Таня была третьим и последним ребёнком в семье. Росла в окружении брата и сестры. Такой маленький муравейник. Порой Тане хотелось тишины. Остаться одной со своими мыслями хоть на час. Но в многодетной семье это не возможно. Постоянно склоки, драки, крики. Мама постоянно пытается успокоить старших. Папа вечно весь на нервах. На Таню времени совсем нет. И папа и мама уходили на работу по пять дней в неделю, а то и шесть. Всяко бывало.
Аврал на работе, так говорил отец. Конец года, конец квартала, отчетность, так говорила мама.
Таня оставалась вместе с шумными братом и сестрой. Они могли делить одну вещь целый день, проснутся утром и опять делить, потом могут подраться. Таня старалась это все не замечать. Она была ещё маленькая, и что-то сделать, как-то разрешить ситуацию не могла. Таня сидела на полу в комнате и играла с куклами или лего.
– Самая спокойная, — говорила мама подруге.
Но это было не так, то что копилось годами, оно уже заполонило все нутро. И хотело выйти наружу. Но Таня сдерживала. Как могла. Старалась. Брат постоянно обижал Таню, он был средним в семье. Старшая сестра была сильная и ловкая, она постоянно обижала брата. Брат тогда обижал младшую сестру. Заступиться за Таню было не кому. Папа вечно уставший и нервный. Мама тоже. Если она была дома, то все время варила и пекла. Чтобы семья кушала домашнее. И подойти рассказать Таня не могла. Не имела такой набор слов, чтобы выразить всю глубину своих страданий. Это не так просто, подойти и пожаловаться. Это все может печально кончится.
Последней каплей было, когда Тане исполнилось четыре года, она наконец смогла собрать пазл сама, без помощи. Ещё не успела порадоваться, и ушла в туалет. А когда пришла, то увидела как брат с остервенением раскидывает пазлы по комнате. Таня сначала впала в ступор, от неожиданности у неё остановилось дыхание и даже сердце стало медленнее биться. А потом Таня закричала, что есть мочи, насколько это возможно кричать маленькому четырёхлетнему ребёнку.
Истерика, так сказала мама.
Довели, так сказал папа.
На Таню наконец обратили внимание. Только сейчас, раньше не могли. Были заняты. Очень, очень сильно были заняты. А сейчас все бегали вокруг Тани и пытались сделать что-то хорошее доведенному до придела ребёнку. И даже брат собрал пазл и извинился. Но это было уже ни к чему. Спящий монстр уже вышел наружу. Монстр требовал мщения. За то время которое страдала Таня монстр вырос до гигантских размеров. Когда Таня кричала, она видела этого монстра, он был огромен, едва помещался в углу квартиры, ему надо было сложиться пополам, чтобы поместиться. Он кивал головой и улыбался, а когда Таня переставала кричать, то засыпал, но продолжал находиться в углу квартиры.
Практиковать истерику Таня стала регулярно. Она уже не испытывала такого удовлетворения, как в первый раз, и родные уже не так бегали. Но Тане помогало это, она, после партии очередных криков, чувствовала себя лучше. И монстр стал поменьше, в углу мог уже не складываться пополам, а стоять в полный рост. Там, где жил монстр, стояла Танина кроватка. Таня когда спала всегда, подгибала ножки, чтобы монстру тоже оставалось место. Через полгода Таня совсем к нему привыкла и даже здоровалась с ним и желала доброй ночи. Монстр всегда спал и ответить не мог. Просыпался он только когда Таня входила в зону истерики. И всегда улыбался и кивал, поддерживая Таню всячески. Похоже это был единственный друг. В садике Таня сторонилась других детей. Они были все глупы и наивны. Таня рано повзрослела. Её заставила жизнь стать умнее, ей надо было выживать. А эти все дети в детском саду с чупа чупсами за щекой и улыбкой на лице бесили Таню. Их любили, а Таню нет. Так ей казалось.
В школе Тане стало хуже. Она могла во время урока включить сирену Варшавскую и кричать так, пока не кончится урок.
