Я опять говорил сам с собою всю ночь
монологом открытым, прозрачным и лунным.
И зеркал пантомимы стекали, как дождь.
Почему же сейчас мне особенно трудно?..
И закат шелестел, заглянув в календарь,
послюнявив перста влажной мартовской стужей.
Он глядел на меня, как всегда, в никуда.
И луна, спотыкаясь, рябила на лужах.
Март свернулся плащом. Он ведь был ни при чём.
И ушёл в полумрак под сутулые плечи.
Это просто вода бьёт из крана ключом.
И чем больше воды, тем, мне кажется, легче.