Вчера любовь лелеяла их ночи,
Ласкала нежно кудри молодого.
А ветер рвал их слезы, как картечь!
Рассыпались все чувства дорогого,
И дорогой. Пора уж в ночь залечь,
Чтоб до утра ласкал один другого.
Другая боль в палитре слез страны,
У старика одно желание есть,
Седых ночей очарование-лесть,
Но внуков не увидит до поры,
Пока в раю не встретятся они.
Нет денег на поездку до страны,
Хоть и родны они, а все же немы.
Как близнецы хоть вместе рождены,
Но друг от друга вдруг разделены…
И дедушке в багажнике страны
Родной своей, немного узко жить
Он запертый в своей любви живёт
На пятом этаже, там граффити
Есть на стене, любви остаток он Цепляет, он дотронуться желает
Чужой рукою до семьи чужой,
Но прорастают уж проблемы все
Закостенелые сквозь стены дома
Ему глаза теперь не отвести,
Он злобу, что в душе таил, цвести
Заставит скоро. В его руках, положем мир,
В глазах его-лишь путь до дома.
Вчера любовь лелеяла их ночи,
Ласкала нежно кудри молодого.
А ветер рвал их слезы, как картечь!
Рассыпались все чувства дорогого,
И дорогой. Пора уж в ночь залечь,
Чтоб до утра ласкал один другого.
Другая боль в палитре слез страны,
У старика одно желание есть,
Седых ночей очарование-лесть,
Но внуков не увидит до поры,
Пока в раю не встретятся они.
Нет денег на поездку до страны,
Хоть и родны они, а все же немы.
Как близнецы хоть вместе рождены,
Но друг от друга вдруг разделены…
И дедушке в багажнике страны
Родной своей, немного узко жить
Он запертый в своей любви живёт
На пятом этаже, там граффити
Есть на стене, любви остаток он Цепляет, он дотронуться желает
Чужой рукою до семьи чужой,
Но прорастают уж проблемы все
Закостенелые сквозь стены дома
Ему глаза теперь не отвести,
Он злобу, что в душе таил, цвести
Заставит скоро. В его руках, положем мир,
В глазах его-лишь путь до дома.
Ещё одно лицо в печали вечной,
А за глазами прячутся моря,
Лазуревые берега его
Окутали и спрятали терзания,
Души, как и воды веретено,
Играет струнами и разными
Цветами.
Но времени осталось меньше всем,
И в том числе ему, осталось мало.
Он может жить, любить хотел своих,
Родины детей рождённых, рано
Цвета и струны перестали литься.
В глазах ни берега ни дна не видно,
Лишь бесконечность пропасти одной,
Что мертвый инсургент видал на эшафоте.
И Робеспьер в тумане вечных снов,
Не слышет голос новых революций,
Но он и знать их крик не хочет, правда.
Оставила одно могила допущение,
Страдали не напрасно ведь сыны
Протестного, свободного движения!?
***
Петля над каждым вскинута теперь
Кто за усатых и плешивых-здесь,
Кто за свободных, не фальшивых-там,
А может, кто лелеет страх, он дома,
Но мысленно на баррикадах…там!
А кто-то словом на таран пробил
Своих же словом этим он укрыл
Как Пушкин декабристов в 25-м,
Как разрывал снаряд тогда страну другую,
Теперь он вашу кровью окропил.
Адреналин по венам городов,
Плывет потоком масс людского моря.
Фигура пластилиновой постройки,
И с барельефом из щитов, и строя
Весь свой режим-ареопаг богатых,
Где архитрав костей, архивольт черепов,
Он властелин не больше чем себя!
Огонь по городу сшивается
Агонью. Протестующих толпа
Вся расцвела как Маладосцъ!
И белая волна над чернотою дна
Преобладает! Сотни девушек тогда
Одетых в снежных платьях цепи городов
Сотрут, взломают, вскроют! Прошлых дней
Уж скорбь тогда застрянет костью в горле,
Но видеть будут те глаза надежду
На другое…
Без боли невозможно и любить
Без боя вы смогли освободиться!
Ещё одно лицо в печали вечной,
А за глазами прячутся моря,
Лазуревые берега его
Окутали и спрятали терзания,
Души, как и воды веретено,
Играет струнами и разными
Цветами.
Но времени осталось меньше всем,
И в том числе ему, осталось мало.
Он может жить, любить хотел своих,
Родины детей рождённых, рано
Цвета и струны перестали литься.
В глазах ни берега ни дна не видно,
Лишь бесконечность пропасти одной,
Что мертвый инсургент видал на эшафоте.
И Робеспьер в тумане вечных снов,
Не слышет голос новых революций,
Но он и знать их крик не хочет, правда.
Оставила одно могила допущение,
Страдали не напрасно ведь сыны
Протестного, свободного движения!?
***
Петля над каждым вскинута теперь
Кто за усатых и плешивых-здесь,
Кто за свободных, не фальшивых-там,
А может, кто лелеет страх, он дома,
Но мысленно на баррикадах…там!
А кто-то словом на таран пробил
Своих же словом этим он укрыл
Как Пушкин декабристов в 25-м,
Как разрывал снаряд тогда страну другую,
Теперь он вашу кровью окропил.
Адреналин по венам городов,
Плывет потоком масс людского моря.
Фигура пластилиновой постройки,
И с барельефом из щитов, и строя
Весь свой режим-ареопаг богатых,
Где архитрав костей, архивольт черепов,
Он властелин не больше чем себя!
Огонь по городу сшивается
Агонью. Протестующих толпа
Вся расцвела как Маладосцъ!
И белая волна над чернотою дна
Преобладает! Сотни девушек тогда
Одетых в снежных платьях цепи городов
Сотрут, взломают, вскроют! Прошлых дней
Уж скорбь тогда застрянет костью в горле,
Но видеть будут те глаза надежду
На другое…
Без боли невозможно и любить
Без боя вы смогли освободиться!
Автор публикации
С перезвонною волной..."