Вечер оплывшим огарком дня
тихо коптил, чадил.
Пульсом встревоженным беготня
билась дымком кадил.
Взгляд зацепился, весь мир креня,
профиль – удар под дых.
Еле забытой тоской гремя,
рёбра зажав впритык.
Плечи, осанка, глаза – коньяк,
нервной струны дискант.
Нужно на рану скорей мышьяк,
желчью, как учит Кант.
Лучше не помнить, как с хрипотцой
ночью шептал «люблю»,
после вино заедал мацой,
резал ты сыр дор блю.
И где-то между обвалом цен,
кризисом и войной,
без переходов и бурных сцен
выпал удар двойной:
«В Сирии парни вступают в бой,
Я через день женюсь.
Ты же разумная – так не вой.
Я ведь не изменюсь».
Даже не помню, где сил взяла
гордость и честь сыграть.
И понеслась, закусив удила,
с корнем из сердца рвать.
Долго потом заживал рубец.
Вбив в пепелище крест,
я привыкала к той жизни «без»,
душу взяв под арест.
Только смирилась, как ты – в толпе –
обжиг, туман и стресс.
Ритм поломался в моей стопе,
весь мой покой исчез…
Автор публикации
