1
Раннее утро. Часов шесть, наверное. Машин ещё мало, но пешеходы, к сожалению, уже попадаются. Почему «к сожалению»? Да просто они слишком громко думают, причём, некоторые – нецензурно! А я ведь вышел в такую рань не просто так! Я, ни много ни мало, иду гнуть телебашню! Погода располагает, знаете ли. На небе звёзды, лёгкий морозец, и воздух прозрачный, – самое то! Сколько можно откладывать? То низкая облачность, то дождик моросит, или вообще – из-за тумана башню не видать.
Надо подняться на пригорок. Внизу пруд с островком посередине. Уже корочкой льда покрылся. Раньше тут шикарный пень был, можно было посидеть, посмотреть свысока, как утки плавают, покурить и философски сплюнуть. Летом пень выкорчевали. Теперь – только стоя. Ну да – ничего. Телевышка видна как на ладони. Сегодня она горит огнями под цвет флага.
Это особенное для меня место. Думаю, что и не только для меня. Бывает придёшь, а там уже какая-то сволочь на пеньке расположилась. И сидит себе. Ходишь-ходишь вокруг да около… А оно никуда не уходит! Ещё и термос из вредности достанет: чайку, видите ли, захотелось! Как специально! Будто спиной ведь чувствует, что я тут жду, когда место освободится. Ну да ладно… Не будем о грустном. Сегодня никого нет.
Я закрываю глаза и начинаю слушать. Постепенно на внутренней стороне лба будто на экране проступает силуэт телебашни. С начала просто белесый остов на тёмном фоне, потом фон светлеет, а на башне зажигается трёхцветная подцветка. Я фиксирую образ и чуть наклоняю голову с телебашней внутри вправо. Замираю секунд на тридцать. Возвращаю голову в вертикальное положение, а башню оставляю под наклоном. Открываю глаза. И-и-и… Да! – получилось! Телебашня стоит под углом сорок пять градусов! Красота! Дело сделано, механизмы работают, я ещё не выпал из реальности, и мир не рассыпался.
Ещё ни разу после этой процедуры ни в каких новостях об этом событии не было ни слова. Всё замалчивают, гады! А ведь этот ритуал я проделываю уже года четыре. Строго по понедельникам, но не более трёх раз в год! Иначе нельзя. Могут вычислить виновника. То есть меня. А мне что-то не очень хочется узнать, что они после этого со мной сделают… Но уж точно – не посадят! Да и башню надо беречь – это большой стресс для неё. Усталость металла и всё такое. Трещины пойти могут. А так – просто разминка, небольшая встряска. А то что в это время у многих пропадает сигнал, то это – я считаю – пустяки. Подумаешь, несколько минут без ящика посидят. Им это даже на пользу пойдёт – мозги чище будут. Да и нагибаю я её минут на десять всего, не более. Потом в обратной последовательности ставлю на место. Прокатывает только здесь! В других местах сколько ни пробовал, трюк не срабатывает!
10 декабря 2024 г.
2
– Аллё, с кем, простите, имею че… – закашлялся Михаил в трубку, – извините…
– Михаил Юрьевич Парондонтозов? Меня зовут Виолетта, я звоню по поводу вашего резюме на hh.ru, поиск работы для вас ещё актуален? Вот и отлично! Ваше резюме показалось нам очень интересным, мы бы хотели пригласить вас для беседы.
– А-а-а…что за… – Михаил снова прочистил горло.
Давно уже ртом ни с кем не разговаривал, – посетовал он про себя, – совсем голосовые связки атрофировались.
– Вам удобно разговаривать?
– Да, всё в порядке! А что за вакансия?
– Предлагаю обсудить это при личной встрече. У вас как со временем? Сегодня можете во второй половине дня? Замечательно! Записывайте адрес. Будете подходить наберите меня, пожалуйста. Вас встретят. Да, и паспорт возьмите. Мы вас ждём.
Гм… С чего это вдруг? – почесал Михаил подбородок, – уже месяц никто не звонил, отказы только на почту шлют, или вообще игнорируют. Ладно, съезжу, от меня не убудет. Воздухом хоть подышу. Только побриться надо, а то в метро не пустят в таком бородатом виде.
Отдельно стоящий грязно-жёлтый «курятник» во дворах Лиговки. Двухэтажный домик в три окна шириной. Жёлтый металлический забор, обезображенный невнятным граффити, ворота нараспашку. Так… Вот и серая дверь со звонком. Михаил набрал Виолетту и из любопытства нажал на звонок, который, как она и предупреждала не работал. Охранник на входе из своего окошка попросил паспорт, записал что-то в журнале и пропустил соискателя через турникет внутрь.
Очень странное место. Изнутри помещение кажется значительно больше, чем изначально казалось с улицы. Бледно-фиолетовые однотонные стены. Бумажная аппликация в виде зелёного силуэта ёлки. Рядом дед Мороз с красным треугольным туловищем – надо полагать – в шубе. Борода – ярко-жёлтая, это, наверное, чтобы лучше видно было. Белую бороду на таком светлом фоне просто было бы не заметно. Явно дети вырезали. Не офис, а детский сад какой-то. Того и гляди – сейчас из-за угла выбежит ватага ребятни.
Михаил оглянулся на охранника. Тот не обращал на него никакого внимания, будто тут и нет никого.
– Михаил! – услышал он голос сверху, – поднимайтесь по лестнице, – выглянула девушка с верхнего пролёта.
Он поднялся на второй этаж и очутился в светлом коридоре.
– Проходите, вторая дверь слева. Присаживайтесь, я сейчас подойду.
Он толкнул дверь и замер прямо на пороге. Длинный овальный стол метра четыре в длину. По пять стульев с обеих сторон. У окна массивное чёрное кресло. Стандартный конференц-зал. А он ожидал увидеть маленькую переговорную: пару стульев с письменным столом. А тут такое! Как так?
