ГАДАНИЕ В СОЧЕЛЬНИК.  

ЗОЯ, ВИКА, АЛЕКСАНДРА

 

– Протри и у меня тут! Они чё, вааще сёдня не работали? А Светку где носит? – окликнул Зойку бармен из-за своей стойки.
– Так, наверно, народу не было. И Светки не будет. Она попросила меня прийти пораньше, собралась на концерт в город, – ответила официантка.
Наведя блеск за барной стойкой, молодая, привлекательная женщина открыла холодильник: так, борща пол кастрюли, шесть отбивных, пюре картофельное, помидоры-огурцы-зелень.
– Борь, есть не хочешь?
– Не, не буду. Слушай, Зой, может, я махну nach hause. Ты закройся и ложись спать. В семь утра приедет Вовчик. Думаю, скорее всего, никого уже и не будет. А?
– Ладно, езжай, чё вдвоём тут торчать? Если кто и заглянет, сама налью водки или чего другого. Дело нехитрое.
– Вот спасибо, то-то Ленча обрадуется.
Борька женат уже почти год, а всё как медовый месяц. «Бежит домой к своей Ленке, прямо сломя голову», – с завистью подумала Зойка. Где-то мой Славик? Он и не знает, что у него сын родился, точная копия. Сильный, щедрый на ласки и деньги дальнобойщик Славик в месяц по два-три раза проезжал. И потом даже с объездной заворачивал. Каждый приезд праздник для Зойки устраивал. Она вся растворялась в нём, вспыхивала и таяла, как свеча. Выдумщик и фантазёр. У Зои замирало сердце от его прикосновений. Пропал, вот уже пять лет никто не знает, где он. Ездила на стоянку дальнобойщиков. Знакомый дядя Миша как-то сказал, что её Славка перешел на другие трассы и по заграницам рассекает. За большими деньгами погнался, купил новый трейлер, а когда вернётся – неизвестно. Она года два надеялась, но прошло столько времени, а от него ни одной весточки. Кончилась любовь, а всё так классно начиналось. Женщина хмурилась и гнала от себя мысль, что её Славик сбежал.
Борька натянул шлем, застегнул косуху, махнул на прощанье. Через несколько минут затарахтел его мотоцикл, газанул и умчался в ночь. Всё стихло. Донесся протяжный крик поезда, сообщающего о приближении к городу.
Оставшись одна, Зоя подошла закрыть дверь. Шум подъезжающей машины, хлопки дверей остановили её. В кафе вошли трое посетителей. Зоя подумала: ладно, этих накормлю и закроюсь. Первый – мужчина лет пятидесяти в шортах и футболке, заправленной за пояс, за ним женщина-колобок с ярко-рыжими волосами, постриженными ёжиком, в балахонистой хламиде и едко-розовых легендах. За ней возник худой высокий и какой-то несуразный подросток лет пятнадцати. Оранжевая бейсболка на нечёсаных дредах, футболка размера на три больше, шорты а-ля Гаврош цвета детской неожиданности и кроссовки явно сорок третьего размера. Одёжка на нём висела, как на перевёрнутой швабре. Он двигался ссутулившись, опустив руки почти до колен. «Бедняга. Наверное, парня угнетает то, что всё лицо в прыщах», – предположила Зойка.
– Мы можем у вас тут поужинать? – басовито спросила женщина.
– Конечно, конечно, проходите. Есть отбивные из свинины, борщ. Могу сделать салат из свежих овощей.
– Тогда так: три борща, три отбивных с картошкой. Салат не надо, просто помидоры и огурцы с зеленью. Только не забудьте тщательно помыть, а то знаю я вас, – прогремела толстуха.
«Вот язва!» – подумала Зойка, как её этот тюфяк терпит.
– Что пить будете? Чай, кофе, соки в ассортименте?
– Мне, кофе двойной без сахара и сливок, – заказал мужчина.
–  Пусик, зачем тебе двойной кофе, побереги сердце! К тому же на ночь глядя, – заботливо заметила дама.
«Ах, вот она что: она играет роль мамочки, а он – второй сыночек».
– Девушка, а до города далеко? – поинтересовался глава семейства.
– Около двух часов, как ехать будете, – ответила официантка.
– Вот видишь, говорила я, что не туда свернул, надо было меня послушать. Всё, что ты делаешь по-своему, получается через пень колоду, – отчитывала супруга рыжеголовая.
– Километров через сорок пять будет авто-кемпинг. В это время года там ещё свободно, переночуете и утром спокойно поедете дальше, – подсказала Зоя.
– Придётся. Нам с собой налейте чаю, и сок ананасовый возьмём литровый. Сходи за термосом, – пихнула мамаша в бок своего отпрыска.
– Могу нарезать бутербродов.
– А какая колбаса, и свежая ли? – осведомилась домашняя начальница.
– Только сегодня привезли. Сейчас помногу не завозят. Есть полу- копчёная «Московская» и варёнка «Докторская», сыр «Костромской».
– Нам десять с «Московской» и десять с сыром.

Зойка прошла к холодильнику, быстро сделала нарезку, обернула плёнкой, сложила в пакет. Глава семьи рассчитался, не поскупился на чаевые, и все направились на выход.
– Вы можете, если надо, тут заправиться. Рядом с нашим кафе АЗСска. Рекомендую, бензин хорошего качества, – вспомнила Зоя ребят с заправки. Пусть и они чуток подзаработают. Хоть какие-то деньги. Завтра на чаевые она купит конфет и печенья сыночку.
Семейство загрузилось в машину и тронулись к автозаправке. Зоя убрала грязную посуду, вытерла стол, придвинула стулья. Управившись, вышла к соседям-заправщикам.
– Сёма, тебе притащить пожевать чего-нибудь? Ты сегодня один, что ли?
– Толян день рождения справляет, да и зачем всем тут толкаться? Я сегодня из дома хавчик взял, спасибо.
– Ну ладно, тогда я пошла спать, вряд ли до утра кто завернёт. Пока.
У Зойки в подсобке раскладушка, одеяло и маленькая удобная подушечка. Зоя вытащила из волос шпильки, и русая пшеничная волна упала на плечи. Женщина только подумала заняться приготовлением ко сну, как визг тормозов на улице вспорол тишину летней ночи. В дверь позвонили. Зойка побежала открывать.
Вошли два человека, кавказкой национальности. Черные рубашки, брюки, ботинки и джинсовые куртки. Первый крепкий, почти квадратный, второй младше, стройный, гибкий. Странный блеск в глазах.
– Чем накормишь, красавица?
У Зойки холодок пробежал по спине от того, как они посмотрели на неё. Что-то пугающее проглядывало в этих кривых ухмылках. Она увидела себя их глазами: короткая юбка, топик без лифчика, спадающие на плечи волны русых волос. Вот же дура-дурища, вырядилась для кого? Не пятнадцать лет, думать надо, где работаешь. Ещё и патлы распустила. В подсобке халат. Может, накинуть быстренько?
– Есть борщ, отбивные с пюре, салат овощной могу сделать.
– Тащи всё, кушШИть оШЕн хоШИЦа, – прошипел широкоплечий, – и оба заржали, глазами раздевая Зойку. Она кинулась в подсобку и, конечно, никакого халата там не оказалось. Вспомнила, что хозяйка забрала постирать. «Зойка, Зойка вот ты попала. Надо взять себя в руки. Может, всё ещё обойдётся. Первое впечатление обманчиво».
– Чай или кофе? – спросила девушка.
– Кофе с сахаром и сливками. Мы любим сладенькое, – ответил гнусаво молодой и опять хохот.
– Салат с майонезом или с маслом?

– КАнеШно с маслом! Какой-такой майонезЬ-шмайонезЬ!
Посетители на повышенных тонах гортанно переговаривались на своём языке, бросая на неё сальные взгляды. «Может, удрать на заправку к Сёмке? У него там и тревожная кнопка, видеокамеры. Говорила ведь: установите, установите, так нет, всё экономят! Но, как бросить кафе с посторонними людьми, да ещё неизвестно, что у них на уме: перебьют тут всё или сожгут, потом расплачивайся до конца жизни – хозяйка злющая, как мегера последнее время».
– Так, где наш кофе? ДЭвушка!
Зоя принесла кофе.
– Убери грязнЫЙ посуд!
Она поставила тарелки на поднос и унесла к мойке. Снова раздался мерзкий голос:
– ДЭвушка! СалфЭтка принЭси!
Только она потянулась поставить салфетки на стол, как тот, что был помладше, рванул, прижав обе её руки к столу так, что она вся нагнулась и легла животом на стол. Схватил как клещами, сильный, хоть и молодой. Здоровяк встал, подошёл сзади, залез под юбку и стал спускать трусики.
– Не дёргайся, а то будет боЛно, и получай удоволствие! – бешеным жеребцом заржал насильник.
Зоя испугалась до ступора, до холода в животе. Что она могла сделать в этой ситуации одна против двух здоровых мордоворотов? Зоя росла без отца и во всём полагалась только на себя. Она с раннего детства поняла, что защитить её некому и набиралась опыта в уличных потасовках наравне с мальчишками. Ребятам это нравилось, они наперебой каждый показывал секретные приёмы драки. Девочка быстро училась и отличалось хорошей реакцией. Недостаток силы компенсировала тяжелым предметом, палкой, арматурным прутом или камнем – что попалось под руку. Никогда не ждала и нападала первой со всей жестокостью подросткового максимализма. Терпеть не могла насилия, унижения над собой. Уже учась в колледже, дала такой отпор некоторым любителям клубнички, что те стороной обходили «дикую», как её прозвали. Зойка могла бы вырваться. И за стойкой бара специально спрятана бейсбольная бита. Но она увидела у младшего бандита пистолет под курткой и решила подождать удобного момента для отпора.
Мерзавец вошёл в неё так мощно, что Зоя застонала от боли и почти сразу закрыла глаза, чтоб не видеть наглых похотливых глаз второго самца, закусив почти до крови губу. Через пару минут он испытал оргазм, швырнул презерватив на пол и, довольный, скомандовал:

– Нэ вставай! А ты, Азамат, иды, твая очЭрЭдь.
Молодой подскочил и тут же резво пристроился сзади, но никак не мог войти, тыкал туда-сюда, причиняя резкую боль, спешил. Подонок начал злиться, ударил официантку по телу ниже задранной юбки, затем обхватил таз двумя волосатыми, будто железными, лапищами и вонзился, чуть не разорвав ей внутренности, будто обезьяна в любовном экстазе. Насильник бешено задвигался, заорал, и закончил процесс ещё быстрее, чем его напарник. «Только бы живой остаться, всё стерплю. Может, получив, что хотели, отпустят, твари. Принесло мразей… Ведь было, было какое-то предчувствие, что-то давило сердце. Если получится, убью гадов», – стараясь держать себя в руках, прокручивала ситуацию девушка.
– Эй, одЭвайся, поЭдЭшь с нами.
– Я не могу, у меня мать больная и маленький сын, – била на жалость несчастная жертва.
– Нэ бойся, дня тры с нами покатаЭшься и отпустим, дЭнег  дадим. Я лублу сговорчивых дЭвушек, а ты такая сладкая и красивая, мнЭ сразу понравилась. Сабери в дорогу, там, калбаса и что есть… водка возЪми. Быстро! Азамат, надо заправиться, пошли.
«Гости» направились к выходу. Краем глаза Зоя успела заметить и у старшего кобуру под мышкой. Ну, дела! Ноги совсем перестали подчиняться хозяйке. От боли, причинённой беспредельщиками, ее пошатывало.  Неожиданно прогремел выстрел. Страх на доли секунды парализовал женщину. Банда! Банда!! Слышала о таких, видела по телеку, а тут столкнулась сама. Какая может у них быть жалость? Теперь жертва совершенно отчетливо ощутила, что если не подчинится, убьют. Решила: будь что будет. Припомнила совет заложникам: главное, не злить захватчиков, выполнять все требования. Она нашла в себе остаток сил, рванула в туалет, отмотала полотенце, намочила тёплой водой, протёрла где надо, промокнула насухо и побежала собираться. Из холодильника забрала колбасу, сыр, помидоры и огурцы, минералку, несколько банок разного сока. То, что это именно они стреляли, Зоя не сомневалась. Сёмка, такой весёлый… Слово «был» она не желала осознавать, может, просто стращали, потом, допустим, связали или ударили по голове не насмерть…
Налётчики ввалились радостные и довольные, бросили на стол кучу денег и стали пересчитывать.
– Сабрала, милая, пажрать? – резко бросил Азамат, который, оказывается, лучше говорил по-русски.
– Да, вот всё сложила.

– Всэ на выхад.
– Молодец, хАроший дЭвушка, – похвалил старший, –  садЫсь с нами в машинА.
Азамат впихнул её на заднее сиденье грязной, прокуренной иномарки. На сиденье крошки, какие-то обрывки бумаг. Под ногами бутылки, пустые пакеты. За руль сел старший.
– Да города сколька?
– Часа два, перед городом пост, круглосуточный. Через час автокемпинг.
– НЭт, нам надо до утра в городе быть. В городе нЭ знаЭшь, где можно отдохнуть, Штоб нЭ засвЭтиться?
– Я училась там в колледже и жила у одной бабушки на самой окраине города. У неё свой дом на две половины разделён, отдельный вход с другой улицы.
– О! Туда едЭм, Покажешь. Ментов надо обЭхать.
– Есть просёлок, я знаю, где проехать можно.
– ХАрАшо, Указывай, да без глупостей. Ай, да молодЭц.
Показался кемпинг. Бар «Приехали», ничего не подозревая, будто бы призывно мигал разноцветными огоньками, приглашая посетителей отдохнуть и повеселиться. Заходите!
Рубен крутанул баранку и съехал на обочину, развернув машину к дороге. Не глуша мотор, сказал:
– Азамат, пАйдём пАсмотрим. А ты сиди. Машина водить умеешь? – бросил он теперь уже Зойке.
– Умею, у меня и права есть, – заставила себя развязать язык пленница.
– Садись за рул, увидишь, мы выйдЭм, как сядЭм, быстро поЭдеш, поняла? Сматры у мэна,
– Да-да, понятно, – пролепетала она.
Бандиты направились в бар. Зоя видела, как они вошли.
«Что им тут понадобилось? Только бы никого не убили, отморозки»
И как накаркала. Из бара, где доносились звуки ритмичной музыки, грянули выстрелы. Значит, не только Семка… Зойку подбросило, ладони ее вспотели, опять задрожал каждый нерв, во рту пересохло. Не помня себя, но осознавая, что преступники с оружием и могут его снова пустить в дело, она медленно выехала к дороге. Азамат и Рубен уже подбегали к машине.
– Гони! – сзади в ее спину уткнулся ствол.
Зоя вдавила педаль, машина рванулась, ее занесло вбок, но женщина выровняла движение. Боковым зрением она увидела, как распахнулись двери и на улицу выскочил охранник с автоматом, высыпали ещё какие-то люди.
«Ох, мамочки, вот и всё! сейчас изрешетят», – ужаснулась Зойка, вжимая педаль газа до упора.
Но Азамат в открытое окно выставил пистолет, прицелился и выстрелил. Охранник сложился, будто его перерубили, и упал. Холодок пробежал по Зойкиной спине. А бандиты весело засмеялись, словно они находились в компании на пикнике.
«Они явно обдолбаны. Что теперь будет со мной?» Трепещущая женщина представила лицо своего сынишки, помеченное солнышком, в обрамлении золотистых кудряшек, его такие родные губешки, глазёнки… Каково ему придётся, останься он без матери в этом страшном мире. «Солнышко моё!»  И как они с матерью смогут жить без меня? Мама не переживёт, если подонки меня прикончат. «Я должна выжить, должна! Но что делать?»   «Ждать. Затаиться и ждать» – ответила пленница сама себе.
Кемпинг принадлежал некоему Ерёме, то ли авторитету, то ли вору в законе. Зойка не понимала разницы, хотя конечно разница была – воры в законе не владеют недвижимостью. Но в любом случае этот Ерема всех поднимет и будет искать, кто наехал на его точку. И разборки воплотятся в очень крутые. В баре сейчас уже звонят хозяину. Дорога ровная, просматривается далеко, свет фар засекут по-любому. Надо съехать и переждать. Наверняка, из города примчатся братки, заодно и ментов предупредят, там же камеры кругом: и в баре, на улице. Номера машины элементарно пробьют через базу, и тогда уже никуда им не спрятаться.
Зоя прекрасно знала дорогу до города. Через несколько километров будет старая лесопосадка, можно попробовать переждать. Притормаживая, она мягко съехала с дороги, углубилась в сплошные густые заросли и остановилась, выключив мотор.
– ЗачЭм заехала сюда, нада быстра уезжать в город, – завопил Азамат дурным голосом.
– Этот кемпинг местного авторитета, ему уже позвонили, и, я уверена, сюда едут крепкие ребята. До города час езды, и на посту ГАИ нас ждать тоже будут. Когда они поравняются с нами, то здесь нашу машину не заметят. И тогда мы поедем. Пока они доберутся до кемпинга и выяснят что к чему и обратно рванут в город, у нас будет запас времени часа два. Или вы хотите ещё пострелять? Я думаю, что Ерёма пошлёт сюда не меньше двух машин и человек десять со стволами. Есть другие предложения
– НЭт, будЭм ждат. МАлАдЭц! СоображаЭшь.

– Я хочу вернуться живой домой к маме и сыну, – тихо проговорила Зоя.
Правильно говорят: ждать и догонять – хуже нет. Время как бы остановилось. На часах четыре с четвертью то ли утра, то ли ночи. Захотелось спать. Зойка знала это состояние, когда сопротивляться сну просто бесполезно, и что бы ты ни делал, всё равно уснешь. Она отключилась, будто провалилась в бездонный колодец, и ей приснился сын. Ребенок бежал к ней, протягивая ручонки и смеялся, а сзади на него наезжал черный большой автомобиль. Зоя тут же инстинктивно даже во сне кинулась навстречу малышу защитить, закрыть, выхватить из-под колес. Все, что угодно, но спасти! Спасти!! Вот машина уже рядом, а ее тело, о, ужас, почти не сдвигается с места, ноги будто свинцом налиты. А машина всё ближе и ближе. Тогда женщина рванулась, что было мочи, и… проснулась вся в поту.
В машине, как в парилке. На заднем сидении спали, похрапывая бандиты. Вот если бы у неё был пистолет, перестреляла бы их прямо тут. Потом подожгла бы машину, и … Она поймала себя на этих мыслях и пришла в такой ужас, что волосы зашевелились. Но они хотели сбить её мальчика. Стоп, ведь она уже проснулась! То был сон. А может, ей вообще ВСЁ ЭТО снится от начала и до конца? Горе-буфетчица обернулась назад. Насильники и убийцы спали, как миленькие.
По шоссе вихрем промчались два автомобиля: джип и BMW. Немного подождав, она завела машину и, резанув лучами фар мрак ночи, вырулила на дорогу, постепенно увеличивая скорость. Проясняя сознание, разлепили глаза и попутчики. Дорога ровная и ни одной машины ни сзади, ни навстречу.
Зоя напрягла зрение и стала припоминать ориентиры. Где-то тут должен быть просёлок, не пропустить бы. Она замедлила движение, съехала на грунтовку и бережно повела машину. На танкодроме и то лучше наверно маневрировать.
Чуть погодя показался берёзовый лесок. Свет фар заметался по стволам берёз и кустам в предрассветной мгле. Сколько раз Зоя отдыхала здесь, собирала грибы в роще.
Она остановила машину, вышла, растирая затёкшую спину, подошла к обрыву песчаного карьера. Ещё, когда она училась, карьер закрыли, только местные брали песок для строительства и хозяйственных нужд. К ней сзади неслышно подошел тот, кто постарше.
– ЗачЭм ты приЭхала сУда. Нам надА в город.

