Кто о чём, а я, дорогой мой читатель, опять о своей любимой Средней Азии. Ну, что поделать, прикипел я к ней. Там прошла моя молодость, там я встретил свою любовь, да и в старости воспоминания тянут меня туда – в зыбучие пески Кызыл – Кумов, в тамошние аулы и оазисы. К простым людям и живым иллюстрациям сказок Шехерезады. Вот и намедни сижу я за дастарханом, то бишь за столом, пью терпкий чай зелёный из кружки, гжельскими мастерами расписанной. Смотрю на эту самую кружку – гжель, она гжель и есть. Ярко синие узоры на белом фоне.
Раньше дефицит был страшный, а сейчас пожалуйста, в любой посудной лавке запросто купить можно. Подделка китайская или подлинник — не важно. Речь сейчас совсем о другом пойдёт. О кишлаке Хриштоб, что затерялся в песках, близ вымирающего Аральского моря.
Довелось мне побывать в тех местах, в одной из моих многочисленных командировок. Так уж вышло, что по соседству со мной, в доме одинокой старушки-дехканки квартировала такая же командировочная, как и я, но не из Ташкента, а бери выше, из столицы нашей Родины, из самой Москвы! Как сейчас помню, Валерией её звали. Я оборудование на местном хлебоприёмном предприятии монтировал, а она его отлаживала. Работа, как работа. Жара за сорок, ветер с пустыни, как пескоструйный аппарат работает. Любая еда на зубах скрипит, потому как от этого песка никуда не спрятаться, да и помыться толком негде. Узенький арык, что вдоль кишлака протекает, так он только для питья предназначен. Ну, ещё можно из него воды немного набрать да и посуду помыть. А что бы для ванны вёдра таскать, так это на вас командировочных и не напасёшься. Вот приедете домой в свои большие города, там и помоетесь, а здесь су – то есть вода, так это и есть сама жизнь. Её пуще глаза беречь надо. Аральское море хоть и не далеко, но вода в нём грязная, да и к тому же солёная. Искупавшись в нём, вряд ли чище станешь, так ещё и всё тело чесаться будет. Однако, всему в этом мире есть начало, есть и конец. Оборудование мы смонтировали, линию запустили. Теперь обкатка дней пять- семь, и домой, в цивилизацию. К своим родным кондиционерам, душам и шампуням. Тем не менее моя соседка Лера почему-то особо не радовалась. По вечерам, после работы зачастила на половину дома хозяйки. То конфет ей из местного сельмага понесёт, то мясорубку ручную подарит. На мои вопросы, о столь странных визитах, к скажем так, женщине явно за бальзаковского возраста- отшучивалась. Мол, хочу у неё сувенир выпросить, на память. А она не даёт. Какой сувенир можно выпросить у пожилой каракалпачки? У неё не то что сувениров, даже телевизора в доме нет. Интересно стало мне. На другой день, дождавшись, когда Валерия отправится на хлебоприёмное предприятие, спросил хозяйку напрямую.
– Азира Муртазовна, если не секрет, что Лерке от Вас надобно?
— Да, миску у меня выпрашивает, окаянная. Совсем совесть потеряла. Шайтан её подери. Если я ей отдам. из чего тогда собаку кормить буду.
— Какую миску? — Переспросил я.
— Вон, ту самую, из которой Бурхан мой сейчас бульон бараний лакает. Вот отдам я ей эту посудину и что? Животина из чего питаться станет, а? У меня для Бурхана другой тарелки нету.
Что-либо понять, а тем более удивиться я не успел.
Возле двора остановилась машина директора нашего предприятия. Из неё выскочила радостная Лерка, в руках она еле удержала увесистую коробку с дефицитным набором столовой посуды «Пахтакор».
— Это вам от меня на память, – пропуская приветствие, произнесла девушка. И поставила у ног женщины свою ношу. Так сказать, о моём пребывании в здешних местах.
На следующий день мы, завершив все дела, и отметив, как полагается, свои командировочные удостоверения, покинули гостеприимный Хриштоб.
