"КОД КРОССWОRD Альманах Миражистов" - Nikolai ERIOMIN - КОД КРОССWОRD Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН Юрий МОСКАЛЁВ Альманах Миражистов Красноярск 2023 КОД КРОССWОRD Константин - Современная поэзия, Стихи - Литра.Онлайн - Литературный журнал и сайт авторских произведений. Читать стихи и прозу онлайн современных авторов на нашем литературном портале.

КОД КРОССWОRD

Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН

Юрий МОСКАЛЁВ

Альманах Миражистов

Красноярск 2023

КОД КРОССWОRD

Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН

Юрий МОСКАЛЁВ

Альманах Миражистов

Красноярск 2023

КОД КРОССWОRD Альманах Миражистов

Автор бренда МИРАЖИСТЫ и составитель альманаха

Николай Николаевич ЕРЁМИН

Кошек нарисовала Кристина ЗЕЙТУНЯН-БЕЛОУС

Картинки с портала МОЙ МИР

СОДЕРЖАНИЕ

Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН

Юрий МОСКАЛЁВ

Альманах Миражистов

Красноярск 2023

……………………………..

Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ

Альманах Миражистов

Konstantin Kedrov

Вчера, 23:54

Кому:вам

***
Вот я и дожил до сирени
Вот и сирень до меня дожила
Живу в сиреневой дымке
Дышу сиренью

Вот я и дожил до белых роз
Их тайный аромат внутри лепестков таится
Там спеленута душа Лены

Как это объяснить не знаю
Может это твоя икона
Сирень и белые розы

23 мая 2023

—
Отправлено из Mail.ru для Android

Ответить

Переслать

* * *

Бутон телесный оживает
И розы скрыли терния
Розы не зреют а прозревают
Прозрение — роз зрение

Материк поэзии
Константин Кедров

Материк поэзии

С какого исторического момента Крым стал Родиной, вернее Прародиной русской поэзии? Условно с исторического и легендарного обретения святым Кириллом мощей св. папы Климента и неких книг, написанных «русскымы письмены». Мы не знаем, что сие за книги, но знаем, что великая Кириллица создана на основе этих творений. А дальше слово Андрею Вознесенскому, ДООСу и Стрекозавру: «Есть лирика великая – кириллица… / В латынь латунь органная откликнулась, / а хоровые клиросы – в кириллицу». Пушкин, обессмертивший бахчисарайский фонтан в своей поэзии и воспевший свободную стихию Черного моря, аукается с Адамом Мицкевичем и его Крымскими сонетами, поэтически он настолько обжил и освоил Крым, что мы жить без него не можем.
Титаническая энергия Макса Волошина преобразила коктебельские болота в поэтический Рай для Андрея Белого, Марины Цветаевой и для нас грешных, искавших поэтического убежища от суеты 20-го и 21-го века всё в том же Доме Волошина.
В 1977 году в Коктебельской бухте Разбойника родился ДООС. Роды принимали поэты, будущие ДООСы: Константин Кедров, Елена Кацюба, Александр Чернов. Пока Маша Чернова, Елена Кацюба и пятнадцатилетняя дочка литературоведа Александра Чудакова вылавливали тонущих в море стрекоз, Кедров и Чернов с интересом наблюдали, когда же стрекозы высохнут на солнце и полетят. Их иллюзии развеял Александр Чудаков: «Вы напрасно пытаетесь нарушить закон природы. Они уже не полетят, раз упали в море». Так зародилась мысль о поэтическом братстве ДООС – Добровольном обществе охраны стрекоз – под девизом из басни Крылова: «Ты всё пела? Это – дело!» Из стихотворения Константина Кедрова «ДООС»
возникло содружество, вокруг которого сплотились вместе с основателями Андрей Вознесенский, Генрих Сапгир, Игорь Холин, Милорад Павич. Сегодня в ДООСе Кирилл Ковальджи, Маргарита Аль, Герман Виноградов, Вера Сажина, Лидия Григорьева, Вилли Мельников, Алина Витухновская, Света Литвак… всех и не перечислишь. А родилась эта пульсирующая стрекозиная стая в Крыму. ДООСами были и крымчак Александр Ткаченко – поэт, генеральный директор Русского ПЕН-центра, и легенда русского авангарда 90-х Анна Альчук, и учившийся когда-то в семинаре караима Ильи Сельвинского поэт-алхимик Вадим Рабинович. В Старом Крыму обрел успокоение футурист Петников, принявший от Велимира Хлебникова титул Председателя Земного шара. Сегодня это звание принадлежит всем поэтам. А Крым давно уже не полуостров, не остров, а материк поэзии!

МОЙ КРЫМ

Цветы салютуют садами
Сады салютуют цветами

Весна салютет летом
Тьма салютует светом

Тела салютуют негой
Земля салютует небом

Вот-вот и звезды сольют
Все небо в один салют

Волны играют солнцем
Солнце играет волнами

Это света цунами
Сны снующие снами

Кажется мне что вскоре
Сольются в едином хоре

Чайки – барашки моря
Барашки – чайки над морем
Открывают чакры
Мореволночайки

Все прибои
как салют всех пушек
Моренебо с чайками хохочет

Млечный путь
из перламутровых ракушек
ласково ступни мои щекочет

Мы дельфины – только говорящие
И на сушу с морем выходящие

Гены говорят – мы угро-финны
ну а финны это же дельфины
– Я украинец угро-финн –
говорит дельфину дельфин
Говорит украинцу русский:
– Я украинец древнерусский –
Говорит дельфину дельфин:
Я не угро- я укро-финн –

Я пишу языком дельфиньим
Укрофиньем русскоафиньем
Древнегреческовестскоготским
Антибродско-антивысоцко

