Весна, и сколько в этом слове для сердца русского слилось…. Весна пора любви и грусти нежной, писали когда-то классики. В эту чудную пору не то, что жабы болотные, щепка и та на щепку лезет в продолжении рода. Вот и я, как водится весной, решил на свою «Щепку» от избытка чувств забраться. Баба моя не то, что доска – доской, а настоящая щепка – щепкой. В свои сорок, худа, словно спортивный велосипед – арматура да шкура. Все на работе её так и зовут – «Щепка». Привыкла она к этому прозвищу. Все бабы как бабы – кровь с молоком, а эта худа – будто ее какой солитер, из нутрии сосет. В нашей семье, только моя «Щепка» работает на городском рынке. Мясом торгует. А я как истинный интеллигент с «высшим» философским образованием, в один момент великих перемен остался без работы. Кому я нужен со своей философией и историей марксизма – ленинизма? Ни хрена делать не умею, кроме как с древних фолиантов пыль сдувать. Год сижу, два сижу, за это время написал три статьи «Философские измышления в эпоху становления и развития державного бандитизма» -Во! Сам придумал. Сижу жду, «Нобелевскую премию» за свой эпохальный научный труд.
Но тут как назло, этот – бродяга апрель. Потянуло меня как и всех живых тварей на любовь – морковь. Закинул я как-то ночью ногу на свою жену, а «Щепка» моя мне и говорит своим ржавым и скрипучим голосом:
-Огород вскопаешь, тогда и будет тебе незабываемая и горячая любовь.
Делать нечего, философские труды закинул на шкаф и, не смотря на свои интеллигентные ручки, с энтузиазмом рабочих первых пятилеток, взялся я за лопату. Раз копнул, два копнул на третий раз, спина вдруг заболела так, что жить мне и совершать трудовые подвиги стало тошно – до самых печенок. Воткнул лопату в землю, хожу вокруг нее хороводом, как детки вокруг елки на Новый год, а в голове одна мысль,
– «Как же мне это все вскопать? Может, трактор, какой изобрести?»
Сел напротив лопаты, словно Роденовский «Мыслитель» – сижу и думаю, – «Куда к этому оралу мотор или ядерный реактор пристроить, чтобы и копал глубоко и земляные комья разбивал, словно бороной». До вечера сидел – весь карандаш сгрыз в раздумьях. А вечером, «Щепка» моя с работы пришла и, взяв лопату, так лихо с ней стала управляться, что даже я в своих формулах запутался. В ту же ночь я вновь к ней. Тело же мое по весне так жаждет любви, что спасу нет – апрель же – мать его за ногу!
-Ты, мерин сивый, огород вспахал?- спросила она меня.
-Нет – говорю я ей.
-Вот когда вспашешь, вот тогда и будет тебе моя несказанная любовь!
Всю ночь я не спал. Всю ночь думал об одном, как это мне лопату модернизировать? Думал, думал и уже под утро, когда у соседа запел петух, я крепко уснул.
Снится мне сон: Сниться, будто я сижу в кресле и через трубочку коктейль апельсиновый потягиваю. В руках пульт как от телевизора, а лопата моя сама по полю бегает и роет, роет, роет. Роет, словно роторный экскаватор. А потом снится мне, будто моя «Щепка» лопату взяла и к себе в кровать положила, а меня в сарай вместо нее поставила. Проснулся я в холодном поту. Да и думаю:
-«Не для того я в университете учился, чтобы с лопатой не управиться». Вышел с утра в огород. Копнул раз, копнул два. Спина вновь начала болеть, словно меня радикулит пробил или медведь помял. Воткнул лопату в землю, а сам пошел в подвал и достал оттуда холодненькую бутыль березовика, который еще лет десять назад мой покойный тесть заготовлял. Налил себе кружку и…
О том, что я глотаю настоящую «серную кислоту» я узнал позже. Первыми на лоб выскочили глаза, потом мои кишки взвыли так, как воет волк в лесу зимой на луну в сорокаградусный мороз. В одно мгновение пробил меня холодный пот, и так мне работать захотелось, будто я «первинтину имел удовольствие откушать», как говорят сейчас тинэйджеры. Схватил я лопату и как попер, словно американский трактор «Котерпиллер». Земля в одну сторону, червяки в другую. Земля в одну сторону, а червяки в другую. Пыль стоит столбом, будто землю не я, а роторный экскаватор роет. Мошка в рожу лезет, по спине пот потоком течет, а я что проклятый – рою, рою и рою без усталости и жалости к своему изнеженному телу. За пол -часа вскопал весь огород. Да так я тогда своим делом увлекся, что не заметил, как соседскую целину пахать стал, и даже там где раньше ни кто ничего не сажал и не сеял. Рою дальше… Земля с травой в одну сторону- червяки в другую сторону. Земля в одну сторону – червяки в другую. Пыль столбом, аж соседей не видать… И вдруг…
Уперлась моя лопата в какой-то предмет. Я и ногой – не идет. Я и двумя ногами – не идет. Я и попрыгал – не идет. Все думаю – «Запас топлива иссяк» Воткнул лопату и пошел дозаправляться. Принял на грудь пол литра березового кваску и вновь… Глаза на лоб… В кишках рев мотора…Мышцы на моем теле, словно живые шевелятся… Хватил я лопату и снова попер… Рою. Выкопал из земли кувшин, старинный такой. На боках какие-то древние иероглифы или вязь арабская написаны. Ну, думаю – все – клад.
