Серафима. Где ты молодость шальная…

Добавлено в закладки: 0

Где ты молодость шальная?
Пролетела без следа.
И непрошена, нежданна,
Навернется вдруг слеза.

Годы, словно мухи злые,
Там ужалят, здесь куснут.
Бабке Симе не впервые
В тягость этот вот уют.

Уж три года, право слово,
Коротает ночь одна.
Не мягка кровать пухова,
Сон бежит прочь допоздна.

Всё они, тоскливы думы,
У бессонницы в друзьях.
Может, съесть калач с изюмом?
Тешить что печаль зазря?

А и то, сказать по правде,
Дед Матвей был дюже строг.
«Спишь чаво? Где, бабка, завтрак?»,
И вот это лишь пролог.

«В огурцах трава по пояс,
В доме нету кислых щей».
Не слыхал, видать, про совесть,
Не сказать еще хужей.

«Что так долго у соседки,
Ты сидела? Дел полно».
Сам же зад от табуретки
Не отлепит. И вино…

Без него куда ж в деревне?
Здесь валюта не в цене.
А попойки ежедневны,
Самогон — здесь портмоне.

Вот и муж ее, Матвейка,
Как напьется, так чудит.
Разуменья на копейку,
Дурь, зато не дефицит.

Дед Матвей в деревне этой,
Персонаж, известный всем.
То взахлеб глотал газеты,
То плясал, надев лишь шлем.

Как Матвей завяжет с пьянкой,
Настоящий полиглот.
Из читальни прет вязанкой,
Книги. Дел невпроворот,

Он же словно и не видит,
День и ночь читать готов.
Ну а коль запьет… эпитет,
Только матерный. Понтов

Столько, что куда деваться!
Прям Маклауд Дункан дед.
Сколько раз того паяца,
Забирал наряд – слов нет.

То крушит все в магазине,
То соседский бьет забор.
Иль ложится под машину,
«Не проедешь, прокурор».

Это помнит вся деревня,
За соседа дед радел,
Пил он месяц ежедневно,
Вот и влез в тот беспредел.

Сел сосед за драку с тестем,
Деду выписали штраф…
Прокурор был тут наездом,
Дед же, хоть и сухощав,

Но напорист и нахален,
А тем паче под шафе.
Спеленали в покрывало,
Но успел дед галифе

Аккурат перед машиной
Снять, показывая зад.
Утащила Серафима
Еле-еле деда в сад.

Натерпелась бабка лиха,
От супруга своего.
Слава Богу, взял он психа…
Хоть, конечно, жаль его.

Серафима у могилы
Так рыдала, спасу нет.
«За тобой пойду, мой милый,
Ты дождись меня там, дед».

А в душе иное, право.
«Ох, прибрал Бог, наконец,
Я платить устала штрафы,
Разорилася вконец».

Кажный праздник дед в дымину,
Веселит односельчан.
А краснеет бабка Сима,
Волоча его в чулан.

Матерится в сельсовете,
То снесет чужой забор,
То похабные куплеты
Распевает на весь двор.

То на тракторе по пьяни
Передавит поросят,
То паленой выпьет дряни,
И к толчку прилепит зад.

В драку лезет то к соседу,
А получит — так блажит.
Иль завалится с букетом,
Потеряв последний стыд,

Он к соседке, бабе Нюре.
А у той ведь свой мужик.
И несется дед аллюром,
Через грядки напрямик,

От Игната, (муж он ейный).
Дрын, скажу, в его руках,
Чисто штык ей-ей трофейный,
Да и метит точно в пах.

Охреначит — дед бесславно,
Так и свалится с копыт.
Хорошо, хоть бегал справно.
Коль забор, такой кульбит

Выдавал, ну чисто мерин,
Не догнал Игнат ни раз.
То дразнил собак бродячих,
То в навоз совсем увяз…

Натерпелась бабка в общем.
Раз прибрал – Ему видней.
Воля ваша – мы не ропщем,
Нет от дури панацей.

И теперь сама хозяйка,
Серафима, так сказать.
Хошь – с соседкой травишь байки,
Хоть до ночи, благодать.

Хошь, какао варишь в турке,
Хошь – включаешь сериал,
А не то вдруг прешься юрко
В воскресенье на базар.

Никакой тебе мороки,
Ни с борщом, ни с холодцом.
Есть желанье – дуй на йогу,
Нет — хоть сутки ты ничком

Спи под ватным одеялом.
Зарастает огород.
Ну и хрен бы с ним! Журналы
Есть, чтоб скуку побороть.

Помидоров и на рынке,
До фига за просто так.
Коли выросло их ныне.
Коль же нет, и дома швах.

А горбатиться на грядках
У нее охоты нет,
Так, укропчик, для порядку,
Да на клумбе, знать, букет.

Серафима – бабка с форсом,
Как по молодости, так
И по части разговоров,
Не поймать ее впросак.

Заводила на гулянке,
Как плясать, так только дай.
Так что сгинул муж, и ладно,
Испустил дух вертухай.

Но порою и взгрустнётся.
Муж ведь все же, как-никак.
Не сдержать поди эмоций.
Но под утро все ништяк.

Это присказка все лишь,
Сказка будет впереди.
Бабка, спать пока изволишь?
А и правда, спится — спи.