Фома неверующий. Прочно запоминающийся спецификой своего характера библейский персонаж. Как воспринимать подобных людей, сплошь и рядом встречаемых каждым человеком в реальной жизни? Какого рода дел от гипертрафированного неверия таких людей больше происходит меж людьми – хороших или плохих? И кем на самом деле они являются по жизни – стойкими искателями истины или наоборот – непреодолимой преградой на пути к истине?
Конечно, каждый человек сам по своей воле и своим убеждениям, попадая в ситуацию неизвестности в соотнесении с имеющимися у него знаниями, принимает решение поверить кому-то или чему-то, то есть довериться на свой страх и риск объяснению неизвестного или однозначно отвергнуть достоверно не доказанные или не подтверждённые неоспоримыми фактами некие пояснения или наглядные материальные свидетельства. Другими словами, у человека всегда есть выбор – стать в позу фомы неверующего или просто уповать на свою веру, претерпевая в своей душе бушующую борьбу страстей.
На самом деле, это трудноразрешимый философский вопрос, извечно стоящий перед человечеством Земли. Множество мудрецов и философов терзали этим вопросом свой разум и свою душу, так и не добившись его разрешения. Ведь что получается: если у человека необычайно сильный интеллект, он никогда ничему просто так не поверит, каждый раз по любому поводу логически углубляясь в поиск разгадки стоящей перед ним проблемы, и наоборот, человек со слабым развитием своего логического аппарата, постоянно будет проявлять своё легковерие всем и всему. По идее при этом должна существовать какая-то золотая середина, когда человек-логик может поверить во что-то нелогичное, а человек-антилогик решится потребовать веских доказательств в подобной ситуации. Но это всё так или иначе – игры разума.
Самая же нетривиальная игровая стратегия разума состоит в провокационном жонглировании с изящным коварством истинно верными фактами откровенно божественного происхождения, то есть в принципе не поддающимися какому-либо логическому обоснованию, перед человеком-логиком, по своей натуре не верящим в то, что нельзя доказать, но вынужденным принимать эти факты по причине из правдивости. Подобный казус случился в 1914 году с профессором Кембриджского университета Годфри Харольдом Харди, когда перед ним вдруг предстал математический гений-самоучка Сринивас Рамануджан из Мадраса с несколькими толстыми тетрадями, исписанными мелким почерком уникальными математическими формулами, над выводом которых веками билось всё математическое сообщество Запада. Формулы эти непонятно откуда взялись и были напрочь лишены какой-нибудь доказательности. Естественно, английские математики тут же обвинили этого индийца в шарлатанстве, но при этом они не могли опровергнуть истинность формул, которые были ещё не известны учёному люду. Указывая на работы Ньютона, учёные мужи пеняли Рамануджану, что доказанные ньютоновские формулы представляют собой понятные математикам физические аспекты, а у тамильского самоучки работы носят какой-то умопомрачительно абстрактный характер.
Долго добивались от Рамануджана разъяснений, откуда он взял эти формулы. И в итоге эти учёные-материалисты были сражены наповал от признания индийца, что все эти гениальные математические выражения надиктовывала ему во сне тамильская Богиня Намагири (в индуистской традиции – Лакшми). Таким образом, духовную мотивацию для своих математических исследований Рамануджан получал от тамильского божества: во сне к нему являлась Богиня, открывала ему формулы, не подлежащие даже тени сомнения в их верности. Другими словами, он эти уравнения, отражающие мысли Бога, видел во сне, а поутру по памяти записывал их, в последствие впадая в подавленное состояние, когда учёные требовали от него логически доказать записанные формулы, ибо для него было кощунством сомневаться в их правильности, что было равносильно богохульству.
Интересная складывалась ситуация: насквозь атеистический учёный-логик, то есть фома неверующий, вынужден был принимать на веру недоказуемые формулы, да ещё убеждать всё научное сообщество тоже поверить в их верность. Рамануджан умер в 1920 году в возрасте 32 лет. За прошедшие сто лет никто не смог опровергнуть истинность данных формул, а Кембридж теперь гордится тем, что в его стенах трудился Рамануджан, разместив одну из тетрадей с его записями в университетской библиотеке рядом с рукописной книгой Ньютона, тем самым признав научное наследие индийского учёного, черпавшего свои знания из божественного мира. А чтобы ни один из современных фом неверующих не усомнился в истинности записей Рамануджана, следует указать, что в 1976 году была обнаружена ещё одна тетрадь учёного с его последними записями, которые по значимости приравнивают к 10-й симфонии Бетховена и которые сегодня широко используются при изучении «чёрных дыр» для понимания специфики их поведения.
23.04.2022
Сергей БОРОДИН
Автор публикации
