деду Александру (Сашко) Евстафьевичу и
бабушке Анне Тимофеевне (в дев. Рудник) Шутым,
деду Иосифу (Осипу) Матвеевичу и
бабушке Любови Андреевне (в дев. Лепешинской) Мавренковым,
родителям: Михаилу и Евгении
и сестре Аке (Ольге)
Рассказать хочу я вкратце
О родных – моей семье,
Но до финиша добраться
Невозможно даже мне.
Ведь история о жизни
Происходит и сейчас,
Да и далее – по тризне –
Не проглотит вакуум нас.
Только знаю: перед Богом
Мы предстанем рядом все,
Как и были вместе долго
Мы на жизни колесе,
Так же вместе шли мы к далям –
Как нам дали на веку, –
И, обнявшись, мы предстанем…
Лишь пройдем времен реку́.
— — —
Папа мой рожден на Волге –
Украинское село:
Предков занесли дороги
И общине повезло.
Он рассказывал, как песни
Разливались над рекой…
И с печалью были вести
Дальней родины другой…
— — —
Дед подковы гнул рукою,
Левой двигал не вполне –
Покалеченной, сухою –
Сильно ранил на войне.
(У меня висит на стенке
Штык винтовки тех времен.
У войны одни оттенки –
Кровь, бинты… иль медальон.)
Мастер был, работал бойко!
Механизмы – не вопрос!
И станки, и маслобойка…
Шел с поклоном весь колхоз!
Трактора! Собрал две штуки,
А служили много лет,
И диковины – от скуки –
Деревянный лесопед!
Частник. А жена в колхозе –
Хитрость (коль репрессий вал)!
Все же жили при угрозе…
Дед несчастья миновал.
Пережил мою он бабку…
Я был малым в те года.
А сейчас… я снял бы шапку –
Сколько воли и труда!
— — —
Дети: Костя, Федя, Саша,
Папа – старший из сынов,
И Мария (нет, не Маша!),
Уля – перечень готов.
А еще была ведь Ольга…
Века прошлого дела –
Даже стало как-то больно…
Очень рано умерла.
Потеряла комсомолка
Свой билет и под дождем
Всё искала… очень долго…
Заболев ненастным днем.
(Папа, видно в память, Ольгой
Дочь назвал – мою сестру?..
Не спросить теперь мне только –
Поздно жизнь предал перу.)
Бабушка могла читать лишь –
Тяжек был крестьянства груз, –
Но хотела, чтобы дальше
Дети шли – кончали ВУЗ!
Так и вышло! Только Федя
Сел на трактор – перешиб
В армии здоровье – вреден
Испытаний адский гриб…
А на фронте были двое:
Папа, Костя – под конец.
Регулярны в мире войны –
Как циклоны льют свинец.
— — —
«Фронтовые перекрестки» –
Там о папе смог сказать.
Он, придя почти подростком,
Сел за парту и тетрадь.
Поработал в Совнархозе,
А потом – завод (бюро).
«Премий не было б в народе!» –
Сочиняли про него.
И писали: «Лоцман словно,
К новой технике ведет…
Добр, спокоен, верно слово…
И годам не веден счет!»
Кстати, с лавкой был мой прадед.
«Коль Октябрь бы не прошел, –
Рассуждал отец, – по правде,
Мы бы жили хорошо!»
Был партийным – это ясно,
А вступил-то на войне!
«Нас обманывали часто», –
Говорил потом он мне.
Маяковский же на полке –
Холь несведущ был в стихах, –
Чаще всех вот эти строки
Вспоминал: «О лошадях!»
Познакомился как с мамой?
По-соседски сватовство.
Та: «Друг друга ж знаем мало…»
Он: «Узнаем – ничего!»
— — —
Расскажу теперь немного
О другой своей родне.
Лет довольно до порога…
С тех начну я, что в огне!
Дед мой дрался с басмачами –
Революций страшный лик
(Шли к «Рассвету» и ночами…).