– Отлично! Я чё, заявлюсь к бабке в пять часов утра: привет бабуся, принимай гостей? А если у неё постояльцы? Бабка глухая, и пока до неё достучишься, полпосёлка проснётся.
Бандит махнул рукой и справил малую нужду прямо чуть ли не под ноги женщине. Зоя отвернулась и пошла к машине. «Сволочи, они и есть сволочи. Кто я для них? Лишний свидетель? Заложник? Пристрелят, и всё». Но пока она им вроде как нужна, не тронут. Значит, надо всё сделать, чтоб выжить, а потом, а потом…
В короткой юбочке и топике прохладно, комары налетели, успевай руками махать. Зойка села на водительское место. Залез Рубен, ворча что-то о комарах, Азамат тоже долго не задержался на поляне. Распахнули все двери, замахали, пытаясь выгнать насекомых.
– Жрать хочется.
– В пакете бутерброды с колбасой и сыром, и сок, – пленница подала пакет и банку.
Зашуршал целлофан, в салоне запахло колбасой. Женщина с удивлением отметила, с какой жадностью едят эти мужланы, чавкая и громко глотая жидкость, будто свиньи в хлеву. Они громко переговаривались с набитыми ртами на гортанном языке, мерзко подхихикивая. «Странно, – подумала пленница, – на каком языке они переговариваются? Впрочем, какая разница…». Сама же мысль о еде теперь стала ей особенно противна.   Парочка подчистую сожрала всю колбасу, ей оставили бутерброды с сыром.
– На, покушай, – благородно предложил ей Рубен и перекинул замазюканный пакет прямо на колени.
Рубен и Азямат, натрескались, порыгали и отвалившись, опять заснули сном праведников. Пересиливая тошноту, Зойка все же сжевала один бутерброд и запила соком. Мозг лихорадочно прокручивал варианты дальнейших событий. Она была уверена, что у бабки вряд ли кто живёт. Её домик далеко от остановки автобуса и магазина. Минут двадцать петлять поэтому «Шанхаю». Пару лет назад Зойка полдня плутала, пока запомнила дорогу к бабуле. А сейчас ее тоже незаметно сморил сон.
Она проснулась, когда вовсю жарило солнце. Болела шея, замёрзли отёкшие ноги. Банда тоже продрала глаза и сидела тихо. Тронулись дальше. В этот раз Зоя быстро нашла дом. Бабка кормила кур.
– Здравствуйте Прасковья Ильинична.
– Кажись, Зоя? Каким ветром тебя занесло? Иль случилось что?

– Всё хорошо, я по делам в город. Вот решила вас навестить. У вас никто не живёт?
– Нет, пустует твоя половина. Как ты уехала, молодожены еще год были тут, а сейчас никого.
– Можно, я опять поживу недельку?
– Да я только рада буду. Я часто тебя вспоминала. Сыну говорила: кого ты ищешь? Вон, Зойка, говорю, деваха какая! Шустрая, всё в руках горит, и чистюля, и красавица. Так нет. Нашел – упаси Господь… и года не прожили, разошлись, теперь алименты плотит. Пить с расстройству-то начал. Сил моих нет, быстрей бы прибрали небеса душу мою грешную.
– Ну что вы, Прасковья Ильинична, ещё помирятся, и всё будет, как надо. Или другую встретит, хорошую.
– Где же он её встретит? Почитай, полгода не работает, совсем спился. Она же, змея подколодная, хватиру у него отсудила и с дочкой не даёт видеться. Я ему говорю: Пашка, что ты делаешь, вон их скоко, выбирай. Любая за тебя пойдёт. Ты же красавец и мастеровой на все руки. А он одно: нет мне жизни без неё. Не иначе, опоила чем-то. Как чумной ходит. А какой был, ты же помнишь. Вот что значит – без отца рос.
– Может, переболеет и одумается.
– Не знаю я, мне ведь семьдесят восемь уже, не доживу. Совсем меня эта его жизнь подкосила, и ноги плохо слушаются, и в руках силы нету. Представляешь, кружка с чаем, и та чижолая кажется, аппетиту нет.
– Баба Прося, ну не расстраивайтесь так. Время, говорят, лечит.
– А где взять время? Меня не будет, Пашка пропадёт. Вот славно, что ты приехала, я так рада. Ключ-то ты знаешь, где лежит. То ко, наверно, там грязно. Я после жильцов и не заходила туда. Пашка пару раз ночевал. Ну ладно, ты-то расскажи: как там мама, сыночек?
– Да в общем, всё нормально: сынок растёт. Мама, правда, побаливает, но в огороде, бедная, копается, чтобы что-то своё вырастить. Мне темечко долбит: вешний день целый год кормит.
– Да, в магазинах-то теперь не докупишься, – вздохнула старушка.
– Это точно. Мы почти всё, что задумали, уже посадили, оставалось рассаду огурцов высадить, да вот по делам срочно надо было уехать. Теперь ей самой горбатиться.
– Конешно, трудно в хозяйстве без мужика-то. Ну, иди, дочка, устраивайся.
– Баба Прося, я не одна, со мной ещё двое.

– Дак меня это не касается. Знаю, ты человек порядочный, проверенный, с плохими людьми дружить не будешь. Живи, денег с тебя не возьму. Только заходи ко мне. Хоть одна родная душечка. А то уже никто не заглядывают. Товарки-то мои по умерли, вот и некому ходить. Придёшь?
– Обязательно, сейчас посмотрю, что там, приготовлю покушать и приду. Принесу чего-нибудь.
– Я помню, как ты готовишь, может и поем малость. Ну, иди, располагайтесь.
У Зойки отлегло от души. Бабка никогда не проверяла и не заходила к ней, когда она тут жила. Гостья прошла через знакомую калитку на другую сторону и открыла ворота. Машина въехала и остановилась под навесом, который закрывал практически весь двор. Забор высокий и с улицы не видно, что делается во дворе. Ключ на месте.
Эту половину постройки с маленькой комнаткой, крохотной спаленкой и верандой, оборудованной под кухню, когда-то она считала своим домом. Всё на месте: старый шифоньер, комод с телевизором, стол и раскладной диван. В спальне маленький столик и две односпальные кровати. Рубен прошёл, посмотрел и сказал.
– Мы там, а ты здЭсь, – и указал на диван.
– Есть хочется, сделай что-нибудь, – то ли попросил, то ли приказал Азамат.
– Надо сходить на базар, здесь недалеко. Сейчас приберусь и смотаюсь. Что приготовить? И денег давай – бесплатно тут не кормят, – проговорила Зоя
– ХАчу шашлык, мяса хорошего вазми, зелени, овощи. Вот деньги, – Азамат протянул ей три тысячи.
– Мне надо купить одежду, не в таком же виде мне идти на базар.
– Ладно, Азамат, дай ей ИШО дЭнег.
Зоя нашла веник и стала подметать. Азамат пронёс мимо неё две большие дорожные сумки. Заметно: сумки тяжеленые. Что в них? Вдруг взрывчатка или оружие? Может, это не бандиты, а, что еще хуже – террористы? Зое стало не по себе, бросило в жар. И тут случилось то, чего она в этот момент, честно говоря, не ожидала. Азамат подскочил сзади и резво попытался стащить с неё трусы. Зоя постаралась вырваться, но побоялась спровоцировать расправу. Пусть делают что хотят, лишь бы не били и не прикончили. Она уже приготовилась ощутить боль, как Рубен что-то резко и громко сказал. Азамат начал лепетать, но старший ещё раз что-то буркнул, и тот быстро юркнул в спальню.

– Иди быстрей на базар.
– Но я вообще-то не убрала спальню.
– Ты туда ни ногой, Азамат сам сдЭлает. Всё, иды.
Рубен зашёл в спальню и с силой плотно закрыл дверь. Зоя услышала разговор на повышенных тонах. Она собрала мусор в пакет, заглянула в шифоньер. К её радости, там висели несколько вещей, видно оставшихся от предыдущих жильцов. Мужская рубашка в клетку с коротким рукавом и джинсы Зое подошли. Ну, вот так-то лучше.
Базар сильно разросся. Кроме продуктов, палатки с одеждой и обувью. Чище стало, цивильное. Женщина выбрала шорты, футболку и лёгкую курточку, ещё кое-что чисто женское, мимоходом заскочив в аптеку. За стеклом девушка-провизор. Зойка её узнала.
– Галка, привет. Ты так тут и работаешь?
– Зоя, какими судьбами? Ты же уезжала.
– Да вот по делам приехала на недельку. А ты каждый день здесь?
– Практически каждый. Валька в декрете, у Юльки отпуск, кое-кто уволился. Зарплата мизер, пашу за троих, а платят, как за одну. Но я оформила сестру, помнишь её? Катерина иногда меня подменяет, а так всю эту неделю буду я. Ты заходи, поболтаем.
– Обязательно. Мне очень нужна будет твоя помощь, я потом расскажу, сейчас некогда. Ну, пока, пока, – обрадовалась Зойка.
Вот это удача. Даже настроение поднялось. Начал созревать план действий. За продукты с частниками не торговалась, деньги ведь не её. Они проверять не пойдут. Пришлось купить сумку на колёсиках. Зачем надрываться?
Её ждали.
– Че так долго?
– Выбирала мясо посвежее и продукты. Могли бы и встретить. Кое-как дотащила.
– Лук купила? А зелень?
– Всё купила, я же знаю, что для шашлыка надо, вот даже шампиньоны свежие.
– А водки?
– Я же из бара всю водку забрала, шесть бутылок литровых, если мало, давай денег. Схожу, куплю.
– НЭт. Хватит.
– Шашлык замариновать?

– Картошку чисти, зелень вымой и овощи. Шашлык – мужское дело, – прогундосил Азамат.
Рубен разделывал мясо.
– ХАроший мясо, свежий, ай да маладца.
«Славик, Славик. Где же ты, любимый? Не мог ты меня забыть, сам говорил, что никого так не любил… Стоп. Не раскисать. Сейчас не до сантиментов. Надо быть начеку. От этих всё что угодно можно ожидать. Как там сыночек? Мама, наверно, слезами изошла, а у неё больное сердце. Так, не думать, не страдать, а выживать» – дала Зоя себе установку и принялась остервенело чистить картошку. Она кожей чувствовала, что произойдёт вечером. Вон как Азамат наблюдает за ней и постоянно держит руку межу своих ног. Интересно, сколько им надо, чтобы напиться до упада?  Пока жарили во дворе шашлык, Зоя приготовила суп из косточек и салат, затем накрыла стол: тарелки, стаканы, вилки-ложки, наполнила  пиалу супом, наложила в тарелочку салат и пошла к хозяйке.
– Ты куда?
– Бабулю накормлю и приду.
–   НЭ долго, шашлык готов.
– Я всё приготовила, кушайте без меня.
Она уже знала, что на Кавказе не скажут слова: «ешь, ешьте», а только «кушай, кушайте». Культура! Особенно здесь и сейчас.
Прасковья Ильинична сидела за столом и смотрела в окно. Зоя придвинула к ней еду.
– Духмяный-то суп какой – а-а-ах, и не хотелось вроде, но поем.
– Тут вот ещё салатик из свежих огурчиков и помидор с зеленью.
– А ты? Давай со мной.
– Я пойду, меня ждут, потом заберу посуду и помою.
– Беги. Дело молодое, что со старой сидеть.
– Баб Прося, ну что вы? Я же не на один день приехала, пока дела не закончу, приходить буду.
– Хорошо, хорошо, а супец вкусный, наваристый.
– Может, ещё принести?
– Куда мне столько? Энтого хватит. Порадовала утробу, спасибо.
Зоя не очень-то и спешила. Но возвратиться пришлось. Эти двое аж обрадовались.
– Садись, – дружелюбно позвал Азамат и налил водки.
– Хороший дЭвушка и мнЭ нравиЦА. Эх если бы не дЭла, взял бы в ЖЁны. У менЭ есть две. Ты сладкий, красивый будешь трЭтей. ПЭй и кушИй, кушИй.
Зоя выпила несколько глотков. Водка обожгла горло, женщина поперхнулась и закашлялась.
– Что, нЭ умеешь пить водка? Научим, – весело смеялся Азамат.
Перед ней на тарелку положили шампур шашлыка, салата Зойка наложила сама. Голова куда-то побежала, и Зоя усиленно начала закусывать. Шашлык ей показался очень даже ничего, лучше, чем готовили в их забегаловке. Пока она выходила, джигиты лихо опустошили полбутылки и ничуть не захмелели. Сколько же им надо? – прикидывала Зоя. Мужчины добавили в стаканы и выпили еще. После хорошей закуски и моря спиртного, тепло разлилось тепло по всему телу, стало жарко. Зоя машинально сняла рубашку, оставшись в топике – и сразу очень даже пожалела. Глаза джигитов вспыхнули похотливым пламенем.
– Ай маладца, канЭшно ты, красавЭца, иди ко мнЭ, – позвал Рубен. Зойка выпила ещё полстакана водки и пошла.
Проснулась на диване голая. Но странно – голова не болела. Она в замедленном темпе подобрала расшвырянную одежду с пола. На столе, как Мамай прошёл. Ничего не оставалось, надо выпить стакан сока и идти мыться. Она, включив обогреватель, до красноты тёрла тело, смывая с себя мерзость ненавистных похотливых объятий, затем помыла голову, чтобы и запаха не осталось в волосах. «Ничего, ничего, – успокаивала себя бедная Зойка, – позже сочтёмся, вы у меня за всё заплатите». Переполнявшая её ненависть выстраивалась в план беспощадной мести.
После душа стало легче. Зоя высушила волосы и начала наводить порядок. Шашлыка осталось много, на полу – пустые бутылки из-под водки. Она подошла к двери спальни – только храп. Двери не открывалась, ну и ладно.
День походил один на другой. Зоя посещала базар, готовила и, стиснув зубы, ублажала мерзких скотов. Не пятый день за всё время первый раз пропищал мобильник у Рубена. Он вышел и долго с кем-то тихо разговаривал, затем вернулся довольный и сказал:
– ПАйдёшь в город. Купишь одежду, как одЭваютца проститутки. Ты знаешь ГдЭ они у вас тут сАбираца. Завтра вЭчером пайддЭш туда. ВыбЭрешь клЭэнта с хорошей машиной, ми будЭм рядом. И всё, АстальноЭ наша работа. Эта машина твоя, делай что хочИшь, дАвЭрЭность на тИбе перепишу. ВЭчером  погуляЭм и ми уедЭм, дЭнег дам. Обратна поЭдем ЗабЭру тИбе с собой, как королЭва жить у мИне будЭшь.

Завтра… Так получается, что завтра надо всё и провернуть. Хрен они меня оставят в покое, завтра вечером убьют и уедут. Вот, оказывается, как они машины меняют. Девушка снимает клиента, увозит его к себе, а эти заставляют хозяина машины подписать доверенность, а потом убивают и спокойно разъезжают на тачке покойника. Хорошо придумали: и машина с доверенностью, и свидетелей нет.
Зоя взяла деньги и отправилась по магазинам за шмотками и на базар за продуктами. Рубен велел приготовить продуктов на пару дней.
Первым делом она заглянула в аптеку.
– Привет, Галочка.
– Здравствуй, с хорошим днем. Как дела?
– Да так. Ты как. Может, пообедаем вместе?
– Да запросто, я только напарнице скажу, чтоб подменила.
В кафе столики на террасе. Зоя выбрала подальше, чтоб никто не помешал.
– Галь, я влипла. Нужна твоя помощь.
– Рассказывай для начала.
– Тут такое дело: подцепила я женатого, а у него трое детей. Старший – почти мой ровесник, представляешь? Ну, щедрый конечно, большой начальник, денег не жалеет на меня. Сама понимаешь, как трудно одной поднимать сына. И мать болеет, лекарства не тебе объяснять, сколько стоят. Я так думала – походит-походит, я же не девочка, и уйдёт. Так нет, влюбился, жить, говорит, без тебя не могу, уйду от жены, и уедем в другой город. Зачастил, каждый день является, достал меня по-полной, – плела Зоя нехитрую легенду.
– Зой, а чё тебе ещё надо? Денег не жалеет, любит, увезёт куда подальше. Высший класс!
– Не совсем. Сына ему моего не надо и маму мою больную – тоже. Ему уже под шестьдесят. Вопросы есть? А мне двадцать пять, на хрен он мне сдался. Я уж и так ему иногда стимуляторы даю: импаза или лаверон. Он говорит, что жена его не заводит, а со мной, как в молодости, и радостный такой, гад. Но это он только так думает, что как в молодости. Я что хочу сделать, чтоб порвать эту связь… На выходные жена с детьми уезжают на дачу. В воскресенье возвращаются. Позвоню его жене и скажу, что он приведёт любовницу в субботу. А я к нему приду, сначала дам стимулятор, а потом снотворное. Жена припрется, это точно. Он сам говорил, что та следит за ним, а мы голые и с эрекцией. Будет скандал и всё, пошла плясать губерния. Я свободна! Уеду домой к маме. Он мне денег дал на покупку машины, за этим и приехала. Галь, мне нужно снотворное, я с коньяком смешаю и дам. «Зайчик» – он просит себя так называть, любит армянский коньячок. Поможешь, иначе мне не вырваться.
– Ты знаешь, сейчас очень строго, но я что-нибудь придумаю. А ты с ним долго? И где подцепила?
– Перед защитой диплома ездила домой. Мама как наложила жратвы, сумка неподъёмная. Я вышла из автобуса, думала, не дотащу, на такси денег жалко. Сумку на плечо не могу забросить и в руках тащить тяжело. Чуть не заревела. Тут подъехала иномарка, вышел солидный такой мужчина, положил сумку в багажник и довёз. Так и познакомились, больше года встречаемся.
– А он что, квартиру снимал?
– Нет, обычно он в авто-кемпинг приезжал. Жене говорил, что в командировку, а сам ко мне. Поначалу мне нравилось, приедет с подарками и денег давал, сколько я говорила.  Позвонит, и назначает, когда я должна быть там. А потом надоел, всё про жену, что вот, была красавица, после родов перестала за собой следить. Девяносто пять килограмм набрала и жрёт, жрёт, как свинья, противно. Требует секса, а у меня на неё не возбуждается, и начинаются истерики, слёзы, оскорбления и всё при детях. Сын старший мне замечания делает, как я, мол, это терплю, а что делать? Каждая встреча сначала ласки-поцелуи, а потом это нытьё, прямо хоть вешайся. Надоело, ничего больше от него не хочу. Представь, сойдёмся мы с ним и куда пойти, стыдоба, дочка с папой идёт. В кемпинге нас знали и девчонки спрашивали: это твой папа …или?  Отшучивалась, говорила, что у него другая семья и мама моя против наших встреч. Так вот, жить как? Всё время дома сидеть? Через десять лет он будет старая развалина и горшок за ним выносить я не готова. Если бы полюбила, то, может, и смогла бы, а так зачем это мне? Что ты, Галь, мне посоветуешь?
– Да, действительно, зачем тебе старпёр, ты красавица, найдешь ещё. Пошли, дам тебе клофелинчика. Только смотри, всё не вливай, а то сердце может остановиться. Сама же говоришь – твой Ромео оч-чень даже в возрасте. Ну ничего, мы ему устроим поднятый писюн – его благоверная так тебя шуганет, что станешь их дом за пять километров обходить, что нам и требуется. Держи! – и шустрая Галя сунула товарке ампулку.
– Отлично! Дня через два приду и отпразднуем свободу.
Спрятав подальше вожделенную ампулу, она направилась за покупками.
– ОдЁжа, купила? ОдЭнса, я посматрю, – встретил девушку тот, что постарше.