– А вот так! – предвосхищая глупый вопрос Михаила ответила девушка и подтолкнула замешкавшегося на пороге соискателя внутрь, – проходите, располагайтесь, я – Виолетта, можно просто по имени.
Молодая, лет двадцать – двадцать пять, светлые волосы убраны на затылке в хвост. Тёмно-фиолетовый деловой костюм. Губы ярко накрашены. Она прошла к окну и расположилась в кресле, положив перед собой папку с бумагами. Михаил сел и расстегнул куртку.
– Что-нибудь слышали о нас ранее? Может быть, в интернете посмотрели? – весело спросила Виолетта.
– Вы же ничего мне не сказали. Ни названия фирмы, ни рода деятельности…
– И всё равно приехали? – заразительно засмеялась Виолетта.
Михаил тоже улыбнулся в ответ и пожал плечами.
– Ну да ладно. Я вкратце расскажу: кто мы, чем занимаемся и кого ищем. Итак… Мы – никто, и звать нас – никак! Мы никакая не организация (в общепринятом понимании этого слова) и не фирма, как вы изволили предположить. Мы, скорее…как бы это сказать, – природное явление, стихия, одним словом. Но юридически зарегистрированы как благотворительный фонд. Детям помогаем.
Михаил вытянулся в лице и открыл рот.
– Не надо так пугаться, Михаил Юрьевич, водички может? – Виолетта достала колокольчик и позвонила. На пороге возникла ещё одна Виолетта. Точно такая же, как и первая! Один – в один. – Виолетта, коньячку принеси нашему гостю. Он что-то разволновался.
Виолетта вторая кивнула в ответ и к облегчению Михаила исчезла за дверью.
– Её тоже Виолеттой зовут.
– Знаете, я почему-то не удивлён, – сглотнул Михаил и положил руку на сердце, – даже не сомневался. Так чем же вас заинтересовала моя скромная персона?
Виолетта вторая внесла поднос с графином и бокалом. Поставила перед соискателем и учтиво поинтересовалась:
– Что-нибудь ещё, Михаил Юрьевич?
– Лимончик, пожалуйста, порежьте, – расцвёл он.
А что, собственно, тут такого? Не я же предложил, – рассудил он, – чего теряться-то, я к ним не напрашивался.
Михаил выпил бокальчик коньяку, закусил лимончиком и расслаблено откинулся на спинку стула.
– Готов к труду и обороне! – решительно заявил он, – я к вашим услугам!
– Вот так бы сразу! Это мне в вас и нравится! Нам нужен новый представитель. Герой, который будет представлять нас в этом мире. Супергерой!
– Ну, не-е-е-ет… Это мне что же – придётся красные труселя поверх синих лосин напяливать? И кусок кумача за спину? – демонстративно закапризничал Михаил Юрьевич, – я же не американец какой!
– Успокойтесь, – развеселилась Виолетта первая, никто вас лосины носить не заставляет, но мир спасать придётся ежедневно. Одним своим существованием. Теперь это будет вашей прямой должностной обязанностью. Будете делать тоже, что и раньше, то есть – ничего! Это вас устраивает?
– Дайте-ка подумать. Да… Непростая задача, работа, можно сказать, на износ… Да!!! В принципе меня всё устраивает! – Михаил аж подпрыгнул на стуле от радости.
– А теперь давайте серьёзно. Это на самом деле – огромная нагрузка. Шутки шутками, но за последний год у нас два супергероя сгорели на работе. Не выдержали.
– Неужели – спились?
– Нет. В этой работе важна бдительность и сверхчуткость. В вас это сидит. Где-то глубоко. Вы многое способны видеть и замечать. Только ленитесь. Ну и чувство юмора, конечно! В вашем деле без этого нельзя. Поэтому мы на вас и вышли. Вот вам материалы, ознакомьтесь, – толкнула она папку с бумагами к Михаилу. Постарайтесь уложиться в неделю. И держите себя в тонусе. Ваша главная задача, пока вы знакомитесь с материалами и не приступили ещё к своим прямым обязанностям, это – осознать себя настоящим супергероем. Потом поздно будет!
Виолетта снова позвонила в свой колокольчик и весь конференц-зал наполнился говорящими наперебой Виолеттами. Галдёж продолжался около минуты, пока Виолетта-мать снова не позвонила в свой колокольчик.
– Цыц! Я сказала! Замолкните! Я всё поняла. А теперь – по своим рабочим местам! Живо!
Когда рабочие Виолетты рассосались, Михаил на полном серьёзе спросил:
– А что на счёт зарплаты? Мне надо что-то есть…
– Об этом не беспокойтесь, на первое время получите конверт в кабинете напротив, у нашего бухгалтера, её Виолеттой зовут, кажется, если я ничего не путаю… – встала она с кресла, – ещё вопросы?
Михаил тоже поднялся, взял в руки папку и спросил:
– А всё-таки, в чём состоит супергеройство-то?
– Всему своё время, Михаил Юрьевич, всему своё время…
Михаил вышел из курятника с папкой подмышкой и закурил. Да уж. Прямо никогда со мной такого не было – и вот опять! – ухмыльнулся он. – Что ж, постараемся держать себя в тонусе.
Он удовлетворённо похлопал себя по груди, где во внутреннем кармане куртки уютно устроился конверт с деньгами, выбросил окурок и неспешно направился к остановке.
11 декабря 2024 г.
3
Это началось ещё с утра. Я проснулся с адресом на языке: «Шоссе Злоумышленников, дом 5». Но сам сон, как я ни старался, вспомнить так и не смог. Нет, ну, понятное дело, такого адреса в природе не существует. Кто, интересно, там может проживать? Если уж на то пошло, то рядом должен быть ещё и проспект Фальшивомонетчиков. А почему бы и нет, собственно? Я ещё немного пофантазировал, лёжа в постели. Но делать нечего, надо вставать. Одно радует – сегодня пятница. Хоть и тринадцатое. Я не суеверен.