Переполнен я моря чарками
В высь распахнутый
чайкочакрами

Море пенится как бокал
ограненный гранями скал
Я не укро – угро-финн
Я взлетающий дельфин

Слышу
в их клокочущем вздоре
стих который давно знаком

А дельфины в просторе моря
говорят моим языком

В ваши уши давно проник
мой язык
как дельфиний крик

Во всех раковинах ушных
бесконечное море в них
Вой гобоя и шум прибоя
Шум прибоя как вой гобоя

Возникают из морелада
Энеида и Илиада

Как звучащий
чертеж Эвклида
Илиада и Энеида

Как рассыпанные лекала
волны высыпаны на скалы
Все тела – лекала небес
Все моря лекала телес
Женских волн телесный изгиб
Тонет взор и пловец погиб

Тело словно блесна ловца
и пловец плывет на живца
На земле мы лишь проживаем
только в море мы оживаем

Угро-угри и угро-финны
мы дельфины только дельфины
Я дельфин с вами говорящий
Я дельфин, дельфин настоящий

Шагами волнам помогая
в сплетении молний и гроз
беспечно по морю шагая
выходит из моря Христос

Кто скажет: Христос не смеялся
не понял тех гроз пантомим
Возможно Христос не смеялся
но море смеялось под ним

Там ор ораторий Танеева
тон тонущих в море теней
Отчаянный ор Орестеи
и чаянье чаек над ней

Доныне и ране и вскоре
ты вечно зияющий Понт
под именем Черное море
за флотом глотающий флот

В тебе Ушаков и Потемкин
беседуют с турками пушками
Ах помнят ах помнят потомки
над морем орущего Пушкина

А там на Востоке на Западе
и море и небо в огне
Так мы обменяемся залпами
и встретимся только на дне

Моредиск всё точно записал
Там в Лазурной бухте Херсонеса
Текст мой над Гомером зависал
Уходя в регрессы от прогресса

Здесь театр античный мной озвучен
Он похож на старую пластинку
С полукружьем звуковых дорожек
Где из камня выложен весь стих мой

Я актёр античного театра
С маскою из своего лица
В ней застыл навеки мой характер
И характер моего отца

Бог-Отец и режиссёр отец
Сфокусировался в Юрия Любимова
Я один ответчик и истец
В этой театральной пантомиме

Я поставил своего Сократа
Роль его играл актёр Антипов
Чувств античных вечная растрата
Маслова была моя Ксантиппа

Я сыграл или меня сыграли
В новой Греции у Парфенона
А потом мы всё переиграли
На Таганке сразу без прогона

Там море-Пушкин с берегом-Дантес
У Лукоморья древний Херсонес
Как кудри Пушкина барашки волн
Плыви мои чёлн по воле лон

Отсюда в мир приходит тишина
Которую выбрасывают волны
Где вечность вечностью предрешена
И есть на всё твоя святая воля
И не моя моя моя вина
Когда на берег набежит волна
Но чувствую себя самим собой
Вот почему мне нравится прибой

Откуда ты, уверенность, берёшься
Что ты уйдёшь волной –
волной вернёшься

Источник – Газета “Поэтоград” 50 (255), 2016.

Я ВСЕХ ЛЮБЛЮ

Я никого ни в чем не обвиняю
Я всех люблю люблю и обнимаю
Печали нет — печаль нам только снится
Зато бывают радость и любовь
Меж мной и космосом размыты все границы
Я моцартовский храбрый птицелов

Но никого я в клетку не сажаю
Поскольку всех люблю и обожаю

И все же в клетке милая родная
Поскольку клетка у меня грудная
И я надеюсь для нее одной
В такой же клетке нежной и грудной

Да у меня как минимум два сердца
Как два кита из океана секса

За стаей в стаю птицы улетают
Они внутри полета обитают
Я знаю птица моего полета
Всегда со мной летит внутри полета

Я знаю птица в клетке — это сердце
Я знаю сердце в клетке — это птица

Сейсмоопасно все и все есть сейсмо
И все стремится снова сотвориться
Любовь как битва и как битва текст
Секс как молитва и молитва секс

Город Москва

Николай ЕРЁМИН

Альманах Миражистов

ПУЗЫРЬКИ ШАМПАНСКОГО

***

Я зиму пережил…

А думал, что – эх, ма! –

Она в избытке сил

Сведёт меня с ума…

И заморозит – ах! –

В своих седых снегах…

И всё-таки весна

Случайно-влюблена

Спасла меня, – ей-ей! –

Улыбкою своей…

2023

***

Кто пишет о жизни –

Тот

Смерть проклинает…

Кто пишет о смерти –

Живущих

Ругает…

А я не хочу –

Ни о тех,

Ни о тех:

Сочувствовать –

Смех…

Не сочувствовать –

Грех…

Увы, ни о ком говорить не хочу,

Поэтому

Чаще и чаще молчу.

– Молчащий поэт – это нонсенс.

Привет!

О чём ты молчишь? –

Вопрошает сосед.