– Продукты как? – хозяйственно поинтересовался другой.
Зоя усиленно закивала и пошла обряжаться. Красные чулки, короткая юбка, стринги – слегка нагнись, и все исподнее на виду. Еще – красные шпильки. Ноги у Зойки длинные, на тонком каблуке – вообще от ушей. Лифчик «Анжелика» делал её грудь четвёртым размером. Блузка не просто так, а с декольте. Она подкрасилась, удлинила ресницы и ярко-красной помадой нарисовала губы. Ну б…ть, пробы негде ставить. Зойка развязно шагнула на крыльцо. У Азамата глаза на лоб полезли, а рука опять непроизвольно дотронулась до ширинки.
– То, что нада. Маладца! – справедливо оценил перемену внешности и Рубен, прямо по-орлиному звонко цокнув языком.
Зоя повернулась, заметила, как дёрнулся Азамат, но Рубен так на него зыркнул, что тот сразу вернулся к столу нарезать овощи.
Переодевшись, Зоя достала из холодильника початую бутылку водки вылила всю ампулу – чтоб вернее! А если сдохнут от передозировки – еще лучше. Руки дрожали. Но пока она накрывала на стол и расставляла приборы, немного успокоилась. Стол получился – картинка. Салат, сыр и прочее. Поставила бутылку вина – ухажеры-то знатные!
– Зачэм купила вино, водка же есть. – буркнул Азамат.
– А потому, что заработать хочу. А ты хоть соображай немного. Вечером выйду – от меня перегар. Кто на меня клюнет? Нормальный клиент – никогда, а шваль всякая нам, я думаю, не нужна.
– Да вечера отоспишься.
– Ага, а перегар от водки – до утра.
– О!  Ана правЭлно говорит, ей вообшЭ нЭ надо пит. Наливай, Азамат.

Зоя напряглась, но они выпили и стали есть. Как всегда, противно, громко чавкая и рыгая.
– Пойду бабушку проведаю.
– Толко нЭ долго. Нам надо выспаца.
Зоя наложила салата, несколько кусков шашлыка, с замиранием отметила, что они налили по третьему разу. Бабулька сидела на крылечке и что-то вязала.
– Баба Прося, вы всё в работе. Что это будет?
– Вот, носочки тёплые свяжу внучке.
– Хорошее дело. А я вам покушать принесла, салатик и шашлыка.
– Милая, чем шашлык есть? Зубов-то через один, как шашечки на такси, – захихикала старушка.
– Я выбрала самые мягонькие кусочки. Попробуйте.
– Ну, ладно, пахнет вкусно, пойдём, со мной посидишь?
– Только, недолго.
Разговор бабушки, в основном, о своём сыне, Зоя слушала в полуха. Вся настороже, как бы те ни догадались о снотворном в водке. Каждую секунду прислушивалась.  Прасковья Ильинична всё съела и похвалила.
– Ну, спасибочки, хорошо покушала. Сама готовила?
– С друзьями.
– Беги, заждались поди тебя. Да и что со старой сидеть-то? А меня разморило, в сон потянуло. Пойду, прилягу. Вечером приходи, чайку попьём.

Зоя осторожно прошла в комнату, стараясь не шуметь. Застолье было в самом разгаре. Компания поплыла, на столе красовалась почти пустая бутылка. Она смело подошла к столу, разлила остатки водки и достала из холодильника ещё одну бутылку.
– Маладца, раздЭвайца и идЫ ко мнЭ.
Зоя налила себе вина, сняла топик, сев Рубену на колени, подняла бокал:  «Предлагаю выпить за… любовь!». Но тот неожиданно забрал у Зойки бокал, поставил на стол: -НЭт, ты не пЭй, а мИ пАйдОм спать. В дЭвять разбудЭшь.
Выпили. Рубен попытался залезть ей под юбочку, но у него не получилось, и он спихнул девушку с колен.
– Азамат, дЭлай, что хочИшь.
Поглядела: Азамат готов. Но только не для ЭТОГО. Враскорячку, откинувшись на стуле, он спал богатырским сном. Рубен, пошатываясь, ушел в спальню и рухнул на кровать.
Теперь самое главное – успокоиться, подождать ещё немного и продолжить. Надо убедиться окончательно, что всё сработает. Галка говорила о восьми часах действия снотворного.
Зоя переоделась в джинсы и рубашку, натянула кроссовки. Ну, всё.  Надо начинать. «Господи, спаси меня и помоги, ради сына и мамы дай силы и смелости. Так страшно, аж колени дрожат».
Рубен всей тушей спал на спине. А вот и сумки! В самой большой –пачки долларов, завёрнутые в целлофан. В другой, что поменьше, четыре пистолета, обоймы и пачки уже российских денег. Значит, они везли деньги в Москву. Зачем только понадобилось убивать по дороге кого попало? Для развлечения, что ли? Знают, что останутся безнаказанными, что их отмажут? Или как? Кто же стоит за ними?
«Зойка, Зойка, во что же ты вляпалась? Что теперь будет? Не раскисать, дело надо довести до конца. Таких тварей, как чумных крыс, надо травить, уничтожать без жалости».
Покопавшись в сумке. Девушка выбрала пистолет и глушитель к нему, проверила обойму. В школе она занималась в тире стрельбой, результаты показывала лучше, чем мальчишки. Глаз и рука никогда не подводили. Во дворе она умело подогнала машину к двери, поближе. Сумку с оружием положила в багажник накрала пушистым пледом.  Первым она, запыхавшись, выволокла массивного Рубена и пристроила на заднее сиденье салона. Пот заливал глаза, тёк вдоль позвоночника. Ну и тяжеленный, гад. С Азаматом было проще – не такой грузный. Она старательно усаживала тела, чтобы выглядело со стороны естественно. Пока возилась, стало смеркаться. Через полчаса, когда стемнело, выехала. Дорога почти пустынная, редко, ослепляя светом фар, пролетит встречная машина, у карьера тоже никого. Она выволокла за шкирку младшего, подтащила к краю обрыва. Со вторым опять пришлось напрячься. На самом краю раздела обоих догола. Тишина стояла невероятная, оглушающая. Надо уничтожить все следы. Она, запоем читавшая детективы, прекрасно это понимала. Лихо передёрнула затвор пистолета, представила графику концентрических кругов мишеней на одной и другой волосатой груди, и выстрелила. Оба раза в самое яблочко. Захлопали крылья вспугнутых выстрелами невидимых птиц, и тут она испугалась. Задрожали руки, слёзы полились ручьём. «Зойка, что ты делаешь? Ты ли это?» Кто она такая, чтоб вершить правосудие? Она стала убийцей. Ведь эта картина лежащих перед ней окровавленных мужчин до конца дней, возможно, будет стоять перед глазами. Убрать их скорее, убрать, чтоб не видеть.
Преодолев брезгливость, она столкнула тела в карьер, и опять ей повезло: убитые скатились по склону прямо в яму, которую кто-то выкопал, набирая песок для строительства. Из багажника она достала лопату и сумку с оружием положив в неё и пистолет из которого убила бандитов, сбросила в яму с трупами. «С глаз долой – из сердца вон» – пришла вдруг в голову народная пословица. Спеша и напрягаясь, женщина подрубила большой пласт на краю обрыва и еле успела отскочить. Ком земли рухнул, полностью завалив яму. Всё. Всё. Всё.
Она стояла, оцепеневшая, до тех пор, пока летучая мышь вихрем не пронеслась на фоне тусклой луны кровавого оттенка. Нет, ещё не всё. Рано успокаиваться. Горе-буфетчица судорожно перебрала одежду бандитов. Документы, деньги – дополнительно почти десять тысяч. Припомнила, что где-то в роще, неподалёку была яма. Сбросила одежду и документы, облила бензином и подожгла. Когда костёр догорел, ночь обхватила её с ног до головы чёрными, цепкими запястьями. Луна молча и равнодушно наблюдала с высот сотен тысяч километров за разыгравшейся драмой, а точнее – трагедией. Страх от содеянного, который она не испытывала ещё никогда в жизни, распял её, как лягушку на предметном столике ученого. Она закрыла лицо руками. Что я сделала, как с этим жить дальше?
Совсем рядом хрустнула ветка. Женщина обмерла на секунду, кинулась к машине. Рванула с места и помчалась. Как приехала, как забилась под одеяло и забылась тяжелым сном, она не помнила.

Проснулась. То ли утро, то ли вечер – не понятно. Прислушалась к своим ощущениям, вспоминая кошмар вчерашнего дня. За что ей всё это? Неожиданно, сама собой, помимо воли, всплыла в мозгу где-то вычитанная фраза: сцена убийства остаётся на сетчатке глаза. Нет, нет, не так. Это у убитого отражается в глазу человек, прервавший его существование. А может, и убийца до конца своих дней носит образы убитых в своих глазах. Как она посмотрит в глаза матери и сыну, как этими руками обнимет их? Но, что сделано, то сделано. Надо жить дальше.
Транспортное средство будут искать, поэтому она решила сдать её на разборку. Где-то тут в районе была автомастерская. Туда пригоняли ворованные машины и привозили машинный хлам после аварий. Да, так она и сделает. А как быть с прорвой бандитских денег? Деньги немалые, их обязательно будут искать. Она засветилась на заправке и то, что уехала с бандитами – видели. Выйдут на мать и… Надо изменить внешность. Изменить так, чтоб родная мама не узнала. Пару дней на то, чтобы постричься, перекраситься и приобрести гардероб. Старые шмотки выбросить вместе с бедностью и изнуряющим трудом на чужого дядю, в её случае – на тётю. После всего пережитого она имеет право на нормальную, достойную свободного человека жизнь. А она теперь может всё. Эту свободу дают большие деньги. Вот что – она купит новые документы и начнёт жизнь как бы с нуля. Но по порядку. Вначале подготовить машину к сдаче.
Зоя взяла ведро с водой, тряпки и щетку. Выдраила так, что машина засверкала, как новенькая. Проверила багажник, сиденья. Простучала обшивку салона. На задней правой двери как-то глухо. С полчаса провозилась, пока сняла обшивку. И только присвистнула. За обшивкой две пачки долларов по тысяче и три пачки российских по пять тысяч, аккуратно упакованные и перетянутые резинкой. Миллионерша, мать честная, аж голова пошла кругом – деньги, кругом деньги!

На следующий день – вояж по магазинам. Зайдя в салон оптики, Зойка прикупила тёмные очки последней модели Ray-Ban Wayfarer, как у Виктории Бекхэм. Она теперь их никогда не снимет. Бутик «Аврора» заприметила издали. Нацепив на лицо маску избалованной изнеженной мадам, вошла. К ней подскочила девушка.

– Вам, что-то подобрать? У нас новая коллекция, качество лучших итальянских и французских модельеров. На какую сумму вы рассчитываете?
– Стоимость меня абсолютно не интересует, хочу поразить своего котика, он так любит, когда я меняюсь кардинальным образом.
– У нас работают опытные стилисты, сейчас всё покажем и подберём лучшее.
Зоя сразу отметила, что услыхав о её отношении к стоимости нарядов, продавщица заметно оживилась. Вышла женщина лет пятидесяти, шикарно одетая, холёная, с прекрасно уложенными белыми волосами. Неброский макияж дополнял впечатление ухоженности. Женщина знала себе цену. «Вот так я буду нести себя, как эта хозяйка бутика. Да, она истинная хозяйка своей жизни!
Персонал засуетился вокруг Зойки. Предлагали один наряд лучше другого. Глаза разбегались. Но тёмные стёкла очков не выдавали её заинтересованности. Зоя кривила губы, что, по её мнению, должно было свидетельствовать об отклонении предлагаемых моделей. Наконец она выбрала и пошла в примерочную. Хозяйка пристально наблюдала, и с приятной улыбкой рассказывала о достоинствах того или иного платья или костюма, по ходу давала распоряжения персоналу. Часа через полтора, сидя в кабинете, Зоя уже пили кофе с владелицей заведения.
– Элеонора Эдуардовна, вы не посоветуете мне приличный СПА-салон? Моего котика перевели в ваш город, а я пока плохо здесь ориентируюсь. В Москве у меня были свои стилисты и остальное. Так не хотела уезжать, но пришлось. Всё оставила в Москве. И все связи, и подруг. Есть здесь хороший женский клуб? Котик в своём банке с утра и до позднего вечера, а я не привыкла быть одна. Скучно.
– Никакой проблемы, Виктория Павловна. Сейчас позвоню своей подруге, у неё как раз элитный салон, один из лучших в городе. Все виды массажа, бассейн, сауны и самые лучшие специалисты. Правда, там по карточкам нашего клуба, но для вас заплатить вступительный взнос пятнадцать тысяч не проблема и получите золотую карточку со скидкой на все процедуры.
– Я вам так благодарна, Элеонора Эдуардовна. И зовите меня просто Вика.
– С удовольствием, Вика. Я думаю, вы теперь будете и нашей постоянной клиенткой и тоже получите скидки как член клуба.
Зашла девушка:
– Элеонора Эдуардовна, мы всё приготовили.

– Спасибо. Вика, я сейчас отдам кое-какие распоряжения, сама отвезу вас в салон.
– Замечательно, я ваша должница, но мне как-то неудобно, что отвлекаю вас.
– Для меня приятно ввести в наш клуб очаровательную москвичку.
– Девочки, я уехала, буду завтра. Если что-то срочное, звоните. Варя, ты за старшую.

Многочисленные пакеты с логотипом «Аврора» с изображением крылатой розово-пёстрой римской богини утренней зари, правящей тройкой крылатых же коней, громоздились на заднем сидении красного «мерседеса» Элеоноры Эдуардовны. Доехали быстро. Оказалось, их уже ждали. Дежурные приветствия, представления.
– Сегодня в наш клуб вступает новая подруга, зовут Виктория Павловна, она из Москвы. Мужа перевели в наш город. А это Тамара Георгиевна, председатель нашего клуба и владелица салона.
– Очень приятно, Виктория Павловна. Какую карточку клуба? Простую серебряную или золотую?
– Конечно, золотую.
Зоя достала из сумочки пачку пятитысячных и отсчитала нужную сумму. Небрежность, с которой Зоя это проделала, очаровала директора СПА-салона. Тамаре Георгиевне на вид около сорока пяти, стройная, тоже выхоленная женщина с восточной внешностью. Большие тёмно-карие глаза, чёрные брови, длинные, как ласточкино крыло, прямой нос и чувственные ярко-красные губы. Заулыбалась, пригласила посмотреть салон. Конечно, назвать салоном помещение в трёх уровнях как-то язык не поворачивается, скорей клиника. Самое совершенное оборудование, вышколенный персонал, врачи практически всех направлений, уют и идеальная чистота. По стенам качественные копии полотен Моне и Сислея: с кувшинками, мостиками и ветряными мельницами в вычурных позолоченных рамках. В коридорах ковровые дорожки и удобные кожаные кресла. Очереди нет, пришедший посетитель сразу заходит к специалисту. Зоя решила, что ей повезло в очередной раз. Имидж избалованной пересытившейся белой и пушистой жены олигарха как нельзя лучше подходил к этому месту.
– Как у вас хорошо! Я отдыхаю душой и телом. Прямо, как дома.
Обе женщины изобразили довольные улыбки и наперебой предлагали, с чего начать. Тамара предложила пройти диагностику и потом уже процедуры.

Через три часа Зоя приехала на квартиру с обновками и завалилась отдохнуть. На вечер новые подруги пригласили её в лучший ресторан отметить вступление в клуб.
Зоя не могла отделаться от ощущения нереальности происходящего. Маленький червячок вносил дискомфорт в состояние эйфории, охватившей её от вживания в образ миллионерши. Ах, как приятно тратить, не считая!!! Но ей надо срочно избавиться от машины. И еще вопрос: где спрятать кучу денег? Незаметно она погрузилась в сон.
Проснувшись, Зоя захотела есть. Время: семнадцать с копейками, приняла душ, примерила один из комплектов одежды. Повертелась перед потемневшим от времени зеркалом в бабкином шифоньере: грудь вперёд, зад назад, голову вверх. Прошлась туда-сюда, как в далёкой юности ходила, представив на голове стопку книг. Вот она какая! Где вы видели официантку Зойку? Нет, перед вами самая настоящая миллионерша Виктория. Вот так.

Автомастерская в получасе ходьбы. Конец рабочего дня. Новоиспеченная богачка вошла в раскрытые ворота. Парень в грязном комбинезоне подошел к ней с широкой добродушной улыбкой.
– Красавица, каким ветром или есть проблемы с машиной?
– Кто у вас тут старший?
– Андрей, вон его стекляшка. Он ещё там. Может, я лучше, если умоюсь и приоденусь, то сгожусь для чего-нибудь?
– Ты и так хорошо смотришься, но сначала дело, а потом посмотрим, – засмеялась Зоя.
– Ну, тогда я провожу, – предложил парень.
Слесаря и механики с интересом наблюдали за гостьей.
– Вы ему не сильно доверяйте, он у нас бабник, – погрозил пальцем мужчина с усами, и все засмеялись.
За столом, заваленным бумагами, сидел парень лет тридцати с рельефной спортивной фигурой в футболке и джинсах. Модельная стрижка, уверенный взгляд. Чувствовалось, что тип очень опасен для женских сердец.
– Что случилось, мадам, чем могу помочь?
– Мадам зовут Викторией. У меня не совсем простое дело.
– Ага. Да. А я – Андрей. Серый, оставь нас с клиенткой наедине, –бросил он молодому механику. Тот повернулся и исчез за дверью.
– Пообещайте, – начала Зоя, – что разговор останется между нами.
– Для вас готов «пообещать» все что угодно! Шучу. Само собой, никому ни слова, ни полслова. И так…

– Я училась в педагогическом и познакомилась с одним мужчиной. Успешный бизнесмен кавказской национальности. Купил квартиру, машину, сыпал деньгами. Я и не думала, что он на мне женится, у меня ребёнок в деревне с мамой, знала, что рано или поздно расстанемся. Но надеялась, что это всё он мне оставит по-человечески. А недавно приехал без предупреждения с малолеткой и сказал, чтоб я выметалась из квартиры. Потребовал машину и квартиру переписать на неё. Целый год я его ублажала, все прихоти исполняла, и вот на тебе, нашёл «лолиточку». Вот я и решила наказать эту сволочь. Квартиру продала и очень удачно, теперь вот хочу подогнать вам машину на разборку. Поможете? – ещё одну легенду выдала Зойка под сурдинку.
– Ммм… Как же не помочь ближнему на крутом вираже жизни? А что за машина?
– «Форд Мондео» на бензине, коробка-автомат, передний привод. Цвет тёмно-синий, салон под кожу. Машина в хорошем состоянии.
– Пригонишь, посмотрим. Что за неё хочешь?
– Я бы хотела прежде всего, чтобы никто не знал об этом, кроме нас с тобой, и, естественно, еще хочу другую машину, уеду из города навсегда. Могу пригнать через пару часов. Устроит?
– Думаю, что да… Так… Подвози, я по такому делу подожду.
– И ещё есть очень деликатный вопрос. – Зоя тронула дужку очков, решительно сняла и посмотрела Андрею прямо в глаза. – Мне нужны новые документы. Ты же сам понимаешь, что эта тварь станет искать меня. Не знаешь, кто может это устроить? Паспорт, права на другую фамилию. Я просто боюсь его мести. Это страшный человек. Влипла, что называется.
– Есть у меня человек, но это будет недёшево, сама должна соображать.
– Как раз понимаю. А сколько надо?
– Ну, не менее десяти, пятнадцати тысяч. В баксах. Думаю, примерно так.
– Ох… Придется искать по всем сусекам. А что делать? Теперь по поводу машины: сегодня пригоню, завтра чтоб ни одна экспертиза не разобралась, та это машина или не та.
– Это реально.
Возвращаясь, Зоя перекусила в кафешке. Не забыла гостинчик для квартирной хозяйки. Подобрала наряд для ресторана, чтоб не возвращаться, и поехала в мастерскую. Вот те раз! Закрыто. Посигналила, ворота плавно отъехали, впуская машину, и выдвинулись обратно. Зойке стало как-то неуютно. Холодок пробежал по спине, но деваться уже было некуда. Из мастерской вышел Андрей и приветливо помахал рукой. От сердца отлегло, Зоя вышла из машины.
– Ну, ты даёшь подруга, я чуть не обалдел! Сногсшибательно выглядишь. Специально так оделась, чтоб поразить старого холостяка?
– Нашёлся старик! Да нет, с подругами хочу в ресторане посидеть, так сказать, прощальный вечер.
– Так, Виктория, теперь к делу.
Андрей сел за руль, газанул и несколько раз проехал по кругу во дворе.                  –        – Машина действительно хорошая. Салон сама вычистила? Приятно сидеть.
– Сама, конечно. Я же за ней следила.
Андрей снял номера и бросил в контейнер с отходами металлолома.
– Пойдём, поговорим, мой друг ждёт тебя. Он поможет с документами.
За столом пил чай молодой мужчина. Внешность Джеймса Бонда и с таким жестким взглядом, что мурашки строем пробежали от макушки вдоль позвонков, а сердце плюхнулось в пятки.
– Вот, знакомьтесь: подполковник милиции, оперуполномоченный  по особо важным делам Георгий Валентинович или просто мой друг – Жора.
– Рассказывайте, в чем проблема, – твёрдо произнёс Жора.
Она растерялась, посмотрела на Андрея. С чего начать? Это допрос?
– Не бойся его, он так всегда разговаривает, – успокоил Андрей, – расслабься, он свой. Не паникуй.
Зоя перевела дух и повторила то, что поведала Андрею. Жора не сводил с неё глаз. Она ловила себя на мысли, что он ни капельки ей не верит, а просто слушает, пытаясь на чём-то подловить. Закончила она свою басню и с подспудным страхом ждала, что он крикнет: «Хватит врать, говори правду!», что вполне соответствовало стилю этого образа. Но мужчина неожиданно спокойно сказал:
– Деньги принесла?
Зойка засуетилась, уронила сумочку, и из неё по полу разлетелось содержимое: помада, кошелёк, тушь, карандаш, маленький флакон духов, пудреница и ещё какие-то мелочи. Она судорожно собирала и запихивала всё обратно, а когда взглянула на Джеймса Бонда, тот беззвучно смеялся.
– Ну, Жора, смотри, как напугал девушку, – набросился на него Андрей.
– Извини, работа такая, я же сыскарь и, тем более, по уголовке: привычка. Успокойся, красавица, раз Андрей попросил – сделаю всё, как надо. Деньги давай. Через недельку получишь. Документы будут чистые, не волнуйся.