День прошёл вполне себе обычно: никаких неприятностей не произошло. Пока я вечером не заглянул в свой почтовый ящик. Надо же – конверт. Опять реклама, наверное. Повертел в руках. Нет! – И тут меня как кипятком окатило! Обратный адрес – Шоссе Злоумышленников, д. 5! Что за чертовщина? Прикалываются они там что ли? Стоп! Я же никому не рассказывал! Какого лешего происходит?!
Дома я осторожно вскрыл конверт. Это было приглашение на моё имя. Мне предлагалось проехать по указанному адресу. Дескать там меня у меня должна состояться очень важная встреча. Явка – обязательна! И маршрут указан: сесть на остановке в маршрутку №676. Доехать до остановки Шоссе Энтузиастов. Далее через пустырь. Идти минут десять. Частный дом. Позвонить трижды. Кнопка звонка слева. Спросить хозяина. Так и подписано «хозяин». Ни имени, ни фамилии. Просто Хозяин – и всё!
Минуточку… А я говорил «какого лешего»? Говорил. Да ведь маршруток уже несколько лет как нет в природе! Года два или три, кажется… Меня аж зло взяло! Неужели я с ума сошёл? Вот гады! Ну уж – нет! Не дождётесь, сволочи! Вот возьму и специально поеду! По указанному адресу. Я вот я уже вбиваю в поисковике «шоссе Злоумышленников, д.5». Ничего! А что ты хотел? – Естественно! Результатов не найдено! Врёшь – не возьмёшь, так просто я не сдамся! Я быстро попил чаю и собрался.
Стою как дурак на остановке. Глазами хлопаю. Никаких маршруток не видно. Что и следовало ожидать. Уже начинаю себя ругать, что повёлся. И тут прямо передо мной тормозит мотоцикл с коляской. Мужик в танкистском шлеме. На груди картонка висит. На ней маркером надпись «2676».
– Эй! – машет он мне рукой, – ты маршрутку ждёшь? Залезай в коляску, поехали!
Я показываю на картонку:
– У вас номер не тот!
Мужик снимает с шеи картонку, достаёт из кармана маркер и перечёркивает первую цифру:
– Так пойдёт? – спрашивает он на полном серьёзе. А я на полном же серьёзе ему отвечаю:
– Да, вот теперь – тот! – залезаю я к нему в люльку. А сам думаю: «Боже! Как же это всё со стороны-то выглядит?». Но люди на остановке даже и не смотрят в нашу сторону. Будто и нет нас вовсе. Мотоциклист подаёт мне такой же танкисткий шлем. На, – говорит, – надень, а то оштрафуют, не ровен час. Я надеваю, и мы трогаемся.
Ехали около получаса. Молча. Я просто не знал о чём спрашивать. Думал о чём-то, по сторонам особо не смотрел. Странное дело: почему-то все светофоры загорались перед нами зелёным. И тут я вдруг замечаю, что не узнаю дороги.
– Где это мы? – спрашиваю я, вертя головой по сторонам.
– Ещё пять минут и приедем.
Мы остановились на обочине.
– Всё, приехали, снимай шлем. Хозяину привет передавай. Тебе прямо через пустырь. Обратно на электричке поезжай, там рядом станция.
Я закурил и осмотрелся. Такое ощущение, что я уже здесь был. Но где я? Ладно, сказано через пустырь идти, так и сделаем. Впереди показались огни. Я прибавил шагу и пошёл на свет. Похоже впереди – деревня какая-то. Тропинка, по которой я шёл вдруг перешла в асфальтированную дорогу. Я вошёл в деревню. Свет горел только в одном из домов. Наверное, мне туда. Из трубы поднимался дымок. На домах никаких опознавательных знаков: ни номеров, ни названия улицы. Но на калитке перед обитаемым домом красовалась табличка «Шоссе Злоумышленников, д. 5». Звонок должен быть слева. Я позвонил трижды. Послышалась какая-то возня в доме. Дверь со скрипом отворилась и на пороге показался хозяин. Бородатый старик в телогрейке.
– Кто тут? – хозяин всматривался в темноту.
– Здравствуйте! Мне бы хозяина, – подал я голос.
– Я – хозяин! – пробасил он, – нашёл всё-таки? Проходи, у меня не заперто.
Я прошёл через калитку и поднялся на крыльцо. Хозяин пропустил меня внутрь. Обычный деревенский дом.
– Проходи в комнату и садись за стол.
Я уселся за столом. Сижу и молчу. Что говорить, я не знаю. Хозяин сел напротив меня и тоже молчит. Так и сидим. Минут десять, наверное, молчали.
– Голодный? – спросил хозяин.
– Ага, – кивнул я.
– Ну слава богу, заговорил наконец. Я уж думал ты помолчать приехал. Я сейчас.
Старик вышел из комнаты. Погремел за стенкой посудой и появился с пустой тарелкой в руках. Поставил передо мной и положил рядом ложку.
– Борщ. Только с печи.
Я тоскливо посмотрел в пустую тарелку и взял ложку. Решение пришло неожиданно. – Я начал есть невидимый борщ. Даже чавкал, имитируя трапезу. Закончив эту пантомиму, я отодвинул тарелку и поблагодарил хозяина. Тот довольно кивнул в ответ.
– Спасибо, очень вкусно! – поблагодарил я.
– На здоровье! А теперь к делу, – он положил передо мной толстую папку, – записывайся!
Я открыл папку и пролистал до нужной страницы. Там были имена, и фотографии вклеены, даты стояли. Я всё заполнил и закрыл папку.
– Готово!
– Отлично! Теперь ты у меня в папке! Поздравляю! Погоди, сейчас мы тебя сфоткаем и можешь быть свободным.
Старик принёс старый фотоаппарат и сделал несколько снимков.
