“Крымская жара”

Уже восемь лет, как Крым, колыбель Черноморского флота, снова наш. А до исторического воссоединения его моряки были там своими среди чужих и чужими среди своих…

                                             Одна-единственная дорога

Сейчас, может быть, кто-то и не поверит моим воспоминаниям о поездке 1994 года. Но из песни слов не выкинешь.

Если, как известно, все дороги ведут в Рим, то в Крым с материковой России, как и сейчас, – одна-единственная. По ней мы и отправились на полуостров в канун Дня Военно-морского флота. Небольшой Керченский пролив лежал между двумя родными сёстрами – Россией и Украиной, выпорхнувшими подобно морским чайкам сгоряча из общего родительского гнезда под названием СССР. Но этот неглубокий пролив вместил вмиг пропасть проблем, на которые, как на подводные  рифы, натыкаются теперь постоянно политики двух новоявленных стран. И если раньше в крике чаек этих слышались только фанфары, поющие победу суверенитетов, то сейчас в крике том – сплошной стон. Когда Крым вдруг стал заграницей, чайки метались меж двух берегов в недоумении. И стоя на пароме под жовто-блакитным стягом, я ловил  в ошалевшей от крепкого солёного ветра голове назойливую мелодию популярной тогда песенки: «Берег левый, берег правый – ничего не разберёшь…». Пытался понять, кто и зачем мутит воду Керченского пролива и какую рыбку хочет в ней поймать.

                                              Третий – не лишний

Славяне всегда любили соображать на троих. В нашем случае третьим стал Крым, новая славянская республика, основное население которой – русские. И тогда граница пролегла уже не только между русскими и белорусами, русскими и украинцами, но и  между русскими и… русскими. А ведь все мы – один народ. Так кому нужно, чтобы мы пристально сличали фотографии в паспортах и лица друг друга, устрашали друг друга бряцанием оружия и пускали его в ход? Нам с вами точно не нужно. И таким же, как мы, людям «на той стороне» – абсолютно. Тем же, кто по-прежнему всё решает за нас в наших и чужих столицах, это необходимо как воздух. Иначе не удержаться на тронах, не владеть полновластно втихую разделёнными вотчинами. Вот и пришлось вооружённой группе офицеров во главе с командиром нашего подшефного корабля «Даурия» капитаном первого ранга В.Н.Червяковым сопровождать своих гостей через весь Крым, от переправы до военно-морской базы. Таким образом наш «Икарус» с концертной бригадой, а главное, фургон-холодильник с 15 тоннами продовольствия, прошли все пограничные, таможенные и милицейские заграждения без потерь.

Внешне полуостров оставался прежним, советским. Опрятные города. Роскошные пляжи. Улицы с прежними названиями: Ленина, Чапаева… На месте были памятники революционерам и монументальная наглядная агитация, делавшаяся на века. Так же незыблема знаменитая скала, где снимались кадры художественного фильма «Всадник без головы». Хорошо бы теперь снять фильм по нашей новейшей истории «Безголовые политики»!

Но попадались и другие «художества». Как отголоски предвыборных баталий – надписи на стенах. «Голосуем за кандидатов Русской партии» – красовалось на заборе автотранспортного предприятия в Евпатории. А Керчь встречала радостным: «Крым свободный!». Хотя до свободы ему оставалось ещё долгих шесть лет…

                                                У кого память коротка

Свобода… Самым «свободным» оказался Краснознамённый Черноморский флот, базирующийся в Крыму. Свободным от подлинной заботы о нём и официальной России, и тем более –  официальной «незалежной». Корабли не переоснащались современным вооружением и оборудованием, многие из них давно физически и морально устарели, потеряли боеготовность и безнадёжно отстали от того же американского флота. Не поступали запчасти, не было краски, и бродили по причалам вдоль кораблей такие же ободранные и потрёпанные, как они, бездомные собаки. Но поживиться четвероногим особо нечем было. Рационы корабельных команд оскудели. Офицеры, уже несколько месяцев не получавшие зарплату, не увидели её и к своему главному празднику – Дню Военно-морского флота.

«Флот – наша гордость». Этот стенд на базе убеждал уже который год самих моряков. И понятие «наша» сузилось от общедержавного до сугубо профессионального. Кроме моряков, мало уже кто помнил, что в X-XI веках Чёрное море называли Русским. В значительной мере именно благодаря флоту прибавлялась наша ещё вчера великая держава. Не хотели ни в Москве, ни в Киеве вспоминать, благодаря кому сам Крым не стал ни турецким, ни английским.

Предала Черноморский флот та самая страна, которой он верой и правдой служил долгие годы, не запятнав своей чести и в битвах самой жестокой и кровавой Великой Отечественной войны, первым оказав гитлеровским агрессорам достойное сопротивление.