– Вот спасибо. Вы меня просто спасли, – пролепетала Зойка.
– А теперь пока, я пошел, извините – дела, – он подмигнул Зое, забрал деньги, пожал руку Андрею и удалился.
Из молодой женщины будто вышел весь воздух, и она сдулась, как мяч. Ещё немного и началась бы истерика.
– Страшный человек, я вся взмокла от напряжения.
– Он весь город держит, вся босота перед ним на цыпочках. У него всё повязано, всё схвачено. Если он сказал, что сделает, значит, сделает, не переживай. Тебя куда подбросить?
– В ресторан «Юбилейный».
– Мне как раз по пути.
Зоя вышла во двор. Очень захотелось чего-нибудь выпить, аж во рту сухо стало. Открылись ворота бокса, и выехала серебристая «хонда».
– Садись, поехали, – пригласил Андрей.
– Пить хочется или выпить, не знаю, а может то и другое, – сказала Зоя, нервно рассмеявшись.
– Всё в нашей власти, Вика. Если хочешь, заедем куда-нибудь.
– Я не против, но в другой раз. Время уже поджимает. А что ты сегодня делаешь?
– До завтра я совершенно свободен.
– Может, составишь мне компанию?
– Зачем тебе я?  Или у тебя нет других компаньонов?
– Ну, там чисто женский контингент, дамский клуб «АВРОРА», и я почти никого не знаю. Представлю тебя как старого знакомого. Ну пожалуйста, пойдём со мной. Подруги меня сегодня достанут. А так: новое лицо, переключатся на тебя, и я спокойно отдохну.
Беспринципных девушек, живущих на содержании у мужиков, Андрей не то, что презирал, но просто избегал, хотя прекрасно понимал, что каждый выживает, как умеет. Когда такие теряют кормушку, что они из себя представляют? Работать «рукава болят» – как говорил его дед. Многие спиваются или идут на панель. Но, похоже, тут другой случай. Чем-то притягивала его эта милашка. Что-то такое читал он в её взгляде, перехваченном ненароком, что требовало разгадки.
– Ну, ладно, почему бы и нет? Только заедем ко мне, я переоденусь. Чтоб соответствовать вашей компании.
Она ждала Андрея в машине. Когда тот вышел из подъезда, в первую минуту и не узнала. Костюм с иголочки, гладко выбрит и причёсан. В салон внёс свежесть дорогого парфюма.

В момент появления Зои и Андрея на них сразу же обратили внимание.
– Познакомьтесь: мой друг Андрей. Он согласился меня сегодня сопровождать.
– Мы рады, Вика, что ты не одна приехала. Хотя у нас и женский клуб, но приводить мужчин не запрещается. Просим за стол. Первый тост нашей Элеоноры Эдуардовны.
Мадам взяла бокал беломраморной ручкой, щедро увешанной ювелирным эксклюзивом: «Мужчина на банкете говорит женщине, сидящей рядом: Ты знаешь, выпивка тебя очень красит! – Но я еще не выпила ни капли, – удивляется та. – Зато я уже опрокинул стаканчик! – сказал мужчина.». Посмотрите: мы еще практически не начали пить, а женщины у нас все – такие красавицы! Так что этот бокал – за нас, очаровательных, за нас неотразимых, за нас, любимых!
Весь вечер Зойку с кем-то знакомили, кого-то представляли. Памятью на имена она никогда не отличалась и плохо помнила, кто есть, кто и откуда. Публика, в основном, солидная, шикарно одетая, почти у всех женщин украшения с бриллиантами, по величине которых, так она думала, судят о статусе в этой компании. «Золотой телёнок в нашей стране ещё имеет кое-какую власть» – пришли на ум строчки из Ильфа и Петрова. Хотя с лиц не сходили улыбки, она чувствовала какое-то напряжение между присутствующими. И эти слащавые речи, и насквозь фальшивые комплименты очень скоро опротивели ей до омерзения. «Да, ну и черт с ними!»
Какое-то напряжение всё никак не отпускало её. Многие приставали с вопросами, на которые Зойка просто не могла ответить. Приходилось отшучиваться: мол, сегодня гуляю, и пошли все в сад! На вопросы отвечу потом, завтра, может быть. Зоя даже умудрилась подойти к музыкантам и озвучить некогда модный шлягер. У неё был неплохой голос и хороший слух. Искренность её исполнения тронула слушателей. Потом, осмелев, она спела ещё романс, и только на подмостках окончательно расслабилась.
Андрей галантно пригласил ее на танго (о, как она любила танцевать!), и самозабвенно отдалась танцу. Она вжилась в образ и то соблазняла кавалера, то отталкивала. Партнёр оказался ей под стать. В откровенных движениях – покорность и сила, неповиновение и настойчивость. Они забылись, растворяясь друг в друге, не видя вокруг ничего и никого. Казалось, она готова была умереть в его объятьях, а он с каждой минутой жаждал её всё больше. Когда музыка стихла, они не могли разжать сплетённых рук. Молодая женщина и партнер встрепенулись от искренних аплодисментов, посмотрелись в глаза и молча пошли к столу. «Как странно и незнакомо реагирует тело на его прикосновения. Что со мной? И почему раньше такого не было? Не подозревала, что могу вдруг такое почувствовать. Гулко бьётся сердце. Нет сил сопротивляться этим нежным и сильным объятиям». Она была уверена: сейчас Андрей её поцелует и поцелуй этот перечеркнёт всё, что было до него.
Так и произошло. Тепло и нежность вложила Зоя в ответ на его поцелуй. Потом вдохнула во всю грудь, и в её женскую душу влилось новое всепоглощающее чувство. Волна цунами! Ей не хотелось сопротивляться власти его обаяния над ней. Ах, если бы она могла рассказать ему всю правду!
– Превосходное танго. Такое не часто тут увидишь. Виктория, Андрей, как вы здорово смотритесь, – раздавалось со всех сторон.
– Давайте выпьем за мою милую партнёршу, – поднял молодой человек рюмку водки.
Зазвенел хрусталь, возобновились застольные беседы. Кто-то настойчиво добивался её внимания, кто-то подходил и шептал сомнительные предложений о продолжении вечера в другом месте. И когда от выпитого голова пошла кругом, когда всё надоело до тошноты, Зоя попросила Андрея увезти её отсюда.
– Куда ты хочешь?
– Подальше куда-нибудь. Меня от них уже воротит, – искренне призналась Зоя.
Пустые ночные улицы, кроны деревьев в электрическом свете фонарей, исправно выполняющие свою работу светофоры. А вот и дом Андрея. Он вышел, отворил дверцу и протянул руку. Но она уже передумала. Тогда Андрей сел к ней на заднее сиденье, пылко обхватил её плечи, и, повторяя: «Вика, Вика», – целовал глаза, губы, шею. Он ей не был безразличен, поэтому не могла она продолжать врать. И правду открыть тоже не могла. Чужое имя так резало ей слух, что становилось противно. Начинать с обмана было гадко. Она ненавидела себя.
– Нет, нет! Не сейчас! Пожалуйста! Отвези меня домой.
Зойка начала привыкать к красивой и беззаботной жизни. Деньги это и свобода, но и обуза тоже. Каждый раз, когда она вспоминала о той прорве купюр, что лежали в сумке, её прошибал озноб. Она даже не пыталась сосчитать, сколько там всего. Первый порыв выбросить сумку с деньгами в болото – и концы в воду, давно прошёл. А как выбросить, если жизнь, оказывается, прекрасна и удивительна. Для полного счастья надо только уехать отсюда, забрать мать с сыном и увезти далеко-далеко. Переждать годик-два и всё, ты миллионерша. Как же приято не считать копейки. Осознание того, что ты можешь много тратить, поднимает настроение и вселяет чувство силы и независимости. Она посещала СПА-салон, репетировала перед зеркалом манеру говорить, держать голову не так, как это делала официантка Зоя. Дни летели незаметно. Позвонил Андрей и пригласил на встречу.
Он ждал у входа в небольшой, но уютный ресторанчик. Посетителей почти нет. Официантка провела их в маленький зальчик. Большой стол под белоснежной льняной скатертью, снежные конусы салфеток, стулья с резными высокими спинками под старину, профессиональная сервировка. Зоя понимала в этом толк. Стены задрапированы гобеленом со сказочными не то садами, не то парками. Нарезка, закуски, фрукты – всё по высшему разряду. Шампанское, водка, минералка. За столом друг Андрея Жора (гроза, как она уже знает, местных отморозков).
– Присоединяйся к нашему столу. Как настроение, Виктория? выглядишь потрясающе.
– А как мы рядом смотримся? – Андрей положил руку ей на плечо и нежно притянул к себе.
– А что? Думаю, клёво смотритесь. Андрей-воробей, не гони лошадей, я в том смысле: не зевай, Андрюха! – сморозил подполковник.
– Зачем я ему с ребёнком и больной мамой? У него от женского внимания отбоя и так нет. Да и не верю я, что у тебя нет девушки, – Зоя скользнула взглядом по его лицу и села за столик, – которая от тебя без ума.
– Не скрою, были те, которые любили из-за денег, из-за моего места в городе. Я сам хочу влюбиться в такую, которая не продаст и не предаст. В тебе я чувствую внутреннюю силу, какую-то натуральность, что ли. Ну, да ладно. Вы тут покалякайте, я пока погуляю.
Андрей встал и ушел.
– Садись рядом красавица, разговор серьёзный и наверно долгий, всё от тебя зависит.
Зойка вся подобралась, внутри похолодело.
– Сначала я расскажу, потом ты расскажешь. Неделю тому назад двое на иномарке подъехали к придорожному кафе. Забрали там выручку, водку, закуску. Прихватили с собой молодую женщину, Зою Петровну Колокольникову, 24 лет от роду, проживающую в деревне Дубки с сыном и матерью, инвалидом третьей группы. На соседней АЗС стреляли в работника заправки. Далее, по дороге устроили перестрелку в авто-кемпинге. Убили троих и ранили двоих. Видеокамеры на заправке зафиксировали всё, и в кемпинге тоже. Но девушки с ними не было, куда она делась, неизвестно. Либо она соучастница, либо жертва. Наверно, её силой заставили с собой ехать и бросили в багажник. Может быть. А если соучастница, то она была за рулём, как-то машина без водителя не поедет. И что странно: машина с номерами пробита по базе данных ГАИ. Выяснилось, что по доверенности гражданина Щепко Игоря Степановича ездили эти двое, а сам Щепко тоже в розыске. У него имелась небольшая строительная контора и кое-какие противоправные грешки. Кого-то просто кинул, кого-то просто обобрал до нитки. И вот что интересно: от бара в кемпинге они уехали, а в город не приехали, как в воду канули. Где они теперь, и где девушка? Я перевернул весь город и всю полицию поставил на уши – ни следа. Никто ничего не видел. Машина через пост ГАИ не проходила. Когда обслуга позвонила владельцу кемпинга Ерёме о налёте, то его ребята через четверть часа были на месте и по дороге никого не встретили. Дорога-то одна. Но самое главное – они везли большущие деньги в Москву. Очень серьёзные и деловые люди будут их искать. Если они убили девушку, что скорей всего, то это её счастье. А если нет? Они до неё доберутся и по головке не погладят. А теперь расскажи, Вика, чего я не знаю.
У Зойки пересохло в горле от того, как он произнёс имя «Вика», и мнимая Вика чуть не описалась от страха. Она налила минералки и медленно выпила.
– Мне надо в туалет, – «миллионерша» поставила сумочку на стол и вышла.
Первый порыв – кинуться под воду, остудить пылающее лицо. Но глянув на себя, она вспомнила, как старательно красила ресницы и остановилась, стала набирать ладонями воду и охлаждать горящие щёки. Мелко тряслись поджилки. «Успокойся, Зоя. Что заслужила, то и получишь. А может, пронесёт. Отпираться: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Андрей говорил – он надёжный друг. Но это ему друг, а ей мент. Что же делать?» Нет, не мог Андрей так её подставить. Не мог. Она почувствовала это ещё тогда, во время танго. Зоя выпрямилась, поправила волосы и пошла, на пытку.
– Да, с ними была я, – Зоя с вызовом посмотрела в глаза Георгию и продолжала. – В кафе они меня изнасиловали и припугнули, что если не поеду, убьют маму и сына. Когда-то я здесь училась в колледже и знала объездную дорогу, по ней и поехала. Поселились в пригороде, где я раньше снимала квартиру у одной бабушки. У меня был отдельный ход, она никогда ко мне не лезла. Я ходила на базар, готовила еду и ублажала этих скотов. Делала всё, чтобы обезопасить родных от расправы, просто выжить во что бы то ни стало. Пятнадцатого они как-то засуетились. Дали денег на продукты, кого-то ждали. Заставили вымыть полы и постирать. Жарили шашлыки, а меня не допустили близко к столу и сказали, чтобы ушла куда-нибудь до утра. Сумки видела две: одна очень большая, вторая поменьше, обе тяжелые, их сразу затащили к себе в комнату. Постоянно закрывались, когда спали. Я хотела посмотреть, что в сумках, вдруг, думаю, террористы, и везут взрывчатку в Москву, но не получилось. Значит, в сумках были деньги? А зачем они тогда столько людей по дороге постреляли?
– Вот этого я тоже не пойму. Подозреваю, что тут ЛСД. Ответная реакция на этот наркотик у всех разная, но он у нас в стране редко светится. Ладно, что было дальше?
– Я переночевала у хозяйки на её стороне и утром пришла. Машина, на которой мы приехали, стояла во дворе. Дом нараспашку. На столе много еды осталось: шашлыка, салата, но их не было. Два дня я боялась нос высунуть на улицу. Потом отогнала машину Андрею, чтоб хоть какие-то деньги выручить. Они обещали мне денег, но, хорошо – хоть жива осталась. Вот для этого я и хотела поменять фамилию и документы.
– Откуда у тебя деньги, если они тебе ничего не оставили?
– Когда машину приводила в порядок, они её так загадили, что кое-как отмыла, нашла в машине тайник. За обшивкой в дверце пачка долларов и три пачки по пять тысяч.
– Боишься, что вернутся?
– Да, очень.
– Вроде всё сходится. Была машина из Москвы, днём приехала и ночью уехала. Пассажиров в машине было двое.
– По номерам можно же узнать, кто приезжал.
– Пробовал, номера Московские, но фальшивые, не значатся в картотеке. Ну, всё позади. Правильно, что призналась. Ну и натерпелась же ты от них, представляю.
– Лучше не надо представлять.
– Ладно. Андрей мой друг, а чего не сделаешь ради лучшего друга. Вот документы: паспорт и права. Ты теперь Александра Ивановна Иванова, двадцати четырёх лет, детдомовская. Детдом тот сгорел и проверяй – не проверяй – никто ничего не найдёт. Вот так, – вручил ей документы подполковник Жора и впервые улыбнулся.
От его улыбки у Зойки окончательно сдали нервы, и, закрыв лицо руками, она заревела, размазывая тушь. Жора протянул салфетку. Беззвучные рыдания сотрясали её худенькие плечики. Вошел Андрей.
– Что такое, отчего разверзлись хляби небесные? Это ты довёл девушку? Тебе, вообще-то, не стыдно?!

– Нормально, Андрюха. Ей надо сейчас поплакать. Знал бы ты, что ей пришлось пережить. Девчонка – молодец, осталась жива после всего. Наверно, у неё есть ангел-хранитель. Итак, за новую жизнь нашей Александры Ивановны!
– Ну, ну, – наклонился Андрей, обняв девушку за плечи, – всё, всё, успокойся. Я с тобой.
Зойка подняла заплаканное лицо и такую благодарность почувствовала к этим ребятам, такими близкими они ей стали, что она улыбнулась, как прощёный строгими родителями ребёнок. И по этой улыбке Андрей многое прочёл в её сердце.
– Что-то аппетит разыгрался. Давайте отдадим должное кухне этого заведения.
Георгий налил всем шампанское. И этот звон хрусталя символизировал для Зои свободу. Она пила и не закусывала, не ощущая вкуса вина и не хмелела. Мужчины ели, наливали ей и разговаривали о чем-то своём. Зойка даже не понимала, о чем они говорят. Несколько раз её спрашивали, она только и могла кивать головой. В какой-то момент её отпустило, и Зоя накинулась на еду. Принесли горячую с пылу с жару отбивную телятину под томатным соусом Соврите. С аппетитом съела сочный вкуснейший кусок мясо, заедая салатом и запивая красным вином, налегала на греческий салат, огромные оливки. Потом почувствовала, что желудок уже полный, а глазами съела бы ещё столько же. За все эти тревожные дни она впервые спокойно отдала дань здешней кухни. Всё. Положив вилку и нож на тарелку, она откинулась на спинку стула, чуть позже взяла салфетку и аккуратно прижала к губам.
– Завтра, ты должна уехать, – прервал ее благодушное настроение офицер. – Будь осторожна и осмотрительна. От этого зависит твоя жизнь и жизнь твоих близких. Поняла?
– Да, завтра я уеду. Мне только машину надо купить.
– Не надо, я на тебя переписал свою «Хонду». С утра можешь забрать. Моя и твоя машины равноценны, так что мы квиты, – добавил Андрей.
– Спасибо, я даже не знаю, что сказать, как выразить чувства, и отблагодарить за помощь…
– Ничего не надо, береги себя. Сумела выжить, так живи дальше, радуй мать и береги сына.
Утром Зоя забрала машину. Серый вручил её ключи. Ей хотелось ещё раз поблагодарить Андрея, но его почему-то не было. Документы на машину лежали в бардачке. Быстрей уезжать из этого города.
Зоя решила ехать на юг в тёплые края и напоследок зашла к бабушке.