– Теперь – порядок! – удовлетворённо произнёс он, – а теперь иди. Тебе на станцию. Электричка будет через двадцать минут. Смотри не опоздай, а то никогда отсюда не уедешь.
Я поднялся и поклонился в знак признательности. Старик проводил меня до калитки и указал направление.
На перроне не было ни души. Вскоре показались огни электрички. В вагон решил не заходить, а постоять в тамбуре. По громкой связи объявили «…какой-то там километр» – какой именно я не расслышал.
Мне показалось, что мы ехали минут двадцать. Мысли в голове путались: куда я записался, что значит «теперь ты у меня в папке»? Во что же я вляпался? Но тут электричка остановилась, и я вышел на Балтийском вокзале. Чёрт возьми! Так, где же я был тогда? Ничего не понимаю! Домой добрался на метро без происшествий. Ладно, думать будем потом, утро вечера мудренее, – рассудил я, потом приготовил ужин и с аппетитом умял. Посмотрел вечерние новости и завалился спать…
13 декабря 2024 г.
4
Александр Ефимович услышал стук приближающихся шагов за дверью, быстро спрятал недопитый стакан в ящик стола и взял в правую руку карандаш для правдоподобия. Может не ко мне? – в надежде прислушался он. Но нет! Дверная ручка предательски задёргалась. Чёрт! Никакого покоя!
На пороге кабинета худрука ТЮЗа возник запыхавшийся режиссёр-постановщик:
– Александр Ефимович! – с порога заявил вошедший, – у нас ЧП! Актёр Живодёров отказывается от роли!
– Что?! – вскочил худрук, – и это накануне премьеры? У нас бунт в театре? Ну-ка позовите мне этого бунтовщика. Чем он это мотивирует?
– Устал, говорит, злодеев играть! – развёл руками режиссёр-постановщик.
– Гм… Так он, собака, презлым заплатил за предобрейшее, сам захотел царствовать и всем владети? У-у-у! – успокоился Александр Ефимович и улыбаясь сел в своё кресло, – так значит, наш главный злодей и антагонист бунтует? Подайте-ка мне его сюда для профилактической беседы.
Через десять минут в кресле напротив худрука сидел плешивый пухлый человек и с жаром доказывал, что он уже давно готов к более серьёзным ролям:
– Ну, вот хотя бы роль Айболита! А то ведь я уже шестой год в Бармалеях хожу! Мне скоро полтинник стукнет! Стыдно, ей богу!
– Дорогой вы наш, Анатолий НиЛАкаевич…
– Никола́евич! – поправил Живодёров начальника.
– Ни-ла-ка-е-вич! – повторил Александр Ефимович, – мы оба помним, что вы на прошлый новый год учинили! Сами виноваты! Это ж надо в таком непотребном виде перед депутатскими детишками на сцену выползти… Так что уж не обессудьте. Теперь это к вам надолго приклеится. И как вы себе это представляете? Айболитом оне, видите ли, себя видят… Что я на афише укажу? А? В роли доктора Айболита – артист А. Н. Живодёров? А ведь вам предлагали псевдоним взять. Так нет! – Отказались фамилию менять. Что же вы хотите?
– Ну если не Айболитом, то… – сунул задумчиво в рот палец Анатолий, – а! Там же ещё гномик есть! И по росту как раз мне подходит, костюм перешивать не надо.
– Гномик? – Вы? – Ой да не смешите меня! Да вы же злодей от бога! Да за такого негодяя – Бармалея другие театры горло друг другу перегрызут! Вы даже не представляете – как же вам повезло в жизни, Анатолий вы наш Николаевич! Вас же – дети боятся! А это дорогого стоит! Не каждому так везёт по жизни! Некоторые родители специально на вас своих отбившихся от рук чад приводят! Они потом – как шёлковые становятся. Тихие и молчаливые… Да-с! Даже из детской комнаты милиции благодарственные письма приходят после ваших спектаклей!
– А давайте в качестве эксперимента! Буквально три-четыре представления. Новаторство, опять же! Это сейчас в тренде! А что? Экспериментальная постановка!
– Да… Но артист Пассажиров… Гномика-то под него писали. Сами же знаете, чей он племянник. Главы муниципалитета, всё-таки. Заартачиться может.
– Ничего! Пусть учится! В бороде пусть побегает, а ему скажем, что повысили до главы преступного сообщества. Подумаешь, Бармалеем немного поработает. Опыт, опять же…
– Ну, ладно… Так и быть. Но на три постановки. А дальше – всё по-старому!
Естественно, артист Пассажиров был не в восторге от насильственной смены амплуа. У гномика реплик по сценарию вообще не было. Он только фонариком выходил помахать на сцену, а тут две страницы текста учить пришлось. Злился он на Живодёрова. А тому – что? Халява, сэр. Можно выпить за кулисами. Говорить членораздельно в зал больше не требуется…
Экс-гном даже месть соответствующую придумал. Александр Ефимович как-то застукал, как этот Бармалей-недоучка затирал букву «Н» напротив фамилии конкурента на афише:
Айболит спешит на помощь
Новогодняя сказка
В ролях: ……
И внизу:
в роли г…омика артист Живодёров А. Н.
14 декабря 2024 г.
5
– Вызывали, Александр Ефимович? – без всякой задней мысли вошёл в кабинет к худруку актёр Живодёров. Совершенно спокойно вошёл, что неприятно поразило начальника. Похоже, изображать из себя невинного агнца, входит у него в привычку. Ну сейчас я ему устрою, – потёр ладони Александр Ефимович и указал на стул, – присаживайтесь, любезнейший Анатолий Николаевич.
Тот уселся на стул и выжидательно уставился на начальника.
– Вы ничего мне сказать не хотите?
– А должен? – робко поинтересовался Анатолий.