Всю дорогу до города москвичка прижимала к себе тщательно завёрнутый и перевязанный свёрток, от которого разило на всю версту. И это несмотря на все опущенные в автомобиле стёкла. На справедливое ворчание нашего шофёра она только огрызалась и обещала щедро компенсировать доставляемое неудобство.
Я же, глядя на то как Лера держит свою поклажу, философствовал.
— Собака — не свинья. Животное благородное, а запах, что запах? К нему в конце концов и привыкнуть можно.
В аэропорту главного города Каракалпакии – Нукуса, я не выдержал и всё же спросил.
— Валерия, ну на кой ляд ты выцыганила у старушки эту поганую собачью миску? Зачем она вообще тебе сдалась?
— Потом, как-нибудь при встрече расскажу – прощебетала она и поспешила к стойке регистрации. Рейс на Москву вылетал раньше моего, на Ташкент.
***
Через пол года, мне выпала очередная командировка, на сей раз не в Каракалпакию и не в Голодную степь, а в Москву.
Лера встретила меня в аэропорту и на новеньких «Жигулях» повезла в гостиницу.
— Ни как в лоторею выиграла, или щедрые предки подарили? — Съязвил я.
— А вот и не угадал. На миску собачью выменяла. Жаль, сильно повреждена была, на «Волгу» никак не потянула.
Я молча уставился на девушку, всем своим видом требуя разъяснений.
— Понимаешь, Саня, я по первому своему образованию искусствовед. Но сам видишь, наладчикам платят в этом государстве много больше, чем специалистам по древнему Китаю.
Однако, тарелочку династии Минь конца шестнадцатого — начала семнадцатого века я узнавать не разучилась.
Внимательный читатель конечно спросит: «автор, а при чём тут наша родная Гжель?»
Отвечаю: и наши мастера и китайские, создавая свои шедевры используют роспись синий глазурью, по белому фарфору. Кто у кого научился, о том пусть специалисты спорят. Я же ещё раз хочу подчеркнуть, что знание это – сила!
И чем же мы питались, живя в кишлаке Хриштоб? Конечно же, жуери гуртиком!
gurtik
НАМ ПОНАДОБИТСЯ:
Один килограмм филе индюшки или бараньего мяса.
Пять-шесть больших луковиц, три болгарского перца, четыре морковки, столько же помидоров, пять картофелин, среднего размера, соль и перец, на ваш вкус, килограмм джугарной муки, (у нас её днём с огнём не сыщешь, даже через всемогущий интернет. Поэтому я использую простую, обойную. То есть муку самого грубого помола.)
Пару яйц.
Грамм триста пятьдесят пшеничной муки (желательно первого сорта, в ней клейковины больше), масло подойдёт любое постное.
ГОТОВИМ:
Варим простой мясной бульон. Добавляем в него наши овощи. Держим на малом огне полтора часа, не меньше!
Параллельно делаем соус (такой же, как на Бешбармак, я о нём уже писал, помните, лук колечками и т.д.). Варим картошку.
Замешиваем тесто. В нашу (обойную) муку льём кипяток и мешаем (не рукой, а ложкой, чтобы не обвариться!) Затем сыплем сортовую пшеничную муку и уже месим руками. Получается тесто, похожее на пластилин.
Отрываем от него куски, раскатываем в колбаски. Режем и лепим кружочки. Пальцы смазываем маслом, – понятно для чего?
Из кастрюли с бульоном вытаскиваем всё, что там есть. На максимальном огне варим все наши кружочки минут десять-пятнадцать.
На большое блюдо – всё, что приготовили. Затем сверху поливаем приготовленным соусом, и рядом ставам кассу с бульоном. Специально для тех, что не боится набрать лишний вес.
Автор публикации
Интересный поворот, Александр! Прочитала с большим интересом Ваш рассказ. Точно, знание – сила!
Спасибо! И с праздником Вас! Мира и добра!
Спасибо большое. И вас с праздником!