Глава 1. Май 2020 года. Юг России
У поэтессы Элеоноры Леруры, созерцание зелёного буйства за окном и невозможность выскочить из опостылевшей квартиры, домчаться до угла и надышаться ароматом ирисов (Коронавирус! Будь неладен! Полная самоизоляция, до особого распоряжения!) вызвала приступ любви к музыке. Проявился он в том, что женщина с некоторым усилием спрыгнула с подоконника и бросилась в бой с пылью, осевшей на стареньком пианино.
Чихнув, подняла голову вверх и уставилась на люстру, не видевшую влажную тряпку с момента развала Советского Союза. Метнулась на кухню за табуретом, но остановилась на полпути. В коридоре верещал звонок.
— «Из ЖЭКа, не иначе. Только им дозволено, без штрафных санкций шляться из дома в дом» – пронеслось в голове. – «Не буду открывать! Нет меня! То есть, как нет? Все же сидят по квартирам. И я тоже», – рука потянулась к замку входной двери. Через минуту в коридоре материализовалась «её величество» работодательница и «благодетельница», полноправная хозяйка фирмы «Элефант» Илга Рутенене.
— Бездельничаешь? Ничего не сочиняешь? – вместо приветствия буркнула гостья.
— Так ведь, каронов..
— А удалёнка для кого? – оборвала поэтессу начальница. – Где сценарии, подводки, диалоги?
— Стихи сочиняю ко дню защиты детей. Из библиотеки попросили, – неожиданно выпалила Элеонора.
— Смелая! Это хорошо. Даже очень, – Илга извлекла из сумочки бумагу и ткнула пальцем в обведённый красным фломастером пункт. «В случае нарушения этого соглашения…. Обязуется выплатить фирме «Элефант» выше означенную сумму, а также проценты.
— Так ведь форс-мажор. Президент по телевизору… – промямлила хозяйка квартиры.
— Он лично ни один контракт не отменял. Твоя подпись?
Лерура молча кивнула.
— Значит с каждым пунктом согласна? tātad, jo (Так ведь?) (Латышск).
— jums ir taisnība.(Вы правы) (Латышск), – согласилась Элеонора, – но карантин уже скоро закончится, и тогда я всё, до копеечки, отработаю.
— Нисколько не сомневаюсь. Потому и пришла к тебе, а не отправила контракт вместе с заявлением в суд. Для принятия кардинальных мер, – Рутенене изобразила на лице доброжелательную улыбку и, отодвинув поэтессу, по-хозяйски устремилась на кухню. На ходу извлекая из сумки бутылочки Рижского бальзама, французского коньяка и упаковку элитного кофе.
***
Разрумянившиеся от выпитого алкоголя женщины смеялись и щебетали о своём – девичьем.
— Эля. Ты обязана меня понять. В фирме столько сотрудников и у каждого «тараканы в голове». Одна рожать собралась, другого – на соревнования отпустить. И зарплату на тарелочке с голубой каёмочкой. Мол, президент распорядился.
— Так ведь здание твоё. Собственное. За аренду ничегошеньки не платишь, как другие, – прервала начальницу Лерура, разливая по бокалам остатки коньяка.
— А за электричество, за газ, за мусор, за воду, за охрану? Всё на мне, на вот этих ручках, – Илга крутила пальцами, ногти которых украшал свежий маникюр. Неожиданно лицо Илги изменилось. Решительно отодвинула в сторону недопитый алкоголь. – Скажи, только честно. Ты на какую самую высокую гору поднималась?
Лерура не поняла вопроса. Крутила бокал и не знала что ответить.
— То есть? Я же не… Однажды на Красной Поляне, на фуникулёре на самую верхотуру. И фотки… Сейчас покажу, – женщина попыталась подняться, опираясь на стол.
— Не надо. Я уже поняла. Пойдёшь со мной на семитысячник!
— На что? – Элеонора опустилась на место. – Сколько тысячник? В крае, да и на Кавказе выше Казбека и Эльбруса ничего ещё не выросло.
— На Памире выросло. Про пик имени вождя всех пролетариев слышала?
— Ппппп-проходили в школе, пппо – географии, – преодолевая ком в горле, вымолвила хозяйка квартиры. – Но ведь нет никаких пррр..пр..пролетариев, значит и пика нема.
— Гора никуда не делась. Стоит себе целёхонькая. И зовётся. Ибн Сина. На Памире бывала?
