– Батя, слыхал? Донцы опять на Азов собираются, – обращаясь к отцу, произнесла молодая женщина, входя в хату. Солнце уже давно село, и в хате старого казака горела лучина, освещая тусклым светом висевшие на стенах старенькие иконы, украшенные вышитыми рушниками, казачью шашку с папахой да небольшой столик у окна, за которым на лавке сидел бородатый сутулый дед.
– Ох уж, эта турецкая крепость. Сколько она на своем веку штурмов перевидела. А сколько еще будет, – задумавшись, произнес он и посмотрел в окно.
– Деду, а ты расскажи, что помнишь. Сказывают, ты уже один раз брал эту крепость, – заинтересовался Фролушка, слезая с печи и присаживаясь на лавку к деду. Фролу уже стукнуло двенадцать лет, и он был воспитан на старых казачьих традициях, которые поддерживались в семье с давних пор.
– Ну, что ж, делать нынче вечером нечего, давай погутарим.
– Да будет вам, батя, забивать голову мальцу старыми байками, – заворчала мать Фрола и перешла на женскую половину хаты.
– Да это и не байки. Сам видывал. Клянусь Николаем Угодником, – дед повернулся к иконке и перекрестился. Затем дружелюбно обнял внука за плечи и продолжил:
– Ну так слухай, Фрол. Ты уже казак настоящий, вырос вон эдак. Пора и эту историю тебе знать.
Дед задумался на минуту, достал из шаровар старую казачью трубку и потрепанный кисет и стал медленно растирать шепотку табака.
– Так вот, было это в конце 1636 года. Выходцем я был из старинного казачьего рода и проживал в местечке Оскол, что на Белгородчине, со времен его основания. Эта застава была выстроена при впадении реки Убли в реку Оскол еще Иваном Грозным, но военной заставой она стала только в 1593 году.
– Дедуль, а ты почем все так точно знаешь? – удивился мальчик.
– Да не перебивай ты деда. Гля, какой любопытный, – тихонько осекла его мать. Она заинтересовалась расказом, вышла из женской половины и тихонько присела поодаль от отца с сыном.
Дед, как будто ничего не расслышав, медленно продолжал.
– Так вот, большую часть служилой службы я провел писчим – переписывал всякие военные указы, стало быть, и память у меня была хорошей. Осенью к тамошнему воеводе Пущину приехал Томило Корякин – знатный барин и вояка. Так мы с ним и сдружились. А к концу зимы 1637 года Томило запросился у воеводы на Дон по делам военным. Ну, и я к нему напросился личным писарчуком. Томило не возражал, и отправились мы с ним на Дон. Вот так я и угодил в самое пекло казачьих сборов.
Донцы в те времена частенько походами ходили по Чистому полю, что по всему Приазовью раскинулось. Больно много их там уже было, но вот турок победить пока не могли. Эти турки османские и крымские не давали выходу дончакам в море Азовское. Да и старики сказывали, что Азовская крепость была когда-то городом Донских казаков, что в нем находились храм святого Иоанна Крестителя, покровителем Войска Донского, и храм святителя Николая. Все остальные православные церкви турками в мечети мусульманские обращены. Не могли дончаки смириться с опозоренной турками честью казачьей.
Сразу, прибывши на Дон, мы с Томилкой Корякиным отправились в Моностырское урочище, что в верховьях от Азова на побережье раскинулось. Здесь – то и собирались все казаки и с Дону, и с Сечи Запорожской. А верховодил всеми атаман Михаил Иванович Татаринов. Вот к нему мы и подались. От него-то мы и узнали, что стены города турками были обновлены, по всей округе валы и рвы вырыты, воздвигнуты башни, укреплен замок, на берегу Дона бастионы поставлены, а на стенах больше 200 пушек выставлено. А кроме этого, в крепости четырехтысячный гарнизон янычар турецких засел с иностранными артиллеристами и инженерами.
Но ничто не могло остановить разбушевавшихся казаков. К началу весны к Михайле Татаринову присоединилось четыре тысячи запорожских казаков атамана Матьяша, которым дончаками обещана была половина добычи из крепости. Я постоянно был подле Томилки, все записывал, ведь он уже стал правой рукой самого полкового атамана Татаринова. 9 апреля 1637 года в Монастырском городке собрался Большой войсковой круг. Именно на нем и было принято решение, которое я тут же и зафиксировал.
Старый казак помялся немного, замолчал и отодвинул трубку с кисетом. Затем он медленно встал, подошел к деревянному сундучку, порылся в нем, достал старенький рулон бумаги и так же медленно присел обратно на лавку. Фрол с матерью даже не пошевелились, боясь сбить старика с его увлекательного рассказа. Дед развернул сверток и прочитал: «Мы, казаки Донские и Запорожские, помня свое крещение и святую Божью церковь, свою истинную православную христианскую веру, разоренные святые церкви, крестьянскую пролитую невинную кровь отцов, и матерей, и братьев, и сестер наших, единодушно порешили идти нынче же, апреля 1637 года от рождества Христова, посечь басурман, взять Азов и утвердить в нем веру нашу православную».
Дед свернул сверток и продолжил свой рассказ.
