Все персонажи являются вымышленными, а совпадения с реальными людьми и событиями случайны? Возможно.
– Сереженька, сними моего Ваську, пожалуйста! – попросила меня соседка и указала на кота, сидящего на дереве.
Я машинально залез на скамейку, снял с нижней ветки Ваську и отдал его хозяйке.
– Баба Люда, а куда снег девался? – Я удивленно огляделся по сторонам. – Растаял что ли?
– Господь с тобой, Сереженька! – Баба Люда перекрестилась. – Какой снег в июле месяце? Ты часом не выпимши?
Соседка вопросительно посмотрела на меня и щелкнула указательным пальцем себе по щеке.
– Как в июле? – опешил я и рухнул на скамейку.
Буквально пять минут назад я шел по заснеженной набережной замерзшей реки Фонтанки и свернул в подворотню, а теперь…
Ну да, это – Пряжка, а вот мой дом. Я одет в рубашку и шорты, кроны деревьев зеленеют, а река Пряжка без малейших признаков льда не спеша несет свои воды к устью Большой Невы. Как я тут оказался, и что вообще происходит?
– Очнитесь!
Открыв глаза, я обнаружил себя лежащим на холодном обледеневшем асфальте. Надо мной склонился мужчина с участливым выражением лица на фоне грязно-желтой штукатурки и пытается привести меня в чувство.
– Вы меня слышите?
– Слышу, – ответил я, и события пятиминутной давности всплыли у меня в голове.
Зайдя на Фонтанке в подворотню, я увидел именно этого самого мужчину и азиата, который пытался что-то у него отобрать. Бросившись их разнимать, я был вырублен разрядом электрошокера в шею.
– Извините меня, я подумал, что вы с ним заодно, и машинально нажал на кнопку. А больше ничего не помните?
Мы с незнакомцем сидели в кафе неподалеку, куда решили зайти погреться: после падения куртка разошлась по шву, а рукав был почти оторван. На коленях у него лежало что-то типа электрошокера с кнопками и ручками. Я, немного поколебавшись, рассказал ему о своей галлюцинации.
– Это была не галлюцинация, – покачал головой мужчина.
– Тогда что же?
– После удара током ваше нынешнее сознание перенеслось в ваше тело туда, где оно будет находиться … – Мой собеседник взглянул на переключатели шокера, – через сто восемьдесят плюс-минус десять дней!
– Чушь какая-то! – не поверил я. – А вы часом не того? Или этого?
И повторил жест бабы Люды, а после покрутил пальцем у виска.
– Не переживайте! – засмеялся незнакомец. – Может, закажем что-нибудь? Кстати, меня зовут Николай. Николай Рыбин.
– Сергей. Но я, к сожалению, в данный момент не совсем финансово состоятелен. – Пришлось солгать: мне не улыбалось сидеть за одним столом с потенциальным сумасшедшим. Чтобы успокоить нервы, я открыл сумку, достал из нее сигареты и закурил.
– Не беспокойтесь, – уверил меня Николай и пододвинул ко мне пепельницу. – Я втянул вас в эту историю, мне и платить.
Вот что рассказал о себе мужчина. Его прадед Петр Николаевич Рыбин был соратником изобретателя радио Александра Попова. Сын Петра Николаевича Владимир смолоду заинтересовался работами отца и нередко присутствовал при опытах и экспериментах. В один из таких дней он и получил удар током. Когда Владимир пришел в себя, он рассказал отцу о том, что увидел после потери сознания.
– О том, что ему почудилось? – сыронизировал я.
– Но ведь вы реально снимали кота с дерева! Или вам это тоже почудилось? – парировал Николай.
– Все было слишком реально, чтобы быть глюком, – согласился я. – Ну так что же он увидел?
– Он – уже пожилой мужчина, убегая от каких-то китайцев, садится в автомобиль к другому мужчине и кладет на колени прибор, – Николай потряс шокером в воздухе, – предполагаю, что вот этот.
– А что это за прибор? – Мне уже стало интересно.
– Минуту терпения, – осадил меня Рыбин. – Так вот, их машина едет на большой скорости по Питеру и через некоторое время врезается во что-то. Владимир успел закрыть лицо руками и очнулся.
– Николай, а вы уверены, что это был не глюк?
– Мой дед Владимир Петрович Рыбин погиб в 1957 году в автокатастрофе. Личные вещи были переданы родным, в том числе и этот прибор. Недавно я нашел в доме тайник с записями своего деда, а затем, порывшись в чулане, нашел и этот прибор. Оказалось, что Владимир Петрович не забыл о своем давнишнем происшествии. Он поставил ряд экспериментов, которые были успешными, судя по тому, что среди прочих документов я нашел его запрос в Академию Наук. В финансировании ему было отказано, и дед продолжил изыскания самостоятельно.
– Николай, – мне стало любопытно, – а на ком он ставил свои эксперименты?
– На себе, на ком же еще, – улыбнулся мой собеседник. – Кто добровольно согласится на то, чтобы его шарахали током несколько раз на дню? Хотя потом нашлись и такие.
– Камикадзе? – пошутил я.