Офицер он – кадровик!
В 41-м на границе
В Белоруссии служил.
Не ученья бы… не сбыться
Планам – просто б не дожил.
Смерть итак ходила кругом,
Похоронки две – итог!
А осколки друг за другом
Всю гражданку шли из ног.
«Невского» и «Боевого…»,
«За отвагу» – награжден.
В Правде Божьего Покрова
Танки бил дивизион!
Рано умер. Незадолго
В сон к нему пришел святой:
«Кайся, муже! Ждет дорога…»,
Дед прогнал (советский строй).
Точно в день четырехлетья
Моего он стал незрим…
Мы ж с сестрою – только дети…
Мало, жаль, общались с ним.
— — —
Бабушка роман немножко
Рассказала: выйдя «в тыл»,
Дед подставил ей подножку –
Подхватил и победил!
Нагадала ей цыганка:
«Офицером будет муж.
Шесть детей родишь, гражданка…»
Бабушка на это: «Чушь!»
С мамою моей, с Валерой,
И беременной другим,
Под бомбежкой в сорок первом –
К Волге, к мужниным родным!
Но везде не сладок кубок,
Коль быть подлым не с руки:
Там в родне за полушубок
Дали ей кулек муки.
Были шепоты с мольбою
У приемников глухих…
И борения с судьбою…
И победы Дорогих!
Там сынок родился – Виктор,
После Зоя – свет отца!
Ну а дальше – тяжкий выбор
Одного лишь близнеца.
Дочка родилась Тамара,
Мальчик… большенький – увы.
Наконец (мольба не даром!),
Вовка – баловень судьбы!
Алик (звали так Валеру)
Был для мамы лучший друг:
Средь проказ, забывши меру,
Проводили свой досуг.
То крючок откусят с лески,
То куренка унесут…
Плутовали не по-детски,
Но не нам чинить тут суд.
Алик стал военным бравым –
Добр, прост и грубоват;
Послан был спецом к арабам,
Но страдал, смотря назад.
А по смерти он о внуке
Мише, видимо, сказал
В сон, мол, жду… И точно, скутер
Вскоре въехал в самосвал.
Виктор тоже стал служивым.
У ракеты… найден он.
Суть – Прибалтика – паршиво.
Был с почетом погребен.
Стал служить его Серега –
В память, в знак сыновьих уз,
А на ложь: «тупых там много»,
Сдал экзамен в лучший ВУЗ!
Принят был, но взял бумагу.
Как служил? Полковник ГРУ!
До сих пор в борьбе под флагом –
Армреслинг, коль не вру!
А Володя – тот от Бога
Химик, только душит змей.
Баловней карают строго:
Дальше жизнь – ответка злей.
И Тамары жизнь постыла,
Хоть и дочка рождена –
Прежде бабушку забыла,
А теперь сама одна.
Зоя же – хранитель дома,
Дочка та, что до конца!
Для родных и с кем знакома
Чутка, птичкой у яйца!
— — —
Сестры бабушки: Надежда,
Вера – старшая сестра,
А сама – Любовь. Конечно.
Так назвали не спроста!
Брат Иван. Осиротели
Рана – Любе месяц-два.
Всем семейством захотели
В Белоруссии тогда –
В отпуск, лишь супруги ради:
Там жила ее семья.
Инженером был мой прадед –
К Томску станция «Зима».
Заразилась по дороге
Вера тифом, вслед отец.
Спас ее он, но в итоге
Взял родительский венец.
У могилы мать, не дремля:
От меня, мол, та бела…
Уезжали лишь на время,
Оказалось – навсегда.
Труд с учебой – вот и Ваня
Не сберег себя – инсульт.
Не расскажешь, дух не раня…
Ну, да ладно – будет тут.
— — —
Бабушка хотела наша
В медицину, кончив фарм.,
Да сестра успела раньше,
Ведь двоим – не по деньгам.
