Ку-Ка-Ре-Ку!

Перед вами Виртуальный Альманах Миражистов «Ку-Ка-Ре-Ку!»
В него вошли Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН Владимир КАПЕЛЬКО
Составил альманах Николаевич ЕРЁМИН, Член Союза российских писателей и Русского ПЕН-центра, Доктор поэтических наук. С Праздником весны и труда! До новых встреч! 1 мая 2022 года

Ку-Ка-Ре-Ку!

Виртуальный Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН Владимир КАПЕЛЬКО

2022

Ку-ка-ре-ку!

Виртуальный Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН Владимир КАПЕЛЬКО
2022

…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН Владимир КАПЕЛЬКО
Автор идеи, составитель и издатель Николай Ерёмин
Альманах украсили фоторепродукции работ Владимира Капелько
Кошек нарисовала Кристина Зейтунян-Белоус
© Коллектив авторов 2022г

……………………………..
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ
Виртуальный Альманах Миражистов

Стихи писать не дрова рубить
Konstantin Kedrov
Сегодня, 10:25
Кому: вам

Стихи писать не дрова рубить
Дрова рубить не стихи писать
Мабуть кубыть не кубыть мабуть
Ядрена вошь не едрена мать
Слагай поленницу из стихов
Чтобы хватило навек тепла
Руби дрова на траве двора
Руби дрова на дворе трава
29 апреля 2022
Отправлено из Mail.ru для Android
Всего-то нужно пару слов…
Кедров-Челищев
Всего то нужно пару снов
Чтобы словам твоим внимали
Всего то нужно пару слов
Чтобы тебя все понимали

Скажи Люблю – и все поймут
Скажи – Любил – и все запомнят
Как Гришу в прорубь окунут
Нутро пирожными заполнят

Пусть неизвестно что к чему
Но говори не умолкая
А почему а потому
Что жизнь бессмертная такая

Пока ты спал душа проснулась
Все настоящее в былом
Спасибо что тебя коснулась
Своим сияющим крылом

28 апреля 2022
© Copyright: Кедров-Челищев, 2022
Свидетельство о публикации №122042806634
Молитва о мире
Konstantin Kedrov
Сегодня, 9:21
Кому: вам
И на полигоне и в бою и в тире
Я молюсь о мире я молю о мире
Да я понимаю очень странно это
Мир – слова поэта мир дела поэта
Разве ты не видишь мир враждой охвачен
Я не одурачен я не околпачен
Я молюсь о мире я взываю к миру
Так Господь устроил так настроил лиру
Я неузнаваем и непризнаваем
Но ко всем взываем даже завываем
Хорошо живется на войне вампиру
Я взываю к миру призываю к миру
Бог взывает к миру голосом поэта
И повелевает слышать слово это
Как бы ни был ныне слух наш изувечен
Кто увенчан миром тот очеловечен
29 апреля 2022
Отправлено из Mail.ru для Android

Константин Кедров
вчера в 19:44
Я даже не подозревал
Что я влюбился наповал
Но так случилось так уж сталось
Жизнь кончилась – любовь осталась

Оказывается любовь
Не только страсть не только чувство
Оказывается любовь
Искусство то что безыскусно

Она диктует все слова
Речные обороты речи
Она всегда во всем права
Рискуя головой Предтечи

К чему все эти пересуды
И алавастровый сосуд
Вот голову несут на блюде
Поэта голову несут

28 апреля 2022
Караул
Konstantin Kedrov
Сегодня, 15:54
Кому: вам
-Караул кричи с каланчи
Созывая честной народ
Не высказывайся кричи
Все равно никто не поймет
В каждом слове твоем печаль
В каждом слове твоем мольба
Прошептал или прокричал
У поэта одна судьба
Кровь избыточно горяча
Потому так тревожно мне
Видишь в Угличе Каланча
И такая же в Костроме
И в Сокольниках Каланча
Все молчит себе на уме
Только в храме горит свеча
Все во тьме даже свет во тьме
²9 апреля 2022
Отправлено из Mail.ru для Android

Константин Кедров
вчера в 17:40
Целуя темнотой свет
Уходит во тьму поэт
Прощается мир с поэтом
Целуя темноту светом

Темнота целуется светом
Свет целуется с темнотой
Не прощается мир с поэтом
Потому что поэт святой

Поэтесса Елена Кацюба
Уплывают в небытиё
Голубые глаза и губы
Да глаза и губы её

Поэтическая Мальвина
Нас покинула навсегда
Губы сладкие как малина
Говорящие миру – Да

Не стихи а ангельский лепет
Вихрь пыльцы из райских садов
Кружева Баженова лепит
Из неведомых миру слов

Притворилась для мира мертвой
Ангелическое коварство
Так бессмертная стала смертной
Королевой словесного царства

Ты Алисой была и Мальвиной
Сочетая несочетаемое
Стало видимой и невидимой
Только слышимой и читаемой

Но влюбляясь в каждое слово
Никогда с тобой не расстанусь
Повторяю снова и снова
Ты Изольда триста Тристанов

Меч поэзии между нами
Только я переломил тот меч
Не стихи о прекрасной Даме
А моя влюбленная речь

28 апреля 2022
Вновь скрестились иксами мечи
Кедров-Челищев
В августе закончатся запасы
Но останутся боеприпасы
У меня не кончился запас
Только ничего я не припас

Не припас я и не припасаю
Только душу грешную спасаю
С неба льет дождя холодный душ
И смывает грязь с заблудших душ

В августе запасы истощаться
Так что всем пора нам причащаться
Ведь любое горе и злочастье
Очищает вечное Причастье

Я не знаю в чем моя вина
Почему война опять война
Только знаю Воинство Небесное
Чтит мое оружие словесное

Может я паду врагом сражен
Но словесно я вооружен
Потому снаружи и извне
На войне всегда как на войне

Вновь скрестились иксами мечи
Потому сражайся не молчи
Потому отчаянно сражайся
Продолжайся стих мой продолжайся
© Copyright: Кедров-Челищев, 2022
Свидетельство о публикации №122042805733

Звёздная мистерия А. Блока
https://stihi.ru/2011/11/07/6901 (из книги МЕТАКОД)
Если, спускаясь в глубину колодца, можно оттуда днем увидеть звёздное небо, то — проникая в глубины блоковской символики, мы увидим звёздную книгу.
Там, где реставратор иконы, смывая поздние слои красок, увидит доску, на которой только рисунок древесных волокон, мы сквозь древнейший слой поэтической символики увидим небо и звездные символы, отпечатавшиеся в душе поэта. Там, где на иконе откроется доска, в поэзии Блока откроются звездные письмена бездонного ночного неба, где огненными буквами звезд задолго до начала письменности были запечатлены древнейшие мистерии.
«Незнакомка» – мистерия небесной блудницы.
В нём два действующих лица: звезда — невеста, блудница, смерть и месяц — небесный жених. Звезда носит множество имен, нам же она известна чаще всего под именем Венеры. Это имя она носила во времена последних дохристианских мистерий, под этим именем вошла в европейскую литературу.
Двигаясь невысоко над линией горизонта, Венера соединяется со всеми планетами и Солнцем, что на языке звездных магов означало астральный брак. За это Венера получила на Востоке почётный и сомнительный титул звёздной «блудницы» — богини любви.
Месяц не соединяется с планетами, он непорочен, его встреча с Венерой на утреннем небосклоне возможна в момент его «умирания» (то есть в фазе последней четверти) — вспомним знакомый сюжет «Венера и Адонис».
Таким образом, утреннее появление Венеры на небосклоне было моментом смерти месяца на небосводе. Вечерний восход Венеры на западе, наоборот, был связан с новолунием, то есть появлением (воскресением) месяца. Между блудницей Венерой и её непорочным женихом пролегал Млечный Путь — река мертвых; их разъединяла смерть.
Эти сложные отношения слышны в протобиблейском эпосе шумеров, хеттов, вавилонян, и в новозаветных текстах есть отголоски этого сюжета.
Ещё у шумерских пастухов бытовали сказания о браке утренней звезды Инанны и пастуха-месяца Думузи. Месяц-пастух существует и в русском эпосе: «Поле не меряно, овцы не считаны, пастух рогат». Пастух — пастырь — спаситель позднее, в дохристианскую эпоху, на Востоке превратился в Таммуза, умирающего и воскресающего бога. Сохранился плач Думузи, которого волокут на казнь, чтобы подвесить на крюке вместо Инанны, пока богиня будет вымаливать у богов спасение.
На звездном языке это означало, что когда восходит Инанна — Иштар — Венера, заходит месяц, а когда восходит месяц, заходит Инанна — Иштар — Венера.
Эта мистерия разыгрывалась во дворах древних храмов. Они, конечно, бытовали в древней пастушеской Галилее. Тайные отголоски отношений звезды и месяца слышатся в сюжетах о Христе и Магдалине, но, конечно, на другом, высоком духовном уровне.
Пристальный интерес символистов к древнеегипетским текстам, к античной мифологии, к открытым в начале прошлого века шумеро-вавилонским текстам (первый перевод вышел на немецком языке в 1900 году), поиски общих корней мировой культуры в славянской мифологии были чрезвычайно близки Блоку: «Многие наши заговоры не национального происхождения… Общая родина их — Вавилон и Ассирия».
…Звёздное небо, казавшееся таким далеким жителю Петербурга, затянутое туманом, угольным смогом, фабричным дымом, и в нём — таинственная звезда, вечная туманная Незнакомка Блока. «Дыша духами и туманами», неся за собой «шлейф, забрызганный звёздами», появляется она то в звездном водовороте, то в снежной маске, то в полумгле у трактирной стойки. НО это не Венера, а комета Галлея, зависшая над Петербургом.
Поэт в «Незнакомке» среди кабацкого шума напряженно всматривается в лица посетителей, ища среди них «её» — единственную. И среди этого огня взоров, среди вихря взоров возникает внезапно, как бы расцветает под голубым снегом, одно лицо: прекрасный лик Незнакомки под темной вуалью. Вглядываясь в камею, Поэт прозревает знакомый облик Астарты — звезды-блудницы. Это комета Галлея. Её голубое звёздное покрывало-шлейф похитил осаждавший Карфаген варвар, и флоберовская Саламбо выкупает его ценой своей девственности.
Звёздное покрывало и звёздный шлейф Незнакомки Блока скрывают всё тот же облик вечной женственности. С ней связаны тёмные мистериальные культы.
Поэт пристально всматривается в её лицо. Он ждет её нисхождения на землю. Такого нисхождения через определенные астрологические циклы времен ждали на Древнем Востоке волхвы, маги, звездочеты.
У Блока Поэт знает, что рано или поздно, как в древних Мистериях, голубая звезда должна спуститься вниз. «Вечное возвращение. Снова Она объемлет шар земной. И снова мы подвластны Её очарованию. Вот Она кружит свой процветающий жезл…» «Процветающий жезл» — это хвост кометы Галлея. Она Прорезала небо Петербурга во времена работы над пьесой. «Медленно, медленно начинают кружиться стены кабачка. Потолок наклоняется, один конец его протягивается вверх бесконечно… Всё вертится, кажется, перевернётся сейчас… Одну минуту кажется, что всё стоит вверх ногами… Стены расступаются. Окончательно наклонившийся потолок открывает небо — зимнее, синее, холодное».
Здесь мы видим уже знакомое по фольклору мистериальное «выворачивание». Суть его всегда заключалась в том, что узкое, ограниченное пространство вмещало внезапно всю вселенную. Так безгранично раздвигаются стены комнаты во время бала Воланда в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита». В Апокалипсисе автор глотает в свернутом виде звездную книгу и внезапно оказывается внутри другого мира: «И увидел новую землю и новое небо». Новое небо, вошедшее внутрь кабачка, объемлет город, реку, мост и Звездочёта, стоящего на мосту, ищущего в небе звезду. Ему дано увидеть ослепительное нисхождение этой звезды на землю:
«Восходит новая звезда.
Всех ослепительней она.
Недвижна тёмная вода,
И в ней звезда отражена.
Ах! падает, летит звезда…
Лети сюда! сюда! сюда!
Звезда спускается с небес, повинуясь заклинанию Поэта: «Синий снег. Кружится. Мягко падает. Синие очи. Густая вуаль. Медленно проходит Она. Небо открылось. Явись! Явись!» Небесный свод сходит на землю. На фоне плаща «светится луч, как будто он оперся на меч»,— это Орион. Поэт, который «слишком долго в небо смотрел: оттого — голубые глаза и плащ», встречает голубую звезду, которая много столетий мерцала на его плаще. Их два звездных облика сходны, их диалог туманен, но понятен обоим:

Протекали столетья, как сны.
Долго ждал я тебя на земле.

