Я взглянул на часы. Прошла всего минута, пока я предавался воспоминаниям. В кабинет никто не входил. Странно, меня же должны попытаться эвакуировать. Хотя многое было завязано на полковника Афанасьева, видимо, он должен подать сигнал офицерам ФСО, когда можно заходить. Инструкции, инструкции. Итак, первый этап — авторизация. Она в наше время стала проще, сетчатка глаза и отпечаток пальца, но старые методы остались также, на случай сбоев. Бросаю взгляд на себя в экране. Оттуда напряжённо смотрит весьма немолодой человек в солидном костюме. Крупный, с правильными чертами лица и аккуратным зачёсом седых волос. Глаз не рассмотреть, а без застывшего в них немого вопроса, человек производит благоприятное впечатление.
— Ну и рожа у тебя, Шарапов, — усмехаюсь вслух, оставшись собой вполне доволен.
Прохожу авторизацию успешно. Нужно вводить положительный шифр и…
— “И что? Бежать в бункер? А смысл? Прожить последние секунды в беготне, это же не Ямантау. Они опять застали нас врасплох. Который раз подвели аналитики, разведчики, советники и другие многочисленные дармоеды. Увы, так и не научились работать. Вернее не научились работать на страну, а работали на зарплату. Как и все в стране. Как и я. Как и вся система, формальной верхушкой которой был я. Абсолютно уродливая система, непропорционально раскоряченная под разнонаправленные интересы элитных групп. Красиво звучит “система сдержек и противовесов”, но элементы этой системы неуклюже прилепливались на протяжении многих лет, чтобы организм даже не стоял, а просто дышал. Задолго до меня. Я пытался, я честно пытался устранить перекосы, развивая “свою” группу влияния, стараясь не допустить грызни со “старыми” элитами и распада страны. Латание дыр, пришивание рукавов к штанам у нас называлось государственным строительством. И построили. Но после первых же проверок на прочность выяснилось, что это чудище абсолютно нежизнеспособно. Это было лишь временное пристанище приспособленцев, в которых превратилась вся правящая верхушка, да и большая часть граждан тоже. Давно образовалась некая негласная договоренность в обществе (вот модное словечко — консенсус), что все мы живём в качестве червей, личинок и грибов на трупе некогда мощного организма. Сколько проживем, куда мы идём, какое у нас будущее — всё было неважно. “Живи здесь и сейчас, обогащайся!” На Западе постепенно заваливался на своих глиняных ногах колосс общества потребления, не протянувший и шестидесяти лет, а мы не успели даже выстроить его уродливую копию — недообщество недопотребления. Ох уж это “общество потребления”. Женское общество, в котором мужчине не место, как когда-то больше тридцати лет назад говорил мне мой детский друг Степан. Мог ли я что-то изменить? Один. Против всей системы. Да не существует такого человека на планете. И никто не смог бы, не только я. Хотя… Человек такого уровня в стране когда-то был. Да. Он бы смог, наверное. Снова взяв на себя ответственность за реки крови своих сограждан, за десятки тысяч невинно попавших в эту мясорубку. Зато сейчас не погибли бы миллионы. Но нужна была звериная решимость идти напролом, по головам соратников, по трупам знакомых и друзей. Со страной, как и с женщиной, нужно брать ответственность на себя, быть решительным. А я ведь когда-то считал себя решительным…”
…
— Если ты хочешь женщину, ты обязан своей решительностью снять с нее ответственность за ее похоть, — такую мысль сформулировал Степан, после примерно года общения с девушками. Позднее, став более рассудительным, он слегка изменил свою мысль:
— Если ты хочешь женщину, сначала ты обязан своей решительностью снять с нее ответственность за ее похоть, но всё же обязан дать ей возможность выбора,… когда ты почувствовал, что остановиться она уже не может.
Тема была чрезвычайно важна для нас в наши шестнадцать лет. С самым близким другом мы всегда обсуждали свои успехи и неудачи с девчонками. На его удивление, я был более успешен, но нужно сказать, что Степану было не очень интересно с нашими сверстницами, ему нравились девушки постарше. Замечательная особенность Степана была в том, что любое событие, произошедшее с ним или увиденное им, он очень долго с разных сторон анализировал. Терпения ему было не занимать. Это его умение я перенял и, может быть, этому его умению я обязан своими успехами в жизни. Мне очень повезло с другом детства, я многому у него научился, это был настоящий исследователь жизни, маленький мудрец. Позднее я узнал, что в его роду каким-то образом сберегли древние знания славянских предков, техники оздоровления и развития тела и духа, приёмы борьбы.
О женщинах Степан высказывался и в другом ключе. Как о базисе для случившихся изменений в обществе. Крушение огромной страны происходило на наших глазах. В школе, в институте, в компаниях мы обсуждали политические события очень горячо, хотя комсомольцами не были, не видели тогда уже смысла вступать. И нужно сказать, что Степан часто оставался в меньшинстве в этих спорах. Молодежь находилась в эйфории от происходящего в стране, казалось, что все дороги открыты, кругом дружественные нам страны и народы, мир един и справедлив. Степан спорить в компаниях не любил, считая, что в таких спорах преобладают эмоции. Он со свойственной ему обстоятельностью выстраивал свою аргументацию в наших с ним личных беседах.
— Понимаешь, общество потребления, которое нас побеждает, само недолговечно. Потому что в таком обществе за пару поколений исчезнут мужчины. Настоящие мужчины, актуализаторы. Суть процессов, произошедших на Западе, в том, что у них с получением женщинами права голосовать политика стала выстраиваться с учётом их пассионарности. Нужно было направлять их энергию и голоса в определенное русло. И вот, после короткого периода относительной свободы (помнишь хиппи?) началось порабощение западного общества тем, что у нас называли мещанством. Именно для женщин важнее облик, а не суть. Именно они стремятся выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. Именно они клюют на образы. Именно они стали рабынями маркетинга и с головой погрузились в заколдованное болото общества потребления. Образы, образы, образы. А образ, обёртку можно купить за деньги, и не нужно годами развивать себя, бороться с недостатками, страдать от несовершенства. С детства Барби, яркая одежда, косметика для девочек. А мир моды? А индустрия кино… Но мужчине нужна женщина. И мужчина с его прошивкой “быть, а не казаться” всё-таки пошел за ней. И потерял себя. Поначалу развитие общества потребления спасло западную экономику, дало мощнейший толчок многим отраслям. Но пошли прахом экспансивный путь развития, освоение новых пространств, космос, океан. Затормозился реальный технический прогресс. Люди ринулись искать наслаждений, а в них мало смысла и много вреда. И вот на планете становится тесно, и скоро умножатся войны. Если мир не развивается, если не развивается человек, то он станет не нужен на планете в таком количестве.
— И прям всё из-за женщин? — скептически спросил я.
— Ты не понял. Они пострадавшие, их не смогли защитить. Они более подвержены манипуляциям, и их слабостью воспользовались. Жадные люди. Очень жадные. Которым нужен весь мир. И, видимо, им не нужны населяющие его люди. Потому неизвестно, люди ли это..
Смотрите, они летят!
Автор публикации
