Настоящие прифронтовые будни
Расположились на ночевку на опушке возле ручья. С дойкой запоздали, последних коров доили уже в сумерках. За ужином все оживились. Усталость не повлияла на посиделки около костра. Петька снова сел рядом с Ольгой. С юмором вспоминали преодоление трудностей дневного перехода. Молодежь опять задорно смеялась. И Петька решил в подробностях рассказать свои приключения на железнодорожном вокзале, как его приняли за немецкого шпиона. Все смеялись, некоторые до икоты. Ольга смеялась, держась за живот, покачиваясь то вперед, то назад. Петька тоже не мог сдержать смеха. В один момент они столкнулись лбами, что усилило всеобщее веселье. Потирая лбы, они посмотрели друг на друга, и обоим не хотелось отводить глаза. На западе снова загромыхало. В темном небе послышался противный монотонный гул немецких самолетов, летящих в сторону Москвы. Костер сразу притушили. Все затихли. Дарья назначила дежурных на ночь, Петька с Колькой отправились к стаду.
Ещё пару дней пути прошли без приключений, речку Сестру прошли по броду, указанному местным населением. Переночевав на поле перед Рогачевом, двинулись в сторону Дмитрова. Стадо погнали южнее Рогачева – через Поповское, Черных и Садниково. Речку Степановку прошли по мелководью. Подводы с молоком как обычно Полина с Ольгой повезли по шоссе на молокозавод в город Рогачев. Договорились, что они встретятся с гуртом за деревней Подвязново. Дорога по городу к молокозаводу оказалась забитой войсками, шедшими навстречу, на запад. При виде войск, девчонок охватила радость – значит, есть кому защитить их от фашистов. Навстречу войскам двигались беженцы, в основном это были неорганизованные группы из нескольких семей, некоторые вели с собой корову, реже была подвода с лошадью. Большинство из них были женщины с детьми, за спиной вещевые мешки и котомки, в руках небольшие корзины и кули. Продвигались медленно. Полина стала волноваться, не опоздать бы к месту встречи, эту местность она не знала. Вдруг с неба послышался надрывный звук летящих самолетов. Где-то на краю города застучали зенитки. В толпе прозвучало отчаянное: «Фашисты летят!» Звук усиливался и приближался. Вдруг из-за крыши близ лежащего дома вылетело несколько самолетов с фашистской свастикой на крыльях. В толпе кто-то крикнул: «Сволочи! На Москву летят!» Самолеты шли на небольшой высоте, рев моторов и сирен напугал и людей и животных. Лошади остановились, начали гарцевать на месте, завертели головами и зафыркали. Беженцы ринулись с улицы в ближайшие переулки. Военные, не теряя организованности, пожались к зданиям, пытаясь укрыться под деревьями, растущими вдоль улицы. Проезжая часть моментально стала свободной. Полина сообразила, что спрятаться с подводами им не удастся, а дорога впереди освободилась, громко крикнула Ольге: «Погнали! – а лошади – Но! Родимая!», и щёлкнула вожжами по крупу лошади. Лошадь, недовольно мотнув головой, рысью рванулась вперед. Ольгина подвода мчалась следом. Они быстро добрались до молокозавода, и уже через час выехали из города в направлении Дмитрова.
Проехав деревню Подвязново, девчонки не увидели своего стада. На душе стало тревожно, где искать своих, они не знали. Решили проехать по дороге дальше, в сторону Дмитрова. Неописуемое счастье охватило обоих, когда они увидели Петьку, ехавшего по полю наперерез им. С нескрываемой радостью обе бросились обнимать его, едва тот соскочил с лошади. Когда Ольга повисла на его шее, Петьку бросило в жар, он почувствовал, что покраснеет, и застеснялся этого.
Смущаясь и сбиваясь, он рассказал, что коровы, испугавшись немецких самолетов, разбежались. Всадники с трудом сумели согнать их в кучу, но при этом пришлось отклониться от запланированного маршрута. Стадо оказалось в районе деревни Бестужево. Сопровождающие подводы, выехав на бездорожье, отстали от стада. Но вскоре все собрались на берегу небольшой речки. Тут Дарья вспомнила про Полину и Ольгу и отправила его к назначенному месту встречи.