– Времени на сборы отведено было десять дней, в течение которых и служилые, и женщины со стариками, и даже дети малые вязали веревки, плели туры и лестницы, мастерили лодки различных размеров, точили сабли острые. Пушек и пороху у нас почти не было, вот и решено было отправить в Москву к царю-батюшке за помощью атамана Ивана Каторжного, который долгие годы в турецком плену бывал, зато и получил такое прозвище. 20 апреля на десятках лодок по Дону и конными частями отправились мы в поход на Азов. Михайло Иванович с войсковым полковником Томилкой позади скакали в окружении своей личной дружины, а меня в обоз посадили. По приходу к Азову казаки разделили свои войска на четыре отряда и обложили крепость со всех сторон. Часть флота, по приказу Татаринова, заняла самое устье Дона, чтобы не подпустить помощи от турок морским путем. Казакам было велено окопаться вокруг города земляными валами и рвом. Некоторые устанавливали плетённые туры (корзины), насыпали их землей и, подкатывая к стенам, стреляли из-за них. Глядя на наши безуспешные усилия, со стен крепости турки смеялись над нами и били из крепостных тяжелых пушек. В этой бесполезной перестрелке прошло около трех недель. Для решительного приступа казаки поджидали из Москвы атамана Ивана Каторжного. Вестей из Москвы все не было и не было. Наконец, по велению царя-батюшки из Москвы дворянин Чириков доставил на Дон две тысячи рублей, 100 пудов пороха, 50 пудов селитры, 40 пудов серы, 100 пудов свинца и 4200 пушечных ядер. Да, с таким «провиантом» теперь Азов можно было брать.
Дед на минуту замолчал, вновь пододвинул трубку с кисетом, попытался опять достать шепотку табаку, но остановился и продолжил рассказ.
– Вот тут-то и произошло самое важное во всем штурме. Среди казаков был европейский специалист по закладке мин Иван Арадов. Одни сказывали, что он немецкого происхождения другие – что он из бывших мадьяр. Настоящее его имя вроде бы было Юган, но мы все называли его Ивашкой. Так вот, Ивашка Арадов что-то затеял с моим Томилкой Корякиным. Томило Алексеевич мне сам потом рассказывал, как было-то. Они обошли с несколькими казаками крепостные стены с моря и уселись на холме в пустынном месте. Томилко сел на землю по-турецки и стал руки вверх поднимать. Глупые турки со стен крепости решили, что один русский ума лишился и молит их Аллаха о победе. А на самом-то деле Томилка читал какие-то заклинания. От этих заклинаний у турок в голове мутнеть начало, глаза пеленой застилались и они дальше двадцати метров несколько дней ничего не видели. А в это время целую неделю Ивашка с казаками под стеной подкоп незаметно рыли, а вырыв его, заложили пороху несколько бочек под самую узкую часть крепостной стены. За это время Михаил Иванович подвел к уязвимому месту несколько отрядов казаков и упрятал их за кустами. Настал желанный день атаки. 18 июня 1637 года зажгли казачки Ивашкины фитиля и раздалось несколько мощных взрывов; стены азовские задрожали и стали рушиться. Казаки из засады бросились в десятисаженный пролом, ворвались в крепость и начался рукопашный бой. Одновременно начался штурм с другой стороны крепости – казаки лезли на стены по лестницам, рубили шашками турок и спускались со стен вовнутрь города. Отчаянно резались шашками и кинжалами казачки наши и только на второй день преодолели отчаянное сопротивление турецкого гарнизона. Турки погибли почти все, а дончаки потеряли более тысячи убитыми и многое число раненными.
– Так, значит, благодаря проделкам Томилы Корякина и хитрости Ивана Арадова казаки Азов взяли? – не выдержал, наконец, Фрол.
– Не знаю, но по всему видимо, что так, – важно ответил дед.
– А что дальше было? – не успокаивался мальчик.
– А дальше? В наши руки попала богатая добыча и чуть не годовой запас турецкого продовольствия. Полторы тысячи христианских невольников получили свободу. В Азов из Монастырского городка перешли все оставшиеся казаки с снаряжением, и он стал столицей Дона. Казаки поделили между собою все дома и имущество турок, восстановили древние православные храмы. Только одним грекам они разрешили жить там по-прежнему. Азов сделался христианским вольным городом. С весны 1638 года в Азов стали приходить торговые караваны из русских и азиатских городов: Астрахани, Терка, Тамани, Темрюка, Керчи, Кафы, и даже из Персии. В середине июля Татаринов отправил в Москву с донесением о взятии города атамана Петрова. В начале 1638 года в Азов русским правительством было прислано наградное царское знамя, 300 пудов пороху, 200 пудов свинца, большие хлебные запасы. Поставки продовольствия и боеприпасов продолжались еще три года. В это время большинство запорожцев ушло в Приднепровье, с ними вместе ушли и мы с Томилой Корякиным. Слышал я позже, что город Азов почти четыре года был столицей Донского казачества, пока турки вновь им не завладели.
– Да, да. Я тоже слышала, что, кажись, в 1641 году казаки захватили опять город и просидели в осаде несколько месяцев, – не выдержала теперь мать Фрола.
– Вот я сказываю, что у этого города бурное прошлое и славное будущее, – закончил свой рассказ старый казак.
На дворе уже была глубокая ночь, лучина почти совсем догорела. Женщина быстро разобрала кровати и ушла на женскую половину. Дед с внуком, чтобы не видела мамаша, улеглись вместе и через несколько минут Фролушка уже слышал тихое посапывание своего деда. Сам Фрол еще долго не мог заснуть. В голове его вставали картины штурма Азовской крепости, загадочные заклинания Томилы Корякина и кровавые бои казаков с турками.
***
Автор публикации
