Стоит жара. Идёт пастух хлебнувши поту.
Он видел это в грязных снах: свою работу —
Жару, табун, навоз, он лупит кобылицу,
И в мареве она стремится слиться
С табунным жеребцом.
Ему печет.
Он одурел от солнцепёка.
Он деревян и угловат, как старый идол.
Он мается; и чудится — намеком,
Его зовут уснуть. Он это видел.
И, знать, стал подлецом.
Стоит жара, и флаг колом висит при штиле.
Вдохнуть почти нельзя, но подыхать обидно.
Гляди в окно, считай луга, деревья мили.
Все заросло, реки уже не видно.
Стада идут кольцом.
Уже мечтаешь, будто дождь стучит в оконце.
Но дождь не вызовет ни песня, ни варган.
Грядет Июль-грохочущее солнце,
Уже встает над небом белый хан…