Незнакомка

Протекали столетья, как миги,
Я звездою в пространствах текла.

Однако дальнейшее развитие событий должно выйти за пределы учтивого разговора. Звездная Незнакомка спускается на землю именно в человеческом облике. Вспомним ещё раз, что в вавилонском эпосе о Гильгамеше звёздная блудница Шамхат (видимо, сохранившаяся в сказках под именем Шамаханской царицы) должна соблазнить и тем самым превратить в человека дикого пастуха Энкиду. Семь дней возлежит она с ним на земле, чтобы на седьмой день, утратив звериную силу, Энкиду стал человеком.
Много тысячелетий спустя, встретив на земле цивилизованного поэта, Незнакомка-звезда не знает, о чём вести речь:

Незнакомка

Падучая дева-звезда
Хочет земных речей.
Но поэт отвечает:
Только о тайнах знаю слова,
Только торжественны речи мои.

Незнакомка пытается разбудить в нём земные чувства, ведь она спустилась на землю не для того, чтобы попасть на небо.

Незнакомка

Ты видишь мой стройный стан?..
(В голосе её просыпается земная страсть.)
Ты хочешь меня обнять?..
Ты можешь коснуться уст…
Ты знаешь ли страсть?..
Ты знаешь вино?

Так вавилонская блудница Шамхат превращала Энкиду в человека, дав ему отведать хлеба и вина. Но поэт шепчет другие слова: «Звездный напиток — слаще вина».
Вот тут-то и появляется в сюжете древней мистерии вполне живой и вполне «животный» Господин. На все вопросы Незнакомки он отвечает весьма положительно.

Незнакомка
Ты хочешь любить меня
Господин
О, да! И очень не прочь.

«Как имя твое?» — спрашивает Господин, и Незнакомка отвечает:

Постой. Дай вспомнить.
В небе, средь звёзд,
Не носила имени я…
Но здесь, на синей земле,
Мне нравится имя «Мария»…
«Мария» — зови меня.

В ужасе Звездочет: «Нет больше прекрасной звезды! Синяя бездна пуста!.. Пала Мария — звезда…»

Кто эта падшая звезда Мария? Дело в том, что, пройдя сквозь множество превращений имён, звёздная блудница в раннехристианской поэтике обрела имя «Мария», сохранив свою двойственную суть: непорочной девы Марии и блудницы Марии Магдалины.
Превращение это весьма существенно и требует небольшого исторического отступления.
Само название утренней звезды у шумеров — «светлое лоно» — достаточно красноречиво. При храме Астарты и обитали священные блудницы, которые, подражая звёздной владычице, должны были соединяться со всеми. Профессия храмовой блудницы в древних восточных культах была узаконенной и считалась почётной. Более того, раз в году даже в Древнем Риме почтеннейшие матроны должны были внести свою лепту в доходы храма, заработав её своим телом.
Правда, Овидия, живущего в I веке, этот обычай уже шокирует, и он посвящает целую поэму его обличению. То, что было почётно в древних восточных государствах, стало позорным во времена Цезаря и Христа. Вот почему Марию из Магдалы хотят побить камнями, ведь в Иудее борьба с астральным культом была столь же продолжительной, сколь и бесполезной.
Об особом, храмовом профессионализме Марии Магдалины говорит и то, что ей известно было содержание древней мистерии и её обряды.
В шумерском эпосе «Звезда солнечного восхода» она сходит в подземное царство, где умер муж её сестры — владычицы «Страны без возврата», чтобы «погребальные травы ему воскурить, погребальное пиво ему возлить». Вот почему, вылив на Христа благовонное миро из алавастрового сосуда и отерев его ноги своими волосами, Мария, по словам самого Христа, приготовила его к погребению, то есть тем самым к будущему воскресению. Имя этой священной блудницы и взяла себе «дева-звезда» — Незнакомка Блока.
Тема блудницы появляется ещё в эпиграфе к драме «Незнакомка», в строчках из романа Ф. М. Достоевского «Идиот». Князь Мышкин, по замыслу Достоевского, Христос и спаситель XIX века, всматривается в лицо Настасьи Филипповны: «Я ваши глаза точно где-то видел… да этого быть не может! Это я так… Я здесь никогда и не был. Может быть, во сне…»
«Святая блудница» Настасья Филипповна и «Христос» – Мышкин узнали друг друга сквозь дымчатую завесу двух тысячелетий, как узнал Незнакомку Поэт.
Неясно, как бы на втором плане, возникает также тема «священного танца» блудницы: сходя в царство мёртвых, звезда должна снять семь одежд — семь признаков земной страсти, земной власти.
В «Незнакомке» это тема танцовщицы Серпантини. Гости в салоне с возмущением говорят о балерине, «завернутой в одну тряпку»: «Танцевать без костюма — это… это я не знаю что!» В гостиной, где Поэт читает стихи о вечной женственности («И от иконы в нежных ризах медлительно сошла Она…»), появляется Незнакомка, прерывая чтение «небесного стиха», приведя в смущение гостей и хозяев, как Мария Магдалина приводила в смущение апостолов.
В шумерском эпосе, который в настоящее время считается первоисточником этого сюжета, богиня Инанна спускается с неба в ад, где её подвешивают на крюк. Её муж, пастух Думузи (месяц), восседает в это время на троне, играя на свирели. Чтобы выйти из ада, Инанна отдает демонам своего возлюбленного — пастуха Думузи. Восходит звезда — и демоны волокут месяц в темное подземелье. Так блоковская Незнакомка возвращается на небо, оставляя внизу своего Поэта.
«За окном горит яркая звезда». Поэт остаётся на земле в одиночестве. Хвостатая комета, звезда-блудница исчезла.
О «Балаганчике» Блока приходится говорить после «Незнакомки», потому что в «Незнакомке» более развернуто, более канонично высвечивается сюжет древней астральной мистерии. Звезда-блудница сходит на землю к своему жениху, но как на небе невозможно соединение Венеры с месяцем, так на земле невозможен брак двух любящих. Венера, как мы уже говорили, соединяется на небе со всеми планетами, и только тайный, «ночной» жених — месяц — остается недоступным. Это тот жених, который «грядет во полуночи», которого сопровождают звёздные «мироносицы» к месту исчезновения перед новолунием. В «Балаганчике» звезда-невеста появляется с косой на плече «на фоне занимающейся зари», причем «лезвие косы серебрится, как опрокинутый месяц, умирающий утром». (Помните: «Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит».) Лунный жених Пьеро говорит о своём небесном происхождении: «Нарумяню лицо моё, лунное, бледное…» Над его подругой-звездой сияет её небесный облик: «А вверху — Над подругой картонной — высоко зеленела звезда».
Венера — Коломбина — невеста — смерть.
На свадьбах часто поются песни о невесте-смерти. Именно поэтому существует древний магический обряд переодевания на свадьбах: женщин в мужскую, а мужчин в женскую одежду. Таким образом пытались обмануть «невесту-смерть». Она пришла с косой за женихом-месяцем, а он стал женщиной-луной. На свадьбах у разных народов под разными именами фигурирует «бледный Пьеро» — умирающий месяц в высоком остром колпаке. Его бьют, пытаются утопить в реке Млечного Пути, вываливают в грязи, но он всегда оживает и смеётся над своими гонителями, перехитрив смерть.
На Руси это был Петрушка.
Момент воскресения «нового» месяца на свадьбах носит игривый характер. Мнимого мертвеца оплакивают, а он вскакивает и бросается в пляс.
В мистерии участвует и двойник умирающего месяца: месяц воскресающий — Арлекин. В мистическом маскараде порой нельзя различить, где Пьеро, где его соперник Арлекин: все паяцы. Паяц падает от удара деревянным мечом, истекая клюквенным соком (Здесь отголоски мистериальных воскресений месяца. Избиваемый Христос и избиваемый паяц, конечно, не тождественны, как нетождественна евхаристия – превращение крови в вино – с балаганным превращением крови в клюквенный сок).
Смерть и невеста — одно лицо под разными масками. Арлекин прыгает в окно, но даль, «видимая в окне, оказывается нарисованной на бумаге».
И всё-таки момент воскресения смерти в «Балаганчике» поистине удивителен. Блок как бы выворачивает наизнанку фольклорно-мистериальный сюжет. Здесь жених Пьеро воскрешает звезду-невесту-смерть. В отличие от Думузи, Озириса, Христа блоковский Пьеро не может ни умереть, ни воскреснуть, он даже не может принести себя в жертву. Грустный Пьеро превращается в обыкновенного карнавального паяца, истекающего клюквенным соком, а спустя мгновение убегает.
Такова же мнимая смерть Арлекина. Обычно в момент мнимой смерти мистериальное пространство, сужавшееся в час гибели, расширяется (как, например, в «Смерти Ивана Ильича», о чём разговор в дальнейшем). Здесь же окно разрывается. Даль оказывается декорацией.
Как полагается в мистерии, момент смерти месяца есть время воскресения утренней звезды. У Блока «на фоне занимающейся зари стоит, чуть колеблемая дорассветным ветром. Смерть, в длинных белых пеленах с матовым женственным лицом и косой на плече. Лезвие серебрится, как опрокинутый месяц, умирающий утром». Это лезвие и есть «опрокинутый» Арлекин, превратившийся в умирающего Пьеро. На земле «Пьеро медленно идёт через всю сцену, простирая руки к Смерти».
И вот происходит воскресение, превращение Смерти в невесту Коломбину: «По мере Приближения черты Её начинают оживать. Румянец заиграл на матовости щек. Серебряная коса теряется в стелющемся утреннем тумане. На фоне зари, в нише окна, стоит с тихой улыбкой на спокойном лице красивая девушка — Коломбина».
Торжествующий автор стремится соединить влюбленных, но в момент сближения их рук все рушится, исчезают декорации, Автор убегает, остается только распростертый бледный Пьеро. Как Орфей, утративший снова обретенную Эвридику, он играет на дудочке песню «о своем бледном лице, о тяжелой жизни и о невесте своей Коломбине».
Звёздный небесный сад — древнейший символ рая, где некогда в блаженстве и радости пребывал Адам со своей возлюбленной. Звездный сад. Эдем, стал соловьиным садом в поэзии Блока. Сад, где свисают цветы «лишних роз», где «однозвучно» поют ручьи, конечно, отличается от сурового библейского рая, где есть запреты и преграды. Блоковский соловьиный сад больше похож на восточный мусульманский рай, где дозволено всё. Антипод Вавилонской башни, он, подобно висячим садам Семирамиды, находится на звёздной вышине, куда ведут крутые подъемы, откуда крутые спуски. Это тот вертоград, где уже не будет запретов, где властвует не сурово-отцовское, а женственно-материнское, нежное. «Радуйся, Вертоград неувядающий,— такими словами воспевалась в акафисте Богородица,— радуйся, лестница от земли к небу».
К соловьиному саду Блока ведёт иной путь: долгих раздумий, сомнений, душевной борьбы. Неприступные двери — только видимость преграды:

Правду сердце моё говорило,
И ограда была не страшна.
Не стучал я — сама отворила
Неприступные двери она.