– Я вам что поручил? Прочитать курс лекций об основателях МХТ Владимире Ивановиче Немировиче-Данченко и Константине Сергеевиче Станиславском для участников театральной студии при гуманитарной гимназии. Рассказать детям о выдающемся русском и советском педагоге и театральном деятеле. Информации – море! Оказать, так сказать шефскую помощь… Что тут сложного?
– Да ничего, – развёл руками Анатолий, – что я, собственно, и сделал…
– Нет… Вы либо злой гений, либо просто – вредитель! Вы зачем Немировича с Данченком разъединили? Это – один человек! Неделимый! Да как вам такое в голову-то могло прийти? Вы же без пяти минут заслуженный артист! Нет, у меня просто в голове не укладывается! Откуда у вас такая идиотская информация? Соедините их! Очень вас прошу, соедините! Немедленно!
– Да как же это, Александр Ефимович? Как же я против исторической-то науки могу пойти? Сейчас ведь ничего не скроешь! Всё в интернете есть! Шила в мешке не утаишь! Вот и известные блогеры-историки с регалиями… Опираясь на архивные данные, утверждают…
– К чёрту блогеров! Им лишь бы языком трепать да лекарства рекламировать… Закодируйтесь, ради бога. Что вы как ребёнок всему верите?
– А как же рассекреченные документы НКВД? Там ведь чёрным по белому написано – это два разных человека! Проект советских спецслужб! Из двух в меру талантливых людей – слепили одного – выдающегося! Гения, можно сказать. Для престижа советского образа жизни. Вот, дескать, каких великих людей советский строй воспитывает! Многие знали – и молчали! Немирович постоянно переодевался Данченком, а тот, когда было надо, под Немировича гримировался. Один на литературном поприще доминировал, другой в качестве театрального режиссера и таланливого организатора преуспел. Рука руку греет, как говорится! Да у них даже жена одна на двоих была! – Что б никто не догадался! И тогда это было сплошь и рядом! Можно сказать, в порядке вещей! Только Станиславский о чём-то таком догадывался, но молчал. Не выдавал товарища. Так и говорил сомневающимся «не верю, мол»!
– В общем, так… Звонили из родительского комитета. Они там очень недовольны! И учителя бунтуют! Вы были очень убедительны в своих заблуждениях. Талант не пропьёшь – это про вас! Актёр вы – от бога. Или от дьявола – в нашем случае… Вот как теперь выбить эту дурь из неокрепших детских умов? Им ведь ЕГЭ сдавать… Делайте, что хотите, но Немировича с Данченком нужно поженить обратно!
– Ну, Александр Ефимович… У меня ведь там не только он фигурировал…
– Что?! Кого вы ещё туда приплели?
– Ну… – Живодёров замешкался и опустил глаза, – там ещё и Муравьёв с Апостолом подвизались. Ну и уж совсем немного Семёнов с Тянь-Шанским… И совсем чуть-чуть Бонч с Бруевичем, да и Миклухо с Маклаем…
– А-А-А! – Чуть не плача схватился худрук за голову, – без ножа зарезали! Вы бы ещё Антонова-Овсеенко сюда приплели! А что? Хороший был революционер! Причём – оба!
– И как мне, по-вашему, всё это опровергнуть? Отказаться от своих убеждений? Предать самого себя? Как Джордано Бруно? Они же меня уважать перестанут…
– Этот-то тут причём? Насколько мне известно, он плохо кончил. Спалился!
– Вовсе нет! Недавно всплыли похищенные из архива Ватикана бумаги из частной коллекции. Так там говорится, что спалили вовсе не его, а случайного бедолагу, которому пообещали денег, сказали, что это безопасно… Костёр типа будет бутафорским. Католики – они – такие! А Джордано Бруно без всякого зазрения совести по-тихому в письменной форме отказался от своего учения, взял обещанные за это бабки и свалил в Гагры, в обмен на посмертную славу. Но сжигать-то кого-нибудь надо было, вот и развели первого попавшегося бомжа…
– Я всё сказал! Натворили дел – сами теперь и расхлёбывайте! Времени у вас до конца недели.
– Ну я попробую, – опустил виновато голову Анатолий Николаевич и встал со стула.
Ничего путного из этой затеи, надо сказать, не вышло. Как ни старался Живодёров, как не лез он из кожи вон, но фарш, как и следовало ожидать, назад провернуть уже невозможно! Добрая половина учеников так и осталась верна первоначальным Живодёрским догмам. Видимо, зёрна упали в благодатную почву. Прямо намертво засела в их детских умах эта интернет-зараза. Разве, что удалось сыграть на тайности и секретности этих фактов. А дети в этом возрасте любят такое. И они будут молчать. Поклялись, что не выдадут! Это уж точно. На том история и закончилась.
16 декабря 2024 г.
6
Еду я как-то с работы в трамвае, и на душе с каждой остановкой всё как-то тоскливей и тоскливей становится… Ещё только вечер вторника, а глаза уже ни на что смотрят. Надоело всё… Никакого просвета! И только я так подумал, как вижу – сидит он! Собственной персоной, Михаил Юрьевич Парадонтозов! Персонаж нескольких моих рассказов. Я его года два назад придумал, кажется. Весь такой в строгом пальто и при шляпе, в смартфон уставился и что-то там высматривает. Я протискиваюсь к нему и нависаю над ним. Он там по карте с маршрутом сверяется, оказывается.
– Упс! – вдруг замечает он меня и порывается встать, – господин Автор, не ожидал вас встретить, – расплылся он в улыбке.
– И я рад тебя видеть, куда путь держишь? – усаживаю я его на место.
– Да вот по работе… Я теперь, знаете ли, подрабатываю… В общем, сигнал поступил. Тут на новогодней ярмарке людей надувают…
– В смысле? Как шарики что ли надувают? – улыбнулся я.
– Нет. Обманывают по чём зря, а люди ведутся! Уже нескольких уважаемых человек на деньги развели. Вот. Смотрите фотки.