– Почти, они были добровольцами по просьбе дедушки Мао, которому нельзя было отказать, – подыграл мне Николай. – Деда послали в КНР строить радиолокационные пограничные станции, а параллельно он проводил свои исследования. За время своей командировки Владимиру Петровичу при негласной помощи китайского руководства удалось практически завершить свою работу и даже собрать прототип. Потом деда срочно отозвали обратно, а прототип ему удалось увезти с собой.
– И это, конечно, не понравилось китайцам, которые на него рассчитывали, – догадался я.
– Именно так, – Рыбин утвердительно кивнул. – В записях Владимира Петровича я нашел схемы и описание работы прибора. Эффект кратковременного перемещения сознания возникает при воздействии на объект пакетами импульсов определенной амплитуды, длительности и скважности. Не буду грузить вас терминами, скажу проще: варьируя параметры, можно достигнуть неплохой точности перемещения.
– Плюс- минус десять дней? – вспомнил я начало нашего разговора.
– Да, именно такой, – подтвердил Николай, – и еще установить длительность перемещения на срок до 5 минут.
– То есть пять минут это – максимальный срок?
– Пока да, на большее деду не хватило времени, и скачок во времени он ограничил двумя годами. А ведь я был уверен, что китайцы давно забыли про прибор.
– Я думаю, что такой прибор, судя по всему, у них уже есть. – Не то, чтобы я стал верить Николаю, просто решил ему подыграть. – Скорее всего, они хотят быть его единственными обладателями.
– Хотеть не вредно, – ухмыльнулся Рыбин. – Владимир Петрович писал, что мечтает сделать подарок своей Родине. Он планировал лично передать прибор в Академию Наук, чтобы тамошние горе-академики поняли свою ошибку. Но судьба решила иначе.
– А теперь мое предположение переросло в уверенность. – Уловив вопросительный взгляд, я продолжил. – Если наши полуакадемики даже не в курсе существования такого эффекта, то китайцы наверняка продолжили работу вашего деда.
– Тогда им пришлось бы начать с нуля, – не согласился со мной Николай. – Ведь Владимир Петрович увез с собой не только прибор, но и все записи своих исследований.
– И все же, вы зря недооцениваете китайские мозги.
– Поверьте, Сергей, я этим не грешу, опираюсь только на факты, – продолжал упорствовать Рыбин. – На следующий день после гибели деда ленинградская квартира оказалась перевернута вверх дном, но, судя по найденному мной тайнику, грабители остались с носом. Прибор отдали семье после окончания следствия, и он тоже не достался грабителям.
– Милиция, конечно же, списала все на обычную автокатастрофу и банальное ограбление? – Такой вывод мне помог сделать жизненный опыт.
– Естественно! – подтвердил мою догадку Рыбин, – И результаты исследований деда остались лишь на бумаге.
– Вы считаете, что он просто не успел их опубликовать?
– Я так считал раньше, – Николай отвел от меня взгляд, – но теперь уверен, что причина была иная.
– Николай Рыбин? – это обратился к моему собеседнику один из троих подошедших к нашему столу мужчин в почти одинаковых темно-серых костюмах. – Вам придется проехать с нами.
Двое из них увели Николая, а третий сел за мой столик, спиной к входной двери.
– Давно вы знакомы с Николаем Рыбиным? – задал он мне вопрос в лоб.
– Где-то с полчаса, – соврал я на всякий случай. – Поскользнулся и упал, а он помог мне подняться.
В доказательство своей версии я предъявил ему полуоторванный рукав куртки. В этот момент в кафе вошли два азиата, в одном из которых я узнал напавшего в подворотне на Николая. Оглядевшись и заметив нас, они спешно ретировались.
“Ну что, хунвейбины, обломались? – я молча позлорадствовал, – Дело какое-то мутное. Больше вопросов, чем ответов.”
– А кто он такой, этот Николай? – обратился я к уходящему собеседнику, напустив на себя чудаковатый вид.
– Шизофреник, сбежал из дурдинки на Пряжке, – объяснил мужчина. – Всего хорошего, отдыхайте.
“Что же получается? – поразмыслил я после его ухода. – Либо Николай действительно шизофреник, либо страна наконец-то получит долгожданный подарок от Владимира Рыбина? И если так, то сумеет ли его нынешняя Родина им правильно распорядиться? Не факт. А главное: что собирался сделать с прибором Николай?”
Когда через полгода я снял с дерева кота и передал его бабе Люде, первый вопрос отпал сам собой, но последний повис в воздухе.
“Ответ мне подсказал Николай Рыбин, иначе бы он поступил по-другому. Да и концы в воду.” – Я поднялся со скамейки и зашагал в сторону Бердова моста, нащупав в кармане шортов шокер, тайком подброшенный Николаем в мою открытую сумку полгода назад.
Дойдя до середины моста, я достал шокер и перегнулся через перила.
– Сергей, а вы уверены, что уничтожить прибор – правильное решение?
Я вздрогнул, услышав знакомый голос. Ведь именно этот вопрос я мысленно задал своему отражению в водной глади.
– Да, Николай, уверен.
Мой ответ прозвучал для мужчины, который сидел на нижней ступеньке ближайшего лестничного спуска к реке и бросал кусочки хлеба плавающим неподалеку уткам.
– Значит, я в вас не ошибся!
Автор публикации