– Да так,

Всё о том же,

О чём круглый год

Боится сказать говорящий народ…

2023

***

Пузырьки шампанского –

На стекле фужера…

В них, как в сказке: кто кого? –

Вера и химера…

И – глаза в глаза –

Муза-стрекоза…

2023

У ВОРОТ

– Люблю любовь в начале мая! –
Я восклицаю каждый год…
И снова Тютчева читаю
Подруге милой у ворот…

Любуясь видом вешних вод
И выражением лица –
Светящегося, без забот,
Тургеневского образца…

В САДУ

Она и я – мы оба обалдели
От запаха черёмухи в саду…
И вознеслись на небо, в самом деле,
Сперва – на радость, после – на беду…

О, как я пел! Как страстно целовал!
Как сад был бел…
Каким он чёрным стал…

***
Живу, пока в моей крови,
Увы, – надежда на бессмертие,
А в ней – иллюзия любви…
Живу, за всё про всё в ответе я…
Хотя любой вопрос не нов,
И не хватает новых слов…

НИКОГДА
1.
«И откроется внезапно уму
что корова она тоже поэт
Андрей Баранов»

***
– Расхваленная хитрой прессой,
Да, без особого труда
Корова станет поэтессой…
А вот Поэтом – Никогда!
Николай Ерёмин
2.
Добавленное замечание:
– Крылатая корова у меня
возникла из крылатого коня.
Уже поднадоел всем пегий ас.
Пятнистая бурёнка – в самый раз!
Андрей Баранов
3.
ПРОГРЕСС

– Я всю жизнь доил Пегаса…
Но, признаюсь, от него
Ни кумыса и ни кваса
Не добыл – ну, ничего!…

А с Андреем, так и быть,
Я крылатых поэтесс,
Как коров, готов доить:
И приятно, и прогресс,
И взаимный интерес …
Замечательный процесс!
Николай Ерёмин
4.
– А много ль корова даёт молока?
– Не выдоишь за день, устанет рука!
Сергей Михалков
20 мая 2015-20 мая 2023г

ПУТЬ

В сердце – правда и ложь,
Жажда денежных знаков…
А зачем? Ведь умрёшь.

Путь у всех одинаков
На устах у молвы…

Любят грешные люди
Верить в Бога, увы,
И молиться о чуде…

Май 2023 г Красноярск

ТАЙНАЯ ТЕТРАДЬ

ПОБЕДИТЕЛЬ БАТЛА

– Поэзии ради,

Как шут при параде,

Я весь в шоколаде

И в красной помаде, –

Из «Тайной тетради»

Читаю стихи…

А музы и рады:

Ха-ха да Хи-хи…

2023

***

Горсть таблеток

И флакончик с ядом

Много лет, увы, дружили рядом

И, конечно, очень загордились

В час, когда актёру пригодились…

О, спектакль «Весенний депрессанс»!

Сцена. Спиритический сеанс.

Где читавший театральный вздор

Вдруг артистом стал седой актёр…

2023

ПРИТЧА
« Чем Чёрт не шутит?»

Он всю жизнь считал себя поэтом.
А его считали все «С приветом!»
Но издал поэту за свой счёт
Книгу, ради шутки, Спонсор-Чёрт…
Все прочли взволнованно и строго
И сказали, что поэт – от Бога!

СИМФОНИЯ №5

Бетховен был греховен…
И Гретхен была греховна…
Точней –был Бетховен гретховен…
А Гретхен была бетховна…
Она – духовно-одухотворённо…
А он – одухотворённо-духовно…
Об этом я вспоминаю опять,
Когда слушаю Симфонию №5…
А когда симфония прекращается,
Всё это сразу же забывается…
И я вынужден соглашаться с вами,
Что музыку нельзя передать словами…

ПОЧЕМУ?

Почему так всё чаще бывает?
Друга друг, как врага, убивает…
А в итоге – страна вымирает…
И подруги детей не рожают…
Постареть в одночасье боятся,
Молодятся, увы, молодятся…
– А тебе-то, поэт, что за дело? –
Возмущается старая дева…
– Ты мне лучше винишка налей!
Хочешь? – Сделаюсь Музой твоей…
– Может, – водочки?

– Нет, коньяку!

Чтоб подольше прожить на веку…

У РЕКИ

В деревне – 40 градусов на солнце…
Но мужики тусуются в тени…
Пока сорокоградусная льётся
В стаканы, видно: счастливы они…
Ах, ящик водки в лодке есть пока…

Дымит костёр…
Течёт себе река…
В кастрюльке тихо варится уха
Из пойманного, к счастью, петуха…

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

* * *

Как хочется свободным стать — в бездонном

Космическом пространстве меж людьми!

Но что — свобода, т а м, увы, без дома,

Без Музы, ожидающей любви?

ТОСТ

Тост новогодний

Прост: — Господа!

Лучше — сегодня,

Чем никогда!

ХОР И СОЛО

— Мы все — за одного!

Ты не один…Не трусь!

Не бойся ничего!

— Да я… И не боюсь…

ЭЛЕГИЯ

И скучно, и грустно, и хочется выть на Луну –
О том, что и доллар, и евро совсем, подросли, ну-и-ну…
И нынче за рубль даже кукиш не купишь,
Не то, что билет лотерейный в сказочную страну – на себя, на детей и жену…

***
Загадку бытия учёный гад
Вдруг разгадал и – перестал быть гадом…
И записал в дневник, что он не рад,
Поскольку только гады сплошь и рядом…

***
Я пишу сонет, чтоб понять себя…
И пою – Привет! – Чтоб пронять тебя…
Чтоб – сестра луне – снова – ну-и-ну –
Ты шепнула мне: – Погаси луну!

