От школы до самой Ельниковской рощи юноши 9 «б» класса шли строем – сначала по Молодежной улице. Миновали сквер, и военрук скомандовал: «Стой! Раз, два!» Две-три минуты рассматривали солидные плакаты на металлической стойке. На первом были изображены Волга, обрывистый берег, роща на нем; надпись свидетельствовала: «Так было». На втором – шикарная гидроэлектростанция, на ней мост с автомобилями и поездом: «Так будет».
Денис успел вполголоса просветить Толика:
– Раньше было написано, что так было в шестьдесят седьмом, а будет в семьдесят третьем. Потом исправили на семьдесят пятый. А теперь вообще годы убрали. Кто-то «и» однажды вставил: «Так и будет». Закрасили – видишь?
– Незаметно, – ответил Толик. – Хорошо замаскировали. А жаль, что хотя бы к шестидесятилетию Октября не успели…
Плакаты, напоминавшие о грядущей шестидесятой годовщине революции, не раз попадались юношам на дальнейшем пути – по Комсомольской.
– Самая короткая улица Новочебоксарска, – продолжал просвещать новенького Денис. – Менее километра. Но наш краеведческий музей здесь – видишь? С чебоксарским не сравнить, конечно, всего в одной квартире пока размещается. Но ничего! На месте Комсомольской и Парковой, кстати, еще десять лет назад поле было. Тогда границей города улица Винокурова служила. В рощу сходить было как приключение – казалось, далеко. А теперь по городу топаем – вроде близко стало.
И действительно – меньше десяти минут потребовалось маленькому отряду девятиклассников, чтобы прошагать по Комсомольской до окраины рощи. Школьники ступили в приятную прохладу дубравы и зашагали теперь уже не на запад, а на север.
Денис тут же начал новую серию рассказов: как гуляли по роще с собакой всей семьей и изучили там все дороги и тропинки. Могучие дубы на протяжении всего пути радовали глаз и вызывали невольное почтение. Денис пересказал услышанное недавно в музее: двести десять лет назад, в 1767 году, императрица Екатерина Вторая путешествовала в сопровождении большой флотилии по Волге. Посетила и Чебоксары. Из города на карете ездила смотреть дубравы – в восемнадцатом веке там рубили корабельный лес.
– Может, царица и по этой дороге тогда проезжала, – предположил Денис и тут же подкинул товарищам вопрос:
– А знаете, какое дерево избрали символом СССР несколько лет назад на международном конгрессе по проблемам леса?
Несколько человек назвали березу, а Толик предположил, что правильный ответ – дуб.
– Чем больше дубов, тем крепче наша оборона! – выкрикнул Димка, староста класса, и тут же получил нагоняй от майора.
– В «Науке и жизни» было написано, что дуб – ни в коем случае, – пояснил Денис. – Саксаул в Средней Азии и то на большей площади растет, чем дуб по всей стране. Зато роща наша около ста тридцати гектар – и почти сплошной дуб. Солидно! А символом СССР тогда лиственница стала – более сорока процентов лесов ей заняты. В наших краях редко встречается, а в Сибири ее навалом… О, а куда Горький делся?
Отряд в этот момент проходил мимо небольшой полянки. В ее центре желтел темно-желтый пень с грудой опилок вокруг. Юноши остановились и с недоумением смотрели на следы исчезнувшей скульптуры. Несколько лет назад под напором сильного ветра на полянке отломилась крона поврежденного еще в незапамятные времена молнией дуба. А нынешней весной на сухом «столбе» постепенно проявился великолепный рельефный портрет Максима Горького. Юноши хорошо знали, что это работа учителя рисования их школы Павла Андреевича Селиванова. И вдруг такая неожиданность…
– А я знаю, где Горький! – после «мхатовской» паузы весело сообщил Димка. – Его вчера вечером в школу на грузовике привезли. Физруки и трудовик Пал Андреичу помогали тащить бревнышко.
– А что же ты им не помог, Полухин? – сердито сказал военрук. – Физруки, трудовик, бревнышко… Следил бы за речью.
– Есть следить за речью! – бодро откликнулся Димка. – Помочь учителям физкультуры и труда не имел возможности – выгуливал на поводке собаку.
– Кстати, в следующем году стодесятилетие Горького, – припомнил Денис. – Наверное, Павел Андреевич хочет свое творение облагородить, лаком покрыть.
