Почти год скулил о тех губах,
Вообразил их райским фруктом.
С того декабрьского дня,
Не забывал тебя ни на минуту.
Как верный пёс хвостом виляя,
Обгладывал внимания объедки.
Уверил себя в том, что ты святая,
И нет такой другой легкоатлетки.
Выдумал себе драму пустую,
О любви воскресшей из прошлой судьбы.
Что если в другой жизни мы были знакомы,
И были не просто на “ты”.
Бред обезумевшей псины, я знаю!
Такая сладкая, вязкая ложь…
Словно мед во рту в этой утопии таял,
Блаженно вонзая в грудину нож.
Меня спасли.
Полудохлого щенка,
Позабытого бесстрастной сукой.
Но все ж отношусь к тебе любя,
А как иначе можно с Музой?