десятка солдат и с наслаждением перемещался вместе со складом между казармами. Пространство под скамьёй кунга было почему-то обшито металлом изнутри кунга заподлицо с внутренним краем скамьи, образуя скрытую нишу под ней, а снаружи один лист обшивки был неплотно прикручен на два самореза. Вероятно, это был портал для перемены видов собственности. Но возможно, также портал использовался для перемещения и хранения жидкостей, поскольку при оборудовании спального места Николаю пришлось выгрести из ниши целый мешок пустых бутылок. Николай некоторое время последил за кунгом, но портал явно был заброшен. Видимо, он был изобретён предыдущим начвещем, который не то что портал, но и значительную часть подотчётного имущества передать своему молодому коллеге не смог — но уволился из части успешно, по неопытности последнего получив необходимую подпись и повесив на молодняк огромную недостачу.

 

Итак, единственным хозяином портала стал внимательный Николай. С наступлением холодов кунг отапливался буржуйкой, но к ночи быстро остывал. Парень научился притягивать наружный лист обшивки и временно закреплять его изнутри саморезом. Притащил и втиснул туда два старых матраса, устроив своеобразный спальный мешок. Для защиты от ветра обклеил листы изнутри полиэтиленовой пленкой. Зима выдалась теплой, и Николай в кунге не слишком замерзал. Для повышения градуса блаженства он притащил в портал скудные съестные припасы и держал фляжку с лимонадом.

 

Парень, как обычно, проспал новости о том, что в часть прибыли военспецы из московского НИИ, что в срочном порядке готовились какие-то испытания. Вся бригада “стояла на ушах”. Испытаниями нужно было срочно закрывать третий этап программы гособоронзаказа. Как водится, на своевременное выполнение программы были завязаны коэффициенты эффективности всего руководства института. Да это бы и ладно. Но в Минобороны тоже люди могли остаться без годовых премий. Серьезные люди. Потому в части началась дикая суета. Прямо перед Новым годом судорожно-срочно очистили место на полигоне, подновили КНП, а главное, из округа прислали какой-то невероятной мощности дизель-электростанцию.

 

В штабе бригады собрали совещание. Недоумевающим офицерам объяснили, что директор института и комбриг старые друзья, надо помочь. Нужно было провести какие-то стрельбы из перспективного оружия. Секретного. Нормативная мишень — легкобронированная техника (МТЛБ, БТР, БМП или массогабаритный макет). При словах военспецов о массогабаритном макете кадровые офицеры не сдержали смех. А потом, невзирая на субординацию и накрытый дарами от московских просителей стол, минут десять всех материл мгновенно вспотевший, с яростной красной лысиной в обрамлении седых волос, зампотех. Он недавно вырвался с ЗабВО и от полученного заряда счастья в течение года привёл всю технику в идеальное состояние. Достаточно сказать, что вся техника была на ходу. А теперь отбивался, как мог. И он был прав. Учёные не могли внятно сказать, какие повреждения получит техника, и лишь самый молодой из них, он был автором “темы”, ухмылялся и с противным смешком повторял: “Да ничего не будет”. Ситуацию спас старый опытный зампотыл, седой приземистый полковник с заметным брюшком. Он предложил предоставить для экспериментов давно списанный “Урал” с, как он всех уверял, бронированным кунгом. Москвичи помялись и согласились, ну а чего делать то было, отчитаться нужно в этом году, а на дворе уже 30-е декабря.

 

Тридцать первого декабря после обеда в части было по-прежнему многолюдно. Старослужащие перепугались, что Новый год накрылся медным тазом или ещё чем похлеще. Но после обеда из части на полигон отбуксировали старый “Урал” и всё начальство из части, как ветром сдуло. И, как в старые добрые времена, побежали за территорию гонцы за спиртными напитками и подарками для “дедушек”. Одного только молодого не смогли найти и нагрузить полагающимися молодому обязанностями. Николая.