Она, таинственная возлюбленная, не мусульманская гурия, не петербургская блудница, не аскетическая монахиня, чей смутный облик угадывался в снежной маске Петербурга, в чаду у трактирной стойки, в ресторанном голубом омуте: «Дыша духами и туманами, Она садится у окна…» Кто это — звезда или женщина? «И звенели, спадая, запястья громче, чем в моей нищей мечте». Звенящие запястья пляшущей танцовщицы — Иродиады, Семирамиды, Саломеи, а может быть, светлой звёздной богини Иштар, Инанны?
Там, в шумерском эпосе, Инанна раздевается в аду, снимает налобную ленту — «прелесть чела», лазурное ожерелье, золотые запястья, сетку — «ко мне, мужчина, ко мне» — с груди, повязку «одеянье владычиц» — с бедер; не одежды, а знаки власти над мужским миром.
В блоковском раю лишь спадающие запястья, нет туманного покрывала, нет снежной маски, нет «темной вуали» и склоненных страусовых перьев. Здесь всё иное. Благоухающая, как мироносица, Она в благоуханном саду, и между ними нет расстояния.
Но здесь невольно вспоминается другой образ из древних мистерий, дошедший до нас в двух версиях: Апулея и Евангелия.
В «Золотом осле» чувственная матрона, принимающая осла, осыпает его розовыми лепестками, умащивает благовониями. Сладострастный юноша, превращён в осла на любовном ложе. Божественная Изида, богиня женственности и плодородия, сжалилась над ним и вернула юноше человеческий облик. Неоплатоник, утонченный мистик Апулей превратил в роман сюжет мистерии, где животная, «ослиная» природа человека преображается в духовную под воздействием вечной женственности.
В Евангелии Христос въезжает в Иерусалим на осле. Этот осёл — символ преображенной чувственной природы человека. В поэме Блока «Соловьиный сад» осёл остается внизу, у подножия звёздного сада. Осёл — вечный труженик на земле, ему нет входа в неприступную райскую обитель. Человек, оставивший свою земную природу вечного труженика, воспарил ввысь, над своей нищей мечтой и обрёл то самое райское блаженство, которое было утрачено первыми людьми сразу после вкушения запретного плода с древа познания.
За нарушение запрета Адам был обречен на труд в поте лица на земле, которая произрастит ему «тернии» и «волчцы». Земля — каменистая, слоистая — осталась внизу, Проклятие вечного труда в поте лица оказалось снятым. Адам вернулся в свой Эдем, оставив внизу в образе осла свою греховную земную оболочку и проклятие труженика.
Сюжет «Соловьиного сада» полярно противоположен библейскому сюжету изгнания из рая. Как бы завершив круг, человек возвращается в райский сад, и никто не препятствует его пребыванию там… Никто.
Но внизу, на земле, на берегу житейского моря, раздается крик земной твари, и происходит очередное превращение: осёл теперь не воплощение грубой физической силы, а символ прирученной человеком природы. Как часть его души, вопиет он к вершинам звёздного соловьиного сада:

Я окно распахнул голубое,
И почудилось, будто возник
За далеким рычаньем прибоя
Призывающий жалобный крик.

Крик осла был протяжен и долог,
Проникал в мою душу, как стон,
И тихонько задернул я полог,
Чтоб продлить очарованный сон.

Нет, это только почудилось. Ведь сюда «не доносятся жизни проклятья». Это был крик из глубины самой человеческой природы, из глубины души. Доступ в рай был свободен, но, чтобы покинуть рай, пришлось преодолевать тернии.

И, спускаясь по камням ограды,
Я нарушил цветов забытьё.
Их шипы, точно руки из сада,
Уцепились за платье моё.

Человек сам изгоняет себя из рая. За терновой оградой страданий и скорби человек слышит шум житейского моря, рокот прибоя, крик стихии. Мистики называли Христа «новым Адамом». Новый Адам Блока возвращается в мир, чтобы спасать его, как Христос, но там, в этом мире, человек сам находит своё спасение:

А с тропинки, протоптанной мною,
Там, где хижина прежде была,
Стал спускаться рабочий с киркою,
Погоняя чужого осла.

Мистериальное время действия «Соловьиного сада» — неизвестное число «неизвестно которого дня». Кажется, что прошла только одна ночь, но уже нет хижины на берегу, и лом заржавел и затянулся мокрым песком. Значит, по земным измерениям прошло много времени. Как и в Библии, здесь время действия — вечность. Но даже и в вечности есть своё движение сюжета. Изгнанный из рая человек теперь вернулся в мир добровольно. Он сам выбрал свой земной путь, тропинку, протоптанную прежним, «ветхим Адамом». Его таинственная вечная возлюбленная осталась в безмятежном раю соловьиного сада, окутанного туманной дымкой рассвета.
Христос после воскресения спускается в ад, чтобы освободить умерших, снять оковы, простить все грехи, «разорвать клятвы»…
Блоковский ад — хаос вьюги, хаос снежной пурги, хаос стихии, разбушевавшейся и неукротимой. Здесь льется настоящая кровь, а не клюквенный сок. Древняя мистерия предстает в своей первозданной, стихийной жестокости.
Уже в романе Достоевского «Идиот» традиционный сюжет «Христос и блудница» был вывернут наизнанку. В Евангелии Христа погребает блудница Мария Магдалина, у Достоевского Христос — Мышкин — рядом с зарезанной Настасьей Филипповной играет в дурачка с «разбойником» Рогожиным. Такова «пьета» Достоевского. Она ближе, как это ни покажется странным, к древним библейским сюжетам, где «подвешивают на крюк» блудницу.
В Незнакомке просвечивает лик Настасьи Филипповны, но там она — небесная возлюбленная, преданная поруганью на земле. В поэме «Двенадцать» для блудницы Катьки нет «неба», как нет его для Настасьи Филипповны. Катька убита шальным выстрелом, убита почти случайно, стихийно, но лицо этой стихии — лицо Христа в белом венчике ледяной пурги, снежных роз. Раньше из снежной маски, из вьюги возникало лицо Незнакомки, теперь — лик Христа.
Упрекавшие Блока в банальности «белых венчиков» не поняли образа: ведь розы скручены из снежных вихрей и водоворотов пурги.
Розы соловьиного сада превратились в леденящие вихри России. Из пурги вырываются клочья плакатов, обрывки фраз и частушек, визжат пули, раздаются хриплые крики. Блудница Катька мало похожа на Магдалину, Настасью Филипповну, на прекрасную Незнакомку. Силой стихийного разгула она куда ближе древним богиням плодородия, которые с одинаковой страстью отдавались богам и пастухам, героям и простым воинам.
Поэт действительно полюбил стихию, она стала ему милее сладкого соловьиного рая и бумажных декораций петербургского «балаганчика». Теперь древняя мистерия Христа и блудницы, звезды и месяца растворена у Блока в стихии снежной пурги.
По закону мистерии кто-то должен умереть ради воскресения. В Христа тоже летят пули, но он уже невредим: нельзя умереть и воскреснуть дважды. Катька не похожа на женщину из «Соловьиного сада», хотя С. Есенин почувствовал связь между этими образами, и женщина, олицетворяющая Россию, будет названа «Анна Снегина».
Снег и пурга — вот откуда возникла живая, воплощенная Катька, не «картонная невеста», выпавшая из извозчичьих саней. Над Коломбиной, упавшей в снег, плача и смеясь, танцуют Арлекин и Пьеро. Но Петрука, убивший Катьку, недолго грустит:

Он головку вскидавает,
Он опять повеселел…
Эх, эх!
Позабавиться не грех!

Над телом убитой блудницы склонился вьюжный Христос, как над пустым гробом воскресшего Христа когда-то склонилась Мария Магдалина. Уйдя от пустого гроба, она встретила человека в белом, приняв его за садовника, но это был Христос, страдавший в Гефсиманском саду и воскресший в саду Иосифа Аримафейского. Женщина из соловьиного сада погибнет в ледяной пурге снежного вихревого сада, в метели из роз, увенчавших кровавым ледяным тернием чело блоковского Христа.
Для древних народов небо было звездной книгой, где огненными буквами были запечатлены сюжеты всей мировой истории. Эту книгу читал и по-своему расшифровывал еще автор Апокалипсиса, когда небо перед его глазами свернулось, «как свиток». Эта книга за семью огненными печатями читалась шумерами, египтянами, греками и персидскими магами. Тускло светились её страницы над Петербургом начала XX века, но в ясные морозные дни Александр Блок, оторвавшись от древних манускриптов, увидел в поэтическом прозрении всё те же огненные письмена, такие же загадочные, как клинопись древних шумеров и звездные знаки скифов:

Когда ты загнан и забит
Людьми, заботой иль тоскою;
Когда под гробовой доскою
Всё, что тебя пленяло, спит…
Тогда — остановись на миг
Послушать тишину ночную:
Постигнешь слухом жизнь иную,
Которой днём ты не постиг;
По-новому окинешь взглядом
Даль снежных улиц, дым костра,
Ночь, тихо ждущую утра
Над белым запушенным садом,
И небо — книгу между книг…
Страницы этой звездной книги каждая эпоха и каждый поэт читают по-своему. По-новому прочел её и Александр Блок.
Узлы Гомера
Konstantin Kedrov
Сегодня, 17:23
Кому: вам

Гкомер затягивает узел
Циклоп срывается в атаку
Гомер развязывает узел
И Одиссей плывет в Итаку
Извечные узлы Гомера
Плетет ночная Пенелопа
Всему важны размер и мера
И на быке плывет Европа
Как странно все таки бывает
Возьмет и оборвется строчка
Вот губернатор вышивает
С той стороны ни узелочка
Вот Цинциннат редис сажает
Забыты битвы и обиды
Судьба уже не обижает
И помнят только инвалиды
Хромает Капитан Копейкин
На тонкозвучной деревяшке
Узрел Толстой в судьбе-индейке
Демократические ляжки
Дуэль увы не состоялась
Все во важней размер и мера
Связалась но не развязалась
Изысканная вязь Гомера
1 мая 2022

© Copyright: Кедров-Челищев, 2022
Свидетельство о публикации №122031803958

Г Москва

……………………………..
Николай ЕРЁМИН
Виртуальный Альманах Миражистов

ХОРОШО, ЧТО ВЕСНА!
СТИХИ

Стихи – это снова,
Всегда и везде
Последнее слово
На Страшном суде.

***
В КрасноАдске – багровое зарево,
Всем живущим
Трагический знак.

Яша Трахтенберг
Умер в Израиле…
А мечтал о Париже, чудак!
2022

***
Флаг трепещет над конторой,
Где читает Вельзевул
Вновь поэму, над которой
Шею Блок себе свернул…

Успокоилась молва –
Неразборчивы слова…

***
Я в Японию хочу!
Говорят, от всех невзгод
Там целебно – Луч к лучу –
Вишня-сакура цветёт:
Кто увидел, тот опять
Ощущает благодать…
Стоит только пожелать –
Всех спасёт
Япона-мать!

СОНЕТ

Я, слава Богу, не играл
На сцене вешних роз
И свет любви воспринимал
Не в шутку, а всерьёз…

И рад, что пенье соловья
Всерьёз, по мере сил,
Тебе о, милая моя,
В стихи переводил…

Увяли розы… Соловей
Покинул майский сад…
Я ж счастлив с музою моей,
И переводам рад,

Которым, ах, на склоне лет
Альтернативы нет.
2022

***
Весь мир пронизан эросом,
Сомнением и хаосом –
Так плюс пронизан минусом,
Так сон пронизан космосом,
А следствие – причиной,
А женщина – мужчиной…

***
Женщина меняет имена,
Примеряет новые фамилии…
Ландыши любила – вот те на! –
А теперь предпочитает лилии
И стихи – без знаков препинания…
И на замечанья – ноль внимания.

