“Дом там, где сердце”, – молвил старший Плиний,
Свой гордый Рим в стихах боготворя…
Заботливо с перил стирает иней
Потёртая перчатка декабря.
Ну, здравствуй, дом! Никак твоя “богачка”
Сокровищ на земле не соберёт.
Коньком прыгучим белая собачка
Опять меня встречает у ворот.
Здесь безопасно. Сбрасываю маски
С усталого лица, с больной души,
И в предвечерней дремлющей тиши
Мир постепенно обретает краски…
А я смотрю, открыв печную дверцу,
Как в преисподней боль моя горит,
И слышу, как, притрагиваясь к сердцу.
О будущем надежда говорит.
Насиба, вы настоящий Гомер!
Спасси-бо! От радости в зобу дыханье спёрло! Вот с Гомером меня ещё не сравнивали. Даже смущена…
Пора привыкать, Насиба-душа!
Ну что вы… Где Гомер, а где мы, грешные. Создать что-нибудь подобное “Илиаде” значит обессмертить своё имя. Нам до этого далеко. Гомер – Эверест, а мы – болотные кочки!