Через полчаса они прибыли к стаду. Все радовались, будто не виделись вечность. За эти несколько дней они стали словно родными. Время полуденного отдыха несколько увеличилось. Коровы, воспользовавшись этими, жадно щипали траву. Полина рассказала Дарье, что шоссе Дмитров – Рогачев загружена войсками и беженцами. Прогнать по нему стадо коров будет сложно. Поговорив с местными жителями и изучив карту, выданную райкомом, Дарья приняла решение идти на Яхрому не через Дмитров, а по Рогочевскому шоссе до Федоровки, а дальше на Яхрому через Астрецово.
После обеда погода испортилась, заморосил дождь, похолодало. Решили дать отдых животным. Местные жители организовали ужин и предоставили им для отдыха служебное помещение сельского клуба. Пастух Егорыч и Петька, поужинав, надели плащ-палатки от дождя и отправились в ночное к стаду. Какое же у них было разочарование, когда утром они узнали, что всем сопровождающим разрешили бесплатно посмотреть в клубе вечерний сеанс фильма «Тимур и его команда».
Очередной дневной перегон прошёл без особенностей. По подсказке местных жителей сократили путь, свернув с шоссе на Филимоново не доходя до Федоровки. Жители деревни их встретили тепло и предложили загнать стадо в коровник, их коров эвакуировали неделю назад. Колхозники помогли провести вечернюю дойку. Всё молоко под расписку председателя колхоза забрали местные жители.
Для сопровождающих истопили баню на берегу пруда. Мужчин было меньше, и их Дарья отправила в баню первыми, мол, мойтесь быстрее, а женщины потом подольше попарятся. Егорыч оказался не охотник до бани, а ребята быстро управились, и даже сумели после парилки окунуться в пруду.
Бабы поделились на две группы, вначале пошли пожилые доярки, потом Дарья с молодыми девками. Дарья попросила ребят подежурить невдалеке от бани, вдруг чего понадобится. Так и получилось, закончилась холодная вода. Дарья выставила вёдра на крыльцо и кликнула ребят. Схватив ведра, те побежали на пруд, а когда принесли полные, дверь приоткрылась, полуголая Дарья стала забирать у них ведра, а за её спиной голые девки весело завизжали.
Петька последним передавал ведро Дарье. Дверь неожиданно распахнувшуюся. В облаке тумана и пара стояла голая Ольга, слегка прикрывая ладонью низ живота. Её полные груди с пурпурными сосками словно приковали взгляд Петьки. Сердце рванулось и замерло, ему стало нестерпимо жарко. Глаза непроизвольно стали опускаться ниже, белый живот, пупок, широкие полные бедра, ладонь, закрывающая нечто интимное, обвораживающее, и вмиг ставшее желанным для взгляда. Сердце бешено застучало, а жар неожиданно спустился вниз живота, наполнил кровью мышцы ног и кое-что еще, что стало давить на брюки, предательски выпячиваясь вперед. Миг, показавшийся Петьке вечностью, прервался смехом Дарьи. «За смотрины у нас деньги берут! Или отрабатывают! Может, спинки моим девкам потрешь!» – весело спросила она остолбеневшего Петьку. Петька покраснел, отдал ведро, прикрыл рукой выпяченный желвак брюк, развернулся и побежал за угол бани к ребятам. Сзади раздался хохот девчат.
Ему было стыдно, он пытался уложить предательское тело, но оно наоборот, становилось все упруже и упруже. «Ребята засмеют, если увидят», – подумал Петька, развернулся и побежал к пруду. Став на мостках на колени, он направил торчащий предмет вдоль ноги, наклонился к воде и, черпнув ладонью холодную воду, умылся. Стал успокаиваться.