***
– Я смысл искал на дне стакана –
И доискался,
Как ни странно!
Налей! –
Сказал бухой поэт,
И ты узнаешь мой секрет…
2022

***
Лишь в стихах
Раскрываются тайны…
Ах, Поэзия, Муза, помедли…
Я не понял ещё, что к чему…
Перелить
Из пустого в порожнее –
И присутствующих напоить…
Вот, пожалуй что, счастье!
Что скажешь?

***
Лгут поэты, что смерть хороша,
Лгут, не зная о ней ни шиша…
Эх бы, жил бы сейчас – жив-здоров –
Борис Рыжий, Сергей Королёв!
Жили-были бы, в душу душа,
Если б лгали, что жизнь хороша…

***
Музыка требует выхода…
Снова от вдоха до выдоха,
Боже, как трудно дышать!
Только не надо мешать…

***
Моцарт был отличный врач!
Хочешь – смейся,
Хочешь – плачь…

Не случайно
Что почём?
Стал, как Моцарт я, – врачом…

И бесплатно всех лечил…
Да,
Пока не опочил,

Получив в награду
Яд,
Пузырькам шампанским рад…

О, бессмертная моя
Новая
Сим-фон-и-я…
2022

ПАМЯТИ ВОЗНЕСЕНСКОГО

Вознесенский был душевный
Пастырь, добрый острослов.
В людях видел он, волшебник,
И верблюдов, и ослов…
И, пока хватало сил,
Всех стихами он кормил
И поил – на посошок:
– Будь здоров, пиши, дружок!

ПО МОСКВЕ

Как славно мы бродили по Москве,
Прислушиваясь к листьям и к молве,
К молчанью зданий, к рокоту авто…
Бродили там, где не бродил никто,
Не знающий, что значит Божий дар…
И выходили на Тверской бульвар,
Где ждал нас Герцен, под хмельком опять,
В старинном доме № 25.

СТО ЛЕТ

Во дворе – привычным и знакомым
Всё осталось…
А прошло сто лет!
Гипсовые маски под балконом
Грустно улыбнулись мне вослед…

***
Мы встретились случайно в ноосфере…
Поговорили о любви и вере…

Поверили друг другу…Тили-тили
Пропели… И друг друга полюбили…

Так крепко, что – влюблённые – в астрале
Случайно мы расстанемся едва ли,

Поскольку на земле, на белом свете,
Нам это не позволят наши дети…

***
В стране, где все страдают: – Я – не я! –
А кто? – Решить не могут в одночасье,
Мы не умрём от скромности, друзья,
Поскольку знаем, что такое счастье
Нескромным быть…И – «Быть или не быть?» –
Открыто музу милую любить,
Которая всегда глядит вперёд
И тоже говорит,
Что не умрёт…
2022

ОЖИВАЕТ СОСНА

Оживает сосна
После зимнего сна…
Хвойно дышит она:
– Хорошо, что весна!

***
Евгению СТЕПАНОВУ
Я в Союзе писателей
ХХ1-го века
Был одним из спасателей
Чудака-человека…
От заведомой лжи
(языки – как ножи)
От зловредной мечты…
Муза, помнишь ли ты,
Как несчастный поэт
Нам читал свой сонет,
А вокруг – никого?
Ты хвалила его…
Неспроста он воскрес,
Как Христос, – до небес…
И теперь весь народ
Его песни поёт…
Я ж заглядывать рад,
То в смартфон, то в айпад,
И цитировать Имярека:
– Лучше нет на земле поэта и человека!
2022

***
Всем,
Пробившимся в князи из грязи,
Очень хочется –
Старые связи
Разорвать поскорей, навсегда…

Рраз! – и не вспоминать никогда…
Чтоб никто не достал их мечту
На пути в высоту,
В пустоту…
2022

***
Я разорвал черновики…
Я изорвал беловики…
И вспыхнув, стало пеплом снова
Ещё не сказанное слово…
Пока в России говорят,
Что « рукописи не горят»…

МОЛИТВА

Ах, Боже, глубиной и высью
И мне позволь в конце пути
Осмыслить или обессмыслить
Всё, что пришлось произнести:
Источник правды или лжи,
Тобой подсказанное слово…

Воспоминания свежи…
А наказание сурово…

МНЕНИЕ ЭСКУЛАПА

– Да, Ерёмин,
В стихах ты не слаб! –
Мне сегодня сказал Эскулап.

– И готов передать я, ей-ей,
Это мнение
Музе твоей.

СОНЕТ О ПИЦУНДЕ

В Пицунде – солнце, пицца, чача!
Апрель – счастливая пора…
И над правительственной дачей
Играет радио с утра…

Но море Чёрное штормит:
На горизонте – что за вид? –
Внезапно возникает смерч,
Несущий людям страх и смерть…

Ты смотришь, баловень удач,
Как смерч срывает крыши с дач…

И шепчешь, всем смертям назло:
– О, Боже! Как мне повезло…-
И снова – солнце, пицца, чача…
И только так, а не иначе…

Из романа «Прощай, спиртное!»
***
Приближая жизнь к наркозу,
Напиваясь допьяна,

Помню, повышал я дозу
Виноградного вина, –

К приключениям влеком
Водкой или коньяком…

…Где они?
Базар-вокзал…
Дегустационный зал…

Посреди цветущих роз
И порхающих стрекоз
К передозу – передоз…

Нет ответа на вопрос.
Наркотический склероз.

ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Жена пропахла никотином…
Её подруга – коньяком…

Втроём – печальная картина –
Мы рассуждаем ни о ком…

И я их слушать как бы рад,
Увы, который год подряд…

И предлагаю той – налить
Ещё… А этой – прикурить…

Себя пытаясь извинить,
Что ничего не изменить…

ПАМЯТИ ПОЭТА Владимира ЕРШОВА
«Нам принесут кувшин с вином
И сыр подсохший – на закуску…»
Владимир ЕРШОВ

Какая всё же благодать:
В Ростове-на-Дону достать
Стихи Владимира Ершова

И наугад их прочитать,
Смакуя:
– Ах! –
Любое слово…

И с Вовой Рыжим
Хоть немного
Хлебнуть
«Игристого Донского»…

И выдохнуть:
– Какой поэт!
Таких душевных нынче нет…

***
Куда?
Зачем?
Я долго шёл –
И смысл в бессмыслице нашёл…

Как в басне
С правдой заодно
Петух – жемчужное зерно…

Которое
Среди забот –
А вдруг?
Возьмёт
И прорастёт…

НЕ СОНЕТ

Прибежавшая ко мне:
(Дождь, промокшая одежда)
Ты была с частицей Не:
Не-любовь и Не-надежда.

Приюти да обсуши
У весеннего камина…
Сохрани на дне души…
А потом – во двор – и мимо

Лунно-сказочных домов…
И черёмух, и сиреней…
Где – всего-то – пара слов
В оправданье двух со–мнений,

Двух безмолвных – стыд и страх –
Поцелуев на губах…
2022

***
Снова загнали
Всех-всех говорящих под маски…
Замаскированные
Молчаливо бродят вдоль моря, как в сказке…
Слова им, бедным, убогим, всерьёз не скажи…
Сквозь миражи
Смотрит народ,
Как без маски Синдбад-мореход –
Из России на «Титанике»
В сторону Атлантиды плывёт…

***
Ах, почему опять внушают мне
Политики, погрязшие в войне,
Чтоб я забыл о море и о мире,
Где можно песни петь, играть на лире…
В Алуште о любви снимать кино…
С вакханками купаться, пить вино…

И золотую получить медаль
На фестивале Маргариты Аль…
2016 г-2022

ПОЖАР НА ДАЧЕ

– Баян сгорел, увы, и скрипка…
И стул, и биллиардный стол! –
Сказал мне босс с хмельной улыбкой…
– Теперь я вправду бос и гол!

Покуда я с подружкой спал,
Дом с четырёх сторон пылал…
Жена уже который год,
Мстит мне, как ведьма, за развод…

…Едва,
О, Господи, прости,
Успел подружку я спасти…

ХУ из ХУ

Снова Месяц – ну-и-ну! –
Превращается в Луну…
У него лукавый вид…
Значит, он – гермафродит.

Вновь ущербная Луна
Похудела – вот те на! –
И, в Нарцисса влюблена,
Стала Месяцем она…

Где тут правда? И где ложь?
Ху из ху? Не разберёшь…
2016-2022

ПАСХА

Жить?
Всегда!
Умереть? Никогда…

В этом-то весь парадокс
И беда:

Словно во сне,
Наяву умирая,
Жить в ожидании Ада и Рая

С верой,
что Сын и Земли и Небес
Тоже ведь –
Умер…

И всё же
Воскрес!
2016-2022

ПАМЯТИ Н и Л ГУМИЛЁВЫХ
Виктору МАГОНЕ

Жить нам – точно! – лет по 100…
Раз,
Доживших до седин,
Нас
Не расстрелял никто,
Раб он или господин…

За ха-ха
И за хи-хи,
Так, без умысла и зла…
За обычные
Стихи
Про обычные дела…

На Руси,
В стране свобод,
Ни рабов и ни господ
Нет, желающих
Опять
Гумилёвых убивать…

***
Модератор спросил:
– Вы не робот?
Докажите! –

И я, что есть сил,
Весь душевно-лирический опыт
В МП-тришке , пропев, огласил…

Да, и всё же,
Представьте скандал,
Что не робот я – не доказал!

И зачем модератор-дебил
Ненароком
Певца оскорбил?
2022

***
Я написал роман.
Поставил точку.
Заставил сына прочитать, и дочку…

И понял как прозаик и поэт,
Что мне теперь
Альтернативы нет!

Друзья, подруги – в очередь – опять,
Кого ни встречу,
Просят почитать…

И я – источник правды, а не лжи –
Шлю им роман
В формате АЙПИДЖИ…
2022

***
Вороны –
Ангелы и черти –
И громкий колокольный звон

Напоминают мне
О смерти,
Увы и ах, со всех сторон…

Где всех –
Зюйд-вест или норд-ост –
Сзывает ветер на Погост…
2022

ВЕТЕРАН
1.
– От любви ничего не осталось…
В сердце – старость, увы, и усталость…
Днём и ночью душевная боль…

На столе и во мне – алкоголь…
О, бездонный гранёный стакан!
Пей, пока ещё жив, старикан…
2.
– Ноги слабеют… Слабеют глаза…
Мимо – сверкая, летит стрекоза…

Помню, вдоль речки, быстрей и быстрей
В солнечном детстве бежал я за ней…

И разбегался – сильней, во всю прыть,
Чтобы на волю её отпустить…

3.
Люблю я ветреную жизнь
В просторах Эвксинского Понта,
Когда Пегас летит: – Держись! –
От берега до горизонта
Туда, где Муза ждёт меня
В закате меркнущего дня…
4.
Не хочу ни самоизоляции,
Ни, конечно, самоликвидации!

Кто? Зачем внушает этот бренд,
Бред – легко-внушаемым во вред?

Не случайно жертвы миражей
Стали прыгать с верхних этажей…

И, не долетая до Земли,
Исчезать в Космической дали…

В Мире, где Спаситель Бог-отец
Выдал всем билет в один конец…

ИМЯРЕК ВИТАНОВАВИЧ
1.
После каждого слова
Ставит он запятую,
Не простую, – а снова
И опять – золотую,,,

За душой – ни гроша,
Но богата душа.

2.
– Дайте мне премию!
Дайте мне денег!
Просто за то, что поэт – не бездельник…

Ведь у других,
И у вас, ваша честь,
Были они и, я знаю, что есть…

Вспомните, как –
Из кармана в карман –
Бродскому их подарил Либерман!

Николай ЕРЁМИН КрасноАдск-КрасноРайск-
КрасноЯрск
……………………………..

