Отпустить

-Милая, ты где? – раздался взволнованный голос Лукаса в трубке, – уже поздно, я переживаю.

-Лукас, прости, вернусь, как только смогу, – задрожала Миа, – до встречи.

Протяжные телефонные гудки и глубокое громкое дыхание Лукаса наполнили просторную кухню. Зимний холод порывался даже сквозь закрытое окно, а мертвую замёрзшую землю покрывали толстые слои белого, блестящего под луной снега.

Лукас торопливо натянул вязаный огромный свитер серого цвета, нацепил пуховик, что вовсе не согревал его, нырнул в синие запачканные ботинки и захлопнул железную дверь, пытаясь провернуть ключ в замочной скважине, как можно скорее.

Мир погружён во тьму и лёд, небосвод чёрен, и на нем мигают лишь несколько небольших сверкающих звёздочек.

Несмотря на приближающейся праздник, который по мнению многих, приносит в жизнь что-то новое или вовсе меняет ее, улицы казались совсем опустевшими, а ранее снующие люди попрятались в душных домах, всё выглядело таким серым и одиноким, хоть и на каждом углу светились плакаты «С новым годом» и были развешены гирлянды, пестрящие разными цветами.

Узкое шоссе покрылось тонкой коркой льда, поэтому, как бы Лукас не хотел увидеться с Мией, он был вынужден постоянно сбавлять скорость и ехать, как можно спокойнее и медленнее, и этот факт жутко раздражал его, заставляя сердце биться ещё сильнее, а волнение в бушующей душе лишь нарастать.

Мокрые большие ладони скользили на руле, непрекращающийся снег все время падал на лобовое стекло, а взгляд Лукаса был туманным и мутным.

-На месте, – Лукас остановился у старого, почти заброшенного кладбища, он абсолютно знал, что его Миа именно там.

Лукас выбежал из машины, тяжело пробираясь по грязной заснеженной тропинке, уже точно зная путь и слыша в гнетущей тишине приближающиеся всхлипы Мии.

-Миа! – Лукас подбежал к сидящей на коленях жене, крепко обнимая ее за трясущиеся плечи, – поехали домой, прошу.

-Не могу, Лукас, не могу! – закричала Миа, не отводя взгляд от могилы дочери, холодной и притягивающей – я скучаю по ней, – скрипуче прошептала она.

-Я знаю, милая, – Лукас сел рядом с женой, – я тоже, но надо жить дальше, – он чуть улыбнулся.

Миа взглянула на мужа, вытирая со своих горящих щёк застывшие липкие слёзы, которые не исчезали с ее лица уже на протяжении пяти тягучих лет, с тех пор, как умерла Камила.

-Отпусти ее, – Лукас пытался скрыть и свои нависшие слёзы, – скоро Новый год, так давай он будет действительно новым, а не очередным.

Миа поднялась и нежно поцеловала мужа, уткнувшись головой в его плечо, а уголки ее дрожащих бледных губ натянулись в мягкую улыбку.

-Домой, – проскользнул глухим эхом ее шёпот.

До Нового года оставалось всего несколько часов, дом Мии и Лукаса превратился в нечто уютное и счастливое: в углах широкого зала стояли несколько миниатюрных искусственных ёлочек, а в середине большая настоящая ель, от которой исходил аромат хвои и свежести, распространявшийся по всему дому.

Везде лежали аккуратно сложенные одеяла и пледы, а в маленьком шкафчике спальни валялись петарды, в холодильнике уже находились некоторые заготовки и нужные продукты, на балконе лежало несколько бутылок шампанского и полусладкого вина.

На окнах были наклеены громадные снежинки, а на улице уж зажглись фонари и яркие гирлянды.

-Лукас! – воскликнула неожиданно Миа, спешно спускаясь из спальни, – мое платье! его нужно срочно забрать из ателье.

-Точно! – Лукас сделал громкий глоток крепкого кофе, – я заберу.

-Там сильная метель, – Миа выглянула в окно, – может не стоит? это не так важно.

-О, нет уж, важно, – Лукас направился к коридору, – я буду аккуратен обещаю, – сам того не заметя, он накинул осеннее пальто и выбежал в подъезд.

-Я люблю тебя! – крикнула Миа вслед мужу.

-А я тебя!

Миа поднялась обратно на второй этаж, считая минуты до Нового года и растворяясь в надеждах на счастье и другой жизни, в надеждах отпустить уже то прошлое, что приносит лишь неугомонное чувство вины и дикую боль, проедающую незаживающее сердце.

Она посмотрела на приоткрытую дверь в комнату Камилы и ,подойдя к ней чуть ближе, осторожно закрыла, упираясь лбом в стену.

Какое то странное тепло растеклось внутри неё, а в бушующей душе заиграли чувства свободы и необычной лёгкости. Больше Миа не слышала отголосков звонкого смеха дочери, не слышала их выдуманных разговор, не ощущала ее фальшивое присутствие и не видела ее убегающую в тень в каждом углу дома, и слёзы больше не наворачивались при любом напоминании о ней, ритм сердца оставался по прежнему спокойным, а дыхание умеренным.

Метель закончилась.

-Милая, я вернулся, скорей иди сюда! – детское нетерпение играло в голосе мужа, – я не один!

-Ого, гости! – Миа быстро перебирала ступени.

-Не совсем, смотри, – Лукас вытащил из меховой шапки дрожащего крохотного котёнка, – взгляни!

-Какая прелесть! – завизжала Миа, топая ногами и открыто выдавая свою щенячью искреннюю радость – глаза, как у нашей Камилы, изумрудные, – улыбка не сходила с ее губ, от воспоминаний не закололо в сердце, а лишь приятно защекотало внутри.

-Знаешь, мне кажется, это и есть наша дочь, просто в другом обличии, – Лукас горячо поцеловал жену в щеку.

-Назовём ее Камилой?

-Конечно, – Лукас вновь широко улыбнулся.

В ту жён секунду забили куранты, в бокалах пенилось шампанское, а ну руках у Мии мурчала Камила, в то время, как муж смотрел на них счастливых и тихо шептал: «Отпустила».