Хмель из головы поэтессы начал улетучиваться, и она отчётливо вспомнила давнишнюю поездку, в составе творческой делегации, в далёкую социалистическую республику. Пёструю одежду тамошних жителей, вкуснейший плов и неловкие ухаживания местных мачо. – Но ведь мы с тобой, как сказать помягче, дамы, которым уже далеко за…. Кто же на этакую высотищу пустит?
— Деньги! – выпалила собеседница. – Я полностью спонсирую экспедицию. Оплачиваю экипировку, перелёт, проезд. На! Изучай, – Рутенене протянула флешку. – Здесь всё о предстоящем восхождении. А мне пора. Засиделась.
— Но Илга. Зачем я тебе? Ты же можешь кого угодно.
Владелица «Элефанта» вновь ткнула в пункт контракта. – Долг одной подчинённой погасить хочу. Дурында! Поднимемся, спустимся и вуаля. Порву бумаженцию на сто кусочков, как будто и не было её. Усекла?
Глава 2.Офис сыскного бюро «Крулевская и парнёры»
Лерура ходила по кабинету подруги и размахивала новеньким ледорубом.
— Растолкуй, на кой… я ей? Захотелось дамочке свернуть шею в горах, ради бога. Как говорится, любой каприз за ваши гроши. Меня-то в связку за какие прегрешения?
Основатель и руководитель бюро Маргарита Сергеевна Крулевская поднялась с кресла и молниеносным, полицейским приёмом избавила поэтессу от опасного предмета. – Во-первых, не корчи из себя Рамона Меркадера. Истории достаточно и одного убийцы товарища Троцкого. А во вторых, подойди к столу и отдай свои ходики.
Элеонора хотела возмутиться, но передумала и молча сняла с руки изящные часики, произведённые ещё во времена канувшего в лету Советского Союза.
— Даю три секунды, – Марго впилась взглядом на стрелку. – А теперь разворот на сто восемьдесят градусов. – Подруга взяла Леруру за плечи и повернула спиной к столу.
— Маргарита, что ты вытворяешь? – возмутилась гостья. – Я о чём с тобой битый час толкую?
— Отвечай, немедленно! – властно перебила подруга. – Какие предметы лежат у тебя за спиной?
— Надо же было предупреждать! Так бы и сказала…
— Что! И сколько?
Элеонора потёрла пальцем лоб, вспоминая. — Маленькая иконка Божьей матери «Всецарица». Такая, как в хосписе «Чудо».
— Дальше!
— Две батарейки. Ручка. В виде гоночного автомобильчика. Коробочка с шариками для разминания пальцев рук. Сама их дарила. Подставка для очков в виде женских губ. Блокнот. Открыт на третьей странице.
— Почему на третьей?
— Первые два задраны вертикально.
— Достаточно. Ты только что ответила на вопрос.
— То есть?
— Сколько лет мы знакомы?
— Ой. Много. Даже и не сосчитаю.
— То-то же. С этим не ахти. А вот зрительная память отличная. Феноменальная. И латышка это просекла. Я так полагаю, в горах ты должна будешь что-то увидеть и запомнить.
— Ерунда на постном масле. Сейчас у каждого в смартфоне фотик. Щелк и готово.
— Какая температура на пике Ибн?..
— Да бог знает.
— Очень даже отрицательная. Это раз. Никаких сетей, сотовых операторов в той глухомани и на такой высоте нет. Это два. Значит?
Лерура пожала плечами.
— А то и значит, фотографировать техникой, наверное, можно. В космосе же щёлкают, а там не теплее, но сложно. Полагаю, что ты ей нужна как дублирующий фотоаппарат. На тот случай, ежели аппаратура откажет.
— Простить многомиллионный долг, – Лерура демонстративно загибала пальцы. – Потратиться на экипировку для членов экспедиции. Один комплект тыщ пятьсот стоит, не меньше! И всё ради того, чтобы я чего-то запомнила? Не дороговато ли? Гораздо проще послать туда специально нанятого альпиниста, и вся недолга?
— Это у Илги спроси. Я же в её голову не влезу. Есть у меня один хороший знакомый. Горы облазил основательно. Балкарец. Арслан Шарзиев. Посоветуй его кандидатуру работодательнице. Если уговоришь, то в экспедиции будет у тебя надёжное плечо.
— Хорошо, – пробурчала поэтесса. Размышляя, как бы ловчее сообщить Илге о горце.
Словно прочтя мысли подруги, Марго молвила. – Представишь своим… э… Бойфрендом. Скажешь, что одну тебя на смерть лютую не пускает. Или вдвоём пойдёте, или… Чутьё подсказывает. Дамочка иностранная, противиться не станет.
