ужас древний и могучий
восстает из-под земли.
у меня в кармане тучи,
надо мной растут кремли,
там в промозглом состраданьи
смрадно гнойных, желтых ран
я услышу вопль отчаянья
из оконных грязных рам.
в воспаленной боли глаза
слезно собираю я
декадентскую проказу
на забаву ноября.
но и это все забудется,
а останется лишь хмель.
я, промерзший, умирающий,
жду собакою апрель.
и смотрю, как в цепях тянутся
мимо грязных, желтых рам
про меня уже забывшие
за Христом в кремлевский храм.