Тарахтят самолётики в небе,
а в углу тарахтит “Бирюса”.
Меховой полусвёрнутый гребень
тарахтит у плеча.
Ты глаза
открывать не старайся, Гертруда:
выходной.
От макушки до пят
напрягаются краны и нудно
тарахтят,
тарахтят,
тарахтят.
Утекает вода.
Словно пудра
рассыпается (старый “Балет”?)
выходной.
Тарахтящее утро.
И другого звучания нет.
Пожелать себе бодрости духа
и на кухоньку протарахтеть,
где с улыбкой от уха до уха
световая купается плеть
в обнажённом окне.
Вот и лира
телефонная: “Здравия, бро!
Помнишь, как мы блуждали по миру,
в каждом доме искали добро?
По земле не ходили – по крышам,
что влекли нас, как рыбу – блесна.”
И ответит бро: “Тише ты, тише.
Ведь ещё не проснулась жена…”