— А вдруг Арслан не согласится? Ты же с ним ещё не разговаривала.
— Не откажет. Мы с ним давненько. Как-нибудь расскажу. После твоего триумфального спуска с пика имени…
Глава 3. Офис фирмы «Элефант»
Мужчина разложил перед директрисой исписанные листки. – Это план нашей работы. Прежде чем отправляться на пик, придётся как следует попотеть в фитнес центре. Бег, гантели, тренажёры, бассейн. Затем подъём на пять тысяч, Эльбрус или Казбек, а уж потом…
— Жаровский! Толя! А сократить нельзя? – Илга отодвинула бумаги. – Просто прилетаем в Среднюю Азию и грузимся в вертолёт. На сколько километров он нас сможет поднять на пять или на все шесть? А потом на этих, ну как их? На jaku (латышск) яках.
— Без основательной подготовки можно. Но только исключив из группы меня, – Анатолий стукнул ладонью по столу. – Руководитель экспедиции обязан спасать подопечных, а не посылать на верную смерть!
— Не горячись, – директриса скорчила на лице подобие улыбки. В бассейн, так в baseins (Бассейн-литовс.) У кого нет загранпаспортов? Срочно займитесь решением этой проблемы. Летим в Грузию, на Казбек.
— На него можно и с нашей стороны. Через Кармадон, – проворчала Лерура.
Илга, Анатолий и даже Арслан посмотрели на неё с явным недоумением.
— Через, что? – молвила Рутенене, – только и осталось, что по miris (мёртвым – латышск) ходить! Забыли про Бодрова-младшего и киногруппу? Так я напомню!
— Это когда было? Сейчас там…- попытался заступиться за подопечную балкарец, но осёкся, встретившись взглядом с владелицей «Элефанта».
— Вы в нашей команде отвечаете за фото, видео. Вот и сконцентрируйте внимание на задании. А уж с какой стороны на гору лезть, буду решать я! Надеюсь, всем понятно?
Глава 4. Грузия
Элеонора опустилась на камни и с трудом восстанавливала дыхание. Конечно, тренировки в спортзале и на берегу моря возымели действие. Но горы – иное. Вроде бы недалеко отошли от лагеря, а вот нате, голова кружится и тошнота подступает к горлу. – «Надо сделать так, что бы Анатолий этого не заметил. Иначе устроит дополнительные испытания. С него станется», – подумала поэтесса, а в слух произнесла:
– Толя, а почему Казбек? Наш Эльбрус повыше будет. И Россия, как ни как?
— Казбеги, это Казбеги. Для таких альпинисток, как ты, самое то! На Эльбрус и на мотоциклах уже заезжали, и табуны отдыхающих туда-сюда шастают. Разве тренировки там могут быть эффективными? Тропы исхожены, загажены. А здесь рай! Кончай валяться. Подъём и вперёд. Вот вернёшься домой, поэму сочинишь. Красивую. – Он протянул женщине руку, помогая подняться. – Пойми. Здесь мы должны до автоматизма отработать ситуации, которые могут возникнуть на Памире. Что там у нас по графику?
— Умение падать и группироваться, – еле слышно произнесла Лерура. Кто бы знал, как ей не хотелось это делать на острых камнях и, тем более, на льду. – А почему нас только трое? Шефиню не мучаешь? Боишься?
— Уехала в город, – ответил за руководителя экспедиции Арслан. – Новые кошки получать. Эти никуда не годятся.
— Во-во, – поддержал Анатолий. – Сломается пару зубьев в неподходящий момент и будет сочинять стишки, лёжа в расщелине или в очереди! В чистилище!
***
На следующий день Жаровский поднял всех спозаранку.
— Дамы и господа! Начинаем пробное восхождение. Если звёзды расположились должным образом, то часов за восемь дойдём! Если нет, то станем тренироваться до тех пор, пока да!
Лерура двигалась в связке предпоследней. Замыкал группу Шарзиев. Ежеминутно подбадривая подопечную, он умудрялся ещё и беспрестанно щёлкать затвором фотоаппарата, запечатляя для нужд «Элефанта» окружающий ландшафт.
Семь часов спустя
Поэтесса едва держалась на ногах. К головокружению и тошноте добавилась резь внизу живота. С каждым шагом боль всё сильнее отдавалась в ноге. Перед глазами плясали тёмные точки. – «Дойду. Поднимусь на этот чёртов Казбек. Не я первая, не я последняя. А потом пусть мужики на руках вниз тащат. Женщина я или нет. Между прочим, хрупкая», – размышляя, Лерура тёрла ногу, полагая, что это поможет.