Он полистал на своём смартфоне фотографии: несколько гипсовых слепков человеческих лиц, похоже старинных, лица вроде знакомые, клочок волос на бумаге, какие-то справки с печатями, банка с оранжевой жидкостью…
– Что это? – поинтересовался я.
– Какие-то жулики на ярмарке впаривает всем желающим предсмертные маски известных личностей. Давно умерших, естественно. Якобы – настоящие. С сертификатами. Клочок бороды Ивана Сусанина… И люди – платят. Маски почему-то преподносятся – как предсмертные. То есть, их будто бы сняли перед самой смертью. Обычно посмертные снимают…
– А обманутые что говорят?
– Говорят, что их будто загипнотизировали. Они безропотно платят большие деньги за эти предметы и довольные уходят. А понимают, что их обвели вокруг пальца только уже дома.
– Цыганщина какая-то! Интересно было бы взглянуть на этих торговцев. Я с чем-то подобным уже сталкивался несколько лет назад. Но тогда они не в открытую работали, а в сумерках прятались…
– Товарищ Автор, а поехали! С вами как-то не так боязно. Вас они не посмеют гипнотизировать.
– А поехали! Всё веселей, чем в телик пялиться.
Мы вышли за остановку до ярмарки. Я предупредил Михаила, чтобы он на всякий пожарный фигу в кармане держал, и голову освободил от всех тяжёлых помыслов. В ней должно быть светло, прохладно и пусто. Дабы ничего не прилипло.
Торговую точку нашли быстро. За прилавком под навесом из полиэтилена стояли двое в тулупах. На прилавке нагромождение всякой всячины: старинный самовар, дед Мороз со Снегурочкой, несколько рядов восковых свечей в виде фигурок известных политиков. Я даже Саддама Хусейна увидел с Башаром Асадом. Шоколадный патефон с сахарным раструбом.
– Ну, что Пахомычи, опять за старое? – строго спросил я, – а Хозяин-то в курсе, что вы без спросу со станции свалили? Честных людей дурите?
Оба Пахомыча в страхе переглянулись:
– Не губите, товарищ Автор, – взмолились они, – бес попутал, решили на Новый год подхалтурить, думали не заметит никто…
– В прошлый раз они нам предсмертную маску Есенина втюхали, – обратился я к ошалевшему Михаилу, – настоящую! Это они его тогда подвесили по заказу. Масочка его предсмертная кому-то понадобилась. А теперь кого? Отвечайте!
– Нет-нет! Мы больше ни-ни! Подделками промышляем!
– Кого на этот раз продали?
– Вчера Гомера продали геодезисту одному, учительнице русского языка пломбу из зуба Маяковского… Давеча вот слепок с лица Каддафи в агонии. Парадные усы Саддама Хусейна местный депутат чуть с руками не оторвал… Сейчас в наличии Байден с Хиллари…
– Да они же живы!
– Так мы на будущее…
– Ну вы и жуки… О! Я смотрю и лотерейное дело не бросили?! А ну, Михаил Юрьевич, покрутите-ка барабан, не бойтесь тащите, это весело – вдруг повезёт, и что-нибудь вытащите. Новый год, всё-таки!
Пародонтозов крутанул стеклянный цилиндр и, засунув руку в отверстие, вытащил жёлтый костяной прямоугольничек. Прочитал на обороте надпись и озадаченно протянул мне. На обороте было написано «БОТУЛИЗМ».
– Поздравляю вас, Михаил Юрьевич! Не расстраивайтесь, это сейчас лечится. Могло быть и хуже. Обезьянья оспа, например… В прошлый раз, помнится, «Базедова Болезнь» выпала.
– Вы бы хоть болезни сменили что ли. Эти болезни уже не в тренде. Надо идти в ногу со временем. Сворачивайте лавочку. Запомните, это – Михаил Юрьевич Пародонтозов, теперь он будет за вами присматривать. Слушаться как меня! Ясно?
– Ясно, господин Автор! – закивали головами Пахомычи, – а что с Гомерами и Муамарами делать? Деньги-то…
– Ничего возвращать не надо. Что сделано – то сделано. Они сами виноваты… А теперь – всё! Сворачиваемся, и что бы не дай бог мне ещё раз жалобы…
На остановке Михаил поблагодарил меня за помощь, мы тепло попрощались, и я, довольный собой, с чувством выполненного долга, поехал домой.
17 декабря 2024 г.
7
Анатолий Николаевич Живодёров бежал в аккурат между почищенной пешеходной дорожкой и проезжей частью. Периодически останавливался, чтобы отдышаться, испуганно оглядывался и снова припускал вперёд. Бежал именно по газону, хотя там снегу по колено, – тяжело же! Нет бы на тротуар вывернул, как все нормальные люди делают… Там хоть почищено и песочком посыпано – всё-таки полегче бы было! Но – нет! Ему сейчас думать о таких мелочах было некогда – надо было спасаться! За ним гнались враги. А то, что вдруг газон на пути возник, так он не виноват! Страх дороги не разбирает.
Он ещё как после спектакля из театра вышел, так сразу почувствовал: за ним следят! По началу Анатолий даже посмеивался над своими страхами. Ну выпили после спектакля, куда же без этого. Мало ли что в голову во хмелю взбредёт… А потом вдруг увидел – Их! На мотоцикле с коляской. Стоят у обочины, его, видимо, высматривают. Анатолий пригляделся и ахнул! Да это же они-самые! Только вчера детям о них рассказывал, а тут – на тебе! Явились-не запылились. За рулём сидит Данченко, в коляске – Немирович.
Анатолий быстро прошёл мимо, стараясь не коситься в их сторону. Мотоцикл завёлся и медленно последовал параллельно тротуару за Анатолием, держась на некотором расстоянии. Как на зло народу на улице уже было мало. В толпе не затеряешься, 23-30 на часах. На метро ещё можно успеть… Анатолий прибавил шагу. Мотоциклисты тоже газку поддали. Меня так просто не возьмёшь, – сжал кулаки Анатолий. Врёшь, не уйдёшь, – злорадствовали преследователи.
