Часть 6
Чистилище показалось Владимиру Владимировичу
неожиданно тесным местом, к тому же тут и там попада-
лись лица, которых он никак не ожидал увидеть в мире
мертвых, но замечание Данте расставило все на свои ме-
ста.
— Должен сказать, время — вещь скользкая, сами по-
думайте, стоило ли Всевышнему заморачиваться с ми-
ром, где люди, на миг мелькнув в земной жизни, веч-
ность маринуются в этих замечательно организованных
кругах!
— Не хотите ли Вы сказать?..
— Именно, Владимир, именно!!! Ну сами подумайте,
стоило ли ради этого огород городить, туда — сюда, туда —
сюда!
— Голограмма?
— Она, родимая. По образу своему и подобию. Вот по-
сидят эти товарищи, зубами поскрежещут, а тут их вызы-
вает верховный Сатана, пожалуйте на контрольную голо-
грамму. И в зависимости от того, что он там начудит, нас
с вами там, наверху, трясет безбожно или, наоборот,
на время пожить дают.
— Меня покажете?
— А вас тут нет. И Вергилия нет.
— И вас нет?
— А я вот выродком оказался. Шастаю туда-сюда,
а по факту — ни там, ни тут. Вы, когда свою крайнюю го-
лограмму сдавали, так выложились, что на жизнь незем-
ную уже не тянули. Вергилий такой же. Весь в свою Энеиду
транспондировался. Но это, если между нами, даже непло-
хо. Без таких экземпляров вся эта земная жизнь — про-
стой цирк с педальными конями. Ну а Вы не переживайте.
Все равно рано или поздно сюда попадете, никуда не де-
нетесь! А там посмотрим.
Владимир Владимирович шел по чистилищу и непро-
извольно ежился. Было ощущение, что на него пристально
глядят, и он вертел головой, выискивая в толпе источник
этого неприятного взгляда. Неожиданно он увидел безраз-
лично уставившегося прямо на него человека, одетого
в стиле милитари. На желтом лбу его, в отличие от осталь-
ных, была начертана голубая буква P числом семь.
Опешив, Владимир Владимирович все же, по обыкно-
вению воспитанного человека, поздоровался:
— Здравствуйте, Владимир Александрович.
— Не знаю, кто ты, как прошел межу
Печальных стран, откуда нет возврата,
Но ты же русский, как на слух сужу???
Убежавший было вперед Данте вернулся и, сбиваясь
на высокий стиль, попенял собеседнику Владимира:
— Как ни был бы ославлен темной славой
Граф Уголино, замки уступив,
За что детей вести на крест неправый?
— Уголино? А разве это не Гринский???[4]
— А какая разница? Peccatum mortale, семь смертных
грехов. По всем девяти кругам водили-водили, а они — вот
они, на месте, все семь, как одна копеечка. Рядом с ним,
глядите, красавец стоит, на Джо Гайдена похожий. В свое
время был известен как первейший игрок на петушиных
боях, граф Григорий Орлов! Привычек не меняет, пострел
эдакий, вот сейчас с Гринским мутит.
Скоро сказка сказывается, а дело (особенно у тех, кто
знает в нем толк) делается еще быстрее. Выполнив все
пункты дорожной карты и проводив своего спутника куда
положено, уставший Владимир Владимирович ждал сигна-
ла. «Пора, пора порядок тут наводить», — думал он.
Несмотря на то, что просьбу Данте он выполнил в полном
объеме, через лес грехов и заблуждений до границ ада они
дошли, все круги и рвы ада, чистилища и рая пройдены
и проверены в полном объеме, но было чувство, что что-
то тут не так. И тут его осенило! Дмитрия Анатольевича
на них нет, вот чего им не хватает! Удовлетворенно кряк-
нув, он пошел в сторону выхода. Ну вот, дело сделано, до-
ждусь начальника охраны, а там и в палаты. И в коечку, я
сегодня заслужил!
Примечания:
[4] Граф Уголино. Граф Уголино был правителем Пи-занской республики. Как считалось, он предал собствен-
ный народ (и не только его), наживаясь на продовольствии
во время массового голода. В конце концов архиепископ
Руджери и генуэзцы сумели общими усилиями свергнуть
графа, заточив его в башню семьи Гуалланди. Вместе с Уго-
лино заточены были двое его младших сыновей и двое вну-
ков. Но заточение было недолгим. Башню решили замуро-
вать, оставив графа Уголино и его потомство умирать
от голода. Так же, как он оставил умирать собственный на-
род. В произведении есть предположение о людоедстве,
которым прославился Уголино во время заточения
в башне. Он съел собственных детей. Данте полагал, что
на тот момент они были уже мертвыми, но стражники, ко-
торые слышали крики несчастных пленников, были убеж-
дены, что граф съел их заживо.
Автор публикации