— Совсем хреново? – прошептал в ухо Арслан.
— Да, – неожиданно для себя согласилась поэтесса. – Но дойду.
— Прерываем восхождение! Спускаемся, – над сидящими возвышался Жаровский.
— Но до вершины всего-то! – возразила Илга. – Каждый день нашего пребывания здесь стоит денег. И немалых. А если она и завтра такой фортель выкинет? Опять туда-сюда шастать будем! Как по Бривибасу (Ценральная улица Риги).
— Ступай назад, – процедил сквозь зубы Анатолий. – Он хотел добавить «И заткнись!» Но промолчал. Окончательно выводить из себя хозяйку «Элефанта» было опасно. – Я и балкарец будем страховать Элю. И вызови по рации врача.
***
Лагерь тонул. Нескончаемые потоки воды лились на палатки, не позволяя просушить одежду и приготовить горячую пищу. Грузинский доктор даже за солидный гонорар ехать в горы категорически отказался.
Лерура дремала, свернувшись калачиком. Горец сразу же по возвращении исчез. Илга и Анатолий, прихлёбывая из термоса кофе с рижским бальзамом, тихо переругивались.
— И на кой ляд ты эту доходягу тащишь с собой? Какой с неё прок? Деньги на неумеху тратишь!
— Если бы не она, мы бы не успели спуститься до ливня. Может быть, поэтесса нам всем жизнь спасла. Лежали бы сейчас на дне ущелья. И мокли. Только не живые, а мёртвые. И вообще, mentors (Наставник. Латышск), кого и куда брать, решаю только я!
— Без Казбека на семитысячник не взойти. Навык ни за какие деньги не купишь. Поэтому решай. Либо мы завтра совершаем восхождение без неё, либо сворачиваем экспедицию.
Рутенене молчала. В её голове в который уж раз пульсировала мысль: «Может быть, рассказать всё мужикам? Хорошо заплатить, и они быстренько смотаются на Памир? Нет. Надо самой! Да ещё обязательно в паре с этой недотёпой. У неё глаз алмаз. И вообще поэтесса – талисман. А его, как известно, nav izmests (не выбрасывают. Латышск). Иначе задуманное ни за что не сбудется!
***
В палатку ввалился промокший до нитки Арслан. Ни слова не говоря, вырвал из рук Илги термос, бросил в него какие-то растения, закрыл крышку и стал трясти словно шейкер.
Жаровский не заступился. Сделал вид, что дремлет. «Так ей и надо. Тоже мне, начальница. Деньги девать некуда, вот и блажит. Дура. Ему-то что? Доставить на пик Ибн Сина. Спустить назад. Получить кругленькую сумму и помахать ручкой!», – руководитель не заметил, как алкоголь растворился в крови, и он заснул. Стук дождя сморил и Илгу. Лишь балкарец, приподняв голову Элеоноры, насильно поил настойкой из одному ему известных трав.
***
В четыре часа утра Жаровский разбудил всех. Дождь прекратился, и предстояло принимать решение. Возьмут ли они сегодня высоту или нет. Если да, то выходить предстояло прямо сейчас, чтобы, в случае удачи, группа смогла вернуться засветло.
Три пары глаз уставились на поэтессу. Молчали. Мысленно посылая один и тот же вопрос: «Ты как?»
Женщина протёрла глаза, кокетливо улыбнулась и защебетала.
– Я как огурчик. Малосольненький! Умный в гору…, в общем, ребята, я с вами! Ибо не умная!
— И вдобавок малохольная, – проворчал Арслан, проверяя на вес рюкзак поэтессы.
— Слушать сюда! – гаркнул руководитель, когда вышли из палатки. – Предстоит блиц-восхождение. На всё двенадцать часов. Мы обязаны вернуться до заката. Но предупреждаю сразу. Дождь закончился только здесь. Там его, конечно, не будет. – Анатолий показал на вершину Казбека. — На вершине только снегопад!
— И ещё какой! – добавил Шарзиев.
— Поэтому идём строго в связке. Женщины в середине. А сейчас мухой в туалет. И выступаем.
— А позавтракать? – взмолилась Лерура.
— Есть будешь в ужин! Конечно, если вернёшься, – вмешалась в разговор Рутенене.
— Наш маршрут двухэтапный. Доходим до плато на высоте четыре пятьсот.
— И перекур? – перебила руководителя Элеонора.
