(По мотивам норвежской народной песни «Kråkevisa»)
По тёмным лесам, утопавшим в тиши,
Шёл бедный Старик, а кругом— ни души.
Прорезав звенящую сизую твердь,
В глуши чёрный Ворон накликивал Смерть.
«Не смеет мне дикая, вольная птица
Петь смольным дыханьем о Смерти-сестрице,»—
Подумал Старик, и тугой, звонкий лук
Прервал навсегда тот ликующий звук.
Пронзила стрела сердце Ворона в миг.
Сорвался с ветвей остывающий крик.
Поверженный тихо лежал на земле—
Исполнена песня на смертном одре.
Спросил Старика седовласый монах:
«Что сделал ты с Вороном, сеявшим страх?».
Как острая сталь боевего ножа
Сверкнули в ночи стариковы глаза.
«Из кожи его сшил двенадцать сапог,
А черным пером я покрыл свой острог.
Из жил накрутил я двенадцать верёвок,
Из когтя— клинок— и остр, и тонок.
Лодки корма тихо волны дерёт,
То Ворона клюв берега стережёт.
Глаза переплавил в тугое стекло —
Использовал Ворона Смерти на зло».
Но если в пути средь холмов и полей
Не встретил ты Ворона в гуще ветвей,
Не стоит искать своей Смерти десницу:
Убить не достоин ты гордую птицу.
Автор публикации
Интересно.)