Александр БАЛТИН
Виртуальный Альманах Миражистов

* * *
Листочки-люди, кто считает
Подобным образом из нас?
Жизнь льдинкой малой мерно тает,
О чём ещё вести рассказ?
Не чувствуем, увы, единства
Всего со всем. Всяк одинок.
Кругом тщеславья поединки,
И краток у листочков срок.

* * *
В маленьких городках
Маленькие вокзалы.
В прошлом, увы и ах,
Пережито не мало.
Теперь оказался здесь,
Выпить занятно в буфете.
Счастьем светишься весь
В моменты эти.
От выпивки? Тишины?
Маленького вокзала?
Город, в котором сны
Мёда цвета, опала.

* * *
Каждый день сгущением веков
Был насыщен на Страстной неделе.
Распускались лепестки миров –
На события миры глядели.
Въезд в Ершалаим, но без толпы.
Торгашей изгнание из храма.
Мы не представляем той тропы.
С куличами входим в недра храма,
Как теперь традиции влекут.
Под крестом идёт Христос избитый.
Как воскреснуть может плоть?
И тут
Важен мир невидимый, сокрытый.
Из него Христос. Мы во плоти.
К логике земной привыкли очень.
Жёлт Ершалаим. И на ломти
Рассечён кварталов.
Сколько точен
Путь Христа.
Столь наш условен: наш
Суетой, коростами повитый.
Вновь Страстная. Вновь апрель пейзаж
Серый дал. И будто бы сердитый.

* * *
Фантомаса нельзя поймать,
Поскольку подобного нет.
Каждый горазд ломать
Собственной жизни сюжет.
О несбыточном не мечтай,
А лучше не надо вообще.
Внутренний не мешай
Голос мешать сметану в борще.

* * *
В недрах советского быта
Было счастливо большинство.
Дефицит? Уходили – было –
От него.
Как на дачах мы жили братством.
-Эдик, купил квасок?
-Пей, жара… И богатством
Не грезит никто.
Шашлычок
Собирает соседей, гитара.
Мир, устроенный для большинства.
Мир для немногих ныне –
Только мошна права.

* * *
Иисус Христос ничего не говорит о земных творцах,
Поскольку творчество – литературное ли, живописное, музыкальное
Было слабо развито в то время, в тех краях…
Думается, почему-то, что сжигающий себя художник
Христу бы оказался ближе тупо разбивающего лоб в церкви
Баранопослушного прихожанина,
Или жиреющего и богатеющего с верными речениями на устах
священника.

* * *
Сидит на лестнице, откинув волосы к стене.
Чуть погодя, выходит он – утешит?
Любые разговоры будут не
Значительны, важней иные вещи:
Жест, интонация, и проч., и проч.
Она сидела у стены – красива,
И думала, что наступает ночь,
А жизнь их – пепельная перспектива.

* * *
Легенда оформляется веками,
Сцевола, руку жгущий на огне.
Страданье в сердце превращает в камень,
Как будто нет страданья, мнится мне.
Красивая, жестокая легенда.
Всегда война, кто должен победить?
Ну а веков стремительная лента
Не хочет счастьем людям дать пожить.

* * *
Как прозвучит великая суббота?
Для многих заурядно прозвучит.
Духовная нам не ясна работа,
И мало кто подобную вершит.
А всюду сласти…куличи и пасха…
Отсекновение худого от
Души – для мира нынешнего сказка:
Грехами и соблазнами живёт
Любой… Вот и великая суббота…
Помпезность церкви, будто пустота.
И духа нам не ведома свобода,
Когда над нами царствует тщета.

* * *
Старик, донельзя одинокий,
Глядит на снег, и видит строки
Собачьих и людских следов.
Он собственную близость к смерти
Прекрасно знает. И от тверди
Не ждёт он утешенья слов.
Жизнь вспоминая кропотливо,
То видит криво, некрасиво,
А это было хорошо.
Старик, донельзя одинокий,
Судьбы дописывает строки,
Как может, как сейчас пошло.
Александр Балтин

ТАИНСТВЕННЫЕ ЖЕМЧУГА

ЖЕМЧУГА ПЕРВОМАЯ

Виртуальный Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН Лариса МИЛЛЕР Андрей ПОЗДЕЕВ Энзе ФОЙГТ Владимир МОНАХОВ
2022
***
Ах, как радужно вспыхивают, переливаются великолепные «Жемчуга Первомая»!
Таинственная жемчужность – вообще одно из свойств подлинности поэзии: поэтому альманах, выпущенный Н. Ерёминым – логичен…
Как логична надежда, связанная с весной: всё будет лучше…
…мерцающая метафизика К. Кедрова-Челищева расходится сложными линиями строк: чтобы связаться в центрах в смысловые узлы-свечения:

В окруженье умеренно вянущих роз
обмирает в рыданиях лето
Гаснет радужный крест стрекозы
где Христос
пригвождается бликами света

Поднимается радужный крест из стрекоз
пригвождается к Господу взор
распинается радужно-светлый Христос
на скрещении моря и гор

Лабиринты сродни миражам – а альманах вышел под брендом миражистов, поэтому:

Я вошёл в лабиринт пилигримов
В зеркала выходя и входя
Покажи мне опять пантомиму
Где я буду тебя находя

Я найду тебя что б ни случилось
В отраженьях ныряющих вглубь
Боже мой как же так получилось
Гибнет слово в извилинах губ

Сложна игра, данная всерьёз поэтом, сложна – но углубление в неё есть благодарная работа – для мыслей и чувств.
Фантазию и реальность комбинируя, радужно приписывая белкам эстетический вкус, созидает Ерёмин стихи, открывающиеся неологизмом: кедромай шумит!

Наступил кедромай…
Я гуляю в кедровом бору…

Белки
Прыгают с веток на плечи
– Вай-вай!-
Я их бережно в руки беру…

И они не боятся,
Стихи мне по очереди читают –
Из поэтесс Елену Кацюбу,
А из поэтов Константина Кедрова предпочитают…

И прыг-прыг,
Кедроманки,
Убегают по иглам в свой дом,
В кедровую благодать…

Красивы белки, прекрасна беличья стать, а белки, ещё и читающие стихи – просто феноменальны!
И жизнь свою анализируя, Ерёмин отличается жемчужной поэтической точностью, чуть затенённой грустью – но куда же без неё…

Сравнил опять бессмертное и смертное…
Желаемое –
Близкое и дальнее…

Сердечное, увы, и бессердечное,
Авто, Ж-Д
И аэровокзальное,

Пока мои секунды и года
Сравненью поддаются
Без труда…

…И, глупости вселенской не тая
И мудрости, –
Из центра на задворки

Уходит постепенно жизнь моя
В пословицы, увы,
И в поговорки…

Краткая мудрость Л. Миллер отливает белой солью Екклесиаста:

Любовь до гроба.
Жизнь до гроба.
Что дальше – сообщат особо.
И если есть там что-нибудь,
Узнаешь. А пока – забудь.
Забудь и помни только это:
Поля с рассвета до рассвета,

Глаза поднимешь – небеса,
Опустишь – травы и роса.

Хватит ли роскошной высоты и прелести мира?
Ведь так хочется проникнуть в запредельное, и поэзия Миллер, сама отчасти связанная с прикосновением к зеркалам и соцветиям запредельности, точно совмещает поля и полюса: яви…и ожидания яви, последующей за ней.
Волшебство мерцает муарово, и фантазии, избегая фантомов, зиждутся на земных реалиях:

Нет, мы не плачем, мы не плачем.
И, будь мы хвостиком собачьим
Любой длины и толщины
С рождения оснащены,
Мы им бы весело виляли,
Безумно радуясь, что взяли
Нас погулять на белый свет,
Где можно взять волшебный след.

…таинственны ракушки, глаза и портреты А. Поздеева: тут – словно раковина неба представлена: и фон – золотист, именно таким огнём и горят небесные просторы; и глаз таинственен, как тот, что вечно наблюдает за нами.
Только мы не видим.
…фантазии Э. Фойгт отливают небесными перламутрами:

И Солнце в колыбели сменяет Луна,
Будто братья, и мама у них одна:
Спят и звезды там, незыблемо теснятся,
И словно птицы спящие, гнездятся.

Днём спит Луна в колыбели до заката,
И земля в ночь лучами вновь объята.
Солнце и Луна неразрывно, как братья-
Озаряют Землю в дружеских объятьях.

Шатающийся – как будто – ритм подчёркивает необходимость именно такого словесного рисунка, дабы крепче раствор впечатления влился в душу читающего…
И сверкают «Жемчуга Первомая», даря чудесные миражи: которые бывают – в определённом смысле – куда занятнее действительности.

Александр Балтин

г. Москва

…………………………….……………………………..
Владимир КАПЕЛЬКО
(Терентьев А. Портрет художника Капелько В. Дыхание)

Капелько Владимир

Моя песня

Над чём природа крепко постаралась,
Сменяя поколенье поколеньем,
Мне, В. Капелько,
Всё теперь досталось,
Всё без остатка.
Я в семье — последний.
Родители последнее желание,
Последнюю любовь последней страсти,
Весь свой талант
И все свои несчастья
Вложили в тело:
В кости,
В мозг
И в жилы,
И в сердце —
… и оно тогда ожило.
Ожило сердце —
Чудо из чудес.
Я задышал,
Взахлёб глотая воздух,
Хватая воздух
Пухлыми руками,
Суча по воздуху
Беспомощно ногами,
Глазами в небо
Жадно упираясь.
Ура! Мне жизнь досталась, ‘
Живая жизнь…
Что может быть нужней?
Я — Человек.
Я мыслю.
Я пою:
“Я не мамкин сын.
Я не папкин сын.
Я на дереве рос,
Меня ветер снёс.
Я упал на пенёк —
Стал кудрявый паренёк…”
Я кудрявый,
Я длинный
И тощий.
Я гляжу сквозь очки на зарю.
Жизнь во мне
Каждый день клокочет.
Я тепло своих рук дарю.
Я мешу на палитре краски.
На дорогах я грязь мешу.
Я пьянею от женской ласки.
Я ревную.
Я жить спешу.
Я спешу.
Я смеюсь.
Я живу!
Мне родители Жизнь подарили!
Я стихи про любовь пишу.
Чудеса я в себе ношу.
Ведь не зря же меня родили!
Что может в жизни нужней?..
Это мое рождение.
Это твоё рождение.
Это его рождение.
Рождение новых людей.
Рождение душ
И умений.
… Я сделаю всё, что смогу,
И людям отдам: “Берите”.
Я буду спать на снегу.
Я вам принесу сквозь пургу
Кучу сердечных открытий.
— Ну, что же вы, люди, берите!
Что может быть откровенней
Я ведь в семье — последний.

***
В море зябко дрожит луна,
В небе звёзды колотит дрожь.
Мне сегодня любовь не нужна.
Ты сегодня меня не трожь.
Пусть глаза твои зелены,
Как вода между круглых камней.
Губы пусть твои солоны
И ладони пены нежней.
Ты сегодня мне не нужна,
Хоть объятья твои горячи.
Между нами сегодня стена.
Не слышу!
Стучи не стучи.
Меня гуси сегодня днём
Понесли,
Через Крым на Таймыр.
Я летел.
Я орал гусаком.
В кудрях ветер отчаянно выл.
Я летел.
Я не мог улететь.
Я остался в чужом Крыму.
…
Мне ночами на СЕВЕР глядеть
И стихами душить тишину.

***
А жить становится ясней,
Все женщины ушли бесследно…
Но профиль твой в душе моей
Распят, как на монете медной,
И сам я временем распят,
На крест дорог и троп низложен,
И безразлично мне пылят
В глаза случайные прохожие.
А у меня в глазах — цветы,
Рассветы, как невесты, бледные…
А на закате светишь ты –
Как профиль на монете медной.

Капелько В.Ф. 1995 Саяны село Верх-Усинск
СТАРОДАВНЕЕ

Конь пасётся на древнем алтайском могильнике.
Вокруг цветы закружились душистым венком.
Через эти могилы дорога идет из Монголии
за семь перевалов на Колоколенный Бом.