 

Николай, конечно, уже не спал. Вначале из кунга что-то спешно выгружали, и он притаился. А теперь “Урал” куда-то везли на буксире. Когда проезжали пост на въезде в часть, он с восхищением подумал, что в Новый год сможет пройтись “по гражданке”. Потом, конечно, в часть вернётся, а то ж дезертиром признают, но предвкушение интересного приключения заставляло сжиматься сердце. Сердце сжималось и от подбирающегося холода, поскольку во второй половине дня зима, как будто спохватилась, решив додавить столбик термометра до минус двадцати. Что-то ещё внутри подсказывало, что сегодня особенный день. Дрожало тонкой стрункой. Душа что-ли. Но в душу Коля не верил, даже крестик, подаренный бабушкой не носил. Снаружи стемнело, и Николай перестал вглядываться в щель между листами, тщетно пытаясь разглядеть, куда везут. Судя по звукам, машину явно отцепляли от буксира.

 

— Снег пошёл! — с досадой произнёс начальник штаба, вглядываясь в повалившие густые хлопья за окном КНП.

— Это нам не помеха, у нас все готово. Включаем обратный отсчёт? — отозвался копавшийся в своих приборах молодой военспец.

— Телеметрию наложи на экран визуальной фиксации. Ага-ага, чуток повыше для наглядности, — старший из военспецов, высокий худощавый седой мужчина, стоял за спиной длинноволосого парня, возившегося с ноутбуком.

На экране висевшего в КНП монитора все увидели столбик побежавших цифр на фоне сиротливо стоящего в заснеженном поле “Урала”. Камер было восемь, но на монитор вывели ближнюю с крупным планом. Один из приезжих скептически смотрел из-за спин на работу команды, видимо, это был куратор из Минобороны. Он обменялся взглядом с начальником штаба бригады и устало покачал головой, как бы давая понять, что, мол, не надо беспокоится, ничего не ожидается, опять “московский слон родит мышь”.

— Что будет то? Какой эффект ожидается? — оживился зампотыл, как будто озвучивая витавшие в воздухе мысли. Он был наиболее беспокойный из собравшихся. Всем надо было, в конце концов, домой, Новый год встречать.

— Ничего не будет, — опять сострил молодой автор изобретения.

— Вот именно, — желчно поддержал его куратор из Минобороны. Тем временем начался обратный отсчёт, а потом молодой приезжий сказал “Поехали” и переключил довольно старинного вида тумблер.

— “Космонавтов из себя строют, москвичи, итить вашу мать”, — подумал про себя пожилой прапорщик, руководивший буксировкой “Урала” на место, и слегка зажмурился, глядя в окно КНП. Но, ожидаемо, ничего не произошло. Когда раздались восторженные крики москвичей, он посмотрел на монитор, куда уже удивлённо таращились все собравшиеся. “Урала” на месте не было, там появилась лишь сферической формы яма в земле, а столбик цифр продолжал бежать на фоне усиливающейся снежной вьюги.

— Я же говорил “ничего не будет”, — крикнул молодой автор изобретения и, по-дурацки, истерично заржал.

— Товарищи! Вы присутствовали при историческом событии…, — солидно начал речь самый старший из военспецов, но тут голос его от волнения сорвался, а на него кинулся с объятьями куратор из Минобороны:

— Валерий Дмитрич, голубчик, поздравляю, невероятно, невозможно… Молодцы, а я не верил… Алеша, гений, ты просто гений, как ты говорил “просто зачерпнем шарик материи и придадим ему ускорение”, — обнимал он молодого автора, которого пять минут назад готов был задушить от раздражения и предвкушения встречи Нового года впервые не в кругу семьи.

— Там радиации нет, не опасно? — спросил всех одевшийся уже зампотыл. Получив одобрение, он припустил к месту последней стоянки “Урала”, сопровождаемый прапорщиком. Остановившись на краю свежей исходившей паром ямы, еле переводя дух после такой пробежки, полковник весело прорал прапорщику, перекрикивая ветер:

— Вот, учись, Пантелеев! Исчезло полностью, и никаких следов! А у тебя вечно, то подсумки с надписями, то упаковку от перчаток найдут.

 

Следы, однако, были. На дне ямы откуда-то взялись свежие срезанные ветки деревьев и даже часть ствола молодого деревца с ветвями. Но внимания никто не обратил, яму быстро огородили колышками с красной лентой и спешно разъехались по домам. Новый год же встречать надо…