Часть 4. Лжедмитрий.
И так, во время смерти Годунова,
В Путивле спрятался на время наш беглец.
Во все концы он пишет письма снова,
Людей везде смущая, как хитрец.
Им в них он обещает просвещенье,
Открыть в Москве наук Университет,
Бориса воинам дарует он прощенье,
Боярам от суда иммунитет.
Священников ласкал и их и наших,
Смущал, сажал за стол к себе домой.
Варил в уме обманов злую кашу,
Пытаясь, тщетно, сблизить меж собой.
Предав коварно сына Годунова,
Всё войско им тогда передалось.
И гордо Самозванец молвил слово,
Всем на Москву в поход идти пришлось.
Интриг московских зло известно,
Изменами всегда живёт оно.
Сейчас у нас всё так же, если честно,
Видать, то изменить не суждено.
Ещё вчера давав торжественно присягу,
Наследнику Феодору в Кремле,
Спеша они душили там беднягу
И мать его, предав скорей земле.
В столицу важно въехал Самозванец
И был её Царём провозглашён.
Он был в глазах народа как страдалец,
Лишь чудом провиденья воскрешён.
С боярами он властвовал лукаво,
Талантом лицедейства даровит.
Он изменил порядок Думы, право,
Оклад удвоив всем кто там служит.
Облегчил тяжку участь он холопов,
Крестьян уважил, этакий хитрец.
Сулил вернуть солдат всех из окопов
И обещал войны любой конец.
Он “древнюю традицию” нарушил,
В коррупции мздоимцев уличил.
Недавно я у нас такое слушал,
Себя и нас борец в Германии лечил…
На самом деле дерзкие интриги
Он плёл, с Европой он в политику играл.
Готовя всему миру уж вериги,
На Турцию крестов поход сбирал.
То было дополнительной причиной,
Пантифика поддержки подлецу.
Ещё в Литве примерил он личину,
Латинской веры, всё равно лжецу.
Бояре ушлые в нём быстро разобрались,
Кто он такой, зачем и почему.
Уж в разговорах даже не смущались
Сказать: “Не долго править здесь ему…”
Он нужен был, чтоб Годуновых
Свалить им легче было с ним.
И знали, меж собой, Царей уж новых,
Ну, а народу, как-нибудь уж, “объясним”.
В Москву на свадьбу понаехали поляки,
Марину Мнишек как невесту привезли.
Устроили кругом гулянки, драки,
Не знали, глупые, что “русских ты не зли”…
На свадьбе пил, гулял победно уж царишка,
И спьяну бросил управления дела.
А гайдуки из свиты пана Мнишка,
Врываться к людям начали в дома.
В угаре пьяном бросились на девок
И москвичей прохожих грабили средь дня.
Собак стреляли, кошек, будто белок,
“Что не указ им Царь”, истошно все вопя.
Народ у нас, как есть, всегда спокойный,
Но лучше, пришлый, наше лихо не буди.
На беспредел ответ тебе достойный
Он даст, тогда, пощады уж не жди.
И дружно, вместе, заговорщики решили,
Использовать удачный тот момент.
Когда поляки, сдуру, нагрешили,
Сполна отвесить Самозванцу комплимент.
На день другой, ударили в набаты,
Народ кричал, что: “Ляхи бьют Царя”.
Ворвались к “Дмитрию” в кремлёвские палаты,
В окно он выпрыгнул, здоровье повредя.
Бежал к стрельцам он под суровую защиту,
Но выдали боярам беглеца.
Застрелен был, изрублен и избитый,
Да так, что не увидишь и лица.
Народу тут на лобном месте объявили,
Что дерзкий Самозванец был убит.
Слова Царицы матери твердили,
И Марфа те слова им подтвердит.
Погост воров, упившихся, замёрзших,
Обрёл себе Лжедмитрия навек.
В забытом месте и густой травой заросшем,
Без отпеванья, как не человек.
В пылу расправы народ избил и ляхов,
Закрыл в домах и резал, как свиней.
Весь гнев излив на тех, кто в польских бляхах,
И лишь немногим удалось прожить тех дней.
В конце же мая вдруг пришли морозы
Решили все, что мёртвый мстит “колдун”.
И вспомнили Лжедмитрия предсмертные угрозы,
Наговорил на сотню лет вперёд болтун.
Тогда ретивые могилу раскопали,
Достали тело и в котле его сожгли.
Забивши в пушку пепел, ляхам отослали
Всё выстрелом, туда от кель пришли.
Но чуть подальше от Москвы народ не верил,
В убийство “доброго, природного” Царя.
Не долги дни покоя рок Москве отмерил,
Восстания с границ встаёт заря.
Кровавым полднем та заря сменилась
И смерть вокруг творила пир горой.
Шли с юга войска, земля опять дымилась,
Рождён теперь Лжедмитрий был Второй…
Продолжение следует…
Автор публикации
И мы пройдём, забудут нас,
Но есть лазейка для поэта,
Останется его рассказ...
Дмитрий Кобзев
