Что я попаду в лагерь я, честно, не ожидала. Итак, в понедельник вывесили списки, во вторник я внесла две тысячи рублей, а в пятницу в шесть утра уже села в автобус в горы. Стоимость лагеря, две тысячи, очень дешево для трех дней в горах с доставкой, питанием, проживанием и еще скалолазанием. В лагере предполагалось начальное обучение альпинизму, оборудование предоставляли американцы. Мы ехали в лагерь в Лаго-Наки.
Таня Сонянская не поехала в лагерь – не смогла набрать две тысячи, ее бабушка не смогла выделить из пенсии – их единственного семейного дохода… Или просто не отпустила внучку, от греха подальше. Говорили, что Таня редко ела даже куриное мясо.
В лагерь выезжали в пятницу утром, должны были вернуться в воскресенье вечером. Ехали на автобусе, если не считать американцев, то поехало человек пятнадцать, с американцами двадцать шесть, – неполный автобус, много задних сидений пустовало – Эдам заказал очень большой автобус на сорок мест. Отбирали только пятнадцать человек – конкурс на место действительно был серьезный!
С собой мы брали сухой паек на один обед и завтрак. Эдам в субботу вечером отпускал повара и утром в воскресенье мы ели свой сухой паек. В пятницу, когда мы приехали, у нас был заказан только ужин.
Спальный мешок я взяла у двоюродной тети. У кого не было спальных мешков – можно было взять у американцев. Они давали напрокат. Американские спальные мешки были легкие и тонкие. Они легко сворачивались в черные «бомбочки». Мой мешок был лоскутный, шитый, красный атласный с одной внутренней стороны и цветочный с другой внешней, как лоскутное одеяло. Он не сворачивался в маленькую черную «бомбочку». Я его свернула в большую трубочку и несла в большом пакете. Мне кажется, что американцы немного над нами посмеивались, видя наши старые спальники или неспортивных девушек. Потом они смотрели на своих неспортивных жен таких, как Мейсон, и думали, что девушки везде одинаковы.
Американцы были со специальными «горными» рюкзаками, русские были редко по-горному укомплектованы – я была с большим пакетом, совсем не подготовлена к горам, как и большинство.
Мы ехали в горы в Лаго-Наки – Эдам нашел домики на поляне… Несколько часов езды от Краснодара. Комфортабельный автобус привез нас к лагерю в горах. В дороге с утра спали, к полудню доехали. Везде была высокая трава с белыми мелкими полевыми цветами, невысокими деревьями вокруг полянки с домиками. В горах все благоухало, и после пыльного и душного города мы все в душе порадовались этой поездке. Вышли из автобуса и вздохнули полной грудью – тишина, слышно дрожание воздуха от трепещущих крыльев быстрых стрекоз. В горах воздух другой, более насыщенный что ли, концентрированный и полный… На горных цветах порхали белые непуганые капустницы. В горах, как только мы вышли из автобуса, меня, прежде всего, поразила тишина по сравнению с постоянно шумным пыльным городом, его непрекращающимся отдаленным гулом машин, разговорами людей… Тишина гор завораживала… Надышавшись чистого озонистого кислорода, все сразу же начали зевать.
На расчищенной площадке стояли маленькие домики-крыши, домики-треугольнички, как разноцветные деревянные палатки или поставленные на землю крыши белого, ярко-синего, темно-красного, блекло-черного и зеленого цвета, что со стороны выглядело мультяшно. Домики в горах были по форме гор треугольными. Дорожки были посыпаны желтоватым песком. Полевая трава между узкими усыпанными желтоватым гравием дорожками была по пояс.
Как только приехали, расселились по домикам, пошли обедать своим сухим пайком – Эдам заказал в день приезда только ужин. Можно было есть в столовой. а можно у себя в домике. Я взяла с собой соленое печенье, крекеры, яблоки, бананы.
Еду привозили в больших кастрюлях на газели – в лагере никто не готовил. Столовая-беседка была на отшибе лагеря. По типу полуоткрытого кафе. Это была большая крытая деревянная беседка с длинными деревянными столами и совмещенными скамейками. Столы, деревянные, когда-то покрашенные в темно-синий, с облезлой краской, стояли под навесом. Столовая за раз вмещала всех «молодых лидеров» кэмпа. Эдаму привозили еду в железных кастрюлях и кормили из своей посуды. Еду по тарелкам тоже раскладывал приезжий повар, ему помогал кто-то из американцев – еду возили из столовой из близлежащего населенного пункта, что наверняка было дорого. Грязную посуду тоже забирали – готовить и мыть в горном лагере было невозможно.