Бом! бомкает боталом лошадь.
Бом! с бубенцами идёт караван.
Бом! на вьюках товары хорошие.
Бом! из чужедальних восточных стран.
Бом! далеко долина Катуни.
Бом! бойся в горах ухарей.
Бом! бляхи блямкают из латуни.
Бом! на шлеях и на седлах коней.

В полосатом восточном халате, с двустволкой,
едет верхом бородатый московский купец.
По голубым валунам грохочут двуколки.
А в стволах у купца смертобойный свинец.

Бом! гадюки вползают в могилы.
Бом! в глазницах свивают тела.
Бом! поднялась на дыбы кобыла.
Бом! грянул свинец из ствола.
Бом! купец в полосатом халате.
Бом! лежит с продырявленным лбом.
Бом! глаза у купца на закате…
Эхо мечется в скалах! Бом! Бом!

Стихло всё. Из могил выползают гадюки.
Вылезают алтайцы из темных щелей,
курят трубки и порют кинжалами вьюки,
треплют гривы пугливых монгольских коней.

Капелько В.Ф. Автопортрет
СВАДЕБНОЕ

Как валенки хрустят по снегу звонко,
хрустят огурчики у сватов на зубах.
Брусника, грузди, водка, самогонка.
Родни, соседей — полная изба.
Пьют.
Пропивают брата моего.
Брат женится.
Брат взял соседку Катьку.
Она сидит в нарядном белом платье
по руку левую от брата моего,
вся новая, какая-то другая…
Родня в стаканы водку наливает.
Пьют и поют.
Роняют хлеб в рассол.
Пьют и горланят:
— Горько! Горько! Горько!
А мать в углу сморкается в подол.
И я за брата выпил рюмку.
Горько…

Капелько В.Ф. 1991 В старинном сибирском селе Верх-Усинск
***
На колодине старой и сивой,
ядовито заросшей крапивой,
червями изъеденной,
мхами обвешанной,
муравьями, насквозь источенной,
хмелем густым замороченной,
сивый красивый старик.
А кругом черемша да папоротник.
Дремучий старик, как тайга,
глаза — как зелёная ягода,
голова белей, чем черёмуха,
возле ног бьётся ключ из-под мха,
в балалайку играет, наяривает —
балалайка поёт, выговаривает.
Балалайка у него расписана птицами,
тетерями, соколицами,
сороками, да синицами,
а по краю цветами красивыми —
зелёными, красными, синими,
и жуками совсем непонятными,
непонятными, вовсе занятными.
Что ему комарьё злое, едкое!
Закусил свою бороду редкую.
Пальцы струны скребут певучие,
на суставах узлами скрючены,
на кострах осенних копчёные,
в реках саянских мочёные,
жёсткие пальцы рабочие,
до любого дела охочие —
хоть избу рубить,
хоть орехи бить,
хоть плоты сплавлять,
хоть грибы солить,
брать брусиицу от инея хрусткую,
гнать по Мане долблёнку узкую,
хоть корзины плести,
хоть детей качать,
хоть лежнёвку мостить,
хоть жену ласкать.
Пальцы сильные да удобные,
по-человечески добрые.
Листья жёлтые, будто солнышки,
на воде стоят между камешков.
И кукушка молчит сиротливая,
и лягушка сидит молчаливая,
и дергач умолк,
и желна молчит —
балалайкина песня в тайге звучит.

Капелько В. 1988 Женщины-амфоры
***
Прихожу я на берег каждую ночь
и подолгу гляжу на море.
Просто сижу и гляжу.
И слушаю, как прибоем
катает консервную банку.
Три камня торчат из воды —
два камня больших,
а один, в стороне, поменьше.
Их бьют волны,
их облизывает луна,
их щупает наглый прожектор,
и камни униженно плачут
большими морскими слезами.
Я сижу и гляжу на камни.
Подолгу гляжу и знаю —
однажды на самом большом
появится женщина вдруг
с голубыми большими глазами,
платье из пены морской,
ожерелье из крупных кораллов,
и поманит.
И я пойду…
Я войду в неё через губы,
через ладони и пальцы,
через грудь голубую тугую,
через волосы и глаза…
Небо тучами мягко качнется,
В можжевельнике ветер свистнет,
и я на земле исчезну,
навсегда от живых уйду.
Навсегда.
А пока хожу на берег моря
и гляжу на три тяжелых камня,
слушаю, как шепчется прибой
и гремит пустой консервной банкой.

Капелько В.Ф. Автопортрет за мольбертом
***
Через реченьку,
Через узеньку
Перешла моя любовь,
Не оглянулася.
Перешла моя любовь,
Ой, да по жердушке
Посредине задержалась, покачалася,
Обмакнула в воду косу потихонечку
Засветилася на солнце, как роса в траве.
Через речку звал назад
Не обернулася.
Не прошла ко мне любовь
Золотистая.
Только птицы драли глотки
Голосистые.
Через речку от меня ушла
Полынь цвела.
Ой, да от любви в груди
Осталася одна зола.
68 г.

Капелько В.Ф. 1970 Автопортрет
***
Пролетают утки над водою,
сразу три.
Над тобою небо — вон какое,
посмотри.
Машет облако крылом златопёрым
в вышине,
и крадется ночь котенком серым
в тишине.
Вечер живописцем беззаботным
пачкает закат,
растирая краски пальцем потным
невпопад.
И потух, и слился с темнотою
свет зари,
лишь летают утки над водою,
те же три.

***
Иду из леса и несу,
Всё, что сумел собрать в лесу:
Букет цветов.
Букет стихов,
Ещё корзинку без грибов,
На две недели бодрости.
В лесу оставил:
Горести,
Усталость под колодиной,
И лень в кустах смородины.
Она ведь лень,
Идти ей лень.
А я шагаю, как олень
Из леса!
Из леса.

Капелько В.Ф. 1970 Автопортрет Таким себя я в зеркале вижу
Источник: Владимир Феофанович Капелько. К 70-летию художника: Альбом./ авторы-составители Э.А. Севастьянова, Д.А. Дмитриев – Абакан: редакционно-издательский отдел Хакасского республиканского института повышения квалификации и переподготовки работников образования, 2007 – 60 с. – (Из серии альбомов «Палитра Хакасии»)

Капелько В. 1976 Иерихонский петух
Горланят над Россией петухи

По горлу петушиная заря
Дерёт кроваво,
Он орёт горласто!
Вдоль улиц сыпят пухом тополя,
Роса на травах,
На грибах губастых…
Горланят по России петухи —
На полотенцах, на рубахах и на прялках.
Девахи, позабыв вчерашние грехи,
Парней целуют в копнах в губы жарко.
Горланят над Россией петухи.

По-петушиному горит горласто мак.
По-петушиному клюют в глаза частушки.
Разинулись, как клювы, рты зевак.
Краснее гребня раскраснелись уши,
А губы у девах красней рубах.
Горланят над Россией петухи…

В июле месяце в деревне притаежной
Кнутами, как из пушек, пастухи
Стреляют по коровам осторожно.
А на плетнях горланят петухи,
Встречая рёвом солнце из-за леса,
А я пишу про петухов стихи.
Люблю Россию,
Петухов люблю
И лето…
Горланят над Россией петухи.

Капелько В.Ф. 2000 Автопортрет
***
Я не писал с дороги маме письма,
А ей хотелось письма получать
От непутевого единственного сына,
Хоть не умела их она читать.

Ей так хотелось письма получать!

Я уходил надолго. Далеко
С её напутствием:
«Дай, Боже, в добрый час».
Я плыл по рекам, я блудил тайгой,
И о маме не скучал,
И писем никогда ей не писал.

А мать ждала. И утром в тишине
С Палканом говорила обо мне…
Она в пути мой каждый шаг хранила,
А неизвестность жгла её крапивой.
Но я с дороги писем не писал.

Теперь бы маме письма я писал…
Ну, а куда?..
Я очень опоздал.
Как опоздал я с нежностью своей!
Теперь уже никак не нужной ей.

Я не писал с дороги маме письма…

Капелько В.Ф. 1982 Юртовище у белого камня
Пейзаж

Горы засыпают, распластавшись
По долине телом темно-синим.
Каркает ворона к непогоде…
Камни на степи лежат, как свиньи.

Пастухи в хашан овец сгоняют –
Серебра прожорливую пену.
Каркает ворона к непогоде…
Кобели у юрт сидят степенно.

Беркут, прирученный человеком,
Прикручен волосяным арканом.
Каркает ворона к непогоде…
Бьется Чуя шумно через камни.

Лошади стреноженные ходят.
Горький дым кизячий над долиной.
Каркает ворона к непогоде
Черным и недобрым криком длинным…

Тучи грузные по небу хороводят,
Опуская долу снега гривы.
Каркает ворона к непогоде
И летит по ветру в горы криво.

Капелько В.Ф. Плато гор. Тува
***
Я уходил из дома на рассвете.
Два чёрные красивые орла
По небу плавали, орлов я не заметил.
Оставил сердце дома на рассвете.

Два чёрные и хитрые орла
Гнездо завили в сердце на рассвете.
Гнездо уютное, а я и не заметил.

Два чёрные и смелые орла.
Моё клевали сердце на рассвете.
Клевали сердце, я и не заметил.

Два чёрные и нежные орла
Любовь справляли в сердце на рассвете.
От непонятной боли я орал
В степи под низким солнцем на рассвете.

Задрал я голову и двух орлов заметил.
Два чёрные весёлые орла
От счастья кувыркались на рассвете,
А я орал, орал, орал, орал…

Домой вернулся только на закате.
Разделся догола.
А в сердце – два орла
С глазами добрыми и с клёкотом победы
На искривлённых клювами губах…

Капелько В.Ф. 1983 Тепсей гора на Енисее
Оглах-Таг гора

Оглах-Таг гора
Зубья каменные
Посреди степи
Неприкаянные
В ковыле-траве
Гады подлые
На каменьях спят
Жарким полуднем
Неприкаянные
Гады пёстрые
Оглах-Таг гора
Камни вострые
Камни крепкие
Камни чёрные
Галки спят в камнях
Черным-чёрные
Оглах-Таг гора
Сорок восемь гряд
За грядой гряда
Протянулись в ряд
Посреди горы
Куст черёмухи
Сорок семь суков
Свились в воздухе
На кривых суках
Сорок гнёзд сорок
К Оглах-Таг горе
Сходят семь дорог
К Оглах-Таг горе
Енисей прильнул
Красный гусь турпан
В Енисей нырнул
В Оглах-Таг горах
Тощий лис рудой
Рыкнув на закат
Рыщет водопой
Филин ухает
В Оглах-Таг горе
Спит удод в гнезде
Суслик спит в норе
В Оглах-Таг горе.

Капелько В.Ф. “Лошадь ржала в железную дудку”, рисунок с обложки книги его стихов
Ковка лошади

Люди лошадь вздёрнули на дыбу
И распяли в четырёх столбах.
Не подняться лошади на дыбы,
Пена красная повисла на губах.
А вокруг столпились ротозеи,
Шарят взглядом от холки до хвоста,
А она распятая святеет –
И глаза святей, чем у Христа.
Наш кузнец к ногам четыре счастья
Прибивает ржавым молотком.
Лошадь рвёт в столбах себя на части,
Лошадь брызжет белым молоком.
Лошадь воротом повыше поднимают,
Ворот поросятами визжит,
Лошадь ничего не понимает,
Молоток в копыто ей стучит.
Стройная кобыла масти чалой,
У неё глаза, как два жука,
Раздувает ноздри одичало,
А её ногами бьют в бока.
Лошадь вьётся в воздухе, как птица,
Лошадь до земли не достаёт,
Пот холодный по бокам струится,
А кузнец куёт, куёт, куёт.

