Бабушка Нина родилась до войны. Она иногда рассказывала: «Я часто недоедала, бывало, мы питались на поле оставшимися после пашни колосками». Голодное детство оставило след на ее здоровье на всю жизнь…
Бабушка говорила: «Отца совсем не помню, его увезли, когда мне было три… За что его, никто не знал…. А мы росли, как дети врагов народа…Что с ним стало, не знаю… Нельзя было говорить, что его репрессировали, уже взрослой я всем говорила, что он погиб на войне… Это сейчас все можно… Меня поднимали две старшие сестры. Когда я родилась, Рае было десять, Гале двадцать… Ох и намучились они со мной…»
Тогда многие рожали следующего ребенка, когда старший уже был самостоятельный и мог помогать…
У бабушки не было высшего образования, она даже не закончила десять классов школы… Рассказывала, что училась читать и писать уже будучи взрослой…
В двадцать два бабушка уехала на заработки в Краснодар и познакомилась с дедушкой. Они поженились. Родились мама и дядя.
Когда дедушку отправили строить дорогу в Афганистане, бабушка поехала за ним с семимесячной мамой на руках. Они жили в этой скатывающейся в средневековье стране пять лет…
Они жили, как не живем сейчас мы. Получили государственную квартиру. Все жизнь работали на одном месте и дружили с одними и теми же людьми… Не гнались за большими деньгами. Они построили дачу и вырастили сад, воспитали детей, потом помогали воспитывать внуков. Они жили просто и счастливо. Сейчас так живут редко…
Бабушка всю жизнь проработала вышивальщицей на фабрике, потом вышла на пенсию и стала воспитывать меня.
Она постоянно что-то вязала, бесшумно ходила, любила разгадывать кроссворды и смотрела все сериалы подряд. Я так любила вязаные ею мне вещи. Вязаную розовую шапочку я храню до сих пор.
Бабушка придумала мне подпись. Я подражала ее почерку, она заплетала мне косички…
У меня так мало от нее осталось, только несколько обвязанных платочков. А еще у нас был один размер ноги, и я иногда надевала ее туфли.
В десять лет я подарила ей икону… Эта икона до сих пор со мной. На меня строго смотрит Иисус Христос, а сбоку маленькая святая Нина…
Бабушка каждый день провожала меня в школу, отвозила на дополнительные, проверяла уроки…
Она была человеком дела. Семь лет она водила меня четыре раза в неделю в музыкальную школу и раз в неделю к репетитору по английскому. И никогда не хвасталась этим, она просто каждый день жизни отдавала мне, ничего не требуя взамен… Наверное, только сейчас понимаю, чем я ей обязана…
По три часа каждый день бабушка ждала меня в коридоре музыкальной школы с вязанием… А потом мы медленно возвращались по Красной домой. Это были мои любимые полчаса каждый день. Я закрываю глаза и снова вижу ее: гулька на голове, синее пальтишко. Я слышу ее тихий голос:
— Как ты занималась сегодня? Что сказала учительница?
— Сказала, что нужно больше стараться…
Я пускалась в длинные рассуждения о вреде учебы и отсутствии свободного времени. Она укоризненно качала головой…
— Ох, и ленивая девка ты у нас растешь…
Она держала меня за руку, молча выслушивала и кивала, скорее всего, ничего не понимая, про доминантсептаккорд, тремоло или Passive voice.
Бабушка была молчалива, но чего стоила ее похвала! Она только смотрела дневник и говорила: «Молодец! Так держать!». Ее одобрение я слышу через годы, оно мне нужно до сих пор…
Летом мы ездили на дачу. Четыре сотки, дом, который они построили сами. «Коза приехала», — улыбался дедушка… Идеальные грядки, невысокая елочка у дома, кусты крыжовника, красной, черной и белой смородины, бабушкины цветы у забора. Я постоянно паслась в огороде… Из моих постоянных обязанностей ежедневная прополка. Дедушка с бабушкой готовили завтрак в беседке. Дедушка приносил овощи из огорода, и мы вместе нарезали салат. Я подкидывала дрова в самодельную печь…
Дедушка постоянно что-то болтал: про теплицу, рассады, грядки, новые семена и приколированную к яблоне грушу… Бабушка, как обычно, молчаливо улыбалась… Она заранее знала, что он скажет: «Михаил, не сбивай меня с панталыку… Пойди нарви роз…».
На печи кипел чайник, мы пили черный чай с душистыми листьями мяты, растущей у беседки. На столе стояли фрукты и свежесрезанные розы…
По субботам я с дедушкой ходила на рыбалку на берег Кубани. Только рассветало… Тишина… Мы шли по узким нехоженым тропам по колено в росе. У дедушки было свое заветное место, где всегда хорошо клевало. Берег уже окрашивался светло-синей дымкой… Дедушка ловил рыбу, а я рядом мешала ему… Он нанизывал мне на крючок червяка и закидывал удочку. Мне нужно было только следить за поплавком. Моего терпения не хватало надолго, а дедушка мог рыбачить часами… Вскоре он сидел с двумя удочками, я читала на солнышке заданное на лето по школьной программе… Вокруг пели птицы, и стрекотали кузнечики… Здесь на берегу росла шелковица, я ела с дерева черные ягоды, потом их сок невозможно отмыть, так и ходила весь день с темно-синими пальцами и ртом. Часов в одиннадцать мы собирались домой. Мелкую рыбу отдавали старой трехцветной кошке Анфиске, а крупную бабушка жарила на обед…
Я вспоминаю их каждый день своей жизни, и каждый день мне их не хватает… Бабушка не дожила до моего окончания университета, замужества. Она не увидела своего правнука…
Она несколько лет медленно и мучительно умирала от рака. А я не понимала ее, не понимала ее страданий, почему она постоянно плохо себя чувствовала, меньше времени проводила со мной… Я была занята своими пустыми детскими проблемами: сессии, мальчики, первая работа…
Дедушка умер через пять лет после нее. На самом деле эти пять лет он продолжал жить так, как будто она всегда была рядом…
Мне так стыдно, что я не попросила у нее прощения: «Бабушка, прости меня… Прости, что я не понимала тебя. Бабушка… бабушка… будь всегда со мной…».
У меня есть одно сокровенное воспоминание. Когда мы с бабушкой сидим в обнимку, смотрим какой-то бразильский сериал. Я прижимаюсь к ней, обнимаю ее, и так мы лежим часами, смотрим телевизор. Мне хорошо и спокойно…
Я кутаюсь в это воспоминание, как в теплую шаль… Я закрываю глаза и чувствую ее запах: такой родной, запах теплого тела и валерьянки. Как будто чувствую прикосновение ее самовязаной кофточки.
Когда болеет ребенок, когда проблемы на работе, я кутаюсь в это воспоминание, и мне кажется, что все будет хорошо. Бабушка где-то там… Она мне обязательно поможет… На небе есть мой ангел…Она смотрит на меня строго с небес, и я стараюсь жить каждый день так, чтобы ей там за меня здесь не было стыдно…
Автор публикации