Всем раздали расписание лагеря со всеми мероприятиями.
Недалеко от столовой стояли умывальники. Туалеты были сколоченные, деревянные, ни о каких удобствах речи не шло.
Я попала в домик с Лидой и Марией Бонтюк, Элен и Сулвин. Моя кровать была второй слева, между кроватями Маши и Элен. Элен и Лида спали у противоположных стенок. Маша спала на центральной кровати. Наши железные кровати в домиках были сдвинуты вместе, и мы спали как на одной широкой кровати, состоящей из пяти, на одной большой кровати на всех. Кровати были темно-зеленые или белые, с пыльными матрацами. Домик изнутри был обит фанерой, коричневой со стороны окна и двери и черной по бокам со стороны крыш.
Наш домик изнутри был покрашен в коричневый, висели скотчем приклеенные плакаты русской рок певицы, предупреждение не курить и не сорить в домике. На единственном продолговатом окне напротив двери размером, сопоставимым с дверью, висела белая пыльная занавеска с кружевной вставкой сверху и белые жалюзи. Занавеска была очень пыльная. Элен сказала, что скажет Эдаму, и он попросит хозяина постирать занавески.
Наверное, в полдень домик сильно нагревался.
Теперь поподробнее остановимся на новых американцах и моих соседях по домику.
Элен была невысокой и тоже немного полной американкой двадцати двух лет. У нее были рыжие волосы по плечи, лысый лоб и все лицо и руки в оранжевых круглых веснушках. У нее был пучок приклеенных волос на луб, маскирующих растущую лысину. Говорили, что ее мать была баптистской в нескольких поколениях – у женщин их семьи было не более трех мужчин в шести или семи поколениях и ее мама «потеряла» баптизм, переспала с большим количеством, чем определено временем, и баптизм «сняли». У Элен были два брата – старший и младший. И она ко всем мальчикам относилась как старшая сестра – заботливо и бережно.. Элн ходила в коротких футболках с рукавчиками, из-под которых выглядывал ее белоснежный целлюлитный толстый живот. Она обычно носила обрезанные штаны или бриджи, расширяющиеся ниже колен. Она любила становиться как танк или «как бычок», широко поставив ноги, как будто ее невозможно сдвинуть с места – это была ее типичная поза. Элен любила шейные платки. Американцы говорили, что она не была потомственной протестанткой, ее мать пришла в баптистскую церковь в поисках лучшей жизни, уже порядочно погрешив. Говорили, что поэтому скорое замужество Элен не грозит.
У Марии Бонтюк была младшая сестра, светловолосая, ростом повыше – Марина ей была по плечо…
Когда я смотрела на Лиду, то слово «образина» всплывало у меня в памяти и больше никуда не уплывало. Лицо, покрытое крупными гнойными красными прыщами. Огромный тонкий рот. Крашеные оранжевые волосы, висящие засосанными сосульками выше плеч. Карие глаза. Тонкое тело, маленькая грудь. В ней было что-то мальчишеское. Она была ужасна.. Но активна и подвижна. Пацаны не обращали на ее уродство внимания или же попросту ослепли, думала я. Лида была энергичная и бойкая, с ней заигрывали, она заигрывала в ответ. Она быстро переходила с парнями на дружеский заигрывающий тон. Подзадоривала их. Она мне не нравилась, это точно. Ее лицо было широкое лицо, как перевернутый овал. В ней было что-то пугающее, отталкивающее и неприятное. В ее движениях было что-то от обезьянки – движения были быстрые и резкие. Она много курила, и от нее постоянно сильно пахло крепкими сигаретами.
Сулвин – азиатка американского происхождения, с узкими глазами, темной кожей, иссиня-черными волосами. Она была небольшого роста, ниже меня и немного полновата. Она была из многодетной семьи, как я узнала потом. У нее на фото часто были полузакрыты глаза.
Большинство русских ходило в открытых майках без рукавов, все американки в закрытых футболках. Американские, как и русские баптисты, были одеты строже и закрытие… Русские носили кроссовки, американцы резиновые сандалии. Мы отличались не только по поведению, но и по стилю в одежде.
Как я заметила: все американки были немного полными. Как говорили девчонки из американского клуба: «Все американцы красивые, а все американки страшные. Как они на них женятся, непонятно!» – Глядя на эту группу американцев, я не могла с этим не согласиться.
Автор публикации