– Прасковья Ильинична! Вот хочу проститься. Со всеми делами управилась, уезжаю.
– Ну, с Богом. Храни тебя, Господь.
– И вас тоже пусть хранят небеса!
– Жалко, что собралась домой. Мне хорошо, когда ты рядышком, и готовила вкусно и ласковая такая. А у меня радость, Зоечка: сын приходил вчера, сказал, что помирился со своёй. В субботу обещал прийти с женой и внучкой, я прямо не дождусь и вроде болезни сразу все отступили. Это ты принесла счастье мне. Эх, ещё бы годков десять пожить, с внучкой понянчиться.
– Поживёте, поживёте. Я так рада за вас. Я же говорила, что всё образуется. Дай Бог мира и любви в вашей семье. Спасибо вам за всё.
– Тебе спасибо, милая.
– Баба Прося, я хотела вас попросить. У меня сумка неподъёмная с моими книжками и учебниками. Я не хочу её с собой везти. Может, через месяц-два приеду за ней. Но прошу вас, никому про неё не говорить. Где бы её спрятать? Книжки библиотечные, мне их потом надо будет сдать.
– Так ты на чердак её затащи, там большой кованый сундук ещо от моего деда остался, вот в ём и спрячь, а ключ с собой возьми. Потом, как приедешь, сама и заберешь.
– Вот спасибо. Сегодня же перетаскаю своё барахло туда.
– Еже ли пондравится сундук, забирай. А то выбросют его после моей смерти, а мне жалко, дед мой сам его сработал. А если тебе сгодится, мне только в радость будет.
Зойка кое-как перетащила сумку с деньгами на чердак. Вот это сундук, кованый листовым железом. Века простоит. Ключ торчал в скважине. Девушка ожидала скрежета заржавленного металла, но он открылся легко. Крышка тяжелая, в сундуке пыльные старинные книги, какие-то альбомы в толстых кожаных переплётах. Вытащила макулатуру, уложила на дно пачки долларов и сложила сверху книги и альбомы. Замечательно. Сверху забросала сундук всяким хламом и спокойно спустилась.
– Баба Прося, а что это за книги и альбомы в сундуке?
– А, заантиросавалась? Это дед собирал и книги, альбомы. Я девчонкой была – он мне читал, но больше про святых, библия там есть с картинками красивыми. Когда приедешь, забери себе вместе со своими книгами.
– Хорошо, спасибо, заберу. Ну, до свиданья, не болейте.

– Куда теперь болеть, когда радость такая! До свиданья, не сумлевайся твоего никто не возьмёт, а я никому нечего не скажу.
Обнялись. У Зои покатились слёзы, и она заметила, что и старушка утирает глаза.
– Не поминайте лихом, – выдохнула Зоя и пошла к машине.

Она решила заехать в аптеку к Галке. Аптека, как порой водится, насквозь провоняла лекарствами. За стеклянными витринами изобилие красочных этикеток, лекарств, кремов и всевозможных микстур. Интересно, сколько здесь подделок? Люди думают, что лечатся, а на самом деле – калечатся, да ещё большие деньги платят за это. За стеклом незнакомая девушка-фармацевт.
– Привет, а где Галина?
– Здравствуйте, она пошла на обед в кафе, напротив.
– Спасибо.
Галина сидела за столиком, как в прошлый раз.
– Ой, Зоя, как я рада тебя видеть.
– Я тоже.
– Ну, как? Получилось?
– Да, в лучшем виде. Спасибо, что бы я без тебя делала!
– Слушай, выглядишь потрясающе, вообще бомба. Прикид – что надо. Если бы очки не сняла, и не узнала бы.
– Я уезжаю, и приготовила тебе маленький подарок. Вот золотая карта женского клуба «Аврора». И прими в подарок от меня … – Зоя достала из сумки маленькую тёмно-вишнёвого бархата коробочку и протянула подруге.
Галка открыла и ахнула.
– Зоя, я не могу принять, это же очень дорого стоит.
– Успокойся, «дорого» наша дружба и твоя помощь. Это же подарок. Не возьмёшь, выброшу в урну и тебя забуду, – сказала Зоя и засмеялась
– Нет, я конечно возьму. А серёжки – загляденье. С фианитиками?
– Обижаешь! С брюликами! – весело сообщила Зоя, –
И ещё, я тут шмоток набрала, некоторые даже одеть не успела. Зачем с собой таскать лишнее? Мы почти одного роста и телосложением схожи, принимай и носи. Ходи в СПА салон, по золотой карте у тебя скидка двадцать пять процентов. Передай привет Элеоноре Эдуардовне и Тамаре Георгиевне от Виктории Павловны, так я им представилась. Скажи, что уехала обратно в Москву навсегда. Ну, Галка поехала я. Когда устроюсь нормально, пришлю весточку.

– Зоя, ты что вообще с собой ничего не взяла?
– Подруга ты моя дорогая. У меня есть всё необходимое и деньги есть. Так вот, жена моего котика не скандалила, а откупилась, представляешь?  Машину я в этот же день и приобрела. Вон серебристая «Хонда». Всё Галка, пока. Может, ещё увидимся.
– Значит, писюн котика жена отстояла…
– Выходит, что так.
Подруги сначала засмеялись, потом обнялись и у Зойки предательски полились слёзы. Она быстро села в машину и уехала, не оглянувшись.
На выезде из города у поста ГАИ пробка. Досмотр всех подряд. Заглянули в салон, попросили открыть багажник. В багажнике у Зои большая сумка и пакет.
– Что в сумке? Откройте? – попросил гаишник голосом, не терпящим возражения. И тут же подошли ещё двое.
Зоя спокойно открыла сумку и показала упакованные вещи. Один из подошедших прощупал пакет и отрицательно покачал головой.
– Счастливого пути. Можете ехать.
У Зойки задёргалось нижнее веко. Она отъехала и припарковалась около придорожного кафе. Заказала кофе и мороженное. Села боком к посту и стала украдкой наблюдать. На юг едет много машин и на посту не пропускают ни одной. Зоя улыбнулась и мысленно похвалила себя за осторожность.
Тут её взгляд упал на подоконник. Сотовый телефон. Видно, кто-то забыл, а персонал ещё не заметил. Зоя быстро взяла телефон и сунула в сумку. Под вечер уставшая, она остановилась в гостинице. Набрала домашний номер. «Мамочка, возьми трубку, прошу тебя, возьми!»  Долго никто не отвечал. Зоя забыла дышать. Вдруг в трубке послышался голосок сына.
– Аллё, кто это? Бабуска высла, сколо плидёт. Пелезвоните.
Зойка разрыдалась. Всё в порядке сын и мама живы. Потом взяла себя в руки и позвонила ещё раз. Ответила мать.
– Слушаю, кто говорит?
– Мама, это я. Только спокойно. Посторонних нет?
– Доченька, родная моя, нам же сказали, что тебя убили, (рыдания) ищут тело (снова рыдания).
– Мамочка, я живая, жива и здорова. Тихо, тихо. Успокойся. Только никому не говори, что я звонила. Я не могу вернуться. Слушай меня, сходи к дяде Мише. Он давно хотел купить наш дом. Продай, за деньгами не стой, сколько даст, столько и пусть. Вам надо срочно уезжать. Брось всё, возьми с собой только самое необходимое и уезжаете. Я перезвоню и скажу куда. А всем говори, что поехала к сестре в Тюмень. Пусть дядя Миша сделает тебе банковскую карту и переведёт деньги на неё. Всё надо сделать очень быстро. Мам, это очень серьёзно, но так надо. Не жалей ни о чем, всё будет хорошо, я обещаю. Верь мне, мамочка, и всё будет хорошо.
– Поняла доченька, поняла, главное – ты нашлась. А где жить не важно, лишь бы быть вместе. Всё сделаю, всё, как ты сказала.
– Всё, мам. До свиданья и никому ни слова, поверь, это важно. При встрече всё объясню. Целую вас. Береги себя и Егорушку. Целуй его за меня. Ох, как же я соскучилась. Скоро увидимся.
Зойка вскрыла телефон, вытащила симку и батарейку, вышла на улицу и выбросила в урну. Ночью долго ворочалась, не могла уснуть. Родненькие мои, скоро, скоро будем рядом и больше никогда-никогда не расстанемся.     Она решила купить дом в Анапе. Когда-то в детстве с родителями они отдыхали в этом приморском курортном городке. Тёплое, как парное молоко, мелководье Чёрного моря, горячий песчаный пляж её тело до сих пор вспоминает, как счастье, оставшееся в невозвратном детстве.
Утром бывшая буфетчица-официантка, а сейчас непонятно кто, спустилась в кафе подкрепиться и снова в путь. Кафе заполнено примерно наполовину. Зоя выбрала столик в глубине, лицом к входу. Заказ принесли быстро: сосиски, гречневую кашу и кофе с тостами. Пойдет! Всё оказалось вкусным, и она ела с удовольствием. В зал зашли трое. Зоя вся подобралась, аппетит сразу пропал. Эти трое очень походили на тех… Пробрал озноб, хотелось превратиться в моль и забиться в какую-нибудь щель. Кавказцы равнодушно посмотрели по сторонам и сели за столик, ближе к выходу, мельком взглянув на Зойку. Ноги приросли к полу, она не могла пошевелиться. Подошла официантка:
– Ещё что-то заказывать будете?
– Мороженое, и счет, пожалуйста.
Джигиты ждали официанта, жестикулируя и громко о чём-то споря, не обращая внимания на окружающих.
Наверно, я таких долго ещё буду бояться. Надо себя перебороть. Не стану теперь останавливаться в гостиницах у дороги. Хотя и в городе этих хватает, а чем дальше к югу, тем их будет больше. Но разве дело в нации? У неё была школьная подруга-армянка. Большая, дружная семья, гостеприимный, всегда полный детей дом: армянских русских и татарских. Принесли мороженое. И пока Зойка не спеша доела его, кавказцы, выпив и закусив, уехали, даже не глянув в её сторону. Надо взять себя в руки, победить свой страх. А иначе как жить?

По пути в ближайшем киоске она купила карту и поехала в сторону Ростова. Серая лента шоссе гладко стелилась под колеса серебристой «Хонды». Временами впереди на асфальте поблёскивало, словно лужицы после дождя. Транспортная пробка становилась всё плотнее, плотнее. Некоторые торопыги, считая себя самыми умными, съезжали на обочину и, поднимая облака пыли, какое-то время подкидывались на кочках, но через сто-двести метров вынуждены были становиться в тот же строй и ползти черепашьим шагом. Неврастеники высовывались из окон и сигналили впереди ползущим. Другие, включив климат-контроль и вставив в уши наушники плееров, отрешённо качали в такт музыки головами. Один тип врубил что-то забойное в стиле тяжёлый рок и курил, курил, курил.
А, вот, оказывается, из-за чего затор. Из-за поворота показалась длиннющая, словно бесконечный железнодорожный состав, вереница трейлеров. Сердце гулко стукнуло, встрепенулось, и Зоя, тоже нахально съехав на обочину, медленно подъехала к колонне дальнобойщиков. Руки вспотели – она увидела знакомую высокую фигуру человека, стоявшего в компании таких же водил. Ошибиться она не могла. Тот же поворот головы, тот же жест рукой и вот, когда он повернулся к подходящему справа коллеге, она чуть не выскочила, чтоб кинуться на шею своему Славику. В последнюю минуту трезвый голос разума затормозил первый порыв. «Спокойно, Зоя, спокойно. Прошло столько лет. Неужели нельзя было позвонить? Объяснить: где, как, что произошло?»
Она вышла из машины и шагом манекенщицы на подиуме эффектно приблизилась к группе. Шоферюги бесстыдно в упор разглядывали длинноногую красавицу с аккуратной, почти мальчишеской стрижкой, в чёрных солнцезащитных очках. Короткие шорты, стильная майка, лёгкие спортивные кроссовки и белые носки – девчонка лет двадцати, даже меньше. Зоя подошла к Славику. Да, это он.
–Девушка, вы кого-то ищете? – спросил, как ни в чем не бывало, Славик.
Приблизилась почти вплотную и, сняв очки, Зоя с расстановкой произнесла:
– Тебя.
Парень растерялся и как-то неуверенно промямлил:
– Зоя? Это ты, что ли?
– Я, милый, я!
– Тебя трудно узнать. Ты так изменилась, но всё равно выглядишь просто офигеть. Наверно, замуж вышла?

– Не угадал. Я ведь тебя ждала. А ты, похоже, давно вычеркнул меня из своей жизни, как глупую ошибку. Забыл, как называл единственной, клялся в любви, а случай представился – и слинял?
– Да ты что?! Я действительно тогда тебя любил.
– Значит, всё уже в прошлом?
– Ну, не всё так просто. Зоя, ты же большая девочка. Понимаешь, бывают обстоятельства, ну в общем … – Славик совсем потерялся.
– Да ладно, – хлопнула по плечу Зойка своего бывшего ненаглядного, – успокойся.
– Может, зайдём в кафешку? Посидим, поговорим, чё на дороге торчать? Нам ещё долго тут загорать придётся, – предложил Славик.
Зоя видела, что это уже совсем не тот человек, которого она безумно любила. Выдумала, идеализировала, как любая малолетка обожествляет первую любовью. От её внимательных глаз не ускользнуло золотое кольцо на правой руке, которую он сразу спрятал в карман потёртых джинсов. Она всё поняла. Вот он идёт рядом, ссутулившись, понуро опустив голову. Что с тобой, любимый, что случилось? Они сидели уже больше часа за столиком. Чай давно остыл, сахар растворился, а он всё мешал и мешал ложечкой в стакане. Что-то ей рассказывал, прятал глаза, боясь посмотреть прямо и открыто. Говорил, что влез тогда в долги, чтобы купить вот этот трейлер. Как объехал всю Европу.  Но рассчитаться за машину не смог, поэтому пришлось жениться на дочери партнёра. Он её совсем не любит, но такая сейчас жизнь… и ничего с этим не поделаешь.
Зою стало тяготить его присутствие. Что она здесь делает? Зачем ей всё это выслушивать от чужого человека? Она встала и пошла к своей машине. Славик попытался остановить и ещё что-то сказать, убедить или оправдаться. Она уже ничего не слышала и не хотела слушать. Села в машину. Он попробовал ухватиться за дверь и не дать закрыть. Зоя посмотрела не него таким равнодушным взглядом, что Славик запнулся на полуслове и остался стоять, как замороженный.
Ну, вот и всё. На что надеялась? Что хотела от этой встречи? Хотела и надеялась. Но теперь уже не важно. «Как ни банально, дороги наши разошлись навсегда».
От этой мысли стало легче, будто старая, гнувшая в три погибели ноша сброшена с плеч. Забыть и не вспоминать. Но как же забыть, когда сын – точная копия папы. Молодец, что не сказала о Егорке, она его сама воспитает. Он никогда не станет таким, как отец. Лжецом и трусливым предателем. Две слезинки пустились наперегонки по её щекам, но она решительно смахнула их. Ещё чего, плакать поэтому, поэтому… Подбирала, подбирала какой-нибудь обидный эпитет, потом махнула рукой и включила музыку. Всё, он умер для неё. Его больше нет, и всё.
Как назло, на авто-радио заиграли «Отель «Калифорния». Когда-то со Славиком они впервые танцевали под эту музыку, и тут уж слёзы полились ручьём. Музыка сменилась, но Зоя ещё несколько километров хлюпала носом.
Городки сменялись полями, лесами, посёлками и пролесками. Завершался ещё один день пути. Ближе к вечеру руки устали, затекла спина. Надо сделать остановку. Мелькнул указатель: гостиница в лесу в пяти километрах. А вот и она, будто сказочный терем, срубленный из цельных брёвен, с резным крыльцом. Вестибюль гостиницы оформлен под старину. При входе чучело большого бурого медведя на задних лапах. За стойкой администратор – девушка в кокошнике и русском расшитым сарафане.  На полках под потолком деревянная посуда и изделия под Хохлому.
Зоя сняла номер «ЛЮКС». Она может себе позволить жить красиво. Прейскурант на столе предлагал развлечения на любой вкус. Сауна, баня, массажи и особая услуга «эскорт». В дополнительном вкладыше фотографии девушек и мальчиков, и цены с сексом и без. Чем ближе к югу, тем разнообразней ассортимент услуг. Она заказала сауну на час и массаж. Не мешает после всего расслабиться и поднять тонус. В сауне идеальная чистота, аромат хвои и ещё чего-то очень приятного. Пришли два массажиста – девушка и парень. Зоя выбрала девушку. Она не могла сейчас представить, чтобы чужие мужские руки прикасались к её телу. После сауны массаж, сказать здорово – ничего не сказать, просто улётно! Девушка массировала, а Зойкина душа воспаряла в небесную страну блаженства. После расслабляющих процедур поплавала в бассейне, повалялась в номере и спустилась ужинать в ресторан. Заказала изысканные и дорогие блюда. С удовольствием поела. В шикарном номере и кровати – мечта молодоженов. Спала, как убитая.
Ехала только днём, на третьи сутки решилась купить телефон. Теперь ей бояться нечего, у неё чистый паспорт. Александра Ивановна и понятия не имеет, кто такая Зоя Колокольникова. Позвонила маме. Та ответила сразу, как будто ждала её звонка.
– Всё получилось, Зоечка. Мишка очень обрадовался и дал хорошую цену. Всем сказала, что дочь пропала и мне здесь жить не хочется, поеду к сестре в Тюмень. Приходил следователь, говорил, что не могут тебя найти, и ему тоже сообщила, что уезжаю. Он даже обрадовался этому, сволочь. Миша перевёл все деньги на карточку и немного дал наличными на дорогу. А больше никто не спрашивал. Приходила Светка, твоя напарница. Уволилась, говорит, что боится теперь там работать.
– Мам, возьми билет до Ростова. Я буду вас там ждать. Слышишь, до Ростова. Всё, до свиданья, мои дорогие и любимые, до встречи.
Ростов – огромный город, он поразил Зойку. Ей подумалось, что лучше посоветоваться с матерью, может, она другой город выберет, ей же всё равно, лишь бы подальше от прошлого. Сняла номер «Люкс» и стала отдыхать. Вечером сходила в театр, на следующий день посетила художественный музей. Гуляла по городу, заходила в бутики. Ей хотелось купить новенькую одежду для Егорки, но потом передумала, вдруг не угадает с размером, а на вырост брать не хотелось. Вот приедут и тогда уж она его побалует. Позвонила маме.
– Ну, как вы? Когда ждать?
– В Ростове будем завтра в семь тридцать утра, вагон номер 7.
– Я вас встречу на вокзале. Как Егорка, не болеет?
– Нет, всё хорошо, только спрашивает, почему мы уехали. Я сегодня ему сказала, что едем к маме. Он так обрадовался. Тебя не было – он плохо ел, кое-как запихивала еду. Сегодня съел всё, что купила, и попросил ещё булочку к чаю. Не беспокойся, мы в порядке.
– Ну, завтра увидимся. Целую вас, – Зоя хотела ещё что-то сказать, но услышала голос сына.
– Мама, мамочка, я так по тебе соскучился, я так тебя люблю, мамочка.
– Сынулечка, мой дорогой, я тоже по тебе соскучилась. Я тебя тоже очень люблю. Мы уже завтра будем вместе.
– Я тоже очень-очень люблю тебя, мамочка, до свиданья.
Вот опять в который раз слезы брызнули из глаз – Зойка упала на подушку и заревела.
Это всё нервы, что-то я такой рёвой стала… Ничего, будем вместе, и всё пройдёт, нервы успокоятся. Как же я вас люблю, мои хорошие. За все ваши страдания я так вас отблагодарю! Вы никогда ни в чём не будете нуждаться, у вас будет всё самое-самое лучшее. Егорка пойдёт в элитную школу, маме надо вставить зубы, подлечиться в санатории, ведь пятьдесят лет — это же не возраст. Её красота ещё не совсем увяла.

