К этой кирпичной стене водокачки
Нас привели, подгоняя штыком,
Восемь матросов походкой враскачку,
Ведь на расстрел осудил нас ревком.
“Дай, есаул, закурить напоследок,
Да не кривитесь, полковник, опять…
Вот уже, право, не знал и не ведал,
Где доведется погибель принять.”
Стонут вороны, усевшись на ветках.
Слышен со станции гомон и гул.
“Ну-ка готовь в девять граммов таблетку
Больше не будем болеть, есаул.”
Дула наведены, злобные лица.
Страшно, не страшно – об этом молчок.
“Тише, корнет, нам дрожать не годится.
Эй, есаул, застегните крючок!”
“Пли!” – прозвучало. Взлетели вороны.
Рухнул корнет и осел есаул.
Грязь с кирпича соскребая погоном,
Вечною дремой полковник уснул.
Боже, прости им, как мы им простили.
Это ль не жизни греховной итог?
Дождь матеря, палачи уходили.
Мы оставались лежать без сапог.
1991
Автор публикации
