Ну вот и я пришёл к Тебе, старый.
Я прожил, сколько Ты велел, честно.
Готовь для тела моего тару, –
Ведь Ты возьмешь меня к себе, если
Я так старался не прослыть падлой,
Глотнувши счастья иль хлебнув грязи:
Писал своё и строил мир в кадре
И дочерей Твоих жалел разных.
За тех, которых я любил молча,
Или за тех, кого на болт пялил, –
Пошли и мне в конце покой, Отче,
И в сыне сохрани мою память.
Чтоб не рыдала надо мной скука,
Чтоб не смердела по земле жалость,
И чтобы ногу подняла сука
В осенний полдень над крестом ржавым.
Очень хорошо!
Спасибо. Лучше загодя написать собственную эпитафию, чем знать, что на твоей могильной плите накорябают какую-нибудь пошлятину безымянные креативщики похоронных бюро.
Да, конкретные откровенные строки.
Блестяще!
Разве что пиджачный портрет сбивает с толку своим официозом и монохромной советскостью.
Сергей, похоже, у вас тут раньше была творческая оппозиция!
Можно позавидовать!