Но флот державы не предал. В 1994 году он ещё ходил под военно-морским флагом уже не существующего государства, этот стяг оставался прославленным и чистым.

Впрочем, это у политиков память коротка, не у народов. Поэтому Кубань взяла шефство над флотом. И наша делегация прибыла на «Даурию» не с пустыми руками. Ведь многим там попросту не с чем было идти на местный базар, где, как и по всей Украине, за рублями гонялись, как у нас за долларами (хоть немножко, но всё же это было бальзамом на наши российские души).

Мы привезли на корабль два цветных телевизора, две антенны и видеопроигрыватель. Но главным подарком, конечно же, стал фургон продовольствия. Собирали в городе, станицах и хуторах по дворам. И надо было видеть, как дрожали мускулы на мужественных, но растроганных лицах моряков, когда они перегружали на судно самодельные тряпичные посылочки, собранные кубанскими женщинами – совсем как в годы той войны!

Зрителей на соседних кораблях, наблюдающих за погрузкой продовольствия на «Даурию» и глотающих при этом слюнки, было, наверное, не меньше, чем потом на праздничном концерте наших самодеятельных артистов. Празднично, в отличие от других кораблей, выглядела и сама «Даурия» – подкрашенная и ухоженная, и тем самым выпадала из общей картины. А объяснялось всё просто. Корабль вернулся накануне из-под Анапы с учений Центра подготовки космонавтов. Свои задачи там он выполнил на отлично, за что был представлен к благодарности министерству обороны. Ох и тяжела на подъём наша бюрократическая машина… Не дождались моряки благодарности этой и к своему празднику. Зато получили тёплые поздравления с Кубани и попали на праздничный обед с дарами её полей и садов.

                                                     С корабля – на бал

Но не хлебом единым жив человек. Тем более – наш. И уж тем более – моряк. Кубанские артисты показали концерт, на который собрались команды всей стоящей у этого причала бригады, служащие береговых служб, офицерские жёны и дети. Песни звучали и после концерта, ночь напролёт: в кают-компании – под баян, на палубе – под неизменную матросскую гитару.

А на следующее утро мы уже были только зрителями – грандиозного театрализованного представления в Приморском парке. История флота предстала перед нами в живых картинках. Пётр I и его матросы, адмирал Ушаков и моряки его эпохи. Взятие русским кораблём на абордаж судна янычар и современный морской бой с выходом десантного корабля на сушу.

Гремели холостые выстрелы. Все с напряжением следили за разворачивающимися событиями. Не телепат, но кожей, наверное, уловил общее настроение, общую мысль – и хозяев праздника, и гостей: дай бог, чтобы на благословенной и обильно политой за века людской кровью земле Крыма и над священными водами Чёрного моря звучали только праздничные салюты и было горячо только от щедрого южного солнца!

                                              Не они сели на мели

«Даурия» села на мель. Капитан безуспешно пытается спасти корабль. «Даурия» горит!». Эти тревожные слова звучали в передаче краевого радио. Многие кубанцы тут же схватились за телефонные трубки и начали звонить во все инстанции: «Наша «Даурия» гибнет!». И только в конце репортажа можно было понять, что речь идёт об учениях под Анапой, где подшефный корабль исполнял роль потерпевшего крушение. Нет, команда на нашей «Даурии» такая, что на мель не сядет. Был случай. Поднимали в океане на борт приводнившуюся космическую модель знаменитого «Бурана». Штормовая волна приблизила космический аппарат на опасное расстояние к борту подходящего корабля. Если произойдёт столкновение, то повредится специальная обшивка корабля космического, на борту которого остатки сверхтоксичного топлива. Мичман с «Даурии», бывший в данный момент в водолазном костюме, не успев его подогнать как следует к телу, без команды прыгает в воду и руками проводит «Буран» вдоль борта корабля, предотвращая опасное столкновение. Страшный ожог у мичмана от космического топлива на участках тела, не защищённых водолазным костюмом. Но «Даурия» поставленную перед ней задачу выполнила без «помарок». Среди космонавтов у моряков «Даурии» много друзей, которых они как напарники по совместной работе никогда не подводили. Не подвели и родителей тех кубанских призывников, которых направляли служить на этот поисково-спасательный корабль.