Потряс кувшином – пусто. Ни тебе звона золотой монеты, ни тебе шелеста купюр ни россыпи алмазов с изумрудами. Нет ничего… Я только хотел пробку открыть, и в этот миг, что-то по моей роже – хрясь… Потерял я сознание… Будто мне по лицу совковой лопатой кто саданул. Только молнии напоследок в глазах сверкнули. Долго ли, коротко ли я лежал – не помню. Открываю глаза, а передо мной соседский мужик Иван, стоит с лопатой на перевес, а подмышкой уже мой кувшин.
-Здрасте, – сказал я.- Это вы меня милейший, к моему лицу так ласково лопаткой приложились?
-Ага! Так оно и есть, это я по твоему рылу лопаткой саданул.
-А по что мне честь такая?- спросил я, поднимаясь с земли.
-А это чтобы ты видел: где копаешь, куда копаешь, и зачем копаешь чужую землю -интеллигент вшивый.
-Это я так милейший увлекся…Поработать уж больно мне хотелось. Почувствовать хотел себя так сказать крестьянином, как Лев Толстой когда – то чувствовал.
-И я увлекся, -ответил мне Иван, готовясь к новому удару. – А я и есть той крестьянин и не люблю когда без моего разрешения, мою же землю какой-то городской антиллегент рыить и клады моими пращурами спрятанные к сабе тянеть.
-А ,что и клады тут есть?- спросил я делая тупое лицо.
-Ёсь! И клады ёсь, и много всяких сокровищ тут моими родственниками еще с революции зарыто.
-А что в кувшине?- спросил я, показывая на глиняный предмет.
-А я по что знаю? Ща открыем!- ответил мне крестьянин.
Сосед за пробку потянул и в тот момент из бутылки дым густой повалил как из печки.
-Взорвется!!!- заорал я и на карачках пополз на свою территорию.
Сосед кувшин бросил и тоже залег, прямо как видно в армии учили. Ногами к эпицентру взрыва, а головой к кладбищу, чтобы видеть, куда оторванные гениталии полетят. Кувшин пошипел, пошипел да и затих… Обернулся, гляжу на месте кувшина здоровенный мужик стоит с черной бородой как у чеченского ваххабита, в халате и чалме, а сосед так и лежит на земле и ждет час апокалипсиса.
-Ты кто?- спросил я.
-Ахалай – Махалай ибн Бабай – Экибан – Оглы!- отвечает мне он. –Я, Джин шестого поколения… Я шестьсот шестьдесят лет эта банка просидел. Что тебе новый хозяин надо?- спрашивает он, разминая свои огромные ручищи.
В этот миг и сосед тоже очнулся. Смотрит то на меня, то на этого Бабая.
-А ты это кто?- спросил он, видя, что нас уже двое.
-Я Джин из эта бутилка, -отвечает он.- И звать меня Ахалай – Махалай ибн Бабай– Экибан-Оглы!
-Раз ты Джин, значит, можешь все пожелания исполнять?- спросил я, представляя, как он будет служить мне и исполнять то, что в мою голову взбрендит.
-Могу хозяин…
-А почему -то он хозяин?- взвился сосед. -Земля моя, кувшин в моей земле лежал. Значит я хозяин.
-Хозяина тот, кто бутилка нашель,- ответил Бабай – Экибан- Оглы. – Он нашель, значит и хозяина он. -Сказал Джин, и на меня пальце показывает. – Он хозяин!
Сосед репу свою почесал, и в сердцах схватив лопату, хотел было уже Джину, как и мне по харе стукнуть, да только ничего у него не получилось – сам напоролся. Прямо своим лицом и ударился. Да так сильно, что на лопате даже его рожа отпечаталась как на монете, что из-под штамповочного станка выходит.
Я тогда обрадовался и, глядя на лопату с барельефом соседа, подумал: «Долг соседушка – платежом красен. Так тебе и надо!»
-Уважаемый Ахалай – Махалай ибн Бабай– Экибан- Оглы! Прошу вас, пройти в мои хоромы. Рад принять вас, как дорогого моему сердцу иностранного гостя!- сказал я ему, показывая в сторону своего дома.
В тот день я как добрый хозяин по- русской традиции протопил баньку. Парня этого арабской национальности помыл, попарил березовым веничком (он же шестьсот лет в бутылке просидел и не мылся). Привел домой, пива с ним попили с воблой, да так все было чудно, что Бабай этот у нас так и остался.
Теперь моя «Щепка», словно царица Шахиризада сидит на шелковых подушках виноград с бананами поедает и в весе прибавляет, а Ахалай – Махалай ибн Бабай– Экибан – Оглы на базаре вместо неё мясом торгует. Теперь его там все знают, так Бабаем и зовут. А Щепка моя и этот Бабай – Экибан – Оглы теперь вместе живут, как муж и жена. А я словно Джин из кувшина все пожелания их выполняю. На ночь они меня в сосуд прячут, чтобы не мешал, любовью заниматься, а утром я с лопатой да на огород, словно негр на плантации морковки.
Вот так вот! Теперь я знаю, что мой сон был в руку (как говорят в народе). Теперь я всем советую, -«Найдешь кувшин, зарой назад и никогда не открывай! А хочешь чуда» – отдай соседу. Он, точно знает, как с ним поступить. Вот тогда и жена будет цела, да и весна мимо тебя не пройдет. Всех своей любовью одарит.
Такая вот она странная любовь – морковь!!!
Автор публикации
