Я заглядывал в окна Храма Гроба Господня.
Я запомнил, что пол был завален обломками потолка.
Я не мальчик давно. Храм по-новой отстроен сегодня,
Но тогда сквозь решётку мне в душу глядели века.
Не такие уж очень далёкие годы Раскола,
Не настолько великие годы, не то что у города-образца.
Дивный опиум, коим стращали семья и школа,
Я вдыхал от каждого уцелевшего изразца.
Над Кувуклией плыло холодное русское небо,
Под ногами травою щетинилась русская грязь.
Ждать Огня Благодатного здесь, очевидно, нелепо,
Но огнём полыхал этот Храм в сорок первом, борясь
Против Готфридов и крестоносцев, которых привозит сегодня
В мерседесных автобусах милый услужливый гид.
Я могу так же съездить ко Храму реального Гроба Господня,
Но ботинки все в местном суглинке и дядя Хотей не велит.
Почему-то труднее отсюда уехать с годами,
Почему-то яснее, зачем неуют от рождения дан.
Окунувшись три раза в своём ледяном Иордане
Я уже не смогу перейти тот другой Иордан.
Автор публикации