Капелько В.Ф. 1975 Спящая женщина
***
Хочешь, я расскажу про зиму?
Про зиму совсем без морозов,
Про январские красные розы,
Про птичьи жалобы чаек,
Про чёрных гагар печальных,
Про доверчивую луну,
Которая светит в Крыму…

Хочешь, я расскажу про зиму?
Про забытые мною морозы,
Про замерзлые твёрдые слёзы,
Про снегирей краснозобых,
Про мёрзлых сорок чернолобых.
Про радужную луну,
Про таежную тишину…

Хочешь, я расскажу про зиму?
Про снега сугробы на пне…
Если хочешь, то слушай…
…ты нравишься мне.

Капелько В.Ф. Автопортрет
Собачье письмо Палкану

Ну, как твои собачие дела?
Я в письмах бы с тобою посудачил
Собачьим языком, да вот беда:
Ведь я совсем не знаю по-собачьи.

Я понимал всегда твои глаза.
Душа из них светилась огоньками,
Когда по шкуре я тебя ласкал,
А ты гадючкою крутился под ногами.

Я понимал молчание твоё,
Хорошее собачее молчанье.
Сидели рядом мы с тобой вдвоём,
И ты усами разводил мои печали.

Шикарно улыбаясь по-собачьи,
Хвостом ты разгонял мою тоску.
Все неудачи обращались в удачи,
Обиды мерзли и кочурились в снегу.

И я спокойно мог глядеть на небо,
И ветер я спокойно слушать мог.
И что б я делал, если б то и дело
Не помогал мне твой собачий бог?

Ну, как твои собачие дела?..

Капелько В.Ф. 1995 На мой день рождения
***
Тридцать три раза свистнул в пальцы.
Тридцать три года исполнилось мне.
Слушайте свист красноярца, алтайцы.
Я приехал на красном коне!
Я, вербованный, гнать скотину…
Я сегодня построил мост.
Солнце жарило морду и спину,
Сердце билось, как бычий хвост,
Я валил по ущелью кедры,
Их телами укладывал слань.
Моя лошадь с ногами зебры
Копытами месила елань.
Мне исполнилось тридцать три года!!!
По курумнику бревна катил
Я, давил сапогами гадов,
Гибких их бросал под настил,
Чтобы мост, как гадюка гибкий,
Долго после меня стоял,
Чтобы конь под алтайцем дикий
На мосту от восторга ржал.

P.S. Лошадь ржала в железную дудку,
Мне исполнилось 33-
Закрутил из махры самокрутку,
Прикурил от вечерней зори…

Капелько В.Ф. 1967 Фрукты на блюде
Гранат

Я сижу у гудящей печки
и в открытую дверцу гляжу…
………………………..
За окном искристым холодным
Громко хрустят шаги.
Декабрь печью голодной
Глотает огня языки.

Я ем удивительный плод,
В каждой руке по куску.
Я кладу по зёрнышку в рот
И зубами давлю к языку.

В руке – по куску зари,
По горсти огненных зёрен,
По кристаллу гранёной крови.
Я жую их. Я очень доволен.

А если взять в пальцы зерно
И посмотреть против света –
Увидишь не это зерно,
А сразу целое лето:

Сразу целое лето
В кристалле, наполненном соком,
Увидишь горы под солнцем
И звёзды увидишь высоко…
В кристалле, наполненном соком.

Капелько В.Ф. Афиша персональной выставки «Всё будет хорошо»
Судебное

Пускай нас судят ветры
Пускай нас ветры судят
Судом таким
которого
Ещё не знали люди.

Пускай со всей суровостью
Со всею неподкупностью
Со всей их мудрой ветреностью.
И ветреною мудростью, –
Пускай нас ветры судят…

Пускай нас судят ветры
За то, что были ветрены,
Что не были мы верными,
Что женщинам не верили
Пускай нас ветры судят.

Пускай нас судят ветры
За женские слёзы,
Что были нами щедро
Пропиты в морозы,
За все большие промахи, З
а все обиды лютые,
Которые без промаха
Мы наносили людям…
Пускай нас ветры судят.

С повинной головою
Мы ждём. Карай.
Вой долгогривым воем,
Суди, валяй!..
………………………….
Судом таким, которого ещё не знали люди.

Капелько В.Ф. 1983 Курган
***
Здесь ни дерева, ни кустика.
Здесь трава короче пальца.
Раскатись по степи, грусть-тоска,
Отленяй с меня, как с зайца.
Здесь такие дуют ветры!
Гладят голые вершины.
Километры, километры
Со скотиной…За скотиной.
Я по степи, я по степи
Днём и ночью, днём и ночью,
А на сердце дружбы цепи.
Между прочим, между прочим.
Я по степи на кобыле
Пегой масти, пегой масти,
Про меня уже забыли,
Я за счастьем, я за счастьем.
Я за волей, я за волей,
Я за сказкой, я за сказкой,
Я за сказкой-синеглазкой,
Волки воют, волки воют.
Вдоль дороги воют волки,
Я по камням, я по камням,
На монголке, на монголке,
Где мой Каин? Кто мой Каин?
В небе месяц, в небе месяц,
С заостренными рогами,
К Чёрной речке морду свесил
Вниз рогами, вверх ногами.

Капелько В.Ф. Автопортрет
Когда помру

Я стану сразу такой свободный,
Свободный, как ветер,
Свободный, как Бог.
Свободный от писем,
От встреч неугодных,
От женщин,
От красок,
И от стихов…
Работать не надо
И думать не надо,
Не надо ни пищи, ни дров.
Рубашек не надо,
Ботинок не надо, —
Свободный и голый, как Бог,
Не надо спешить
И не надо стараться,
Вечность теперь моя!
Свободно могу я во все превращаться:
В гусеницу,
В соловья,
В лягву на болоте,
В пыль на дороге,
В шерсть на кудрявой овце,
В прясла поскотин,
В мышь в огороде,
И в шелуху на яйце.
Ты меня встретишь
В редьке и в луке,
В белых и красных цветах,
Ты меня встретишь
В чернике и клюкве,
Ягодкой на губах…
Сможешь меня обласкать и погладить,
С дымом вдохнуть из огня,
Сможешь всегда и во всём поладить
…со мной. Без меня.

Капелько В. Любимая птица – петух
Байка
Все мы для радости, все мы для счастья рожденные. Пусть оно не у нас в руках, пусть счастье носит в клюве птица морская, но за тучами в непогодь, под солнцем в дни ведренные. Да не над домом нашим и даже не над дорогой нашей. И трудно его у нее забрать, хоть сама бы отдала его нам с охотою превеликою, дабы освободиться от ненужного ей груза обузливого.
Но вся беда в том, что нет ей лёту-повороту дальше моря морючего. Захомутана она счастьем на веки веков. Хлобыщут ей в глаза волны зеленые, зеленые да соленые, горькие да холодные. А на берег нельзя, на берегу все счастья алчут, все ищут его, каждый по своей способности да сообразительности, во всяких злачных местах, которых так много кругом и которые все неверные, приблизительные – неясно совсем обозначенные. Ищут-свищут по свету белому, тот горами прет, тот болотами, по тайгам, логам, тундрам мороженым, да по рекам в горах запороженным. И уж счастлив тем, что он ищет что-то неясное, незнакомое да невысказанное. И дыхнуть-продохнуть ему некогда.
А Птица морская все носится со счастьем, все рвется на берег отдать его людям, да не может, не дадено ей. Летает.
Ветрами кричит, туманами молчит. Тяжко бьется в облаках обступающих, до самой воды прижимающих. И не может спуститься на воду, не может на берег лететь, пока в клюве у нее это счастье, никому недоступное, никому не предназначенное. Все ждет, кто бы к ней явился такой старательный да такой настойчивый, настойчивый – неуступчивый, отдала бы она ему свое счастье-то.
— Владей, осчастливливайся и других осчастливливай, кто захочет взять.
А сама бы она полетела на землю. На твердую да приветливую, где птицы свистят, где дороги пылят, где люди живут и детей плодят. Набрала бы она сучьев-веточек, да свила бы она гнездо на березине, да устлала б травкой – перьями, да яиц нанесла б белых гладеньких, круглых ровненьких. И уселась бы в утро росное на гнездо свое самолучшее, самолучшее-долгожданное. Ей светило бы солнце восхожее. Ей кричали б дрозды толстозадые, позапутавшись в сучьях закрученных, муравьи бы ползли по соломинам, да стрекозы б за мошкой охотились. Да горланили б петухи в селе. И начала бы Птица Морская просто жить-поживать да птенцов наживать. Просто песни петь, просто в небо глядеть. И была бы этим счастливая!
Капелько В.Ф. 1995 Летний чай в Саянах
http://www.memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/9/Kucak/0.htm дорогами Вселенной Капелько
Источник: Абаканский альбом: Литературно-художественный Альманах Союза писателей Хакасии./ сост. Наталья Ахпашева. – Абакан: Хакасское книжное издательство, 1993.
ЦИТАТЫ:

Добрые люди!
Верните мне веру в людей!
Радость верните!
Осень, верни мне моих лебедей!
Лебеди, не поверните… (Капелько В. Ф. Лошадь ржала в железную дудку. Стихи и я. Красноярск. 1998)

Я один. А город –
Людная пустыня…
Один …(Капелько В. Ф. Лошадь ржала в железную дудку. Стихи и я. Красноярск. 1998)

28 сентября 2000 г. В.Ф. Капелько не стало. Он ушел вместе с ветром, его вечным спутником, который поселился в его карманах. За 2 часа до смерти на коробке от папирос карандашом им были написаны строки:

«Сердце болеть за всё устало,
Биться перестало
За всё, всё, всё…» (Из интервью с Э. А. Севастьяновой)

Из воспоминаний Владимира ШАНИНА, член Союза писателей России
Источник: Шанин В. «Ну, что же вы, люди, берите!..»/ Владимир Шанин.// Хакасия. – 2010. – № 82. – с.4
МЫ собирались в маленькой комнатенке редакции многотиражной газеты завода “Сибтяжмаш” — “Заводская правда”. Редактором ее был Владимир Леонтьев. Он вел, кроме того, литобъединение. Регулярно, раз в неделю, мы рассаживались, кто где и читали свои стихи. Мы — это Алла Покровская, хрупкая девушка с язвительным язычком, корреспондент многотиражки; Володя Капелько и я, работавший тогда фрезеровщиком на заводе. Гена Горенский, художник, но писал ли он стихи — не знаю. Бывали на заседаниях еще три-четыре человека, только я их не запомнил.
Горенский и Капелько в основном рисовали в своих блокнотах дружеские шаржи и в обсуждении чужих стихов почти не принимали участия. Зато Алла смело бросалась в “бой”: она уже тогда печаталась в многотиражке и неплохо разбиралась в основах стихосложения. Володя Леонтьев молча выслушивал всех и улыбался. Он тоже, как и Горенский с Капелько, окончил художественное училище и теперь заочно учился в Иркутском университете. Все мы любили Володю, он тоже любил нас — ведь возился же с нами, чему-то учил, давал возможность напечататься. А стихи он писал хорошие, но читал их редко. Писал в основном очерки, печатался в краевых газетах, и очерки отличались глубиной замысла, красотой стиля, сочностью языка. Только однажды Володя прочел при всех дружеский шарж на себя и Капелько:
Ты — Володя, я — Володя,
Оба мы Володи вроде.
Только любят нас в народе
Как редиску в огороде.