Волновались кубанцы за моряков «Даурии», слушая тогда радиорепортаж. А у флотского командования волнения и переживания были ежедневными. Офицерское пополнение прекратилось, потому что молодые выпускники училищ и академий уходили на те флота, где платили не купонами, а рублями и, главное, ни с кем не делили корабли. Да и зарплату карбованцами, перечисляемую Россией в рублях, Украина возвращала черноморцам по унизительному, ниже официального и базарного, курсу – 1:15 (на базаре – 1:20). Стойко переносили морские офицеры всё: и унижения, и провокации, и равнодушие высоких руководителей. Последним, кстати, не стоило бы забывать историю с черноморским броненосцем «Потёмкиным». Правда, на нашей подшефной военно-морской базе «Потёмкин» повторился, так сказать, наоборот. Офицер и несколько матросов (все – украинцы) тайком угнали под Одессу один из кораблей, в состав украинского флота. Другой офицер, которому из-за непрофессионализма  здесь карьера, как говорится, не светила, перебежал туда же. За сей «геройский» поступок была жалована ему должность командира корабля, который он и в море, по мнению его бывших сослуживцев, вывести-то не сможет.

Держались моряки-черноморцы в стойкой обороне. Что и от кого обороняли? Единство флота от безудержных амбиций самостийщиков. Жили надеждой на его сохранение. Верой, несмотря ни на что, в Родину и державу. Были уверены: горе-политики скоро сядут на мель. Так оно и получилось.

                                               А солнце светит всем

По нещадной крымской жаре возвращались мы домой. Водитель Николай на коротких привалах забавлял нас искусным фокусом с носовым платочком. Но когда же перестанут фокусничать руководители славянских народов?! Нам, россиянам, тогда (как, впрочем, и сейчас) внушали, что необходимо продлить полномочия правителей. Сколько продлевались эти полномочия, столько и приходилось вместо правительства кормить флот нам, народу. Расставаясь с гостеприимным старпомом «Даурии», в каюте которого я обитал, заметил у него на столе шуточную денежную купюру (конечно же, из Одессы!) достоинством в «Один ельцин со товарищи». Если «со товарищи» имелся в виду народ России, то и такие деньги съела инфляция, политическая, оставив от номинала только первую часть названия.

Даже самый захватывающий спектакль, в самом захватывающем театре – театре абсурда – не может длиться вечно. Тогда на полуострове исполнялась фантасмагорическая пьеса абсурда. Ну, какая заграница – Крым?! Это в Прибалтику и в советские времена мы ездили как за границу. А в Крыму всегда всё было родное. Населённые пункты – Воробьёво, Останино, Донское. Даже надписи в «местах общего пользовании» и в украинский период были наши, из тех, что весьма лаконичны, исчерпывающи.

Ну, какая Украина – Крым?! Раньше, как-раз-таки, бросались в глаза вывески на магазинах, написанные демонстративно на «мове». А в «украинском» Крыму надписи на ней надо было ещё поискать.

Ещё больший абсурд наблюдался со всей этой символикой. Вспомогательные суда базы, на которой мы побывали, в числе первых подняли Андреевские флаги. Основные корабли ходили под советским красавцем-флагом. На официальном празднике в Приморском парке подняли его же, но торжественно проплыл катер ещё с тремя: российским, украинским и крымским. Старшина второй статьи с «Даурии», который проводил для нас экскурсию по кораблю, – парень из Мариуполя. Он, имеющий украинский трезубец в советском паспорте, присягал СНГ. Правда, при этом, по его словам, заставили сделать оговорку, что присягает и Украине тоже. Моряк, с удовольствием служащий на «Даурии» под «серпасто-молоткастым», недоумевал: «Ну, зачем делиться и разъединяться?!». А в это время только что пришедший с задания «Баскунчак», получив приказ, вместо празднования Дня Военно-морского флота на родной базе вновь отправился в плавание: в Поти за беженцами.

И совсем уж каким-то фантомом, призраком чувствовал я себя, когда возвращался с корабля под флагом несуществующей страны и предъявлял местным пограничникам, таким же русским, как ты сам, паспорт гражданина того же насильственно разваленного государства. Похож на свою фотографию? Проходи!

Прекрасный пляж в районе той военно-морской базы, где мы побывали! Ласковое море. В нём – тысячи разнообразных медуз у берега – маленьких, огромных, зелёных, розовых, фиолетовых. Всем хватает места, живут мирно, плавают вместе. Ну, а что уж нам-то делить – любящим кто щи, кто сало, кто бульбу?! Или дурнее медуз? Пора, пора вновь садиться за общий стол. И я убеждён – так скоро оно и будет. И дорога, которая у нас одна-единственная, снова станет общей.

P.S. Мне посчастливилось вместе с жителями Севастополя отпраздновать девятого мая 75-ю годовщину освобождения этого города русской воинской славы от гитлеровских варваров. И я воочию убедился: Черноморский флот возродился и больше никогда и никому не позволит принизить его значение для всех нас и нашей Родины!