Настал долгожданный день. Зоя припарковала машину на краю вокзальной площади и пошла в привокзальное кафе. До прихода поезда осталось двадцать минут. Телефон пропел мелодию.
– Зоя, доченька мы подъезжаем.
– Я жду вас в кафе слева от выхода из здания вокзала.
– Хорошо, мы найдём.

Зоя не была уверена, что встретит их и опять не разревётся прямо на перроне. Привлекать внимание окружающих не входило в её планы. Ведь предупредил же её Георгий-милиционер: «Будь осторожна».
Она собралась внутренне, как могла, но всё равно, когда увидела сыночка, выскочила из-за стола и кинулась навстречу. В первую секунду мальчик оторопел. У его мамы светлые длинные волосы, а к нему, расставив руки, бежала яркая и броская черноволосая девушка.
– Егорушка, сыночек мой!
Малыш услыхал родной голос и больше уже ни в чём не сомневался. Это его мама. Такая родная и любимая!
– Мамочка, мамочка, мамочка, – казалось, малыш так соскучился по этому слову, что не мог остановиться, – мама, мамочка милая, – он висел на шее и никакие силы не могли оторвать их друг от друга.
Подошла мать, поставила сумки, обняла дочь и внука, и плечи её тоже задрожали.
– Родная, моя, всё, всё прошло. Не надо. Всё будет хорошо. Теперь мы вместе, вместе навсегда.
– Да, да, я не буду, не буду. Дай, посмотрю на тебя. Постриглась, волосы покрасила. Как девчонка. Нет, как мальчишка.
– Так надо, мамочка. Я всё-всё расскажу. Давайте сядем.
Зоя успокоилась. Не спуская сына с рук, она, а затем мать присели к столику.
– Так, золотые мои, вначале надо плотненько покушать – и в дорогу.
– Мам, а куда мы поедем и на чем?
– Егорушка, мы едем на море.
– Ура, мы едем на моле! – в избытке чувств закричал малыш.
– Егор, не так громко. На нас люди смотрят.
– Ну и пусть смотрят.
У Зойки душа расцветала, а сердце выскакивало от радости. Вот оно, счастье. Мы снова вместе и нечего теперь бояться.
Егорка пришел в восторг от машины. Он забирался на водительское место и рулил, издавая соответствующие, как ему казалось, звуки. Загрузили сумки в багажник и тронулись в неизвестность. Больше часа выезжали из города. День только начинался, и, надеялось, зарождалась новая, безбедная, счастливая жизнь.
По дороге Зоя поведала матери о многом из того, что с ней произошло. Единственное, что она скрыла, так это то, как она разделалась со своими обидчиками. Сказала, что к бандитам приехали какие-то типы на джипе и все отправились в неизвестном направлении. Больше она их не видела. Через день в сводке передали о криминальной перестрелке и двух трупах, обнаруженных в том внедорожнике. Деньги она нашла в машине, на которой её увезли.
У матери столько было вопросов, но она, глядя на дочь, слушая её рассказ, почему-то боялась их задавать. Может, материнское сердце подсказывало ей, что не всю правду говорит дочка? Но она заранее готова была простить ей всё-всё на свете, видя свою кровиночку живой, радуясь счастью внука. Хлебнула она в детдоме не понаслышке, сама испытала много чего на своей шкуре, такое прошла, что никому не пожелаешь. И бита была не раз, и голодала вечно, чёрствому сухарику радовалась. Мать гнала от себя мрачные мысли и внушала себе, повторяя за дочкой: всё будет хорошо, всё будет хорошо.
Дом решили купить в Геленджике. Мама вспоминала, как однажды с отцом, ещё до рождения дочки, они отдыхали в этом городе. На самом берегу моря в гостинице «Геленджик»! Они гуляли вдоль длиннющей набережной, где с одной стороны плещется синее море, а над головой шумят сосны. Нагретая солнцем смола, смешиваясь с запахом моря, делает воздух сказочно приятным, и, говорят, полезным. Егорушке хорошо тут будет, да и ей на старости лет. Вот этот аргумент и стал решающим в выборе города.

Приехав в Геленджик, семейство поселилось в той самой одноимённой гостинице. Они сняли большой четырёхместный номер с видом на море. Напротив окон стоял памятник Лермонтову, изрядно обгаженный местными голубями и чайками. Ночью волны порой тихонько шелестели, из раскрытого окна ветерок приносил запах водорослей, убаюкивая постояльцев гостиницы. С утра, после завтрака, Зоя уезжала, чтобы контролировать ремонт жилья. Мама с Егоркой весь день проводили на пляже.

Однажды ласковым солнечным утром, ещё в номере, мать вдруг схватилась за сердце и побледнела, холодный пот выступил на лбу и верхней губе. Зоя испугалась.
– Мамочка, что, что делать?
– Там, в тумбочке таблетки – кардерон.
– Сейчас, сейчас, я мигом.
Зоя схватила бутылочку минералки, вытряхнула таблетку из флакончика.
– Я совсем забыла про них от радости. Мне кардиолог прописали пить их постоянно. Померяй, доченька, давление.

Зоя взяла тонометр и ужаснулась: давление не очень высокое, а пульс 100 и то сердце колотится, то замирает. Дочь не поверила своим глазам. Вспомнила, как в детстве играла с метрономом: то поднимая, то опуская его маятник, и он то щёлкал, как бешеный, то нехотя переваливался справа налево. Нет, наверно тонометр неисправен.
– Давай перемеряем.
– Нет, дочка, прибор исправен. Ничего, ничего, буду вовремя принимать, и ритм восстановится. Это аритмия, дочка. Как ты пропала, так и началось.
– Так, мамочка, завтра же устрою тебя в санаторий. Надо подлечить сердце.
– Может, потом, позже, когда уже отремонтируем дом?
– Нет, нет. Здоровье прежде всего.
– Давай лучше Егорушку в санаторий, а то он ел плохо, такой бледненький, кровь из носика идёт часто.
– Хорошо, санаторий – завтра. Может даже в один.
На следующий день Зоя, то есть, Александра, выбрала самый престижный санаторий, и – о, великая власть денег – без проблем разместила своих близких в лучшем из номеров.
Пока мама с Егоркой поправляли здоровье, она весьма активно контролировала бригаду строителей, периодически воплощая новые идеи касательно обустройства и оформления дома. Порой там и ночевала. Далее, она выхлопотала сыну свидетельство о рождении на свою новую фамилию. Пригласив модного дизайнера, обставила жильё. Чуть ли не извела проектами художницу, пока они не утвердили концепцию детской комнаты. Ведь у неё единственный сын и у него должно быть всё самое красивое, самое лучшее. Ибо имела право – она столько пережила! Наконец-то она выбрала подходящий проект холла. Молодая хозяйка вошла во вкус, тратила направо и налево. В этой круговерти почти не вспоминала о том, что с ней произошло, точнее, начала отмахиваться от воспоминаний, как от назойливого комара душной летней ночью.

Однажды, с вечера навестив мать с сыном и найдя их бодрыми и посвежевшими, она утром решила хоть раз сходить на пляж. Зоя давно прикупила в бутике, естественно, роскошный купальник – чёрное с красным, с полностью открытой спиной и вставками из сеточки спереди. Она взяла пляжную сумочку, дизайнерскую широкополую шляпу, махровый халатик вместо полотенца и – вперёд. Ей тоже требовался отдых. Сколько можно крутиться в этом колесе?!
Море лениво катило к берегу изумрудные искрящиеся волны, нехотя шлифовало у самой кромки мелкие камешки и ракушечник, выполняя на тысячелетия данный заказ свыше искрошить их в золотой песок. Бросив на лежак халатик, молодая стройная женщина скинула сарафан и окунулась в море. По телу будто миллионы маленьких иголочек пробежали. Море приняло её и одарило покоем и прохладой.
После купания, в тени под цветастым зонтом, ее окутала расслабленность и умиротворенность. Плескалось море, щебетали чьи-то дети, сооружая из песка крепостную стену. Торговцы предлагали варёную кукурузу, мороженое, кавказские сладости. Постепенно звуки пляжа стали отдаляться и затухать. Ее, будто еле ощутимый поцелуй нежного прибрежного ветерка, обволок сон.
Вдруг, как ей почудилось, совсем рядом она неожиданно различила гортанную резкую речь. Боже, это… Это они. Они живы. Среди рваных слогов и непонятного бормотания проскальзывали русские слова. И тут страх приковал её к лежаку: Она ещё поплатится за всё, подобное просто так с рук не сходит.
Что-то мокрое упало ей на грудь. Зоя вскочила, как ошпаренная. Очки соскочили. Она озиралась по сторонам. Рядом стояли мальчик и девочка чуть младше Егорки. Играя, они бросали совочек, который ее и разбудил. Зоя заметила две характерные волосатые спины, удалявшиеся вдоль кромки пляжа. Один плотный, другой худой и пониже. Ее колотил озноб. Сияло солнце, а тело трясло, как на морозе. Запахнувшись в халат, она отгородилась от мира чёрными стёклами очков, схватила сумку и, забыв заплатить за лежак, быстрым шагом направилась в гостиницу. Ей немедленно требовалось видеть своих дорогих людей, самых дорогих, без которых ей на белом свете будет пусто и одиноко. Что это было? Сон? Бред? Страшное предчувствие? Скорее, скорее. Она убыстряла шаг, ничего не видя кругом.
Неожиданно из ворот санатория с сиреной выехала скорая помощь. Ноги женщины подкосились, и она вынуждена была сесть на лавочку. Лечащий врач заметил её и подошёл.
– По-моему вы дочь Марии Ивановны?
– Это… – Зоя боялась услышать правду, – её увезли?
Да, у неё начался приступ, приехала неотложка, сестра была вынуждена ввести лекарство, давление резко упало, сердце остановилось. Пришлось вызывать реанимационную бригаду. Хорошо, приехали быстро. Думаю, обойдется, – как-то без особой уверенности произнёс врач.
– А мой сын?

– В детской комнате. Не волнуйтесь.
Зоя поднялась и побежала за ребенком.
– Егорушка, Егорушка! – она плакала, прижимая дитя к себе.
– Мама, мне больно.
– Ой, прости, мой хороший, я случайно.
– Мама, почему ты плачешь?
– Бабушка заболела. Мы сейчас поедем к ней в больницу, проведаем.
– А на пляж пойдём?
– Конечно, обязательно.
Зоя предупредила главврача, что забирает сына, и заспешила в больницу. Уже у самых ворот глянула на Егорку – забыли его кепку. Пришлось возвращаться. Воспоминание о дурацком наваждении опять царапнуло сердце, но она гнала прочь мрачные мысли. Просто похожие!
– Совсем недавно в больницу привезли Колокольникову Марию Ивановну. Не подскажите, где её искать.
Дежурная регистраторша открыла гроссбух и сообщила, что таких больных обычно определяют в реанимацию.
– Как туда пройти, подскажите.
– Это в следующем корпусе. Как войдёте, направо в конце коридора.      Позвоните, выйдет врач и всё расскажет.
Зоя поспешила туда. Под светящейся вывеской «Реанимационное отделение» глухая металлическая дверь и кнопка. Где-то далеко-далеко брякнуло. Задёргалось нижнее веко.
– Мама, а где бабушка? Она там?
– Там, там, сынок.
Палец вдавил круглую серую кнопку. Послышались шаги и покашливание. Щёлкнул замок. Вышел врач с фонендоскопом на шее.
– Доктор, сегодня привезли Колокольниклву. Как она? В каком состоянии? Ей лучше?
– Я только заступил, сейчас подойдёт врач, который её принимал.
Зоя заметила, что доктор будто бы нервничал. Не смотрел прямо в лицо. Ну, мало ли? Может, манера разговаривать такая. Он повернулся спиной и, войдя, замкнул за собой дверь.
Егор теребил руку матери: где бабушка? Пойдём же к бабушке.
Минут десять или пятнадцать абсолютно реально и правдоподобно показались женщине вечностью. Но вот снова послышались шаги, дверь распахнулась. Заглянув, она увидела длинный коридор и несколько каталок вдоль стен. Этот доктор выглядел более солидно. «Похож на заведующего отделением», – почему-то подумала Зоя.

– Вы спрашиваете Колокольникову?
– Я. Что с ней?
Вместо ответа врач сам задал вопрос:
– Вы ей кто? Дочь?
– Да.
Уже по самому тону его голоса она сразу догадалась, что сейчас услышит. Ноги будто налились водой, наподобие дорожных заграждений из пластика. Руки вспотели. В мозгу беспрестанно мелькало одно слово: нет, нет, нет…
– Что с ней? Говорите прямо, – вдруг неожиданно для себя выкрикнула Зоя
– Об этом всегда трудно сообщать. Мой напарник не смог. Медицина порой, к сожалению, не всесильна. Мы делали всё необходимое. У нее была сердечная аритмия. Это очень коварное заболевание. Её привезли уже безнадёжную.
– Что? Как? Почему? Моя мать умерла по чьей-то халатности? Это правда?  – ломала руки Зоя.
– К моменту приезда неотложки её сердце уже было нежизнеспособно.  Ни стимуляция, ни фибрилляция сердца, ни катетеризация центральных вен, ни адреналин ей не помогли. Бригада над ней всю ночь билась.
– Где она? Можно к ней?
Зоя попыталась протиснуться внутрь отделения, но доктор окатил её холодом страшной неизбежности.
– Её здесь нет. Она в морге.
Зоя понимала, что мать умерла, однако, когда в мозг ворвалось это слово «морг», она привалилась к стене, и с открытыми глазами потеряла сознание.
– Мама, мамочка!!! – плакал Егорка.
Очнулась Зоя на кушетке. Медсестра тёрла виски ваткой с нашатырным спиртом. Размазывал слёзы по щекам Егор. Кожу на висках пекло, глаза от аммиачных паров слезились. Зоя села. Егорка обнял мать.
– Мамочка, пойдём отсюда, пойдём на моле.
– Да, да, пойдём. На море.
Она поблагодарила сестру, встала, взяла за руку сына. Егорушка, единственный родной человечек на огромном земном шаре. И у него никого, кроме неё. Никого. Его жизнь, его судьба зависят теперь только от неё. Она обняла сына, об целовала атласные детские щёчки, пшеничные кудряшки и птичью шейку.

– Не плачь, мама. Пойдём.
Больше всего Зоя переживала, что именно в ту ночь осталась ночевать в своем ремонтируемом доме. Через два дня она похоронила мать. Стоя над холмиком могилы, женщина вдруг вспомнила недавний сон. Вот она, расплата за убийство. За самый смертный грех из семи. Какие ещё испытания предстоит ей пережить?

Евроремонт дома с учётом всех пожеланий заказчицы завершился, и они с Егоркой вошли в него полноправными хозяевами. Теперь это их дом, их собственный, красивый, просторный, с удобной кухней, которую оснастили по последнему слову техники, с уютной детской для сына. Живи и радуйся! Так нет. Каждую ночь Зоя просыпалась от кошмарных снов, потом до утра не смыкала глаз, прокручивая и пережёвывая те страшные недели.
Почти месяц Зоя так маялась: казнила себя и тут же оправдывала. В один, как порой говорят, прекрасный день она поняла, что ей непременно надо вернуться туда и во всём признаться этому милиционеру Жорику. Рассказать всё без утайки. Но её тут же стеганула хлыстом ужасная мысль: а если её посадят, что будет с сыном? И она вроде как нашла решение.
В санатории, где лечились мать с сыном, Зоя познакомилась с некоей медсестрой. Одинокая женщина пред пенсионного возраста, добрая и отзывчивая. Она попросит её стать нянькой Егора. Денег даст, а в случае необходимости та станет опекуном до её освобождения. Зоя не думала, что ей дадут много, но года четыре, вероятно, могут дать. Когда-то их сосед зарезал из ревности жену. Так его только на четыре года и осудили, как её мать ни билась потом. Её дочери нет, а изверг через четыре года выйдет и преспокойненько будет жить дальше. У той не укладывалась в голове гуманность такого суда. Апелляции остались без внимания.
– Валюша, эта комната ваша. Мне скоро необходимо будет уехать, вы с Егоркой останетесь вдвоём. Весь дом в вашем распоряжении. Я знаю, вы женщина порядочная, без вредных привычек. Я в людях немного разбираюсь, поэтому уеду с лёгкой душой. «Кто бы знал, с какой душой я поеду!», – думала она, отдавая Валентине распоряжения.
Егорка ещё в санатории привязался к этой Валентине. Та умела найти общий язык с любым малышом. К книжкам интерес прививала, сказки придумывала, учила читать. Расставаясь, Егор почти не плакал.
– Я буду вам каждый день звонить.
– Езжайте со спокойным сердцем, о сыне не беспокойтесь. У нас всё будет хорошо, – помогая укладывать сумки в багажник, на прощание говорила новоиспеченная няня.

И Зоя не беспокоилась. Обратная дорога показалась не такой уж долгой. Она останавливалась в тех же мотелях, ресторанах и придорожных кафе. Много передумала за время, проведённое в пути. К своему удивлению, всё чаще и чаще вспоминала о том самом Андрее. Когда они танцевали танго в ресторане, ей на мгновенье показалось, что это именно тот мужчина, какой нужен ей.
Но у неё сын. Славик сбежал, когда она только намекнула, что, возможно, у них будет ребёнок. Сможет ли чужой человек принять и воспитать её дитя? И почему ей сейчас кажется, что между ними вспыхнула искорка? Маленькая такая, но ведь её возможно раздуть, как в том послании к декабристам Одоевского.
Вот только на удивление самой себе, чем ближе Зоя подъезжала к пункту назначения, тем больше уверялась, что все сильнее стремится к этому парню, А еще, что вся эта затея с чистосердечным признанием – сплошной самообман. Это же надо до такого додуматься: пойти сдаваться! Убедить саму себя, что не сможет жить после того, как отомстила за себя и спасла близких от расправы отпетых головорезов, которые, помимо алкоголя, явно глушили себя всякой наркотой. Она поражалась своей наивности и продолжала припоминать минуту за минутой, проведённые с Андреем.
Въехав в город, заколебалась: заехать к бабушке, а потом к нему, или сразу к нему? И, как обычно происходит в таких случаях – понеслась в его сервисный центр.
Ворота настежь. Въехала. Припарковалась и вышла. Цеха работали на полную катушку. Дорогу она знала и сразу направилась к кабинету начальника. Механик узнал её и, широко и добродушно расплывшись в улыбке, поздоровался.
– Андрей у себя?
– Только заявился. Вам повезло!
Сердце запрыгало часто-часто. Гул цеха будто стих. Она, будто та райская птичка, тихонько впорхнула в кабинет.
Андрей сидел за столом и что-то писал. Сначала он даже ничего не заметил, а затем оторвался от бумаг и глянул в сторону двери. Этот ошалелый, какой-то безумный взгляд она потом ещё долго будет вспоминать.
– Вика! – словно пробка из-под шампанского, подскочил со стула Андрей.
– Я не Вика.
– Ой, прости: Сашенька, Александра!
– А вот и нет!