Всё ж закончила! Работа
В белом зале снилась ей…
А легла одна забота –
Среди дочек, сыновей.
Городскою быть хотела,
Прожила же век в селе.
От метели до метели…
То у грядки, то к золе.
Получалось многих лучше
Прибаутки сочинять,
И влечения к созвучьям
Перешли ко мне, видать.
Часто так: одно желаем,
А другое нам дано –
Птичьим криком, песьим лаем
Пенье лир оглушено.
— — —
Слог от бабушки, конечно,
Ведь и мама молодой
Сочинительством успешно
Занималась год, другой…
Оформляла стенгазеты –
Отмечали много раз!
Не везде нужны сонеты –
Был понятен слог и сказ!
Наизусть чужих – несчетно!
Что ни случай, то к нему
Подбирает мама что-то
Из стихов! Как, не пойму?!
Всё о жизни, о природе…
А Некрасов – во главе!
И всегда на огороде
Были строчки во главе…
А еще, когда ненастно,
Богородицы Покров
Там просила – сразу ясно
Становилось без ветров!
— — —
Мама с юных лет отважно
Поступала – не свернуть, –
Даже дерзко… бесшабашно!
В медицину верный путь!
И в училище, конечно,
Уважали гордый нрав.
Наказали раз поспешно:
«Встаньте – слушали, болтав!»
Отрицала – бесполезно,
И на следующий час
Встала молча – в знак протеста!
Но не кончен тут рассказ:
Ведь при встрече с педагогом,
Та сказала: «Вот таких
Я люблю… И пусть дорога
Не подносит дней лихих!»
Но в работе всяко было:
Принимала и в метель
Дома роды, что сулило
Нагоняи от властей.
По ноябрьскому снегу
Собиралась раз в район
За лекарствами – в телегу
Напросилась баба… Стон!
Что пора, сама не знала,
Хоть беременна давно.
Поле… лошадь уж устала…
Вместо тряпок лишь пальто!
Вот один… но с асфиксией…
Мама хлещет – он ожи́л!
И второй родился – синий –
В пятки, в пятки, что есть сил!
В лоскуты, как в одеяло,
Завернула двойню ту,
А лошадка лишь жевала
Снег и мерзлую траву.
Роженица: «Ох, сыночки!..»
Греет их – добро свое…
Мама лишь в одной сорочке –
Отдала всё на тряпьё.
И другой был случай тяжкий:
Женщина – не молода –
Родила… Кровища – страшно…
Не унять ее – беда!
(Мы большую платим цену
И за страх, и за покой.)
Отделила ей плаценту
Мама голою рукой!
Были казусы, конечно:
Попросили к хряку… Что ж?
Не умея да поспешно…
Зря тогда взялась за нож.
Кстати, вовсе не игрушка –
Ворожба… Прилип мужик –
Сын хозяйки комнатушки –
Да к отказам не привык.
Иль хозяйка о невестке
Размечталась… И в ответ
Из-за двери, занавески
Стал являться человек –
Черный, будто тень живая,
То на улице впотьмах
Снова рядом, догоняя…
Обнимает всюду страх…
«С колдовством хозяйка дружит», –
Объяснили ей в селе.
Мама съехала, и тут же
Прекратились страхи все.
В общем-то, не из пугливых –
Век с бедовой головой,
И с властями в хвост и в гриву
Мама цапалась порой.
Вызывали в кабинеты:
Мол, откуда эта злость?
Да уж ведомы ответы,
Коль в Союзе ты не гость!
Перед пьяным вдрызг начмедом
Заступился как-то врач,
И была психушка следом…
Где он, что он? Плачь, не плачь.
Что ж, блины бы те да с пылу,
А потом мудры мы все.
То, что было, то и сплыло.
Не вернуться ли к семье!
Лишь дополню об уменьях.
Всюду к маме: «Выручай», –
Сможет! Мало лишь терпенья…
Год на скорой за врача!