Маленький отряд продолжил путь. Вскоре дорогу перед юношами перебежала белка и молниеносно взобралась на ближайший дуб. Начались оживленные споры – к добру это или нет. Вроде бы не черная кошка. Однако Денис тут же привел пример из «Детей капитана Гранта» Жюля Верна. Там шотландские матросы предвестием несчастья считали перебежавшего дорогу кролика. А белка тоже относится к грызунам.
Конец спорам положил военрук зычной командой:
– Отставить разговоры о глупых суевериях!
Наконец, маленький отряд вышел к Волге. Погода стояла ясная, и с высоты хорошо просматривался пологий левый берег – в километре с лишним от юных наблюдателей. Там простиралась сплошная тайга.
Река, огибая дамбу, величественно катила воды с запада на восток – вверх и вниз по течению была видна на несколько километров. На западе, за второй рощей можно было разглядеть очертания Чебоксар, столицы республики. На юго-востоке открывался вид на довольно однообразные крупнопанельные и кирпичные пятиэтажки и девятиэтажки Новочебоксарска. За несколько километров от города просматривались трубы ТЭЦ и химкомбината.
– Вот вы умничали всю дорогу, – сказал военрук. – Ну-ка, ответьте, что объединяет Чебоксарскую ГЭС и химкомбинат?
– Это Всесоюзные комсомольские стройки, товарищ майор, – бодро ответил Денис. – Ради них и возвели наш город семнадцать лет назад. Сначала это был Новопромышленный район Чебоксар. Потом получил название Спутник. В середине шестидесятых несколько месяцев побыл Ильичевском. Наконец, летом шестьдесят пятого стал Новочебоксарском. Вот уже шесть лет – город республиканского подчинения. Тогда, кстати, номера школ поменяли с чебоксарских на свои. Поэтому наша из двадцать девятой стала второй.
– Молодец, Колосов, – похвалил Дениса военрук. – Чувствуется, отличник.
– А он даже стишок про город сочинил, – сообщил Димка. – Это я сказал, Плохиш!
– Стихи – потом, – отрезал военрук. – А сейчас начинаем спуск в котлован на занятия по тактике.
– Тактика – это ползать? – поинтересовался Димка.
– В основном, – подтвердил военрук.
Все взоры обратились на обширное пространство, отвоеванное людьми у реки. Огромная песчаная дуга длиной в несколько километров отделяла от Волги солидный участок ее бывшего дна. За несколько лет осушенные земли успели зарасти травами и кустарником. Но, главное, там кипела стройка: сотни человек возводили из бетона здание будущей ГЭС. Разворачивались стрелы подъемных кранов. Туда-сюда сновали грузовики, самосвалы, трактора.
Маленький отряд начал неторопливый спуск по тропинке на крутом склоне. Денис в это время рассказывал Толику, как земснаряды в конце шестидесятых намывали песчаные дамбы, а потом долго выкачивали воду из котлована.
– Мне папа говорил, на строительстве ГЭС будут шагающие экскаваторы работать – очень большие, – поведал Денис. – Эх, как я мечтал увидеть такое чудо! Увы… Не привезли сюда никаких шагающих экскаваторов.
От восточной стороны дамбы почти на полкилометра простиралась песчаная коса. Между ней и берегом образовался будущий шлюзовой канал шириной метров триста. На косе, превращенной горожанами в пляж, отдыхали десятка два-три человек. Купающихся пока видно не было – хоть и теплыми выдались последние дни мая, волжская вода еще не прогрелась.
Наконец, школьники добрались до бывшего речного дна. Военрук построил подопечных в одну шеренгу и скомандовал: «На первый-второй рассчитайсь!» Тут же назначил командиров двух получившихся отделений, раздал им коричневые и зеленые повязки и велел разойтись в разные стороны вокруг зарослей ивы и ветлы. Занятие по тактике началось…
Денис с Толиком выполняли свою задачу в паре – устроить засаду на «противника» на западной оконечности мини-лесочка. Пробрались туда, сильно пригнувшись. Денис предложил разделиться:
– Ты под большой куст, а я вон в той яме спрячусь.