Дарья вновь высунулась из бани и крикнула ребятам: «Брысь в деревню, мы выходим к пруду, хотим окунуться!» Ребята поплелись в сторону деревни, Петька шел за ними, но не стремился их догнать. Мысли его путались, в памяти время от времени всплывала обнаженная фигура Ольги, а в душе стыд сменялся непонятным ему чувством радости и счастья. И это было ему очень приятно.
Когда ребята отошли на достаточно большое расстояние, возле бани раздался задорный смех. Ребята оглянулись, в вечерних сумерках едва различимые голые тела девчонок с визгом прыгали с мостков в воду.
За ужином Петька не поднимал глаз, ему казалось, что все знают о его желваке в штанах. Он, то краснел, и его бросало в жар, то бледнел, и его спина покрывалась холодным потом. После ужина все быстро улеглись спать вповалку в служебном помещении коровника, накрыв брезентом разворошенное на полу сено. Было мягко, а прижавшись друг к другу, и тепло.
Чтобы овладеть собой, после ужина Петька вышел на свежий воздух, поэтому в служебку он пришел последним. Увидев, что ни кто на него не обращает внимания, окончательно успокоился. Краем глаза он поймал нежный взгляд Ольги и лег рядом с ней. Тепло её тела, запах банного мыла и аромат свежего сена кружили его голову. Такого приятного ощущения он еще не испытывал ни когда, и даже не заметил, как уснул беспробудным сном. Проснувшись утром последним, когда все доярки уже ушли к стаду, вздохнул с досадой, ночь очень быстро пролетела.
Позавтракав, двинулись дальше. Прошли Ольгово, провели полдневную дойку, быстро пообедали. По плану к вечеру должны пройти Яхрому и мост через водоканал Москва-Волга.
Вот уже и Астрецово позади. Впереди поле, небольшая роща, а за ней и Яхрома. И тут над головами появилась немецкие самолеты. Они шли на Яхрому.
«Мост бомбить будут», – сделал вывод Егорыч.
Все подняли головы вверх, сопровождая взглядом самолеты. Вдруг один из самолетов, словно вздрогнув, стал выпадать из образцового строя. Он резко стал терять высоту и разворачиваться, при этом звук сирены становился всё более надрывным и пугающим. Всем стало страшно, не зная, что делать, подводы остановились. Самолет снижался все ниже и ниже, и всем стало ясно, что он летит в сторону колхозного стада.
Дарья первая вышла из оцепенения и закричала: «Всем в рощу! Гоните стадо в рощу!»
Самолет на бреющем полете пронесся над стадом. От рева моторов и пугающего звука сирены коровы разбегались в разные стороны. Испуганные вздыбившие лошади чуть не сбросили седоков и едва не перевернули подводы. Самолет, пролетев до Астрецово, медленно стал разворачиваться.
«Сейчас на второй круг зайдет!» – крикнул Егорыч.
«В рощу! В рощу!» – громко прокричала Дарья.
Подводы помчались по бездорожью, подпрыгивая на каждой кочке. Все сопровождающие, кроме тех, кто управлял подводами, спрыгнули с телег и бежали рядом. Всадники, добившись управляемости лошадьми, пытались направить разбегающихся коров к роще. Самолет, закончив разворот, вновь приближался. Вдруг из него в сторону стада полетел фейерверк трассирующих пуль, чуть позже зазвучала пулеметная очередь. Одна корова вдруг споткнулась, упала, перевернулась через голову, и осталась лежать на боку.
Самолет снова сделал разворот. Петька, словно во сне, увидел одновременно и бегущую по полю Ольгу, и немецкий самолет, летящий к ней.
«Ложись! Ольга, ложись!» – закричал он. Но Ольга, сорвав косынку, бежала к роще. Самолет стремительно приближался. Рванув уздечку, Петька поскакал к ней, наперерез самолёту. Поравнявшись с Ольгой, он спрыгнул с коня, схватил её в охапку и они вместе упали на траву. В этот момент пулеметная очередь подняла пыль впереди упавшей пары, едва не зацепив убегающего в рощу коня.
