Сначала мы говорим: “Не властно
время над нашим кровом”.
А время делит на части
всё, что когда-то знакомо.
Мы говорим: “Достигнем
мира и света – единства!”
Выцветшим фотоснимком
солнце за море садится.
Мы говорим: “Бывает…”
Все, что бывает, – проходит.
Ветер всю правду знает,
только себя не находит.
Мы говорим: “Так лучше!”
Думая, что случится.
С неба сорвался лучик,
и полетел, как птица.
Мы говорим: “Задаром…”
И закрываем руками
глаза. С экрана
чёрные сыплются грани.
И ожидаем действий
с той стороны, с который
пиком адмиралтейства
смотрит во тьму чёрный ворон.
И обезличены знаки
с неба. Что дальше будет?
Словно глаза у собаки,
если собака – пудель.
Я провожу иголку
сквозь пелену сомнений.
Будто бы чёрным шёлком
в полчище сновидений.
Этих замков глазницы
вваливаются протяжно.
Видимо, это мне сниться.
Ну, а про что, – не важно!
И белокрылый кречет
пролетает над нами.
Вечер – на то и вечер,
чтобы взмахнул крылами.
И первобытным осколком
месяц терзает крышу.
Если в лесу, то волки.
Если в домах, то мыши.
Пугало наклонилось,
словно молясь забору.
Сердце уже не билось,
слёзы залив за ворот.
Лёгкие не дышали
воздухом преисподней.
Словно из птичьей шали
пепел и прах Господний.
Полночь. И мир свалился
наземь, устав с дороги.
Падают с неба мысли
в судорогах тревоги.
Автор публикации