***
Ветреницы плачут на ветру…
Медуницы источают мёд…
Это я их, вольный майский ветер,
Заставляю делать, что хочу…
Май 2023 https://stihi.ru/2023/05/22/4879

КУЛЬМИНАЦИЯ РЕАНИМАЦИИ

***
Забыть нельзя того, что было…
Того, что будет, не понять.
Ты полюбила – разлюбила
Меня…Такая благодать…

А помнишь, как мы в Ялте жили
И утром к морю выходили
На пляж пустынный…Где вдали –
Плывут в тумане корабли…

А справа-слева – берег крут –
Для нас магнолии цветут…
Восторг – в душе… Вино – в стакане…
О, Муза! Грани – на просвет…

Мы к алкоголю привыкали
Как поэтесса и поэт…
У моря, на краю Земли,
Ах, а привыкнуть – не смогли…

Не зря зовёт нас, влюблена,
Массандра, полная вина…
И вновь подмигивает – глянь! –
Стакана солнечная грань…

***
– Поймав и гром, и молнию,
Увы, – сказал поэт,-
Я превратился в мумию,
А мумия – в скелет…
7 бед – 1 ответ…
Альтернативы нет.
Где вечный космодром,
И молния…И гром…

АЛЬТЕРНАТИВЫ НЕТ

«Как мало прожито – как много пережито!»
С.Я Надсон (1862-1887)
«А перед нею разбитое корыто»
А.С.Пушкин (1799-1837)

Как много прожито! Как мало пережито…
Над морем тот же звёздно-лунный свет…
Душа моя – разбитое корыто,
И сказочной альтернативы нет…

Лишь вспыхнет, пролетая сквозь века,
То Пушкина, то Надсона строка…

СОН

Синоним смерти – сон…
Антоним смерти – сон…
Какой обман! – заснуть,
От жизни отдохнуть
С вином, в краю ином, –
Желанным вечным сном…

КАМЕНЬ

Этот камень – в прошлом, позабытом,
Раскалённым был метеоритом…
Я сегодня тоже позабыт…
А ведь как горел среди орбит
Раскалённых – до свеченья! – звёзд,
Падающих прямо на погост…

ЗВЕЗДОПАД

Звёзды падали, сгорая – наповал…
Но желанья загадать я успевал…

Все они потом, в конце концов, сбылись,
Осветив воспоминаний даль и высь…

Снова полночь…Снова вспыхивает свет…
Звёзды падают…А вот желаний нет…

***
Я дважды пережил Христа…
И трижды пережить хочу…
Где тень от тела неспроста
Упорно тянется к Кресту…

Чтоб дотянуться до небес,
Где Он родился – и воскрес.

У ПАМЯТНИКА ГЕРЦЕНУ

О, Муза, что за благодать:
С тобою встретиться опять
Здесь, на Твербуле 25,
И Герцену стихи читать
Т а к – О свободе и любви,
Чтоб одинокий меж людьми
Освободил он пьедестал –
И снова человеком стал!

МОЛИТВА

Боже, вспрысни водою святою…
Хоть дождинкой меня ороси…

Трудно жить без Тебя, сиротою

И беднягой бродить по Руси…
Отче, смилуйся, усынови,
Душу грешную мне обнови!
Все живут ожиданием счастья,
Чаевые истратив на чай…

Боже мой, прояви же участие,
Если можешь, сейчас выручай!

Где они? Ниспошли, не таи
Чаевые дождинки твои…

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

ДВЕ ИСТИНЫ

Хайям сказал, что истина – в вине…
А я сказал, что истина – в весне…
Две истины? Однако… Ну и ну…
Пора мне их соединить в одну!
***
Я снова тщетно шарю по карманам…
И – ни рубля не нахожу в них…- Чёрт! –

И возвращаю книги графоманам,
Себя издавшим за казённый счёт…
***
Я стоял на правильном пути…
А ведь нужно было мне идти!
Но какая всё же благодать:
Все идут…А я стою опять!
***
Ничего не иметь… Ничего не желать…
Злато-серебро-медь, поимев, отвергать…
Под Луною лежать,
Тишиною дышать…

***
– Чем заняться нам бы?
– Глядя вглубь и ввысь,
Занимайся главным!
И не торопись…

ЗЕРКАЛЬЦЕ

Грусть, усталость легли на чело…
Жить осталось всего ничего…
Запотевшее зеркальце – Ах! –
Точно льдинка дрожит на губах…

МАЙСКАЯ КРАПИВА

Были икра и пиво в давние времена…
Нынче ж на ужин– крапива…
Хочешь, не хочешь – на…
Колется? Не реви…И про запас нарви!

ХОРОШИЙ ЗНАК

***

Дошкольника

С доставкой на дом

Тогда, симпатий не тая,

Меня

Кормила шоколадом

Соседка милая моя…

С тех пор я очень-очень рад,

Когда мне дарят шоколад…

И понимаю, что к чему:

По чувству

Или по уму.

2023

***

Всю ночь мне Муза диктовала

В любви

Признания свои…

Чтоб днём –

Не много и не мало –

Вдруг воплотиться меж людьми…

Которым –

Ах, сюжет не нов –

Для страсти не хватает слов…

2023

***

Я верил чувству и уму

По мановению руки…

И вот – не верю никому.

Вокруг – одни ростовщики!

– Ау! – Одесса и Ростов…

– Уа, поэт, сюжет не нов!

***
– В Москве – каннибализм! –
Сказал поэт Бахметьев.

– Да нет, – алкоголизм! –
Сказал я, – Будешь третьим?-

А он ответил: – Нет!
Не пью уже пять лет!

Съесть – это я могу!
Раз, два-с – и ни гу-гу…

***

– Что критиком не стал –

Я не грущу об этом.

Зато на пьедестал

Взошёл – и стал поэтом…

Какой восторг в груди!

И критик – впереди

Средь будущих времён

Грустит, что не рождён.

***

Увы и ах, никто меня не знает

И не читает,

И не почитает…

Увы, я Ангел сам себе и Бог

Любвеобилен, ах,

Но одинок…

И днём, и ночью

Сам себе пою

Поэму бесконечную мою.

– Друзья!

Пою зимой и летом:

Проблемы ваши с Интернетом

По курсу доллара к рублю

Я вам спокойно разрулю…

Звоните!

Раз и навсегда

Я подключу вам Интерда!

2023

***
Поэзия присутствует везде:
Она сидит, как курочка в гнезде…

Она летит, как птица в небесах, –
В душе моей хмельной, увы и ах…

Поёт – и просит выпить-закусить…
Ну, как тут вместе с ней не закосить?