— Там закапываем болтушку. Причём, заживо, – Анатолий был рад, что с поэтессой всё в порядке. Одного не мог понять, как это удалось Арслану. И чем он поил пассию.
— Оттуда стартуем на вершину. Опытным альпинистам на восхождение требуется пять часов. Мы должны дойти хотя бы за шесть. Акклиматизацию с трудом, но осилили. Остальное дело техники. С этим у нас не ахти. Пока.
***
Горец отвёл Илгу в сторону и о чём-то шептался. Потом сунул в руку женщине рацию. Сам же уставился на облака, спешащие укрыть Казбек подобно тёплому одеялу.
Рутенене кричала в микрофон, переходя с русского на английский. Наконец, кивнула и поспешила к нервно вышагивающему Анатолию.
— Выступаем! Каждая минута дорога, – скомандовал тот.
— Ждём полчаса! – Илга демонстративно уселась на камень.
— Тогда подымаемся без тебя! – выкрикнул Жаровский.
Но его никто не слышал. Все, задрав голову, смотрели, как на поляну опускается вертолёт.
— На четыре пятьсот? Грузитесь быстро. Повезло. Погода лётная. Пока, – усатый лётчик услужливо открыл дверцу кабины и помог женщинам закинуть рюкзаки.
***
Сказать, что группа шла в тумане, не сказать ничего. Двигались даже не в молоке. В густой сметане, сверяя каждый шаг по «Глонассу». Никто не думал о том, как будет спускаться. Неведомая сила гнала смельчаков вверх. Казбек должен быть покорён. И точка!
Вдобавок поднялся сильный ветер. С маршрута сдуло Элю. Если бы не страховочная верёвка, то …
Группа вытащила женщину из расщелины.
Анатолий, срывая голос, орал, стараясь перекричать завывание ветра: «Ледоруб забивать в снег по самое не могу. На кошки становиться полностью, всей площадью ноги. Иначе каждый раз будете улетать с маршрута! Идти на носочках запрещаю! Ногу на верёвки не ставить! Увижу, кто так делает, убью!»
Поэтесса с благодарностью смотрела на Арслана. «Если бы не он, с вертолётом, не видать бы им сегодня Казбека, как… Впрочем, его всё равно не видно!». Она старалась в точности исполнять команды, соглашаясь с тем, что по возвращении в лагерь надо кого-то придушить! А конкретно – Илгу с её закидонами!
Меж тем, хозяйка «Элефанта» упала и запуталась в страховочном тросе. Мужчины по инерции проволокли её добрый десяток метров, а потом кинулись освобождать.
«Так ей и надо. Хоть бы кто из мужиков догадался перерезать верёвку, как «Гордиев узел»! Латышка вмиг бы улетела в какую-нибудь трещину. Туда и дорога. Самой не сидится в тепле, так и другим покоя не даёт!» – пронеслось в голове у Леруры. Она хотела достать из рюкзака термос с чаем, но передумала. Решила, что сделает глоток исключительно на покорённой горе.
***
Ледяная крошка бомбардировала группу. Навалилась дикая усталость. И только еле различимая спина идущего впереди Жаровского вселяла призрачную надежду, что рано или поздно вершина, в общем-то, не самой высокой горы будет покорена.
Замыкающий Арслан не позволял женщинам опуститься на снег. Подбадривал и подгонял одновременно. Показывая ледорубом вверх. Вот же вершина, чуть-чуть осталось. Дамам казалось, что он видит то, чего они за белой пеленой рассмотреть не могли.
***
Спустя девять часов группа оказалась на вершине.
Илга ругалась матом громче всех. Поэтесса не верила ушам. Таким оборотам латышки позавидовал бы боцман любого флота.
Спустя минуту несколько солёных фраз выдал и Анатолий: «Вашу мать… Вниз! Скоро стемнеет. Есть желающие покувыркаться в этом аду в полной темноте? Марш за мной! И помните. Ледоруб втыкать, кошки ставить. Поооо-шли! С богом!»
Всю дорогу Лерура думала об одном и том же. «Ну зачем ей это всё надо?»
Глава 5. Памир
В самолёте участники, несмотря на возражение стюардессы, расположились рядышком и внимали словам Анатолия.
— Будем сутки-двое болтаться в городе или сразу рванём в Джиргулипс? Решайте.
Леруре очень хотелось побродить по столице, но остальные проголосовали за второй вариант.
— Располагаемся в лагере. Следующий день — тренировки и акклиматизация.
— Так ведь всего лишь тысяча восемьсот метров, – парировал Арслан. – Легкотня.