— — —
Что-то выше, что-то ниже
Было раньше, чем теперь.
Были родственники ближе –
Этот плюс не без потерь.
Счастью молодых отсрочка:
Всё бы в доме шло на лад,
Но вселились тетки дочка,
Ну, и Саша – папин брат.
Саша – увалень добрейший
И красавец, хоть куда!
Не везло ему в дальнейшем
Лишь с супругою – строга.
Неуютный был там климат…
Унижала мужика –
Век умыт ей, хоть не вымыт.
И активна, и резка.
Много сказано нелестно,
Только всё, же без прикрас,
Маргарита интересна –
Пообщаться бы сейчас…
Но прожили жизнь при этом –
Ведь проблем у многих вал.
До супружества, студентом,
Он у нас квартировал.
Галька же (отцу сестрица)
Притесняла молодых.
Горделива – не ужиться,
И обкрадывала их!
Плод такой же злобной тетки –
Из учителок она.
Ей рабов бы, ей бы плетки…
Как крикливая стена!
В срок, как папа был на сборах,
Деньги все смогли прибрать.
И явилась тетка скоро,
Развести отца и мать!
Вдруг неслыханное дело
Для балованных ушей:
За живое знать задело
И прогнал отец взашей!
Но об этом хватит, вроде.
Или лучше мало тем?!
И заносчивой породе
Бог дает уроки – всем!
Плохо, может, и негоже
Тут писать о ком-то? Суть –
Сложен мир, и Бог итожит –
Путь способен развернуть!
Трудности потом возникли –
Да от них не увернуть.
А пока на мотоцикле
Захотелось щегольнуть.
И учился папа втайне –
Набирался мастерства.
Но не всё ли явью станет?
И уроки удальства!
В первый раз же на прогулке –
Кувырком… Пробило кисть!
Папа бел – тот миг был жуткий…
Ну, а нам уж веселит.
— — —
Это дальше судеб ноты:
У детей орфанный сбой.
Мама: «Брось нас». Он ей: «Что ты?!
Вместе справимся с бедой…»
СМА, как выяснилось дальше –
В те года не по зубам;
Поиски, поездки зряшны –
Лишь любовь дается нам.
Мотороллер заимели –
С нашей люлькой стал удал!
Папа дедово уменье
По наследству перенял!
Мастерил он всё, что надо
В доме славном и простом,
От невзгод была преграда,
И рассказы перед сном…
Гордый папа, но и робкий.
Вёл и нас, и жизнь на лад.
И протаптывал он тропки
Сыну в сильный снегопад…
— — —
А в конце хрущевской власти,
Чтоб Никитку за порог,
Всюду делались напасти –
Хлеб не купишь, не пирог!
Маму с дочкой в то же лето
Положили, но следя,
Чтоб ни койки, ни обеда,
«Не объела чтоб дитя!»
И на стуле просидела
Две недели (врач не знал),
А потом, известно дело,
Обморок – тому финал.
Чуть получше стало скора,
Но тогда жила в надрав.
У нее виднелись ребра –
Папа плакал, спину мыв.
А у сына был до корки
До кровавой диатез.
Врач сказала: «Грудью кормит –
Надо бросить!» – наотрез!
И потом уж стало ясно,
Что ошиблась тут «слегка»…
Только как вернуть? Напрасно!
Нету больше молока.
Мама стала осторожно
Мять… Сильнее день за днем!
Ей твердили: «Невозможно!
Почитайте этот том…»
Кровь тогда пошла вначале…
Любит Бог упорный дух –
Струйки белые венчали
Труд! Я пил их лет до двух!
— — —
Расскажу теперь об Ольге,
То есть Аке – о сестре.
Хоть не нам мостят дороги,
Но мы вместе на Земле!
Ольга – паспортное имя,
Акой в детстве я назвал,
Так для близких и поныне,
Хоть причины я не знал.