Пока её зовёт: – Ку-ка-ре-ку! –
Петух – за речку или за реку…

***
Блоковедка и тютчевианка,
Милая студентка- иностранка
Зажигает свет в моём окне –
И трактат кропает обо мне…

Хочет стать, увы, без долгих мук
Доктором лирических наук…

И смеётся, уходя во мглу:
– Ах, Ерь-о-минь! Как я вас лублу…

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

***
Раз-и… Два…Зазвучала
Муза в муках лица…
Есть проблемам начало…
Нет проблемам конца.

***

О чём задумался, чудак?

О вечности? Хороший знак.

И всё же слышу я: – Тик-так…

Как бы не так… Как бы не так!

***

Любовь как проявленье чуда

Не возникает ниоткуда,

А зарождается во мне –

И продолжается вовне…

***

Мне места мало на земле

В раздумьях о добре и зле…

И снова в космос я лечу

По солнцелунному лучу…

Николай ЕРЁМИН Май 2023г

Город Красноярск

…………………………….

Александр БАЛТИН

Альманах Миражистов

* * *

Что есть, то и будет, и нового нету под солнцем.

Старый, ветхий, мхом обросший Екклесиаст смеётся

Надо всеми… О новом мечтал, дуралей?

Сгинь же в бездне иллюзии праздной своей.

Но Екклесиаст – совершенно всерьёз, без шуток.

Оттого образ его чрезвычайно жуток.

И страх проберёт тебя до уставшей кости.

И бормочешь невесть кому: Отпусти меня, отпусти…

* * *

Гаснет день. Сколь на костёр похоже?

Не похоже – просто гаснет день.

Майский, и красивый, и погожий,

Полный самых разнородных дел.

Вечер давит. Для чего такое

Дней напластованье? Для чего?

День обычный омрачит чело,

Сердце тайной жизни беспокоя.

* * *

Они живут меж нами – Мышкин

И Чичиков – гирляндой пышной

Аферу протянувший в даль.

Раскольников, познавший муку,

Уча судьбы своей науку.

Не позабудь их вертикаль:

Альтернативное слоенье

Их бытия. О, без сомненья

Оно реальней наших дней

С обыденностью беспощадной,

Где тени торжествуют часто.

Героев книг сквозит участье

В игре обыденных теней.

* * *

Корни глубоки, но бездна

Глубже и объёмнее всего…

Понимая – я исчезну,

Я корней восславлю торжество.

Но – уйду ли к ним? Не понимаю…

Воздуха прозрачен пласт.

Страха смерти власть,

Как могу я, преодолеваю…

* * *

Менты терзают шаурму

Уж больно яро во дворе.

Май не ответит почему

Мне так об утренней поре

Томительно… И наугад,

Минуя двор, иду-бреду.

А быть ментом ты был бы рад,

Поэт, коль нету на еду?

Служенье, искра Божья, проч.

Устал от зыбкости сего.

И май не может мне помочь,

И дальше жив ни для чего.

* * *

Рассказывая об Аиде,

Отец свою припомнит страсть.

О, Куна мифы дарят виды,

Которых не забудешь сласть.

Мальчишка в третьем классе – долго

Готов отец повествовать.

А будет ли не знает толк, и

Так гаджетовый скучен ваш

Мир, мальчик… Цербер охраняет,

Харон вновь прибывших везёт.

Советский детский мир мелькает.

Ах, милый мальчик, всё пройдёт…

* * *

Всё напомнить может детство,

Не воротит ничего.

Словно солнце бьётся сердце,

Счастья дарит торжество.

Чудно прыгает лягушка,

Тайны всюду и везде.

В небо яблони и груши

Тянутся – привет звезде!

Магия костра сакральна,

Важен каждый лепесток.

Отражается зеркально

В сердце собственный стишок.

Всё напомнить детство может,

Не воротит ничего.

Пустотою смерть тревожит,

Съевши счастья вещество.

* * *

Как папа шаркаю ногами,

Без мамы стал я стариком.

Родители, когда вы с нами,

Мир окружающий знаком.

И вот он невозможно давит,

Разваливает бедный мозг.

А где душа? И снова яви

Напор я выдержать не смог.

И жив условно в недрах боли.

По чьей же воле?

* * *

Цивилизацию по грязи

Ей оставляемой судить.

Она различна…Можем разве

Без грязи, грешные, прожить…

И эта грязь разнообразна,

И вряд ли требует сарказма…

* * *

Оса! Кричит мальчишка, – папа!

И утром вскакивает он.

Не тронула бы! Милый лапа…

Но где ж? Ах, выгнать бы резон.

Не видно. День потёк обычно,

На даче мама. Сын с отцом.

Обед готовится привычно.

Гуляют. Май красив лицом.

Встречали маму, говорили.

Отец выходит покурить.

Боль палец обжигает: боли

Не возразить.

Гудит оса, взлетая, надо ж…

Потом сынок погладит па.

