Я всегда говорил, что хочу свободы,
Что я плохо жил — был не в моде,
Что себя понимал не руками, а мозгом,
Понимал-понимал, да понял поздно.
Я всегда шептал, что конца желаю,
Что к чертям объятья, лучше — выпить чаю,
Что удобней любить людей того же пола,
Что нет смысла молиться, коль грязна икона.
Я сижу у окна, вспоминаю детство,
Взрослым было приятно, мне было тесно.
Я сижу у окна, дождь стреляет в стены,
Они так же тонки, как набухшие вены.
Я сижу у окна, опускаю веки,
Я сижу — и сижу я один на свете.
Я всегда молчал о том, что было важно,
Отводил глаза и нос прятал в рубашку.
Я всегда ходил быстро и спотыкаясь,
Не смотрел вокруг — признаюсь и каюсь.
Я всегда выпивал, но оставался трезвым.
Я был тебе мужем, однако нечестным.
Я боялся увидеть чужие слезы,
Я ушел, надев куртку, а ты замерзла.
Я сижу у окна, я давлюсь слезами,
Обнимаю колени потными руками,
Я сижу у окна, растворяюсь в массе,
Я совсем не прекрасный, но жизнь — прекрасна.
Я сижу у окна, наедаюсь прошлым,
Я хочу сказать: мне не вкусно больше.
Я всегда хотел пройти по ровной дороге,
Не упасть, не споткнуться, доползти в итоге.
Я всегда обходил стороною горы,
Мок в лужах спокойно: не плавал в море.
Я всегда готового ждал с нетерпеньем,
Я всегда подчинялся скуке и лени.
Говорил, что главное — быть любимым,
Но теперь понимаю, какой я лживый.
Я сижу у окна, я пишу стихи,
Хочу стать тобой, или хотя бы, как ты.
Я сижу у окна, как лежу в могиле.
Я хочу измениться — и очень сильно.
Я сижу у окна, вспоминаю детство —
Я сижу у окна: вырос наконец-то.
Автор публикации