А причина в том, что рядом
С днем рожденьем день святой
Акилины! С этой правдой
И надела крестик свой.
Рисовать была охота
С детства – дар немалый дан
(Папа ведь портреты с фронта
Присылал – однополчан!).
Я же к сестриным рисункам
Сочинять любил стихи –
Как могли, не по наукам,
Ну а вышли неплохи!
И Есенина девчонкой
Полюбила в море строк.
Был мне с лирой древней, тонкой
Первым от нее урок.
Сколько книжек вечерами
Прочитала Ака вслух…
Библию! – ее устами
Говорил мне Божий Дух!
Самый первый воспитатель,
Друг – почти что как близнец!
Дальновиден наш Создатель,
Мудр Гончар людских сердец.
— — —
Обо мне ж в стихах найдите.
Друг-астролог дал ответ:
Марс, Венера и Юпитер –
Груз кармических планет.
Марс – активность удалая,
Но в тисках, как мало кто.
У Венеры суть иная:
Все, кто мил мне, далеко.
А Юпитер – значит славы
Не видать при жизни мне.
Спорить ли? Планеты правы,
И ответы все на дне.
Где мой остров? Что мой остов?
И простятся ли грехи?
Кто я? В физике философ,
Сочиняющий стихи.
Без сестры, без папы с мамой
Ничего бы не достиг,
Но что сделал, веткой малой
Ляжет наземь в краткий миг.
— — —
Я о многом не поведал
И о близких умолчал.
Не прошел никто без следа –
Расскажу-ка без начал.
Дядя Костя пред кончиной
Выбрал в жизни чистый лист!
Онкология причиной…
В прошлом – честный коммунист,
Но ему хватило воли
Взять Евангелия текст!
Говорил: «Так меньше боли,
Если рядом Божий крест».
В нашу церковь – недалеко –
Отвести себя просил.
Как скончался, одиноко
Стало папе – загрустил.
Валя Костина простая,
А спокойствия – на двух!
В год, как папа нас оставил,
Поддержала как-то дух.
Огороды были рядом –
С мамою часто там вдвоем.
Только всё же жизни градом
Сердце выбито на слом.
Сын Андрей в могиле – бражка…
Был талантливый борец.
В Штатах нынче дочь Наташа –
Занесло же… наконец.
Да! Ведь в Куйбышеве Валя
Проживала в год, когда
Зоя каменной стояла –
Что и чудо, и беда!
Нам рассказывала тетя:
Оцепили власти дом…
(Говорите, враки? Врете –
Есть свидетель, наш при том!)
Галя (Феди) в жизни зыбкой
Освещала сердцем дом,
Говорила всё с улыбкой
(И на суржике притом).
Первый сын-то умер рано,
А второй был просто лют,
У него, что слово – бранно.
Рядом как найдешь приют?
Не забыть ее рулета
С маком… вот бы мне сейчас.
Все уже ушли со света –
Вся семья… Прими их, Спас!
— — —
Много медиков толковых
И средь папиной родни.
Подполковник и полковник –
Братья бабушки они.
Два врача. Смотрю на снимок:
Ордена, медали есть…
Не знаком был лично с ними,
Нынче счел бы то за честь.
Доктора Мария с мужем –
Знал его весь городок
В Белоруссии. Я дружен
С сыном Леней – пару строк
Посвящу ему. В науке
Путь не вышел, жаль – умен,
Необычен, даже руки
Разведешь – чудак же он…
Опасается под волю
Не свою подпасть простым.
Кредо: всюду быть собою!
Вырос сын уж – но не с ним.
Стаж Ульяны – фармацевтом –
Долгий средь полярных мер.
Муж технарь был, но при этом
На подлодках – офицер!
Валя, мамина кузина
Тоже медик – медсестра.
Очень трудно уходила –
С паркинсоном до одра.
Сын ее как друг нам близок –
Тоже коллекционер!
Уж развелся, жизнь – огрызок.
(Из финансовых он сфер!)