И боль рассеется, и настежь

Душа…

Жизнь – верная тропа…

Александр Балтин: БУКВА Д, КАК СИМВОЛ ВОЗРАСТА

Звучит, вибрируя и переливаясь Д, на которой построив созвучия, Николай Ерёмин вывел формулу названия нового альманаха – «От детства до Дедства»…

Что ж: поэтический космос подразумевает особое обращение со временем, и поэма Константина Кедрова-Челищева, льющаяся прозой, историей, жизнью, диалогом подтверждает это…

Не довольствуясь действительностью обыденной, Николай Ерёмин предлагает её фантасмагорические варианты: играющие смысловыми оттенками, и использующие луну, в качестве средства борьбы с лентами обыкновенности, обычно обвевающими человека:

Не может быть, что я не на Луне,
а на Земле, лунатик, до сих пор,
Мечтатель сноходящий, как во сне,
Себе и всем внушаю всякий вздор…

А те, кто отмечтался – хоть бы хны! –
Ждут на обратной стороне луны…

Острые зёрна белой мудрости вспыхивают солью, впитав опыт поэта, пропущенный через фильтры дара:

И враги, и врагини,
Вспомнив совесть и честь,
Все хотят стать «другими» –
Не такими, как есть…
Стать друзьями решают
Дни и ночи подряд…
А вот что им мешает –
Говорить не хотят…

Элегическое звучание стихов Андрея Леонтьева нежно, но и задумчиво, строки чисты, и, кажется, не написаны, а услышаны:

А жизнь проходит, словно песня,
Поющаяся во дворе,
Когда с друзьями детства вместе
Мы пребывали в той поре,
Где всё ещё должно свершиться,
Где мать с отцом моложе нас
Теперешних и где границам
Условностей не пробил час.

И грустные оттенки отдают правильно понятой жизнью (если её вообще возможно понять):

Был честен и бесхитростен,
Такой себе простак.
Не смог из жизни вытрясти
Ни почестей, ни благ.

В общем, возрастные пределы означены составителем альманаха – и… что ждёт за ними?

Новые метафизические двери?

Врата?

Поэзия пробует предугадать…

Александр Балтин, город Москва

Юрий МОСКАЛЁВ

Альманах Миражистов

Поэма о Пушкине

От автора

Поэты России немало экспериментировали в пост-пушкинские 180 лет. Так что сейчас даже рядового читателя трудно смутить и удивить нестандартными поэтическими формами, сравнениями, образами… И как мне кажется, не должно возникать вопросов при чтении моей «Поэмы о Пушкине», которая никак не выходит за рамки традиций стихосложения на русском языке. Мой литературный опыт, однако, говорит, что, каким бы ясным и простым ни было произведение, всегда есть читатели, требующие от автора пояснений. Поэтому я решил немного прокомментировать эту выставляемую на суд любителей поэзии работу, посвящённую Александру Сергеевичу Пушкину.

В целом поэма была создана ещё в 2003 году. Примерно за год были написаны почти все картины, но мне явно не хватало глубины внутреннего зрения и поэтического опыта, чтобы осуществить тогда всю необходимую «огранку» этого довольно большого произведения. Дело затянулось на 15 лет! Нельзя сказать, что все эти годы я усердно раздумывал над тем, что исправить, что добавить в «Поэме о Пушкине». Но периодически я перечитывал её и испытывал вдохновение скорректировать ту или иную картину. Бывало и так, что рождались новые картины. В общем, плод созревал долго.

Когда брался за тему, я не думал писать стихами биографию Александра Сергеевича. Всё началось с желания написать небольшое стихотворение-посвящение поэту в день его рождения, после просмотра телевизионной передачи с участием Михаила Козакова, говорившего о вкладе Александра Сергеевича в русскую культуру. Передача была в дневное время, а вечером появилось вдохновение, пришли первые строки: «Конец весны, а также века… Век восемнадцатый, Москва!» Стало понятно, что это начало большой поэмы.

Эти поэтические картинки внешней и внутренней жизни нашего великого поэта, основанные на общеизвестных фактах, либо воображённые, расположены в хронологическом порядке. Не знаю, как много читателей воспримет в штыки воображаемые картины (допустим, разговор с Николаем I, предсмертные и другие раздумья нашего великого поэта), но лично для меня они приемлемы, поскольку не противоречат историческим документам и его произведениям. Легко ведь представить Пушкина, сидящего на берегу моря или лежащего утром в кровати и обдумывающего что-то… письмо Дельвигу или Наташе Гончаровой… Неужели он не мог думать примерно так, как показано в поэме? Каким был разговор с Николаем I? Детали неизвестны. Я начал писать, и проявилась картина. Она мне понравилась, и переделывать её не стал. Известно ведь, что Пушкин ушёл от царя воодушевлённым, значит, Николай I нашёл какие-то сильные слова, затронувшие поэта. Лично меня слова, подобные тем, что в поэме, из уст главы государства воодушевили бы. В поэме царь декламирует крамольное стихотворение, тем самым показывая, что подобная поэзия его не задевает, а, напротив, вдохновляет, потому что он и сам против деспотизма, потому что он готов приложить все усилия для освобождения народа и тому подобное (поддержал же он комедию «Ревизор»). Наверняка сказал Александру Сергеевичу, что в его планах отменить крепостное право, амнистировать декабристов и, может быть, даже говорил о возможности парламентаризма в России… Цари тогда, как мне кажется, уже начали походить на современных политиков. Они с лёгкостью говорили на темы гуманизма и демократии с мыслящей элитой. Та же Екатерина II просто замечательные письма Вольтеру писала. И я даже не сомневаюсь, что цари были искренними в таких своих либеральных рассуждениях. Но у немногих из них хватало мужества идти на реформы и противостоять разного рода интересам и желаниям людей. Так что я убеждён, Николай I подкупил Пушкина именно либерализмом, дружелюбием, откровенностью, а не просто разрешением жить в Петербурге и материальными посулами. Я не хочу сказать, что Николай I был либералом, но, не сомневаюсь, он рассуждал либерально в первые годы своего правления при разговорах с интеллектуалами и Пушкиным, в частности.