Она подошла к нему вплотную и сказала:
– Я приехала отблагодарить тебя. Ты даже не представляешь, сколько для меня сделал.
Он сграбастал её в тиски объятий и покрыл лицо страстными поцелуями.
– Я всё это время только о тебе и думал. Только о тебе. Только о тебе. Так боялся, что больше тебя не увижу. Мне не важно, кто ты: Вика, там, Саша, или ещё кто, это не имеет значения, я люблю тебя. Ты та родная душа, та половинка, которую все ищут, но редко кому удаётся найти. А мне повезло.
– Я тоже, как уехала, постоянно о тебе думала. И вот я здесь.
Наконец, слившись в поцелуе, они утратили чувство времени и места. И только услышав крики «ГОРЬКО», они отстранились друг от друга и посмотрели через стекло в цех. Три слесаря и механик, побросав работу, пришли порадоваться за своего начальника. Они весело улыбались и пританцовывали, и жестикулировали.
– Да ну вас, – махнул рукой Андрей и счастливая улыбка тоже осветила его небритое, покрытое русой щетиной лицо. Зоя смеялась и не могла остановиться.
– Пойдём куда-нибудь отмечать встречу, – наконец сообразил Андрей, продолжая сиять, наподобие новой монеты.
– Не возражаю. Я есть хочу, умираю.
– Не умирай, это дело поправимое. Пошли.
– Мне столько надо тебе рассказать!
– Расскажешь. У нас впереди целая жизнь.
Через неделю Андрей передал мастерскую брату. В этот же день он достал с чердака бабы Проси тот самый кованый старый сундук, загрузил его в прицеп к серебристой «Хонде», компактно добавил туда ещё кое-какие свои вещи и…
Наверно, продолжение должно быть, но это уже, конечно, другая история…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГАДАНИЕ В СОЧЕЛЬНИК.

Вот и ещё один Новый год. Собрались всей нашей компанией. Я с Тамарой, Толик со Света и Сергей с Наташей. Давно ли мы были молодые, а теперь у каждого семья, дети. Праздничная суматоха. Дети, моих двое, сын Иван двенадцати лет и дочка Маша, семь уже исполнилось. У Анатолия два сына, близнецы, по восемь лет, Матвей и Степан. В Сергеевой семье одна дочка Аделина, семилетка. Шум, гам, разборки между детьми и нашими наставлениями. Стол ломился от угощений и закусок. Каждая семья приготовила свои изысканные рецепты. Как всё это съесть? Ну, посмотрим.    И припомнился случай с гаданием, когда мы учились в институте.
На Урале в Сочельник гадают. Предварительно я расспросил свою бабушку, как гадали они в молодости. Или, как говорила бабушка, когда была в девках.
Александра Михайловна рассказала один из случаев, произошедший с ней про гадании.

В деревнях забав мало и одно из развлечений – собирались девушки в избе одинокой бабульки. Кто приходил с вязанием, кто с вышиванием или просто так – обсудить деревенские новости. Как раз в сочельник собрались у бабы Поти. Каждая приносила с собой подарки для бабушки, в основном –еду. Сами поужинают и бобылке останется.
За песнями и разговорами кто-то упомянул о гадании. Баба Потя предложила погадать для тех, кто из девок побойчее и посмелей. В чём заключалось гадание? В комнате на стол ставят большое блюдо с водой и зажигают свечу рядом с блюдом. Обнаженная молодуха, выйдя из избы, спиной вперёд должна дойти до стойла у коровы. Взять, не глядя из ясель, щепотку объедий, то есть, мелкой шелухи, оставшейся поле поедания сена коровой. Затем надо вернуться в избу и бросить принесённое в воду. По рисунку шелухи на воде толкуется будущее.
Моя молодая бабушка была шустрой и решилась. В это же время пришли к избе ребята развлечь девушек и посмотреть рукоделия мастериц. Так выбиралась будущая жена. Увидели в окно раздевающуюся молодку. Сообразили, что тут есть возможность подшутить. Мой дед, потом ставший её мужем, разделся и лёг в ясли. Скрипнула дверь. Девушка вышла голая и босиком по снегу, спиной проникла в коровник. Стала шарить рукой в кормушке. Вместо шелухи почувствовала тело, и рука непроизвольно ухватилась за вздыбленную плоть парня. Не глядя, что в кормушке с визгом, перепугав девок в избе, влетела и быстро стала одеваться. На расспросы только улыбалась и смеялась. Через какое-то время пришли ребята с гармошкой и устроили, как было принято тогда, песни и пляски. После мой дед просил родителей заслать сватов к моей тогда еще юной бабушке.
Ещё одно гадание, о котором поведала Александра Михайловна, мы с друзьями решили испытать.
В каждой избе в кухне есть погреб для хранения продуктов. Открывается крышка погреба, на расстоянии шага от открытого входа в погреб ставится табурет, перед ним – стол. На столе зеркало размером чуть больше человеческого лица. Оно устанавливается под наклоном так, чтоб ты себя не увидел. Вровень с зеркалом с обеих сторон ставится по зажжённой свече, и ещё одна – за зеркалом. Девушка или парень садятся на табурет спиной к открытому погребу и смотрят в зеркало, загадав желание. Бабушка моя говорила, что можно увидеть то, что загадаешь.

Рюмка – муж будет пьяница.
Ножницы – портной или модельер.
Обручальное кольцо – замужество в новом году.
Пепел, сгоревшие дрова – женихом окажется никчемным человеком.
Таблетки, лекарства – врач.
Ключи – с квартирой.
Горящая свеча – электрик или священник.
Игральные карты – муж азартный игрок.
Зеркальце – щёголь, гуляка.
Деньги – богатый, щедрый.
Бусы – к слезам.
Нитки – к дороге.
Пустой стакан – ничего не произойдёт.
Соска – к ребёнку.
Птичьи перья – к лёгкой жизни в замужестве.

Вот и мы, молодые и бесшабашные, решили попробовать. Собрались в частном доме у моего друга Толика. Родители его уехали к родственникам. Нас четверо: Толик со Светой, я с Томой. Гадание проходит в полной тишине, чтобы не спугнуть духов. Первой села Света. Минут через двадцать встала, улыбаясь подошла к Толику и поцеловала. Шепотом проговорила:
– Я тебя видела, теперь ты никуда от меня не денешься!
Замечательно, живите в мире и согласии. Так вот, самое интересное и страшное случилось, когда к зеркалу присела Тома. Я видел, что она боится. Говорить ей ничего не стал. Пусть попробует. Гадания по старинке, кстати, предложила именно она. И, по преданию, именно это гадание по своему воздействию считается самым сильным.
Время за полночь, в кухне топчанчик, где Толик со Светой спали полулёжа. Я на стуле напротив Тамары. Положив голову на руки, я тоже немного задремал. Сколько прошло времени, не заметил. Проснулся и посмотрел из-за зеркала на Тамару. По-моему, она очень хотела увидеть своё будущее. Глаза широко открыты, даже губы приоткрыты. Она сосредоточенно смотрела в зеркало. Когда в комнате темно и горят свечи, то зеркало не отражает ничего, просто чёрный бездонный квадрат сливается с темнотой комнаты. Колебание огней свечек порождает какие-то блуждающие блики, и нереальность происходящего внушает страх. Я не спал, хотя очень клонило в сон, а наши друзья, обнявшись, заснули. Мне захотелось подшутить над девушкой, уж слишком серьёзно она увлеклась гаданием. Через смежную комнату я зашел и присел за крышкой открытого погреба. В соседней комнате я предварительно снял покрывало с кровати и накрылся с головой. Медленно встаю и покачиваюсь из стороны в сторону. Я не ожидал такой реакции со стороны Томы. Когда колыхающее полотнище, слабо освещённое свечами, показалось в зеркале… Что могла Томочка увидеть, мы потом так и не могли от неё добиться… А в тот момент раздался истошный крик, она вскочила и вместе с табуретом улетела в темноту погреба. Толик мгновенно включил свет, я спрыгнул в подпол. Тамара сидела на полу, её трясло, как в лихорадке, под ней растекалась лужа. Мне показалось, что и зубы мелко цокают. Я пытался поднять её. Когда прикоснулся, она вздрогнула, выкрикнула что-то непонятное. Потом узнала меня и позволила вывести. Толик и Света помогли ей вылезти наружу.
Сколько после этого было сочельников, но мы больше никогда не гадали, а я не сознался, что когда-то по-дурацки пошутил.

 

СТАРИК

Рассказ-мистика

Старик заворочался на кровати и начал кашлять. Кашлял он долго и мучительно, сотрясаясь всем телом, затем дотянулся до тумбочки, наощупь нашел сигареты. Первая затяжка прервалась надсадным бухиканьем, потом с каждым последующим вдохом кашель отступал.
Он сел на край постели. С очередным приступом времени для восстановления дыхания требовалось всё больше и больше. Начинало что-то булькать внутри и становилось горячо в груди. Ещё одна ночь. В маленькие окошки за мутными стёклами брезжит утро. Вот и жизнь прошла. Ни детей, ни родни. Никому не нужен. Для чего жил на свете? Большой жизненный опыт. А кому передать?! Сигарета выкурена. Он затушил её в старой бронзовой пепельнице в виде головы Мефистофеля с саркастической усмешкой, затем встал и пошёл умываться.
Зеркало над рукомойником отобразило надоевшее лицо. Из зазеркалья на него смотрел другой старик. На почти голом черепе клочки жидких волос. Седые брови, борода от ушей, усы, из-за которых не видно губ. Из больших ушей торчат заросли растительности. Нос свисает прошлогодней сморщенной картошкой. Лоб в морщинах, похожий на смятую серо-коричневую упаковочную бумагу. Умылся. Разогрел остатки вчерашнего варева. Съел без аппетита, и в который раз подумал: «Всё, как всегда. Осточертело. Пора уходить. Что тут ещё делать? В путь. Может, и последний».
Он заранее приготовил в дорогу невзрачный рюкзачок и сложил в него свои скромные пожитки. Последняя кружка чая в этом доме, теперь уже не его. Дом он продал соседям практически за «шапку сухарей». Хорошо, что кто-то будет тут жить, хоть и развалюха. Приведут в порядок подремонтируют и послужит ещё домишко.

До станции дошёл часа за два. А куда спешить? Всё, уже от торопился.
В пригородной электричке народу мало. Сел у окна. Напротив – женщина лет пятидесяти. Поймал её мысли – была у него такая способность знать, о чём думают находящиеся рядом люди. «К дочке приеду, зять опять недоволен будет. Но ведь не с пустыми руками еду. Вот и курочка домашняя, и яички свежие, редиска, морковка, внукам – клубничка. Всё свое, без химии. А поди купи сейчас на базаре! Обидно. Не повезло с зятем. Ладно. Переживу. Оставит переночевать – с внуками поиграю. Если нет, успею на последнюю электричку.»
Старик перевёл взгляд на парня с девушкой. Она положила голову ему на плечо.

«Ну почему ему надо обязательно это? Что, нам плохо так, как есть сейчас? Я его люблю, он мне очень нравится. Люська-дура, говорит: «Если разбежитесь, я его себе заберу. А ещё подруга!»

У парня другие мысли.

«Второй месяц встречаемся. Я ей что, не нравлюсь? Только разрешила, что грудь поласкать. Я же вижу, что ей хорошо, а дальше – ни-ни. Может, Люськой заняться? Она и глазки строит, и прижимается всем телом, когда Верка не видит».
У каждого свои проблемы. Иногда утомительно, когда знаешь, о чём думают люди. В молодости это давало шанс на отношение в свою пользу и успех в делах. Сейчас уже без надобности. Что осталось в этой жизни? Здоровья не прибавит.

Приехали. На вокзале суета, люди куда-то спешат. Одни встречают, другие провожают. Кто-то завершил проездку, кто-то только собирается её осуществить. Одним словом – вокзал.
Старик стал в сторонке. Кого же выбрать? Его взгляд сканировал, высматривая кандидата. Завсегдатаи вокзала не подходят – это грязные, больные, алкаши. Вот если бы одиночка или сирота, да молодого.
Мимо прошёл как раз именно такой молодой мужчина. Старик сразу определил: двадцать пять лет. Живёт один. Два года назад схоронил мать, отца давно нет.
Парень зашел в кафе, купил еду и сел за столик. Старик, вошедший за ним, тоже взял второе и чай. Мысленно расположив парня к себе, он не спеша примостился рядом.
– Не помешаю?
– Да ради бога! Приятного аппетита.
– И вам того же.
Старик продолжал воздействие понемногу и осторожно, чтобы не напугать. Заметил, что его влияние начинает действовать.
– Скажите, мы с вами случайно не встречались раньше? У меня такое чувство, что я вас откуда-то знаю, – пристально глядя на старика, поинтересовался парень.
Старик внимательно посмотрел, зная про него всё. Его зовут Сергей, весной защитил диплом и занимает престижную должность.
– Только не удивляйся, Серёжа.
– Вы меня знаете?
В глазах как раз удивление и любопытство.
– Твою маму зовут Люба?
– Да.
– Её фамилия Плотникова?
Он, впрочем, отлично знал, что её фамилия Григорова.
– Нет, Григорова, – поправил его Сергей.
– Наверно, в этом всё и дело. Я её искал по фамилии Плотникова. Зовут Любовь Ивановна. Мать сменила фамилию?
– Мне было шесть лет, когда она второй раз вышла замуж. Вообще-то – да. Ее предыдущая фамилия была именно Плотникова. Кстати, почему вы нас искали?
– Серёжа, я твой родной отец, – с нажимом произнёс старик, глядя в его глаза.
– Не может быть! Я бы вас вспомнил, – застыл, словно вкопанный, молодой человек.
– Хорошо. Тогда ты должен помнить, как, катаясь на велосипедике, ты упал на разбитую бутылку и у тебя должен был остаться шрам на левой ноге выше колена. Я тебя на руках нёс до больницы.
– Помню. И шрам остался. А вас не помню. Как вы называли маму?
– Я называл её Любаня.
– Да, мама рассказывала: папа твой называл меня Любаня. А куда вы пропали и почему бросили нас? – глядя исподлобья поинтересовался молодой мужчина.
– А я не бросал. Я вор и всегда им был. Меня взяли. Я не хотел её впутывать в свои дела. Потом суд и лагеря. Неудачный побег – и ещё добавили срок. Ещё кое-какие грешки… Был лишен права переписки…  Двадцать лет вычеркнуто из жизни, –покачивая головой, оправдывался старик, корректируя легенду на ходу.
– А зачем приехали сюда?
– Вся моя жизнь до лагерей и детство прошли тут. Я приехал умирать на родную землю. С последней надеждой найти мою Любашу. И тебя.
– Как вы познакомились с мамой? – задавал вопросы молодой человек, глаза которого по мере разговора всё шире раскрывались.
– Я ехал на машине, а она перебегала дорогу. У неё сломался каблук, и упала, разбив колени. Так ушиблась, что не могла встать. Я выскочил из машины, взял на руки и отвёз в травм пункт. А после перевязки – к себе домой, Люба жила далеко, а у меня бензин был на исходе.
– Да, так оно и было. Мама рассказывала.
Но чтобы окончательно убедить Сергея, старик применил гипноз. Он как бы показывал фото, и парень видел снимок. Но это был просто чистый кусочек бумаги.

– Эту фотографию я пронёс через весь тюремный срок и носил около сердца. Фото могли отобрать, но я прятал его при обысках и проверках в лагере. Ты видишь: вот я, вот мама, а ты маленький сидишь у меня на коленях. Тут тебе три годика.
– У нас не было такой фотографии, и она никогда не говорила об этом снимке.
– Столько лет прошло, и это фото было единственное.
– Может быть…
– Серёжа, это просто чудо, что мы встретились. Мне от тебя ничего не надо, но я хочу обратиться к тебе с просьбой: можно мне встретиться с Любаней?
Старик знал, что она умерла, но для подтверждения легенды всё же спросил.
– Мамы два года, как нет. Инфаркт.
Опустив голову, старик выдержал паузу, и почувствовал: молодой человек ему поверил.
– Откуда мне было знать? Я хотел просить у неё прощения. И ты, если можешь, прости. Я тебя задержал. Пора прощаться. Может, мы больше никогда не увидимся. Мне теперь стало легче, и умирать не так страшно.
– Почему вы говорите о смерти?
Старик ответил:
– У меня очень плохо с лёгкими, цирроз печени и ещё куча разных болячек. Я сам себе противен. Лагерная жизнь не добавляет здоровья и не проходит, как простуда. Мне осталось жить неделя, максимум – две. Приехал в родной город лечь в больницу и умереть на чистых простынях. Последняя просьба к тебе. Я скопил кое-что. Деньги мне не нужны. Могу помочь на то, на что у тебя нет средств.
– Это не место для такого разговора. Если мы встретились, значит – надо по-человечески. Сейчас поедем ко мне домой, и поговорим по-родственному.
– Спасибо, сынок. Для меня это даже больше, чем я ожидал. Спасибо! Ты там же, на Черёмушках?
– С самого рождения.…
– Да, да… Я тебя сегодня утром там и увидел, – продолжал гнуть свою версию старик, чтоб до конца усыпить бдительность молодого человека. — Такси оказалось рядом, а потом я сам к тебе и подсел.
– Грустно как-то всё это.
А у некоторых людей вся жизнь – сплошная грусть. – проговорил старик
На такси они за полчаса добрались. Старенькая хрущёвка, требующая ремонта, но в хорошем состоянии. Чисто, порядок. В комнате одна стена в книжных полках и большой портрет женщины.
– Здесь я живу.
– Здесь и я жил. Рассказывай, что было дальше.
– Когда мама вторично вышла замуж, мы продолжали втроем жить здесь. Мне исполнилось пятнадцать, когда отчима сбила машина. Водитель оказался пьян. Мама больше замуж не выходила. Сказала: хватит, а то сердце не выдержит. Так и жили вдвоем. Я учился, она работала водителем троллейбуса. Никогда не жаловалась на здоровье, а за несколько дней до смерти стала говорить, что устаёт сильно. Раз пришёл с занятий, а она лежит в прихожей. Увезли на скорой. И всё…

Сергей, видимо, очень любил свою мать, и ему надо было кому-то высказаться. Старик видел и чувствовал: парнишке стало легче.
– Я понимаю и скорблю вместе с тобой. Мы знаем, что придёт и наш срок, но он всегда застаёт врасплох. Надо жить и помнить. Память всегда будет с нами. Ладно, а теперь поговорим о делах. У тебя есть банковская карта?
– Конечно.
– Тогда сегодня отдыхаем, а завтра пойдём в банк. Я со своей карты переведу деньги на твою. Отремонтируешь квартиру, и ещё не машину останется.
– Даже не знаю, радоваться или отказаться. Это всё так неожиданно.
– Серёжа, ты же мой сын. Кому, как ни тебе, наследовать мои деньги? А так они потом просто перейдут банку.
– Хорошо, я подумаю. В принципе, я согласен.
– Замечательно, – ответил старик.
– Спать будете в спальне, а я лягу тут, на диване.
– Сынок, я старый человек. Несколько раз за ночь встаю в туалет, потом кашляю до утра. Лучше я как раз здесь, на диване.
– Ну что ж, если вам так лучше, не возражаю. Если ночью будет плохо, зовите.

Так. Теперь надо приготовиться. Завтра всё и произойдёт. Хорошее, здоровое молодое тело, и одинокий…
Старик лежал на диване и вспоминал, сколько же жизней он прожил. Сегодня очень удачно получилось. В предпоследний раз чуть не сдох, но всё обошлось. Попалось тело всего на тридцать восемь лет. В теле этого Сергея до восьмидесяти можно про жить.
Вечером к парню пришла девушка. Стройная, симпатичная, здоровый молодой организм. Они долго шушукались, потом девушка сказала:
– Я и не знала, что у Сергея было два отца. Ну что ж, два – так два. А вы надолго?
– Лена, зачем ты спрашиваешь? – недовольно проговорил Сергей.
– А что такого? Вы извините, может я действительно бестактно спросила? Но я люблю Серёжу.
– Девочка, я совсем ненадолго, Может, не больше недели задержусь. Мешать вам не входит в мои планы.
– Лена, папа очень болен. Завтра мы едем в больницу, и он даёт нам деньги на ремонт и покупку машины. Ты же давно хотела машину.
– Ой, как здорово! – обрадовалась девушка. – Извините меня, пожалуйста. Тогда я поеду домой. Ты проводишь меня?