Был придирчив неуместно
И расчетлив… Но порой
Всем расчетам в жизни тесно.
Игорёчек, брат ты мой!
Пусть наладятся быстрее
Самочувствие и быт!
(Всё ж в мозгу компьютер тлеет…
От расчетов иль не сыт?!)
Фармацевт ведь Тома тоже.
Зоя – лор, всю жизнь в селе…
Не удастся подытожить –
Это медики не все!
Что же о семье Володи –
Таня ближе всех, жена.
Дети – чудо в чистом роде,
Но милей всего она!
А другая не смогла бы
Взять семьи нелегкой крест –
Были б чувства, нервы слабы,
Не стерпела б мужнин пресс.
Далека нам ветвь другая,
Много было там утрат.
Связи с дочкой Николая –
Маме не родной он брат.
Светел облик нашей Ольги!
Вместе молимся не год…
В храме и в воскресной школе
Чистый труд ее идет.
Есть среди друзей «родная» –
Ира, как сестрица нам!
И, ее с рожденья зная,
Я годам то не отдам.
Поменяли мы квартиры –
Мне исполнилось пять лет.
Там и колокольчик Иры…
Многое, чего здесь нет.
С теплотою детства слиты
Игры с нею в прятки, в мяч,
Помню «классики» и биты…
Эх, не просто всё… Удач!
Ныне – дама с жестким нравом,
Без сюсюлек, но мудра!
Но ведь это лучше, право!
Что ж заканчивать пора.
Всё писалось близких ради
Слогом точным и простым.
Жать, смолчал о внуках дядей…
Этот век освоить им!
— — —
И конечно, о питомцах
Рассказать бы хоть чуток.
В мир любви они – оконце,
Кошка ли, иль хомечок…
Зоя с бабушкой напрасно
Брали (только грех нести…):
Были кошки там несчастны
И собачки – на цепи.
У меня же аллергия –
Тут ни кошек, ни собак.
Были многие другие.
(Жаль, теперь уже никак.)
Хомячков держали долго,
Только жизнь их коротка.
Смерть любого сердцу колка –
И улитки, и жука…
Видели мы их рожденье,
Молочко как шло внутри…
И домашние растенья
Жалко… Жизнь во всех – смотри!
Не везло и попугаям…
Не страдали чтобы впредь,
Кто-то к голубиным стаям
Выпустил в окно… На смерь.
Взрослой мы морскую свинку,
Стешку взяли, что сама –
Темноликая блондинка,
Сколько такта и ума!
А сидела как степенно!
То урчала, словно лев,
То свистела, слыша сена
Где-то шорох – не стерпев!
Из-за страха к аллергену –
Мы отдали нашу… Чью?
Вероломно – как измена,
И себе я не прощу.
Но жила всегда за дочку
Мусечка – из черепах!
Мне был год, когда комочек
Папа нес в своих руках.
Есть такие, что кусачи
И злобивы, а она
Добрая и, не иначе,
Мудростью была полна.
Чуть капризна, но спокойна.
Сколько ж ей пришлось стерпеть…
Света солнышка довольно
Между стен да стульев средь?
И за зайчиком оконным
Продвигалась целый день…
Всё встречала так покорно,
Как и после солнца тень.
Я мечтаю с чистой грустью
О неведомых мирах,
Где я встречу нашу Мусю
Со слезами на глазах.
Завершаю эти строчки
О простой семье своей –
Как и думал я, до точки
Не расскажешь. Суховей
Дует времени изрядно.
Новых дней идет Заря…
Всё, что сделано не ладно,
Что случилось с нами зря,
Господи, оставь нам! Верю,
Если кто-то не один,
Будет легче сдвинуть Двери
В Небо, где Предвечный Сын…
Вчетвером, а может, боле…
Как поднимет ангел нас,
Со слезами, к Высшей Воле,
Встанем мы у Божьих Глаз…
декабрь 2021 г.
Автор публикации