Или рассмотрим картину безмолвного диалога с московским митрополитом Филаретом, который на стихотворение Пушкина «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана…» назидательно ответил стихотворением: «Не напрасно, не случайно жизнь судьбою мне дана…» Да, Филарет и Пушкин не встречались для разговора, но, мыслями-то они, несомненно, обменялись. Многие, конечно, считают, что Александр Сергеевич, скорее всего, внутренне конфликтовал с церковной властью, но его молитвенные стихи говорят нам о том, что в нём было и смирение по отношению к религиозным людям. Периодически он наверняка отвечал на критику со стороны священников не только в духе «Гавриилиады», но и так, как показано в этой поэме: я всё понимаю, но ничего с собой не могу поделать…

Что касается того, что в поэме очень мало персонажей, изображение их почти не заметно, а роль чисто вспомогательная, то, с моей точки зрения, это не является недостатком. Я стремился языком поэзии показать жизнь выдающегося поэта, а не кого-то ещё, показать его характер, интонации, юмор, порывы и спады вдохновения. Разумеется, эта работа притянула разные бытовые детали того времени, некоторых близких и знакомых ему людей, но я чувствовал, что должен быть лаконичным, что не должен перегружать саму поэзию и главную идею произведения. В итоге всё равно получилось довольно много страниц, но ни одну из них, как мне кажется, не вырвешь без ущерба. Когда же задаюсь вопросом, нет ли в потенциале этого произведения неких новых картин с чёткими чертами друзей, подруг, покровителей и врагов главного героя, то положительного ответа не вижу. Я радостно поприветствую такого автора, который напишет под названием «Пушкин» увлекательный безукоризненный роман в стихах с множеством персонажей и интригующей сюжетной линией. Но, даже если такое произведение и появится, оно просто будет другим, никак не зачёркивая это моё детище. В искусстве, как в природе, царит разнообразие.

В ряде стихотворений последние строки удлиняются, усложняя ритм. Это не потому, что не получилось сделать более гладко. Просто мне кажется, что так лучше. Например, во второй картине диссонирующее «Александра Первого» в действительности не разрушает, а усиливает стихотворение, подчёркивая особое место царя в России. Он как бы вне ритма парада, всеобщее внимание, внимание с остановкой дыхания и барабанной дроби – к нему. Это тот случай, когда при чтении необходимо правильно интонировать и декламировать. Верная интонация и декламация помогут уйти от «трудностей» и на других страницах «Поэмы о Пушкине. Да, эта моя работа выглядит постмодернистской. С одной стороны, в ней есть лексика Пушкина, множество деталей из его жизни и того времени, что даёт ощущение первой половины девятнадцатого века. С другой стороны – неровный ритм, что было запрещено в девятнадцатом веке, но что гордо и революционно промаршировало по веку двадцатому. Как модернизм воспринимается и странноватая для интеллектуального ума наивно-невинно-фольклорная стилистика изображения непростого и противоречивого пушкинского мира (хотя не в фарватере ли это его слов к Петру Вяземскому «Поэзия должна быть глуповатой» и серьёзного интереса Пушкина к фольклору и сказкам?). Лично я чувствую, что противоречия между заметным модернизмом поэмы и Пушкиным нет. Авангардизм – одна из основных характеристик творчества самого Александра Сергеевича. Он осваивал темы, к которым до него не прикасались, придумывал новые слова или давал новую жизнь словам умершим… Многие поэты-авангардисты двадцатого века вполне принимали поэзию Пушкина, чувствуя, что он был их племени. У Маяковского есть о Пушкине… стихотворение довольно странное, по-моему, но уважение к классику в нём присутствует. В общем, думается мне, что это вполне в пушкинском духе – соединять две разные поэтические эпохи, и в «Поэме о Пушкине» XIX и XX века соединены вполне органично. Добавлю в своё оправдание и такую мысль по поводу моей ритмической вольности: да, картины из жизни поэта, его взор, размышления, ещё не закристаллизовались в четырёхстопный ямб или в белый стих, но они всё-таки поэтичны. Они как бы предшествуют возникновению строгой классической геометрии его поэзии.

В заключение должен заметить, что даже в неотшлифованном виде, тогда в 2003-2004 годах, «Поэма о Пушкине» была воспринята положительно любителями и профессионалами литературы, которые познакомились с нею. Чрезвычайно благодарен всем им за поддержку. Письмо же одного из создателей «Словаря крылатых выражений А. С. Пушкина» профессора Санкт-Петербургского университета Валерия Михайловича Мокиенко по-настоящему воодушевило меня: «…Вам удалось вновь превратить Поэта в нашего современника… Мне особенно понравился диалог с Ариной Родионовной. Поздравляю».

Конец весны, а также века.

Всё ожидает перемены.

Паяц, уродливый калека,

Смешит толпу; глаза и вены

На лицах вздулись докрасна

От смеха, солнца и вина.

Гудит базар, зов колоколен;

Медведь, привыкший на цепи

Послушным быть цыганской воле;

Кулачный бой; с лотков: «Купи!».

Скрипят коляски, гром кареты,

Гвардейцев красят эполеты.

Купцы толкуют: что почём

И стоит ли борзых, воск, пиво

Менять на мех, крестьян и дом.

Улыбки барышень красивых.

Искрятся купола, листва…

Век восемнадцатый, Москва!

Конечно, праздник для родни –

Увеличение семейства!

Дом на окраине в те дни

Примером стал эпикурейства,

Когда на свет явился он,

Нарушив в доме крепкий сон.

Блины, икра, супы, соленья,

Индейка, пунш, фарфор и серебро…

Мужчин плохое песнопенье,

Блеск платьев дам, спор о Дидро*

(Здесь был сильнее господин

Известный литератор Карамзин);

Стихи-экспромты, сплетни, шутки,

Ирония по поводу двора;

За кофе и десертом – прибаутки

О странностях Суворова, Петра.**

А на ночь – карты: «три и три», бостон,

Макао, штосс, веньтэнь, – за коном кон…

***

* Дидро Дени (1713–1784) – великий французский мыслитель, драматург и писатель.