Незаконченная траншея располагалась несколько в стороне от кустарника. Денис добрался туда по открытой полянке ползком, скрылся за глиняно-песчаным бруствером и опустился в траншею. Поправил коричневую повязку на правой руке и затаился в ожидании «зеленоповязочников». Однако тишину нарушали лишь гул стройки в стороне и пение невесть как оказавшейся в кустарнике варакушки – ни тихого топота, ни хруста сучьев под ногами…
Денис присмотрелся к зарослям. Толик замаскировался под ивой идеально – никаких признаков человека под листвой. Затем более внимательно осмотрелся в траншее. Похоже, ее вырыли на днях – толком грунт не успел засохнуть. Но почему-то не закончили, а экскаватор перебросили на другой участок. Местами траншея осыпалась. Несколько выше одной из кучек видно было что-то вроде норы. Неужели какой-то зверек успел выкопать себе жилье?
Денис сунул руку в «нору» и нащупал что-то твердое – совсем рядом. Камень? Интересно, что же за булыжники хранило веками и тысячелетиями волжское дно… Однако упрямый камень не поддавался.
Денис прополз от траншеи до ивы, подмигнул удивленному Толику и отломил засохшую ветку. Так же ползком вернулся обратно и начал расковыривать стену траншеи. Загадочный камень оказался крупнее, чем предполагалось. Пришлось повозиться. Денис совершенно забыл о занятии по тактике и увлеченно ковырялся веткой в грунте.
И вот, наконец, находка выпала на дно. Денис сам окаменел и присвистнул изумления. Найденный предмет напоминал каменный утюг, но не с гладкой поверхностью, а с характерной «теркой». Весил он килограммов пять.
– Бах! Бах! Оба убиты! – послышался голос Толика.
Денис выглянул из траншеи. Димка и еще один «зеленоповязочник» чертыхались – попасть в засаду не ожидали.
– Ребята, сюда! – позвал всех Денис. – Кажется, я зуб мамонта нашел!
*
На обратном пути по улице Комсомольской школьники остановились у краеведческого музея. Увы, тот оказался закрыт. Объявление на листке бумаги гласило, что заведение не будет работать с пятницы до понедельника из-за отъезда сотрудников на курсы повышения квалификации.
– Некому тут твою догадку подтвердить, Колосов, – заметил военрук. – Отнесем пока на хранение в школу.
Учительница биологии с первого взгляда определила, что Денис нашел именно зуб мамонта. Глаза женщины загорелись, и она убрала артефакт в шкаф. Однако предложение военрука и Дениса передать зуб краеведческому музею не одобрила:
– Нам такое наглядное пособие нужнее!
– Но ведь зуб нужно по правилам хранить, – возразил Денис. – По-моему, требуется специальным составом покрыть, чтобы не разрушились. У вас такой раствор есть, Ольга Ивановна?
– Нет, конечно. Но найдем где-нибудь, выпишем. Разберемся. А то Селиванов вон Горького готовит для музея, еще и зуб теперь хотите. Хватит им одного подарка от нашей школы.
Военрук возражал. Педагоги заспорили. В итоге решили дождаться понедельника, когда вернется из командировки директор.
*
В воскресенье пятеро ребят из 9 «б» пришли в школу. Димке, старосте класса, доверили ключи. До начала каникул необходимо было закончить выполнение ленинского задания от школьного комитета ВЛКСМ – смастерить электрифицированную карту «Триумфальное шествие советской власти». Первого сентября экспонат должен был стоять в школьном музее как наглядное пособие к грядущему празднованию шестидесятилетия Октября.
Карту на днях наклеили на большой лист ДСП и просверлили множество отверстий на месте кружочков-городов. Накануне завхоз наконец-то раздобыл лампочки нужной удлиненной формы. Теперь их вставляли в отверстия, предварительно припаяв провода. Для каждого периода триумфального шествия создавалась отдельная цепь.
Нашлось на одном из этапов место и Чебоксарам. А вот Новочебоксарск на карте даже не обозначили – население молодого города еще не достигло ста тысяч.
– А сколько народу в Новочебоксарске? – поинтересовался Толик у Дениса.
– Семьдесят с чем-то тысяч, недавно в «Советской Чувашии» писали. Все равно больше, чем в любом другом городе республики – кроме Чебоксар, конечно. И это всего за семнадцать лет! Народ же на комсомольские стройки со всей страны ехал. Своих химиков и гидростроителей тогда не было.
– По-моему, нигде так не строят, – задумчиво произнес Толик. – Папа в прошлом году с места сорвался, на химкомбинат устроился. И через полгода квартиру дали, нас из коммуналки перевез из Иванова.
– А мы в шестьдесят седьмом приехали, – поделился воспоминаниями Денис. – Сначала в коммуналки жили – в поселке, на чебоксарской окраине. Потом год в квартире с подселением. И вот мама полтора месяца поработала – и своя двухкомнатная квартира. Ощущение было, будто во дворец собственный переехали.