… Несколько странноватые на первый взгляд вроде корявые, как бы вырубленные древним поэтом на каменной стене, стихи Владимира Капелько отражают внутреннюю суть художника, а внешне походят на него самого — такие же несобранные, неухоженные, стихийные… Но вызывают любопытство и раздумье. Володины стихи я читал в коллективных сборниках “День поэзии”, “Встреча”, в журналах “Енисей”, “Светлица”, в антологии поэзии Красноярья “На поэтическом меридиане”, в краевых газетах. Наконец, в 1998 году частное издательство “Кларетианум” в серии “Новинки сибирской поэзии” выпустило книгу самобытного художника и поэта Владимира Капелько “Лошадь ржала в железную дудку…” тиражом в 300 экземпляров с рисунками автора. Эту книжку Володя подарил мне в Абакане с такой надписью: “Вове Шанину в память о “Сибтяжмаше” и сибтяжмашкином времени. 11.6.1999 г.” И подпись: не отрывая пера от бумаги — собственный профиль, переходящий в начертание фамилии “Капеля”. Так его называли друзья, так он и сам подписывался…
С сайта http://www.memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/9/Kucak/0.htm дорогами Вселенной Капелько
Множество великолепных стихов Владимира Капелько опубликовано в различных сборниках: в альманахе «Енисей» № 6, «Встреча», «Лошадь ржала в железную дудку» и др. Первый поэтический сборник «Встреча» вышел небольшим тиражом – в десять книг, которые он продемонстрировал, а затем подарил своим близким и друзьям. Сборник каждого получателя автор подписывал отдельно, добрые, лучезарные пожелания не оставили близких равнодушными (сборник не найден, поскольку выпущен малым тиражом).
Но на этом его поэтическая деятельность не закончилась, а лишь приобрела новые обороты. Второй сборник стихов «Лошадь ржала в железную дудку» вышел в свет в 1998 году под издательством «Кларетианум» в серии «Новинки сибирской поэзии». Эту книгу ему помог создать один из его друзей – красноярский художник Андрей Поздеев. Капелько был благодарен другу в такой великодушной помощи и выразил свою признательность в стихах:
Книга была посвящена матери В.Ф. Капелько – Христине Ивановне: «Моей Маме Христине Ивановне (в девках) Рачицкой посвящаю. Это она научила меня словам…» (Капелько В. Ф. Лошадь ржала в железную дудку. Стихи и я. Красноярск. 1998) Сборник вышел, когда ему исполнилось шестьдесят лет, и насчитывал более шестидесяти произведений. Ни секрет, что стихи самобытного мастера не всем близки и понятны, многим они казались слишком уж нестандартными и неординарными, «несерьезными», дерзкими, но настоящие знатоки искусства слова отмечают в произведениях озорство, иронию и безоглядный лиризм:
«Лошадь ржала в железную дудку…» – авторская книга. Все представленные иллюстрации созданы Владимиром Феофановичем, гармонично сочетаются с его поэтическими строками, что придает книге яркую индивидуальность и законченность содержания. Э. Иванов подметил: «Стихи и графика В. Капелько органично дополняют друг друга, радуют глаз и веселят душу». И это действительно так: немногие остаются равнодушными после прочтения удивительных поэтических строк В. Капелько.
Помимо выпущенных сборников, Капелько публиковал свои произведения в краевых изданиях, в альманахе «Енисей».
Владимир Феофанович неоднозначный поэт. Его стихи проникнуты болью, переживаниями, необычайной тревогой. Эмоции автора легко объяснить – он каждой клеточкой души чувствовал взаимосвязь природы и человека, переживал за ее дальнейшую судьбу, видел ее хрупкой и незащищенной перед бурно развивающимся обществом.

Источник https://museumsrussian.blogspot.com/2011/01/blog-post_16.html

Мемуар о Володе Капелько
Николай Ерёмин
Надежда ОМЕЛКО прислала мне шикарный новогодний подарок –
альбом Владимира КАПЕЛЬКО: « Художник я жадный до жизни!»
Кто в курсе, может мне только позавидовать.
Альбом живописных работ и стихотворений
увидел свет в Минусинске в 2017 году,
благодаря стараниям руководителя проекта Е.И. Стельмаха,
в издательском агентстве «Надежда и МЫ»,
при поддержке Фонда президентских грантов.
Не случайно на страницах 261-262-263 опубликован мой

Мемуар о Володе Капелько

Володя, Капеля, Владимир Феофанович Капелько, был не только оригинальным художником, но и самобытным поэтом.
Вот его ЛЮБОВНАЯ ПЕСНЯ:

«Растянул гармонь парнишка во всю ширь.
Заглянул в глаза глазами – синью в синь…
Ворохнулось сердце девичье в груди.
Полюби сегодня ночью – не щади!
Полюби меня, кровиночка моя.
Поведи меня за речку, за поля…
Полюби! – моё сердечко успокой…

А парнишка на гармошку – головой.
Защемило кудри русые в мехах.
А меха-то – в ярко-красных петухах.
Только кнопки стукокотят на басах…
Только пуговки блестят на голосах…
Плещут душу гармониста сквозь глаза –
И гармошка говорит про чудеса…

А гармошка откровенничает вслух,
А гармошка не стесняется подруг.
А гармошка крутит девок в хоровод…
Ничего в любви сам чёрт не разберёт.

Где же девке разобраться, если ночь…
Где же девке дожидаться, коль невмочь?
Если сердце рвётся пташкой из груди…
Если он такой, с гармошкой, лишь один…
Гармонист один, как месяц в облаках,
И никак не хочет петь в её руках…

Помоги, гармошка, девке, помоги,
С гармонистом у поскотины сведи,
Ночью тёплой да росистой приголубь…
Дай отведать гармонисту сладких губ…
Чтоб забыл он с нею всех её подруг!
Помоги, гармошка, девке, помоги…»

Конечно же, он мечтал о своей собственной книге.
И когда, единственное в краевом центре, Красноярское книжное издательство поручило мне принять участие в составлении и рецензировании коллективного сборника «ВСТРЕЧА», я с огромным удовольствием порекомендовал включить в этот сборник стихи Владимира Капелько: «Балалайкина песня», «Речкина песня», «Лодкина песня», «Окаянная любовь», «Любовная песня», «Свадебное», «Наговорное», «Лесная песня», «Песня нганасанина», «Утреннее стихотворение»

И «ВСТРЕЧА» увидела свет в 1982-м году. 168 страниц. Предисловие написал Владлен Белкин, бывший тогда Ответственным секретарём Красноярской писательской организации.
Вместе с Владимиром Капелько впервые вышли к читателям со своими подборками стихов Леонид Виноградский, Сергей Лузан, Эдуард Нонин, Павел Новосёлов, Нина Нюдикова, Софья Григорьева, Николай Рябеченков, Николай Конев, Леонид Сафронов, Сергей Мамзин, Анатолий Грабовский, Николай Килькеев, Виталий Царегородцев, Владимир Иванов.

А мечты об отдельной книге в условиях цензуры и жёсткого пятилетнего планирования оставались мечтами.

Но в стране началась перестройка.
Цензуру упразднили.
Восторжествовала гласность и свобода слова, рыночные отношения, –
и Красноярское государственное издательство быстренько обанкротилось.

Зато появились частные издательства, например «Гротеск», «Кларетианум», в котором я стал заниматься составлением и выпуском серии «Новинка сибирской поэзии».

Поощряемый директором его Владимиром Циммерманом, я зазывал новых авторов, в том числе и Володю Капелько. Но он вздыхал: – Раньше была идеологическая цензура, которая препятствовала стихам, а сейчас – денежная.

Как-то об этой поэтической ситуации рассказал я художнику Андрею Геннадьевичу Поздееву, и он, не долго раздумывая, изъявил желание стать спонсором поэту В.Капелько.

Иду я по проспекту Мира, а навстречу мне Володя.
– Ты куда?
– На вокзал. Выставка моя в Доме художников закончила работу. Я – на поезд, в Абакан!
– Сколько до поезда времени?
– Да часа четыре.
– Поворачиваем в противоположную сторону! Андрей Геннадьевич продал несколько картин и даёт тебе две тысячи на издание книги!
– Точно?
– Точно!

Володя повеселел.
Воодушевился.
Сказал, что хочет назвать книгу «ЛОШАДЬ РЖАЛА В ЖЕЛЕЗНУЮ ДУДКУ» и чтобы она была не вертикальной, а горизонтальной, как книга Андрея Вознесенского «ТРЕУГОЛЬНАЯ ГРУША»!

И после визита к Андрею Поздееву укатил к себе в Абакан, готовить рукопись стихотворной книги и рисунки к изданию

Как мы с Циммерманом ни старались сделать книгу горизонтальной, типографские технологии нам не поддавались.
Но и в традиционном книжном виде она получилась очень даже ничего.
Скорее, даже очень чего.
Сейчас эта книга – библиографическая редкость.
И я горжусь, что имел самое прямое отношение к тому, как мечта художника и поэта воплощалась в жизнь.

Много лет мы дружили с Володей, потому что судьбе было угодно свести нас на улице имени изобретателя радио Попова, где я проживал в кооперативном доме, а в соседнем доме, на первом этаже, у Капели была художественная мастерская.
Бывая там, я поражался, что мастерская маленькая, а работ всё больше и больше, и они уже туда не вмещаются….
А трудолюбие художника и его творческая фантазия не иссякают, требуют внимания зрителей.

Надо сказать, что перед живописными работами Владимира Капелько я испытывал священный душевный трепет и даже не думал о том, что и его материальное благополучие зависит от того, продаются картины или нет.

Раскрылись у меня глаза лишь тогда, когда я зашёл к нему на выставку в Дом художника.
Выставка завершалась.
Володя был задумчив и грустен.

– О чём грустишь? – спросил я.
– Да как же мне не грустить, – вздохнул он, – ни одной работы не продано! Денег в кармане нет!
– Как так? И любую картину из тех, что были на выставке, можно было купить?
– Любую.
– И «СЛОДКОГОЛОСЫХ СИРЕН», которые мне очень-преочень нравятся?
– И «СИРЕН» тоже.
– А можно, я сейчас, впервые в жизни, куплю у тебя эту картину?
– Можно.

Трудно передать ощущение покупателя, которое я испытал.

– Володя, но ведь никто мне не поверит, что я купил у тебя картину. Напиши какую-нибудь записку-расписку, что ли?

И взял Владимир Феофанович Капелько лист бумаги, и начертал на нём:
«Я, художник Капелько В.Ф. разрешил преобрести поэту Коле Ерёмину картину
«СЛАДКОГОЛОСЫЕ СИРЕНЫ» (На Чёрном море) за 225 рублей 00 коп. Деньги забрал у поэта 29декабря 1987 г. с большим удовольствием и с уважением»
И расписался своим неповторимым вензелем, с авторским профилем, – В.Капелько.

С тех пор украшают эти сирены моё скромное поэтическое жилище.
А с обратной стороны картины в щель между рамой и полотном вставлен конверт с автографом гениального художника и поэта.

Г Красноярск
© Copyright: Николай Ерёмин, 2018
Свидетельство о публикации №11801170654

……………………………..

ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на ЛИТСОВЕТЕ!
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=488479
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=496996
ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!
06.09.15 07:07

45-тка ВАМ new
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580691:
КАЙФ new
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580520
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
СОЛО НА РОЯЛЕhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=575083
КОЛОБОК-ВАМ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573921
Внуки Ра
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573474
Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=572148
ТАЙМ-АУТ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=571826
КРУТНЯК
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=570593
СЕМЕРИНКА -ВАМ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=569224
АВЕРС и РЕВЕРС
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900
ТОЧКИ над Ё
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900 http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=565809
ЗЕЛО БОРЗОhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=564307
РОГ ИЗОБИЛИЯ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=561103
БОМОНД
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=553372
ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=549135

КаТаВаСиЯ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=536480
КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=534005
ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=531424

ФОРС-МАЖОРhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=527798

СИБИРСКАЯ ССЫЛКАhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520612

СЧАСТЛИВАЯ СТАРОСТЬhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520121

АЛЬМАНАХ ЕБЖ “Если Буду Жив”
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=510444

5-й УГОЛ 4-го ИЗМЕРЕНИЯhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=507564

. 2022

Ку-ка-ре-ку!

Виртуальный Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН Владимир КАПЕЛЬКО

КрасноярсК
2022