Жаровский нахмурился.
— Это кому как. Забыл, что высота с поэтессой делает? А у нас по плану на следующий день выход на пик Воронова, а он повыше Казбека! И ночёвка в промежуточном лагере на пять тысяч триста. После чего спуск в Базовый.
— Это ещё зачем? – возмутилась поэтесса. Всего-то два километра с хвостиком остаётся, а мы назад, словно крабы.
— Элеонора, я тебя сейчас тресну! Во-первых, это учебное восхождение. Проверка снаряжения, акклиматизация, здоровье, самочувствие. А во-вторых, крабы боком ходят, а не задом. Ты что, на Карибах не была?
— Не-а. — промямлила Элеонора и прикрыла ладошкой рот, всем видом показывая, что не права и извиняется.
— Далее у нас день отдыха. Он же резервный на случай непогоды.
Рутенене открыла свою сумочку и вручила каждому страховые полисы.
– Как это у русских, бережённого бог охраняет. Пусть сделает так, чтобы не пригодились.
***
Проблемы начались сразу. Первым делом власти Джиргулипса отобрали экспедиционный дрон. Чиновник сунул Анатолию бумагу, объясняя на ломаном русском, что без разрешения спецслужб использовать летательные аппараты нельзя. Во-вторых, ссылаясь на проводимую в тех местах воинскую операцию, велел отправляться в лагерь Мосина.
Мужчины попробовали возмутиться, что он расположен на высоте четыре двести, и так сразу туда выдвигаться крайне не желательно. Но милиционер, безбожно путая фарси, русские и английские слова, утверждал, что лагерь расположен у границы сразу двух ледников, и это самая лучшая точка для восхождения на пик Ибн Сина. А если у господ альпинистов имеются доллары, то его знакомый вертолётчик мигом доставит их туда. Ведь самое главное при походе в горы – это сохранить силы.
Удручённые участники экспедиции направились к двери. Им вдогонку неслись слова представителя власти: «Альпинисты, прилетевшие туда, размещаются в двухместных палатках с настилом. Имеется столовая. И, конечно же, как во всех цивилизованных странах, оборудован туалет, душ и северная сауна.
***
Анатолий решил провести эксперимент. Выдал на ночь каждому по баллону кислорода. Благодаря ним, четвёрка отлично выспалась, что для первых суток пребывания в высокогорье — проблема. Альпинисту не хватает кислорода в крови, и организм непрерывно посылает одну и ту же команду в мозг: «Не спать! Иначе отёк и смерть!»
Лерура, поднявшись раньше всех, приветствовала спутников четверостишьем:
Горы, что вы сделали со мной?
Чем заворожили? Властным зовом
К подвигам горячим и суровым
Или мудрой снежной сединой?
Автор-Байрамукова Х.
(Перевод Н. Матвеевой)
***
Повар превзошёл сам себя. Завтрак был бесподобным. Удручало лишь одно. Из русских слов он знал только матерные и обильно пересыпал ими таджикские. Элеонора поначалу закрывала руками уши, демонстрируя, что он произносит нечто непотребное. Но голод не тётка, и запах Оши тупа (мясного супа с лапшой), самсы, зелени и сыра сделал своё дело. Спустя пару минут поэтесса уписывала кушанья за обе щеки, не обращая никакого внимания на малоупотребимые слова.
***
Выход из лагеря напоминал движение осуждённых к месту казни. Шли по леднику. Медленно ступая и стараясь делать три вдоха на каждый шаг. С тем, чтобы организм привыкал к разряжённому воздуху. Жаровский повторял, что только так можно сохранить силы для восхождения на конечную точку маршрута. По истечении каждого часа останавливались, и Арслан прибором измерял пульс и содержание кислорода в крови. Показатели женщин удручали. Они с каждым разом становились всё хуже. Было понятно, что период акклиматизации надо увеличивать.
***
Во второй половине дня учились «жумарить», то есть подтягивать себя при помощи верёвки и карабина. Элеонора старалась изо всех сил, но получалось плохо. Однако через пару дней команда дошла до промежуточного лагеря, а затем смогла покорить и пик Воронова!
— Выше Казбека! – радовалась поэтесса, помогая Арслану делать панорамные фотографии. – Сказали бы мне год назад, что я буду по горам, словно коза горная! Вытолкала бы взашей лгунов и пустобрёхов!
— Илга. Как самочувствие? – поинтересовался Анатолий. Женщина ничего не ответила. Она сосредоточенно смотрела в экран навигатора и, сняв перчатку, делала какие-то пометки в блокноте.
