Соловецкий Лабиринт позвал меня в середине зимы, как раз на мой день рождения. Пришлось собираться и ехать. Лучшее время для Белого моря и Соловецких островов — короткое северное лето, белые ночи. И вот я здесь, а Север поет мне свою песню.
Камни
Первым делом, конечно, я пошла на Мыс Лабиринтов на Большом Соловецком острове — раз позвали, надо показаться, поздороваться.
“Танцующие” березы, сказочные ели, поросшие мхом, и совершенно потрясающие камни. Этот пейзаж выглядит вневременным и величественным, словно людей и нет в помине.
Камни я не зря отметила. Здесь это отдельная, выдающаяся форма жизни. Я не шучу! Никогда не видела таких самодостаточных камней, полных чувства собственного достоинства и значимости! Они привлекают внимание, присутствуют в пространстве важно и весомо. Каждый точно на своем месте, как предметы на алтаре.
Позже, побродив по острову и освоившись, начинаю ощущать, что все камни здесь еще и связаны воедино, как грибы грибницей или деревья корневой системой: взяла в руки один и четко почувствовала, что он не сам по себе, а часть чего-то большего. И через этот конкретный можно дотянуться до любого другого.
Не случайно в лапландском шаманизме работа с камнями — собранными в Лабиринты и сейды — занимала важнейшее место. Каменные сейды, как культовые сооружения древних саамов (они же лопари, лапландцы), считались обиталищами духов и, помимо прочего, воспринимались как врата между мирами. Много преданий связано с сейдами. Одно из них сохранило описание такого “перехода”, когда заблудившийся в пурге охотник, обойдя мегалит, внезапно оказался в ином мире, населенном счастливыми предками. Находясь “в гостях”, охотник переждал пургу, и вновь вернулся в наш мир.
После Мыса Лабиринтов — куда же без этого? — отправляюсь в Соловецкий монастырь. Тоже, кстати, сложенный из камня. Сравниваю их про себя. Соловки известны в первую очередь Монастырем, и лишь во вторую — Лабиринтами. Что вполне закономерно: Монастырь невероятно “говорлив”, изо всех сил привлекает к себе внимание: реклама, экскурсии, открытки, книги, значки и т.п. Лабиринты — “молчуны” (нет никакой рекламы, сувенирки, открытой информации о них в разы меньше). И вообще хоть сколько-то известен только один из них — Лабиринт на Большом Заяцком острове. Хотя на островах Белого моря их десятки! Словно глаза отводят ненужным людям. При этом чувствую, что Лабиринты, несомненно, гораздо мощнее Монастыря. Взять хоть бы такой показатель: за несколько тысяч лет своего существования они в большинстве своем сумели сохранить целостность, только укрылись мхами и лишайниками. Их не сокрушили ни века христианства, яростно искоренявшего все языческое на этих землях, ни советская власть. Тогда как Монастырь, хоть и более молодой, не смог себя уберечь от невзгод, а в ХХ веке изрядно пострадал — от советской власти — и долго находился в запустении. Может, монахи-строители, в отличие от саамов, не знали, что местные камни — единая система, и у каждого в ней свое место?
Лес
На Соловках совершенно волшебный лес — он тоже как отдельное живое существо, единый организм. Ельники, сосняки, криволесье, непроходимые болота с россыпью ягод, мхи и лишайники.
Лесные слова замечательны, а большинство совершенно мне незнакомы. Поповник, кошачья лапка, звездчатый горошек, золотарник, полевая рябинка, кипрей. Брусника, черника, голубика, клюква, морошка. Клевер, овсяница, лисохвост. Вереск, пушица, багульник. Волчеягодник обыкновенный, любка двулистная, ятрышник широколистный, гирчовник северный, горчица морская арктическая. Лисохвост звучит милее всего!
Вспоминаю здесь картины Константина Васильева, посвященные магии Русского Севера. Она действительно здесь — лишь руку протянуть! Язычество прописано в пространстве большущими буквами! Несмотря на все попытки сначала христианства, а потом и советской власти — через хищническую вырубку леса в годы ГУЛАГа — искоренить его, самоутвердиться на его месте. Лес похож на Солярис Лема: одушевленная стихия со своей внутренней жизнью, внечеловеческая, неподвластная социуму. Как и Лабиринты, укромная, негромкая, умеющая отводить глаза случайным людям.
Это чудо несут в себе и отдельные деревья, даже в жилой части острова. Так, с первого дня приезда в окно столовой я видела высокую засохшую сосну без вершины. Она постоянно требовала внимания, приглашала в гости. Величественное, могучее растение. Старое и очень женское. Рядом с ней у меня возник образ древней северной колдуньи. Представилась Наина из “Руслана и Людмилы”. Несмотря на внешнюю сухость и безжизненность сосны, в ней ощущались мощные внутренние силы, сильнейший поток жизни.
Чудесные дары леса можно встретить повсюду. В том числе в сувенирных лавках. В одной из них я увидела очень простых кукол, сплетенных из травы вроде мятлика. От них невозможно было отвести взгляд. Подумалось, что именно так должны выглядеть родовые обереги. Например, сказочная куколка Василисы с материнским благословением. Такая в них природная женская сила! Продавец – непростой мужичок с бородкой – рассказал, что есть тут у них одна мастерица, которая собирает в лесу особую траву и делает из нее кукол. Видимо, местная “сестра” полесской Олеси.
Духи
На островах Белого моря полным полно невероятных природных явлений, которые просто невозможно не облюбовывать: камни необычной формы или со странным естественным “рисунком”, особенные растения – деревья, сухие коряжки, ветки затейливой формы и цвета. У них настолько яркая индивидуальность, несомненная одушевленность, словно духи этой земли, застигнутые врасплох, “натянули” на себя первый попавшийся облик, как личину, и застыли, поджидая, когда вы отвернетесь.
Гроза
Вспоминаю другую мою поездку на Белое море — не на Соловки, а на необитаемые Кемские шхеры. Как-то я попала ночью в сильнейшую грозу. Перед ее началом огромные дымчато-серые тучи сгущались долго и обстоятельно — нагнетали напряжение перед выходом примы. Развернувшись на весь неохватный морской горизонт, величественно катился грозовой облачный вал, — дракон бури! — посверкивая острым раздвоенным языком молний. Гроза была мощной и страшной, как явление древних богов. Городскому жителю и не представить. Ливень и град я встретила в узкой одноместной палатке, где можно было поместиться только лежа. Ветер прогибал ее до самой земли. В тот момент я со всей несомненностью знала, как правы и древние люди, обожествлявшие стихии, и поморы, говорившие: “Кто в море не плавал, богу не молился!”
Ветра
Не могу перестать говорить о Соловках и Белом море, но надо же когда-нибудь и остановиться. Пусть в завершение будет еще один подарок этой земли — совершенно волшебные имена поморских ветров. Каждое звучит как песня, заговор или молитва: сиверко, полночь, обедник, полуден, летник, шелоник, паужник, глубник, голомяник, всточник. Но самую лучшую песню поет поветерь — попутный ветер. Потому что именно он приведет меня сюда снова.
Автор публикации
Замечательно! Все замечательно…написали, рассказали, такое впечатление, что путешествовала вместе с вами. Спасибо вам)))
Вам спасибо за такой теплый отзыв) Рада, что понравилось.
Спасибо за возможность приобщиться путешествию
Вам спасибо за отзыв)