Играя в догонялки с преследователями, Анатолий и не заметил, как прошёл мимо станции метро. Возвращаться назад было бесполезно – уже наверняка закрыли на вход. Надо как-то от них оторваться, но как? Он внезапно перебежал проспект на другую сторону и свернул за угол. Только и услышал, как тормоза заскрипели. Немирович с Данченком явно не ожидали от него такой прыти. Он быстро юркнул под арку, забежал во двор и притаился за мусорными баками, подглядывая в щель между ними. Мимо арки медленно проехал мотоцикл. Немирович напряжённо щурился в лорнет в темноту арки. Проехали мимо. Анатолий ещё немного посидел в засаде и наконец вышел из укрытия. Тут он пожалел, что курить бросил полгода назад. Сейчас бы сигаретка не помешала… Он осторожно выглянул из арки. Дорога была пуста.
Анатолий прошёл несколько кварталов без происшествий. Даже успокоился. Осталось перейти Неву, и он в своём районе! И тут из-за угла выезжает мотоцикл! Тот самый! С коляской! Но уже с другими действующими лицами. В люльке сидит покойный Алан Чумак с трёхлитровой банкой в руках. В банке плещется какая-то мутная жидкость. На голове идиотская жёлтая каска. А за рулём – Кашпировский! Без головного убора. Мотоцикл тормозит буквально в двадцати метрах от застывшего в ужасе Анатолия, у светофора. Чумак пристально смотрит в банку и делает несколько пассов над ней. Потом макает палец в жидкость, облизывает его и морщится.
– Туда! – поворачивается он в сторону Анатолия, указывая на него облизанным пальцем. Кашпировский хищно оскаливает зубы, сверкает своими злобными глазками и разворачивается прямо посреди дороги. У Анатолия невольно вырывается сдавленный крик, и он, размахивая руками, в ужасе бросается бежать к переулку.
Да что же это такое? Что за блядство тут происходит? – шепчет на бегу Анатолий, петляя как заяц по переулкам. Наконец он выдыхается и прячется в каких-то гаражах. Достаёт смартфон и с удивлением обнаруживает, что пробегал минут сорок. Но что это за место?
Оказалось, что он уже на другом берегу Невы: не заметил в панике, как перебежал по мосту. Ещё бы! – Тут бы живым остаться, а не по сторонам глядеть. Вроде хвоста не видно. Живодёров ещё раз пожалел, что так не вовремя бросил курить, и что магазинов по близости не видно. Делать нечего, надо идти.
Но счастье актёра Живодёрова оказалось не долгим. На следующем перекрёстке он услыхал уже знакомый и ненавистный звук мотора. Даже подпрыгнул от досады. Да что же это? За что?
Теперь его преследовали никто иные, как сам Карл Маркс со своим прихвостнем Энгельсом. Оба в шинелях времён Третьего Рейха. Маркс восседал в коляске, на голове фуражка немецкого офицера с сильно загнутым к верху передком. Он сердито грозил пальцем Анатолию. Энгельс за рулём в немецкой каске с эмблемой СС. Резкая и лязгающая немецкая речь неприятно врезалась в уши Анатолия, отражаясь от фасадов домов. Анатолий взвыл, и, не разбирая дороги, ломанулся прочь.
Он чувствовал, что бежит в нужном направлении. Дом уже близко. Буквально пару кварталов пробежать оставалось… Но тут он налетает на какого-то человека, и они оба валятся в сугроб. Потом медленно встают, отряхиваются от снега. Далее взаимные извинения… Потом следует рукопожатие… И вот эти двое уже спокойно идут по улице. Тот, на кого налетел Анатолий, к счастью, оказался курящим. Оба идут, курят, посмеются над чем-то. И никто их больше не преследует, не гонится… Они просто идут и мирно беседуют на всякие отвлечённые темы.
Так состоялось историческое знакомство актёра ТЮЗа Анатолия Николаевича Живодёрова и Михаила Юрьевича Пародонтозова, просто хорошего человека и по совместительству, супергероя.
18 декабря 2024 г.
8
Михаил разлил чай по чашкам, достал морковный тортик из холодильника… Очень жаль было тортика – он на утро был приготовлен, а тут внезапный Толик нарисовался. Не бросать же товарища в сугробе – всё-таки немцы за ним гнались. С его слов, конечно. Но чем чёрт не шутит?
– Эй! Дружище! – потряс он прикорнувшего за столом, – чай поспел, просыпайся.
Анатолий дёрнулся и огляделся по сторонам. Его глаза навели резкость, и он всё вспомнил! Пришёл-таки в себя.
– Э-э-э… долго я…
– Да нет, минут десять. Вот, чаю горячего, – протянул он гостю чашку, – полегчает…
Анатолий сделал несколько глотков и выдохнул:
– Блин, никогда этого не забуду: такая концентрация злости в искорках из глаз Кашпировского… Откуда в одном человеке…
– А с чего ты взял, что ты видел человека? У тебя ведь и Немирович с Данченком порознь на одном мотике… Не-е-е, дружище… Тебе собираться пора.
– Это как – это, Миша, я что-то не догоняю…
Михаил полистал плэй-лист на ноуте. И Летов всё расставил по местам!
– «…и нам в лицо летят осколки
Раздражения, Раздражения,
Раздражения, Раздражения…».
Анатолий, явно не ожидавший такого развития событий замер и превратился в слух.
И потом:
– «…во мне не растворяется эго.
Размешайте его во мне
Ложкой толстого похуизма.
Чтобы собрать воедино себя
Мы будем собирать обрывки
Раздражения, Раздражения,
Раздражения, Раздражения…».