Глава 6. Пик Ибн Сина
Восхождение отложили на день. Потом ещё на один и ещё.
Снег и ветер не позволяли даже носа высунуть из палатки. Группа застряла в продуваемом со всех сторон промежуточном лагере на шесть восемьсот. Жаровский заикнулся, что было бы неплохо, когда позволит погода, спуститься в Базовый, а уже потом…
Но хозяйка «Элефанта» зыркнула на него таким взглядом, что он посчитал за благо больше эту тему не поднимать. Вдруг она вскрикнула и бросилась мужчине на шею. То же самое, секунду спустя, проделала Элеонора, очутившись в объятиях Арслана. – Вон она! Страшная такая! Серая! Брр.
— Кто? – хором поинтересовались представители сильного пола.
— А то вы не видите? В углу. За рюкзаками, – Рутенене ещё сильнее прижалась к руководителю экспедиции.
Тот деликатно опустил латышку на камни, заглянул в угол палатки и расхохотался. — Ну, вы, бабы, даёте! Замёрзнуть на леднике не боитесь, в расщелину свалиться тоже, а мышки испугались!
— Отт-ку-да она здесь? На ветру и камнях? Ей кислорода хватает? – стуча зубами, поинтересовалась Лерура?
— Такие недотёпы, как ты, шастают туда-сюда. Вот и занесли в рюкзаке. А остатков еды, замечу, высококалорийной, для её желудочка вполне хватает. Где люди, там и грызуны. Веками симбиоз сложился, – Арслан нежно погладил поэтессу по голове, успокаивая. – Вот если бы сам Ети пожаловал, тогда конечно?
— А они здесь тоже водятся? – Элеонора умоляюще заглянула в глаза «бойфренда».
Дружный мужской хохот перебил завывание ветра.
— После снегопада запросто могут быть обвалы. Даже если погода улучшится, идти на вершину опасно, – меняя тему разговора, молвил руководитель группы. – Надо выждать, когда подморозит. Иначе беды не миновать.
— Если пурга утихнет, пойдём ночью. Аккумуляторы фонарей у всех заряжены? – решительно выпалила Рутенене.
Поэтессе до коликов в животе хотелось вниз. Но она понимала, что одна до лагеря не дойдёт! Да и не отпустят.
***
— Минус десять, – сказал Шарзиев, глядя на термометр. – И буран стихает. Илга, ты везучая.
— Не поняла?
Вместо ответа Арслан отодвинул полог палатки. Снегопад прекратился. Только ветер. Но умеренный.
– Идти можно. А вот вверх или вниз, давайте голосовать.
— Вверх! – вскрикнули Рутенене и Жаровский, а Лерура, как ученица-отличница, подняла руку, соглашаясь.
Кавказец порылся в своём рюкзаке и выдал каждому по два баллона с кислородом. — Ещё один в запасе. Если кому-то будет совсем невмоготу, дайте знать. Осчастливлю. Останетесь в живых. Вернее, не я буду причиной безвременной кончины.
***
Выползли из палатки. На пути возвышалась почти вертикальная стена, покрытая льдом. Даже сквозь тёмные очки на её блеск в лучах горного солнца смотреть было больно.
Двенадцать часов спустя
Они не поднялись, а на четвереньках вползли на вершину.
— Дош-ла, – еле слышно прошептала Илга. – Я сделала это. Теперь можно и туда.
— Куда? – Лерура тёрла заиндевевший циферблат часов, пытаясь узнать время.
— К ней. К кому же ещё.
Элеонора наклонилась к женщине, но та уже потеряла сознание.
— Эй, кто-нибудь! Помогите. Рутенене плохо, – поэтесса принялась теребить сидевшего поодаль Арслана.
Тот кое-как приподнял директрису, отхлестав по щекам, влил в рот содержимое своей заветной фляги.
Женщина приоткрыла глаза, окоченевшими руками впилась в куртку балкарца. – Отнеси меня вниз. Пппо-жа-луй-ста. Муж тебя озолотит. Денег хватит на всю жизнь. Не оставляй. Мне вороны глаза выклюют.
— Нет здесь никаких птиц, – к ним подошёл Жаровский. – Они на такую высоту залететь не могут. Воздух сильно разряжённый. Крылья не держат. А тебя доставить вниз не сможем. Сил не хватит по леднику спустить. Придётся самой.
— Эле-чка, сними с меня шлем и распусти волосы. Пожа-луй-ста. Хочу лежать хоть и мёртвой, но красивой. Это моё последнее желание. Испо-лни.