Петька с Ольгой лежали на земле, обнявшись. Они не видели ни пулеметной очереди, ни немецкого самолета, делавшего очередной заход, ни разбегающихся коров, ни кричащей и размахивающей руками Дарьи на опушке рощи. Для них обоих время словно остановилось. Их губы нашли друг друга и сомкнулись в бесконечном поцелуе. Немецкий летчик еще раз зашел на лежащую пару, и уже видя их в прицеле, готов был нажать гашетку, но не сделал этого, возможно принял их за мертвых, а может быть, пожалел их любовь, победившую на его глазах саму смерть…
Самолет ещё кружил над полем, когда в рощу прибежала Полина. Она сразу подошла к Дарье и потребовала: «Отдай мой паспорт! А вдруг тебя убьют, и мы не найдем тебя! Без паспорта первый попавший милиционер арестует как врага народа или немецкого диверсанта! Отдай паспорт!» – словно в истерике твердила она, не замечая вражеского самолета. Дарья поняла опасения Полины, и когда все сошлись к вечеру к роще, собрав в стадо всех разбежавшихся коров, раздала всем их документы.
В этот день они не смогли перейти водоканал. Убитую корову погрузили на телегу и отвезли вместе с молоком в Яхрому. Под расписку сдали в городской военный комиссариат, не взяв себе ни кусочка мяса. Ночевали в роще, натянув между деревьями брезентовый тент. Начинал моросить мелкий дождь. Веселья возле костра больше не было, сама смерть дыхнула им сегодня в лицо…
До пункта назначения гурт двигался ещё пять суток, это была уже обыденная прифронтовая работа. Ребят словно подменили, они вмиг повзрослели на несколько лет. Петька с Ольгой с этого дня всегда были рядом. Все приняли это как неизбежное событие, ни кто не осуждал их поведение, и их, так неожиданно вспыхнувшую, любовь.
При сдаче животных в пункте назначения пришлось оставить и две подводы с бидонами. Домой возвращались на трех подводах. Две лошади под седлами использовали для разведки наиболее кратчайшего пути. Сокращая путь, проехали через город Клин. На центральной площади они остановились, из репродуктора звучал голос Левитана:
«От Советского информбюро. В течение ночи на 24 сентября наши войска вели бои с противником на всех участках фронта. … Агрономы, зоотехники и другие работники животноводческих совхозов прифронтовой полосы сохраняют поголовье племенного скота. Бухгалтеру совхоза Токарево П. П. Клюеву было поручено перегнать в глубокий тыл 205 племенных коров, быков и телят. Несмотря на трудности перегона, весь скот доставлен на место назначения в хорошем состоянии. Управляющий фермой совхоза Засижье тов. Гаврилов отлично руководил перегоном более 700 голов скота. Значительную часть пути пришлось пройти по району действий вражеской авиации. Все животные были доставлены в целости. Работники племсовхоза Сычёвка, перегоняя 750 голов скота, организовали в пути переработку молока на сепараторах. Обратом кормили телят, а сливки сдавали на сливные пункты. Перегоном ценнейшего племенного стада руководила тов. 0. В. Суровникова – работник совхоза Носково. Она успешно вывела скот из опасной зоны и доставила его на место назначения без потерь.»
«Дарья, а про нас Левитан тоже расскажет?» – спросил Колька, когда репродуктор замолчал.
«Ты же слышал, там по 700 и 750 голов племенных коров перегоняли, а мы только 120 обычных, к тому же одну не уберегли, – грустно сказала Дарья. – Трогай, скоро будем дома!»
Услышанная сводка советского информбюро об успехах советских войск давала надежду. Тем не менее всех одолевали тревожные мысли: “Что будет, если в деревню придут немцы? Как жить, что делать?” Все понимали, не возвращаться нельзя, в деревне остались близкие родственники.
Колонна из трех подвод и двух всадников медленно двигалась в неизвестное. На одной из телег, прижавшись друг к другу, сидели Петька и Ольга. Любовь, так неожиданно вспыхнувшая в их сердцах, подарила им это короткое счастье. Они не знали, и даже не хотели думать о том, какие испытания предстоят им уже в недалеком будущем…
Автор публикации
