Утро беспардонно рано,
и при непечатном слове
голова Шалготарьяна
пробирается в пуловер
(это слово он запомнил
сквозь пустые руки старших:
как причудливый топоним,
обронённый через кашель).
…Вот меланжевая пряжа
кутает панели синим,
и оранжевый – куда же
без него – петляет с ними.
Весь район так и наряден;
только, словно поневоле,
сохранили белых пятен
поликлинике и школе,
а ларьки, как россыпь кнопок
в старом деревянном лифте,
манят, стреляных и новых,
постояльцев общежитий.
апрель ‘19