Ему понравилась девушка. На следующий день старик перевёл деньги на счёт Сергея. Вечером молодой человек ушёл к невесте. Старик начал готовиться к ритуалу. За столько лет он знал наизусть заклинание. Приготовил снадобье, выпив, лёг на диван. «Сын» вернулся. Без десяти двенадцать он подозвал Сергея к себе.
– Сынок, посиди рядом, что-то мне совсем плохо.
– Я сейчас неотложку вызову.
– Не надо. Поздно. Они ничего не успеют сделать. Просто сядь и возьми мою руку, если не боишься.
– Как-то мне не по себе. Вы что, правда умираете?
– Не бойся, это не страшно. Я тихо уйду, даже не дёрнусь. Тогда и скорую вызывай. Наклонись, я скажу тебе что-то очень важное, – прошептал старик.
Сергей наклонился, и старик, захватив его шею рукой, сильно притянул к себе. У парня помутилось в голове, он отключился, а старик что-то говорил и говорил… Когда Сергей очнулся, он испытал шок. Почему он лежит на диване, и он же сидит рядом улыбается? Слабость ощущалась такая, что он не мог говорить.  Боль разрывала тело. Последнее, что он увидел и услышал, говорил врач: «Поздно. Мы не всесильны».

Сергей похоронил старика. Дома Лена обняла его и прижалась к нему. Парень гладил её по спине и поцеловал сначала в шею, потом в губы. Нежно и долго. Девушка отстранилась.
– Что с тобой? Ты какой-то не такой. Обнял и поцеловал меня так, как никогда прежде ни целовал.

– Ты знаешь, я по-другому теперь смотрю на жизнь. Видел, как ушёл мой отец. Он попросил взять его за руку. Рука была уже холодная. И умер… Хорошо, что не мучился и тихо ушёл. На вскрытии сказали, что сердце совсем плохое, в лёхких силикоз последней стадии, печень вообще развалилась. Его, наверно, мучили сильные боли. Вообще удивляюсь, как он смог приехать и найти меня. Ты посмотри, вот мы живём, живём, и что потом? Стремимся к чему-то. И кому это надо? До тебя у меня были девушки, мы уже больше года встречаемся. Я думал так и надо. Все так живут. А потом пришло прозрение, что ли: ты та, которая мне необходима? Не знаю. Как ты на всё это смотришь?
– Ты стал другим, совсем не узнаю тебя. Другой и вместе с тем ты –есть ты. Я сейчас ничего не понимаю, чего-то боюсь. Внутри меня тоже всё встало дыбом. За два дня такие перемены в тебе, а может и во мне… Что-то не вяжется. Не знаю, что будет дальше. Ты сильно изменился, и в лучшую сторону. Прямо какая-то мудрость вселенская. И так резко. Это смерть отца так на тебя повлияла? Я не готова, хотя очень рада этому. Постараюсь совладать с собой и полюбить тебя сегодняшнего.
– Я тебя тоже люблю – ответил он.
«Вот опять начинается новый виток», – подумал старик в облике некоего Сергея. – Не в первый и не во второй раз. А дочка и внуки? Хотя какие они мне дочка и внуки? Проживут. А мы с этой здоровой самкой нарожаем ещё. Через это я уже не раз проходил. Теперь вот сейчас, но дождусь ли я вообще когда-нибудь НАШИХ?

 

 

 

 

 

 

ПОПРОШАЙКА

рассказ

 

Издалека я заметил девочку лет десяти-двенадцати при входе в супермаркет. Почему обратил внимание, сам не знаю. Не люблю детей- попрошаек, особенно цыганских. Девочка, впрочем, была похожа на русскую. Светлые волосы и две косички, причем одна выше другой. Сама заплетала, не иначе. На кончиках косичек разноцветные резинки. Девочка глядела поверх людских голов куда-то вдаль, шевеля губами, будто бы разговаривая сама с собой. Одна рука сжата в кулачок.

Я замедлил шаг, не спуская с неё глаз. Ребёнок разжал ладошку и стал пересчитывать монеты. Результат, видимо, не удовлетворил девчонку. По её лицу пробежала волна сожаления, губы скривились в недовольной гримасе. Денег не хватало. Наверно, девочка почувствовала мой взгляд, посмотрела прямо и как-то по-взрослому. Она дождалась, когда я подойду.

– Дяденька, купите мне пива, а то говорят: детям не продаём.

Этой просьбой подросток поставил меня в тупик. Я предполагал, что она попросит денег. А тут пиво.

– Тебе пиво? Не рано ли?

– Ой, ну что вы. Не мне, а маме, – с нежностью в голосе сказала девочка.

– А что, она сама не смогла пойти в магазин?

– Не-а. Вчера подруги приходили. Ну, сами знаете, как это бывает. Зато песни пели здорово. Я долго не могла уснуть, пока соседи стучать не начали. Мамка перебрала немного, вот и …

У меня внутри что-то всколыхнулось. Алкаши, мать-перемать. Дети почему страдают из-за вас?

– Часто так перебирает?

– Нет. Она у меня хорошая и очень красивая, самая лучшая мама.

Девочка говорила, а глаза светились. Она любит маму и будет ещё любить, но до какого-то времени.

– Ты сегодня что-нибудь ела?

– Да. Когда мне пиво не продали, я купила пирожок с картошкой, потом другой – с повидлом.

– А кроме пирожков? Ты голодная?

– Нет, если захочу, могу сварить макароны, пельмени. пожарить картошки, салат сделать. Просто до маминой зарплаты неделя и надо дотянуть.

– Как дотянуть?

– Как? Я вот хожу сначала к супермаркету. Потом к овощному базару. Ещё могу постоять у остановки. Но там плохо дают. Лучше здесь. Мне в прошлый раз лысый дяденька тысячу дал. Мы прожили на эти деньги неделю. Как всё обойду, на еду хватает. Сегодня дома ничего нет, вчера почти всё съели. У меня уже тридцать четыре рубля и пятьдесят копеек. Если вы купите пиво, то на сегодня хватит. Приду, отварю картошки, хлеба сейчас куплю – и достаточно. Мама называет меня «добытчица моя!».

– Что ты любишь из еды? И давно ела по-человечески?

– Я котлеты люблю. Мама готовит замечательно, уплетаю за обе щёки. Могу зараз съесть штук пять. Шашлык обожаю. Весной на даче у маминой подруги ела. Вкуснотища. Я так наелась, что мне потом плохо было. Пирожное, торт, конфеты, мороженое.

– Сама не пробовала котлеты приготовить?

– Конечно, хотела бы. Но мама сказала – потом научит.

– Я могу научу, если хочешь.

– Не, я к вам не пойду.

– Зачем ко мне? Можем и у тебя пожарить.

– Мама запретила кого-нибудь приводить в дом. Я даже подружек не приглашаю.

– Я не подружка, а учитель по приготовлению котлет. Что тут такого? Меня можно привести. Приготовим пока мама спит, и я уйду.

Я видел, как загорелись глаза у девчушки. Немного подумав, приготовление котлет и, главное – результат пересилили запрет, и она сказала:

– Хорошо, пойдёмте. А что для этого надо? Какие продукты? Денег же нет, – и смотрит с намёком.

– Для тебя сегодня мастер-класс по приготовлению пройдет бесплатно.

Меня распирало. Хотел посмотреть на «алкашку»-маму, и как они живут.

– Как тебя зовут?

– Маргарита. Можете звать Рита. Можно Марго. Мама зовет меня Марта, сокращённое от МАРгариТА.  А вас?

– Дядя Егор.

Первое, что удивило, так это чистота и порядок в квартире. Не похоже на берлогу алкашей. На кухне мебель прошлого века. На шкафчиках дверки перекосились, наверно, петли разболтались, могут и оторваться. Посуда обыкновенная, хрусталя не заметил. В коридоре и на кухне самотканые половики, как в деревне.

– Марго, тёрку возьми и перетри кабачок на крупной ячейке. Лук я сам порежу. Котлеты будем жарить в сухарях или в кляре?

– Я не знаю. А как вкусней?

– Если в сухарях, то будет хрустящая корочка. Хорошо! В кляре они будут сочные и мягкие. Тоже очень даже аппетитно.

– А давайте – половину в кляре, а другую в сухарях.

– Смотри, как я делаю. И ты также повторяй за мной. Только не торопись, приготовление любого продукта требует уважения и любви. Иначе невкусно будет.

Через полчаса на сковородке зашкворчали первые котлеты. Сварилась картошка. Я показал, как приготовить к ней зажарку. Малышка порывалась попробовать. Запах котлет явно раззадоривал аппетит. Маргарита что-то хотела сказать, но застыла с открытым ртом, глядя мимо меня. Я обернулся.

В проёме двери стояла женщина с несколько опухшим лицом. Растрёпанные волосы каштанового цвета. Курносый нос и серые глаза смотрелись враждебно. Одета в тёмно-синюю водолазку и голубые шорты а ля-Гаврош. Вещи не новые, но чистые. На ногах розовые тапочки с помпонами под мех.

– Ты кто?

– Я учитель, преподаю приготовление котлет на дому.

– Марта, ты где его нашла? Я просила не приводить посторонних.

– Мам, ну не сердись. Посмотри, какие мы котлеты пожарили.

– Причем ваша дочь сама принимала непосредственное участие в процессе готовки. Под моим чутким руководством, естественно.

– Приготовили, научил. Ну и вали отсюда по-быстрому.  Пива купила?

– В холодильнике.

Девочка смотрела на меня, как бы прося защиты.

– Так, Ритуля. Доставай тарелки и раскладывай пюре. Ты какие будешь пробовать вначале? Жареные или пареные?

– Не знаю, – ответила девочка и улыбнулась.

– Так, положи себе и маме.

– Присаживайтесь за стол, строгая хозяйка, и попробуйте, что мы настряпали. Ваша дочка говорила о незабываемых котлетах, которые готовите вы.

– Я что, непонятно сказала? Пошел бы ты…

– Я никуда не пойду, пока не попробую, что получилось. А потом я не к вам я пришел, а к Маргарите.

– Сейчас вызову ментов, ты им и расскажешь, зачем тут находишься.

– Прекрасно, я доложу – мама в запое, ребёнок побирается у магазина на пропитание. Интересная ситуация, не находите?

– Ах, ты… Да я устрою тебе, учитель… Припёрся в чужой дом и шантажируешь?! Сейчас, – прошипела хозяйка и выскочила из квартиры, только дверь хлопнула.

– Куда это она?

– А, за соседом пошла. Он всегда говорит ей: «Зинка, будет трудно – зови.» Дядь Егор, а котлеты не хуже маминых получились. Лучше.

– Вот видишь, в следующий раз сама приготовишь. Дело не сложное, главное – фарш чтоб свежий.

– А как определить, свежий или нет?

– Свежий – розовый и пахнет сырым мясом, а старый – серый и запах кислый.

В кухню ввалился мужик лет сорока, довольно крепкого телосложения.

– Здравствуй. Меня зовут Егор. Присаживайся, попробуй какие котлеты мы с Марго поджарили, – я протянул руку для приветствия.

– Вася, – машинально ответил он, пожимая мою руку и с недоумением посмотрел на женщину. – Зин, где дебош?

– Вася, я же говорю: не уходит, прогоняю, а он сидит.

– Ну правильно. Сейчас попробуем котлеток и уйдем. Егор, а ты как тут?

– Иду. У супермаркета девчушка стоит. Подхожу, а она мне говорит: дядя, купи мне пива. Я обалдел от этого. И говорю ей: ты сегодня ела? Отвечает, что ещё нет. Предложил научить готовить котлеты. Попробуй.

Девочка быстро поставила на стол тарелку с пюре и котлетой. Женщина растерялась и не знала, как себя вести.

– Зин, а не хуже твоих. Вкуснотища! Егор, а дальше, что делать будешь?

– Да вот, думаю удочерить Маргариту и жениться на Зине.

– Не, Зинка за тебя не пойдёт, она меня любит, я знаю.

– Что тут происходит? Вы это как – сговорились? У меня в доме устроили бардак и ещё и издеваются. Я не знаю, что сейчас сделаю, но вам будет очень плохо.

– Мам, ну я прошу, попробуй, как у меня получилось. Я так старалась. Ну что тут плохого? Дядя Егор же сказал: покушает и уйдёт. Он продуктов на неделю или на больше купил. А ты сердишься, – успокаивала дочь маму.

– Конечно, сержусь. Я уже не хозяйка в своей квартире.

– Зин, а чо? Правда, дочку посылала за пивом?

– Вчера. Верка, Светка, Нина и Галина пришли. Мы наверно месяца три не собирались. Немного перебрала.

– Да ты «спасибо» должна Егору сказать. Риту привёл, научил котлеты жарить. Действительно отменные. А ты: «Какой-то мужик ввалился в квартиру, устроил дебош!». Ты точно вчера лишку хватила! Дочку за пивом. Ну, ты даёшь!

– Ты меня ещё воспитывать будешь? Как врежу сковородкой!!!

– Да ладно, чо расшумелась? Садись за стол.

Женщина села бочком. Девочка тоже поставила перед ней тарелку. Та отковырнула кусочек котлеты, понюхала и отправила в рот.

– Вась, скажи – от чего очень красивые и привлекательные женщины такие стервы? – проговорил я задумчиво.

– Потому, что их любят и балуют.

– Это вы про кого? – доедая котлету, уточнила хозяйка.

– Зинку я знаю с пятнадцати лет, с тех пор, как её семья переехала в наш дом. Она уже тогда была та ещё штучка, хотя вежливая. Отшивала на раз. Сколько ни подкатывал, не, ни в какую. Из-за неё до сих пор и не женатый. А она: «Подожди, да подожди». Вот и жду.

– Не дождёшься. И вообще, что-то ты разговорился. Доча, ты молодец. Котлетки твои просто тают во рту. Потом один секретик подскажу, и будет песня. А что дополнительно добавили в фарш? На белый хлеб в молоке размоченный не похоже.

– Дядя Егор кабачок тертый смешал. И специи. Я всё запомнила и записала рецепт.

– Никогда не пробовала такую добавку.

– Кабачок бесспорно сочность и мягкость придаёт, – вставил я со знанием дела.

– Не, классные котлеты! Скажу подруге – пусть придёт, рецепт перепишет. Ладно, Зинуля, я пошел. Пока, Егор. Рад был познакомиться. Ты тут поосторожней. Зинка с характером, на себе испытал, всякое бывает. Может, у тебя получится. Всего, Зинуль.

– Что получится? Ты уходишь? Забирай дружка своего.

– Он мне не друг пока – познакомились у тебя. Между прочим, он как раз у тебя и сидит. Сама выгоняй.

– Я что, зря тебя позвала? На котлеты, что ли? Как я его выгоню? Он не уходит.

– Спокойствие, только спокойствие – кое-кто говаривал. Дело-то житейское. Не надо меня выгонять, сам уйду. Маргариточка, вот мой телефончик. Если будет надобность в мастер-классе по приготовлению чего-нибудь – позвони, проконсультирую. Я ведь действительно кулинар. В техникуме преподаю, всё время там. Уже который год…  А вы, сердитая мама, кем по профессии будете?

– Это касается только меня. Вам-то зачем?

– Ну, может, подскажу, помогу.

– Помогальщиков много. Вот от одного уже двенадцать лет бегает дочка.

– И попрошайничает?!  Хорошая школа жизни.

– Знаешь, а не пошел бы ты …

– Зина, я пойду и без посыла. А какое будущее ждёт твою дочь? Как она дальше жить будет? Если родительских прав лишат? Подумала?

– А тебя каким …боком это задевает? «Шла бы ты домой, Пенелопа», как в той песне. Да, тебя касается. Мы с дочкой сами разберёмся, без тебя.

– Соседи звякнут понимаешь, куда. И кому ты потом что докажешь? Или дочку поймают отморозки, когда ты в запое. Продолжать?

Женщина смотрела на меня злющими глазами, до побеления пальцев сжимая в кулачке вилку. И вдруг лицо её исказилось, и она заплакала – слёзы потекли по щекам, будто водопроводные краники открылись. Она пыталась говорить, но получалось мычание. Девочка, вижу, тоже вот-вот заревёт.

Я встал из-за стола, подошел к женщине. Дитё смотрело на меня широко раскрытыми глазами, и я видел, как дрожит её нижняя губка. Тогда я набрался храбрости, взял за плечи женщину, приподнял со стула и привлёк к себе. Она сначала пыталась вырваться, но потом подняла руки и просто повисла на мне.

– Я так устала от этого опостылевшего существования. Я всё знаю и понимаю. Но что сделать, как вырваться из нищеты и жизни от зарплаты до зарплаты, которой и хватает только на еду?

Я гладил Зину по спине, а Маргарита прижалась к нам обоим и шмыгала носом.

– Зиночка, давай снова сядем и немного поговорим.

Женщина послушно присела.

– Где ты работаешь, и какая у тебя основная специальность?

– Дворник с высшим образованием и красным дипломом. Химик-биолог, работала на молокозаводе, пока его не продали и не сделали базаром. Не нужны ни химики, ни биологи. Дворники, уборщицы – это реально. В пять или шесть организаций посылала анкету. Результатов  никаких. Никаких!

– Я думаю, у нас есть еще порох в пороховницах. Мы ещё повоюем, черт побери! Надо собраться, сконцентрироваться. Но если что-то менять – начинать прямо сейчас. Надо только очень захотеть.

– Ничего от меня не зависит.

– Ты попробуй, сядь, подумай. Чего ты хочешь?

Зина пыталась высказаться. И уже сделала попытку. Я остановил её.

– Расслабься. Что ты любишь и какую работу ты хотела бы?

Женщина задумалась. Она машинально обняла своего ребенка и посадила к себе на колени.

– Подумала? – спросил я. Зина кивнула. Итак, считаю до трёх. Раз, два, три!

Зазвонил мобильник. Женщина спокойно взяла телефон и слушает.

– Да, отправляла. Да, это я. Да, на молокозаводе. Да, десять лет. Сколько? М-м-м… да, согласна.  Завтра в девять буду.

Зина отложила телефон и посмотрела на меня, как на явление чуда.

– Предложили место в лаборатории с зарплатой несколько больше, чем сейчас. Я согласилась. А что нам терять, кроме своих цепей? Это ты подстроил?

– Нет, я тут ни при чем. Хотя честно скажу – собирался.

– Марта – всё. Не будет больше метлы и мусора. Начнем всё сначала. а потом заживём, и на море поедем, и ноутбук тебе куплю, – улыбнулась хозяйка.

– Так, мне можно уходить. Пора. Засиделся у вас.

– Не, дядя Егор, рано ещё. Я же чаем вас не напоила, – предложила моя юная помощница.

– Да как же без чая? Дочка у меня классный чай заваривает. Котлеты твои попробовали. Оцени теперь наш чай. И я думаю, надо это отметить.

– Мам, опять?

– Доча, не в смысле напиться. А пойти, например, в парк. На каруселях покататься. В кафе мороженого поесть. На лодках поплавать в городском озере.

– Ой, здорово, но на какие…

– Думаю, сегодня дядя Егор нас не оставит без праздника. Если он с нами не захочет пойти, мы у него перехватим до первой зарплаты, хоть и неудобно.

– Из-за леса, из-за гор дядя к нам пришел Егор. Идем все в парк! –  на меня глядели с надеждой два человека.

– Значит, меня берете в парк? Прямо сейчас?

– Да! – в унисон твердо ответили два голоса.

 

 

 

 

 

*   т *    *

 

28.02.16   В.А. Лобанов.