Это подействовало на Анатолия – как удар обухом. Мгновенное просветление!
– А ведь я знал… – утёр он лицо ладонью, – когда-то мы это на кассетах у друг друга переписывали. Но не понимали, о чём это…
– Вот! Многие и сказки считают детскими забавами. А тут ведь всё, мягко говоря, – кровью писано…
– Заигрался я. Всё Бармалеев, да Гномиков В ТЮЗе… Так и спиться не долго.
– Толя, я уж никак не поверю, что вы на Гамлета замахнуться хотите…
– А ведь у меня в своё время рок-группа была, – заговорщически прошептал Толик, – и инструменты с кое-какой аппаратурой дома имеются. Иногда, знаешь, накатит, так я – окна на распашку, гитару – на овердрайв! Ух! Соседи ругаются потом. А у меня – слёзы…
– Кот Гоша! На выход! Просыпайся давай! – Тут по твою душу пожаловали! Ну, кисулик мой…
Скрипнула дверь шкафа. Послышалась недовольное ворчание-мяфканье – ещё бы довольное, – какого-то незнакомого дядьку домой привели, не согласовали, не предупредили… И на свет божий явился кот Гоша! Сначала оценивающе осмотрел сидящих, кивнул снисходительно хозяину – типа, ну что с него взять… Потом сел посреди кухни и начал щуриться на свет. Михаил тут же намёк понял. Выключил лампу и зажёг конфорку. Достал пепельницу – всё было соблюдено: «и на кухне синим цветком горит газ». Кажется всё? Да не всё… Зеркало ещё надобно! – вспомнил Михаил.
Он принёс круглое зеркало из комнаты и установил на столе.
– Возьми кота и посмотри в него! – скомандовал Михаил, – живо!
– Как это – «посмотри в него»? В кота или в зеркало?
– В них обоих. С начала – в кота – пристально – в глаза! Не бойся, он не обидит. В смысле, кот, не обидит. Он убогих не трогает, ха-ха-ха… Извини, делай!
Анатолий осторожно поднял кота Гошу на колени. Тот воспринял это совершенно спокойно – как- будто так и положено. Только гортанно муркнул.
– Расслабь голову и просто ласково смотри в глаза лекаря, как ребёнок. Он тебя соберёт.
Толик замер напротив кота минут на пятнадцать. Оба неотрывно сверлили друг друга взглядом.
Кот ушёл спать дальше. А Анатолий больше к спиртному… Ну, как это? Бывало периодически… Но без былого энтузиазма!
19 декабря 2024 г.
9
…И что-то бормоча себе под нос, я просто вышел на улицу. Что тут такого? Ничего особенного. Только мокро и безжизненно. Кто-там говорит по телефону на чуждом мне наречии… Прошла дама с коляской. В такой час? Куда смотрят… – А впрочем это – не моё дело. Три часа ночи. Полупрозрачные личности грубо разговаривают возле алкомаркета. Их гортанные звуки напоминают крики чаек. Я иду дальше. Ларьки все снесли – пустое пространство. Просто асфальт положили – и всё. Куда дальше? А пойдём-ка мы в лес! Я имею ввиду – парк. Темно и страшно, однако. Там можно наткнуться на того, кого уж никак не ожидал. Так всегда бывает: Рыжая, например, – в августе! Или… А что «или» – надо идти и встречать. Чего бояться-то? Двум смертям – не бывать. Козьма Прутков – мне в помощь! Вот уж во истину мудрый человек и пароход – и придраться, самое главное, не к чему. Истина – и всё тут! Не поспоришь!
…И тут такой подбегаю Второй Я:
– А какого хрена мы такие хмурые? Чего грустим-то? Поехали на Ладогу купаться!
Я аж опешил от неожиданности. Как так? – Ещё один! Но нашёл в себе силы смутиться для видимости.
– Да что ты, какая ещё Ладога? Туда же на электричке полтора часа, а сейчас… Декабрь! Холодно! Да, блин, утро ещё не настало!
Второй Я не растерялся:
– А мы быстро – по воздуху! Раз – и там! Только идиоты на электричках ездят! Согласен?
Естественно, я согласен был. Об чём речь? Тем более – не чужой человек, а я – собственный! Но как произошло раздвоение? И тот, и другой – я есмь!
– Конечно полетели!!! Ещё в Петергоф по дороге заглянем, а то давно там не был, и в Красное Село бы не помешало, у меня подруга там… Давно её не видал. Галей зовут.
– Да не вопрос! – Надувайся!
И я надулся в оранжевый шарик со смайликом… И полетел ведь! Вверх!
«….И мы летим над Петербургом, в решётку страшных снов, врезая шпиль строки…», – вспыхнули Башлачёвские строки.
Батенинские бани, Кантемировский мост, телевышка, которую часто наблюдаю в отражении дома напротив. Петропавловка, Нарвские ворота – и Автово! Потом – Ветеранов – Боже! Сколько всего понастроили! Слов нет!
Мимо пролетел надувной Трамп, с Хилари под мышкой… Что-не то. Трамп – уж очень улыбался – хоть и надувной!
Оба – мы – переглянулись и не сговариваясь, полетели – к Храму. Так вот оно что! Вот откуда всё растёт.
На подворье увидели монаха в чёрном…или это не монах вовсе… Он просто вышел на снег и воздел руки к небу. Шевелил губами. Мы подлетели и почувствовали своим мячиковым оранжевым… Да – резиновым телом – что мы – далеко – не мячик!!! Галя – подождёт. Мы потом к ней прилетим. Предупредим заранее, а не – как сейчас.
Я спокойно вернулся воедино. Довольно холодно посреди пустынного города. Собрался в тело и пошёл. Домой. Кот – это святое! Он единственный ЧЕЛОВЕК в это мире!
Надо быстро домой! А потом – сладко выспаться…
20 декабря 2024 г.
Автор публикации