— Илга! Я тебя сейчас задушу. И суд меня оправдает. Затащила всех сюда и помирать собралась! Ну-ка, встала и пошла. sērga tu arī (Зараза ты этакая! (латышск).
Удивительное дело, услышав родную речь, Рутенене изобразила на лице некое подобие улыбки. — Мне же ещё туда надо. Обязательно! Теперь уже мо-жно.
— Твою мать! – выругался Анатолий. – Тебе в больницу, срочно! Неужели не понимаешь, что с горной болезнью не шутят. Отёк мозга и лёгких! На! Немедленно дыши! – Он протянул женщине резервный кислородный баллон. И таблетку прими, а лучше сразу две!
Глава 7. Юго-западная сторона горной гряды. Пещера близ ледника Борякова. Три недели спустя
Арслан вскинул фотоаппарат, но Илга решительно отвела его руку в сторону. – Ни в коем случае нельзя фотографировать! Иначе не исполнится! Vai tiešām nav saprotams (Неужели не понятно. Латышск.)
— Почему? Сколько лет этим надписям? Разве написавшие это могли предвидеть, что в двадцать первом веке люди обзаведутся фотоаппаратами и смартфонами? – негодовал балкарец.
Руководитель группы протянул женщине блокнот и ручку.
— Раз нельзя фотографировать, тогда зарисуй. Древние, надеюсь, подобное не возбраняли?
— Нельзя! Ни фотографировать, ни рисовать, ни записывать. Можно только запоминать! Выучить. Citādi nav taisnība. (Иначе не сбудется.Латышск.)
Участники экспедиции смотрели друг на друга и на Рутенене. И каждый из них думал одно и то же: «Болезнь для хозяйки «Элефанта» не прошла бесследно».
***
На следующий день после выписки директриса, вместо того, чтобы обосноваться в городе и как следует отдохнуть, вновь потянула всех в горы. Нанятый за немалые деньги бабай-проводник без всякого навигатора привёл их к заветной пещере.
— Лерура. Вся надежда на тебя. Запоминай это. Каждую чёрточку и завитушку.
— Илга. Даже если я запомню. Я говорю, «даже». Что потом? Ведь рисовать нельзя.
— Здесь никак нельзя. В другом месте можно. Наверное. Про это супруг мне ничего не говорил.
Элеонора смотрела на латышку широко раскрытыми глазами.
– Ты понимаешь, о чём здесь сказано? Что это вообще значит?
— Я не знаю всего. Муж Альгирдас ведает больше. Много лет назад, ещё студентом, он в геологической партии nopelnīt (Подрабатывал. Латышск). Местные поведали, что заклинание, начертанное в пещере, помогает только тем, кто его запомнит! Именно так гласит древнее предание! Много лет местные его передают из поколения в поколение. Сейчас mīļākie (Любимый. Латышск.) капитан на научном корабле. В океане. Но скоро будет в Риге. Ты нам поможешь. И тогда у нас, наконец, всё получится! И мы обретём долгожданное счастье!
Глава 8. Офис «Сыскного бюро Крулевская и партнёры»
Марго встала из-за стола, подошла к бару и достала бутылку марочного коньяка.
– Ну, за успешное окончание экспедиции и за твоего будущего беби или даже двух. Надеюсь, у моей подруги нет проблем с выбором крёстной матери?
Лерура взяла предложенный бокал и, полуоткрыв от нетерпения рот, ждала разъяснений.
Вместо них Крулевская достала из ящика свёрнутый листок. Здесь точная копия перевода пещерного пророчества. Хозяйка «Элефанта» за эту работу отвалила очень даже приличные еврики. Ну, а я… В общем, не спрашивай, как сия инфа попала в наш офис. Всем известно, что «Сыскное бюро» имени меня умеет добывать и хранить секреты.
***
«Уважаемая госпожа Рутенене. Из того что нам удалось расшифровать, согласно представленному рисунку, сообщаем следующее:
Надпись на стене в пещере, расположенной близ ледника Борякова, выполнена предположительно во времена похода Александра Македонского и гласит: «Ежели женщина, желающая, но не могущая произвести потомство, то она обязана переступить через свою сущность. Совершить деяние, противоречащее её естеству. Но не в одиночестве, а в союзе с такой же никогда не рожавшей спутницей. Чем более трудное испытание удастся преодолеть обеим несчастным, тем быстрее в их чреве появится плод мужского пола. И они обе обретут….»
Автор публикации