Таню повели к психиатру, там мама плакала и не понимала природу возникновения таких странных атак у ребёнка. Психиатр был мужчина пожилой и быстро разобрался в чём дело, пару тройку наводящих вопросов и все стало понятно. Но не понятно для мамы Тани, она явно не понимала своей вины, или не хотела понимать. Психиатр не стал убеждать, прописал лекарства. Прописал график посещений врача и отпустил восвояси.
Таблетки были хорошие. Таню все время тянуло в сон. Истерить уже не хотелось. На брата Таня перестала обращать внимания. Монстр в углу кровати сделался маленьким и почти не видимым.
Таня периодически ходила с мамой к психиатру и мама говорила, что таблетки просто замечательные. Психиатр кивал и объяснял не далёкой маме, что от таблеток надо отказываться, уменьшать дозу и убирать совсем. Что только валерианну можно пить постоянно. А психотропное опасно. Танина мама с ужасом смотрела на врача, она не хотела возвращения прошлых истерик. У мамы у самой было слабое сердце и она уже была не такая молодая и здоровая. Врач тяжело вздыхал и снова, и снова прописывал тяжёлые лекарства.
Таня потихоньку росла, взрослела. Монстр в углу тоже менялся, то он был большим, это когда Таня забывала выпить таблетки, то он был маленьким, маленьким.
Закончив школу Таня пошла учиться на повара. Большего от неё и не ожидали. И так хорошо.
В один прекрасный день, Таня вдруг решила больше не принимать таблетки, она делала вид, что пьёт, а сама складывала их в баночку.
Монстр проснулся на третий день, он рвал и метал, разнося все вокруг. Монстр шёл впереди и приказывал Тане, Таня молча повиновалась. Монстр столько ждал и не терпел больше отлагательств. Надо было прямо сейчас показать свою суть. Потом может быть поздно. И Таня и монстр это понимали. Сейчас они были одно целое. Монстр казался роднее родных. Таня забыла про свою семью, про маму и папу. Таня была не в себе.
Таню положили в больницу. Такую, белую, с синими стенами, решетками на окнах и не открывающимися дверями. Монстр, единственный и верный друг, пошёл вместе с Таней. В её новое жильё. Он сидел в углу и опять не помещался. За последнее время монстр вырос до гигантских размеров. Такого огромного Таня его ещё не видела. Но он был по-прежнему добрый и улыбался.
Мой единственный друг, думала Таня. Спустя некоторое время монстр стал уменьшаться. И достиг размера полусдувшегося воздушного шарика. Он летал над Таниной кроватью. И Таня играла с ним подбрасывая вверх звонко смеясь.
Танина мама сначала часто приходила к Тане, раз в месяц. Потом реже, а потом совсем перестала приходить. Брат и сестра вообще не приходили, им было чуждо это место. Чуждо и неприятно. О своей младшей сестре они не говорили. У них были свои семьи, своя жизнь, Таня туда не вписывалась. Когда мама совсем перестала приходить Таня и была даже рада, мамино лицо с вечно виноватой кривизной бесило Таню. После посещения мамы у Тани всегда был приступ агрессии. Это у Тани бесновалось все нутро. Она хотела объяснить, что ребёнка надо любить, разговаривать с ним, спрашивать как провел день, а не быть вечно уставшей и занятой. Но Таня, как и в детстве не могла подобрать слова. Думать Таня могла, и выразить словами нет. Таня даже придумала науку под названием брошеннизм.
Это такая наука, когда дети при живых родителях вырастают брошенными и ненужными. Они как бы живут в семье, кушают, одеваются, ходят в садик, школу, колледж. А по сути не нужны никому. С помощью этой науки, что придумала Таня, должны специалисты выявлять таких детей или подростков, и спасать их от равнодушности, никчемности, пустоты современного мира.
Тане регалий и наград не надо. Она просто хочет, чтобы опустел этот белый дом с решетками, равнодушными санитарами и угрюмыми врачами. Таня борется, старается изо всех сил, чтобы мир стал чище и добрее. А в минуты отдыха играет со своим монстром и весело смеётся.
Автор публикации