– Это ты точно подметил, – с улыбкой сказал Толик. – И нам так же примерно показалось.
– А на Западе такие застройки называют «спальными», – сообщил Денис. – У них это пригороды, окраины. А в городском центре – офисы всякие, магазины, ночные заведения. Нам такие не нужны. Есть же на улице Винокурова «Турист», «Детский мир», «Книги» – и достаточно.
Работы оставалось совсем немного, когда Димка забеспокоился. Он и до этого несколько раз куда-то убегал, а тут и вовсе передал ключи от школы Денису:
– Владей, ключником будешь! А я уже зело опаздываю к своему Барсу… Завтра в школу не приду. Скажите классной, что вроде бы нездоровилось мне сегодня.
Когда закончили пайку и сборку цепей, Толик поинтересовался:
– Денис, а что там за стишок ты сочинил про город? Ну, Димка в пятницу ж говорил…
– Да так, баловство. Ладно, слушай…
Посеяв горсть бетона в поле,
Взрастили дом, потом квартал –
В асфальт с бетоном город вволю
Поля с лугами одевал.
Уклад сменился старый новым:
Давно укутана земля
Безбрежным каменным покровом…
Но есть оазис – тополя.
В их рукотворный лес порою
На встречу с прошлым прихожу.
“Вигвам” из саженцев там строил…
А нынче снизу вверх гляжу
На тополя, что рвутся в небо –
И город так же бурно рос…
Шагнуть по древу в детство мне бы,
Встряхнув времен седую ось…
– Отлично, по-моему, – одобрил Толик. – Я так ни за что не смогу. А что за тополя? На Коммунистической которые?
– Они самые. Когда больницу там построили, эти саженцы привезли – весной семьдесят первого. В субботник высадили. И уже такие здоровенные вымахали за несколько лет – диву даюсь.
*
В понедельник четверку девятиклассников, работавших в воскресенье, вызвали к директору. В начальственном кабинете уже сидели военрук и учительница биологии. Все педагоги хмурились и недобро смотрели на ребят.
– Давайте начистоту, парни, – строго сказал директор. – Кто умыкнул зуб мамонта из кабинета биологии? В субботу экспонат был на месте. Вам доверили ключи, как взрослым, а вы… Мальчишки… Верните зуб – и забудем про инцидент. Ну?
Юноши недоуменно переглядывались. Все наперебой утверждали, что и в мыслях такого не было.
– Между прочим, на черном рынке такой зуб может тысяч десять стоить, – ледяным тоном сообщила учительница биологии. – Неужели кто-то из вас соблазнился?
Тяжелый разговор длился с полчаса, но закончился ничем. Учителя выглядели мрачнее ночи, когда четверо раскрасневшихся парней покидали кабинет. Однако Денис вскоре вернулся и, опустив голову, глухо произнес:
– Кажется, я знаю, где тот зуб… Только вы, Константин Петрович, обещали никого не наказывать…
– Да, да, конечно, – быстро проговорил директор. – Говори, Колосов!
– У нас в пятницу спор был – отдавать или не отдавать в музей тот зуб, – смущенно начал Денис. – Мы-то все за музей. Думаю, Димка решил пошутить. Он же остряк… Поэтому сегодня на всякий случай прогулять задумал, а ключи вчера мне сплавил. Не ругайте его, хорошо? Только Димка видел, куда бревно с рельефом унесли. Наверное, он зуб рядом с Горьким положил. Увидят такую картину – спорить наверняка уже никто не станет. Павла Андреича, слышал, сегодня тоже нет – вот пока и не обнаружилась пропажа. Димка ж не знал…
– Посмотрим, – хмуро сказал директор. – Пойдемте!
Учителя и Денис спустились в подвал, где учитель рисования оборудовал мастерскую. Дверь отперли – и обомлели. В центре мастерской стоял дубовый столб с вырезанном на нем рельефом великого пролетарского писателя. Рядом – банка с лаком и кисть. Похоже, некто решил изобразить Горького страдающим от зубной боли – похожим на киношного Ивана Васильевича, менявшего профессию. А роль бинта на челюсти исполнила бельевая веревка, много раз обернутая вокруг столба. Из-под своеобразной повязки выглядывал огромный зуб мамонта…
Молчание длилось несколько секунд. Первым не выдержал директор – сдержанно засмеялся. Потом захохотали и все остальные…
Автор публикации