**Имеется в виду русский император Петр I.

***Названия карточных игр.

Малыш был правнук Ганнибала,

Которого из Абиссинии горячей

Царь Пётр вывез, русским генералом

Служить поставив перед ним задачу

(Стремясь тем доказать нравоучение,

Что человека осветляет просвещение).

Ребёнку дали имя Саша

(В честь прадеда по линии отца).

Он рос, как все: пил молоко, ел кашу,

Играл с сестрёнкой у крыльца,

Капризничал, испачканный малиной,

И плакал, чтобы нянечка Арина

Рассказывала перед сном,

Что где-то за лесами

Есть дуб со сказочным котом,

Иными чудесами…

Любил повредничать в Юсуповском саду,

Не отзываясь на «Ах, где ты, Сашенька? Ау-у!»

Когда подрос, стал слушать папу,

Читающего вслух Мольера по ролям.

Под аккомпанемент монфоровского храпа*

Учился грезить по ночам.

Он говорил и думал по-французски,

Но видел сны, мечтал всегда по-русски.

Лес, речка, церковь, поле,

Луна мелькает в тучах, вдалеке

Взвывает волк, моля о лучшей доле,

Поют в деревне о тоске…

Звон бубенцов, сверкнуло снегом,

И сердце охватила нега:

Помчалась тройка за края

Зимы, просторов… «Просыпайся!» –

«Какая чудная заря!» –

«Живей, живее собирайся

Мы едем в Петербург, в лицей!

Никита**, живо! Лошадей!»

* Монфор – гувернер в доме Пушкиных.

*Никита Козлов – слуга семьи Пушкиных

Треск барабанов, песни, горны,

Штыки, знамёна, звон копыт…

«Мы разобьём врага, бесспорно!» –

Их каждый мускул говорит.

Отважны, радостны гусары,

Сердца в них крепче всех ударов!

Не запугать их ликом смерти:

Им это, как ружью запал;

Их душам райское бессмертье

Митрополит пообещал!

Война – их бог, жизнь, страсть-отрада,

Путь к славе, почестям, наградам!

А следом – гренадёры, пушки,

Денис Давыдов на гнедом…

Поэт Василий Львович Пушкин *

С племянником сквозь краски, гром

Парада на Дворцовой

Взирали из толпы с толпой на Александра Первого,

Смотревшего через лорнет с восторгом и сурово.

Санкт-Петербург. Дворцы, фонтаны,

Шпиль крепости в лучах зари,

Невы каналы, сквозь туманы,

Как привиденья, фонари

Ночные с маслом конопляным;

Другие лица, не румяные, –

На улицах; везде гранит,

И Византии, вроде, нет касанья…

Казалось, что закат горит

Не как в Москве; само дыханье

Здесь некой тонкой атмосферы

Будило чувство новой эры

В подростке Саше Пушкине,

Чудесного штрихи…

Гуляя Невским, кушая ватрушки,

Он сочинял незрелые стихи,

Рассматривая барышень глаза, серёжки, руки,

И очень не хотел назад к московской скуке.

* Василий Львович Пушкин (1770-1830) – известный тогда поэт, родной дядя А.С. Пушкина, хлопотавший о поступлении племянника в лицей в Царском Селе.

Лицей, задуманный Сперанским*,

Возник для усиления державы.

Чтоб с сердцем добрым, разумом гражданским

На службу к государю шли,

По всем запросам подошли.

И лицеисты это понимали,

Ломали перья, думали, зубрили

(Что, правда, вскоре забывали;

Но кое-что в умах их закрепили

Профессора и Малиновский** до конца).

Но главное – высокий свет сердца

Сей молодёжи вдохновеньем

Затрагивал всё чаще и сильней,

Став постоянным к истине стремленьем,

Когда заканчивали юноши лицей.

И этот свет в одном из них Державин*** разглядел

(Воспитанник кудрявый ему свои стихи, читая, пел).

«Цель жизни человека – слава!

Блажен, кто покорил Парнас:

Поклонников рукоплесканье, “браво!”,

Мёд золота, игривость женских глаз…

Друзей из знати не приобрели?

Вас примут даже короли!

Какие есть еще желанья?

О чём вы там взывали?

Немного к этому вниманья –

И вот вы всё познали!

Чего не в силах дать нам слава?» –

«Снаружи сладкая, внутри – отрава!

Яд зависти “друзей” да конкурентов нож

Плюс собственных страстей подспудных жало.

Познаешь только суету и ложь, –

Так мудрость Александру возражала. –

Сильнее ли ты этого удава,

Что спрятался в венке с названием слава?»

*Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839) – граф, русский просветитель и государственный деятель. С 1808 г. советник Александра I.

**Василий Фёдорович Малиновский (1765 – 1814) – русский просветитель, публицист, первый директор Царскосельского лицея.

***Гавриил Романович Державин (1743 – 1816) – великий русский поэт и государственный деятель.

«Скажи, провидица, что будет?» –

«Всё то же, что у всех людей:

Печали, радость смерть остудит». –

«Скажи, пожалуйста, точней». –

«Дуэль… Какой-то белокурый человек…

Кровь проливается на снег…» –

«Дуэль? Причина?» – «Красоваться

На фоне женщины красивой

Желанье… Любишь драться…

Характер у тебя ревнивый…» –

«Нелестно… Ну и как же быть?» –

«Желанья трудно усмирить.–

Но силой свыше всё возможно.

Тот может избежать судьбы,

Кому становится тревожно

Без ощущения мольбы,

Кто предаётся до конца,

Всецело Голосу Отца».

В 17 лет жизнь закружилась,

Словно цыганский страстный танец,

Дверь светской неги отворилась.

Наполнен до отказа ранец

К боям войны литературной…

Нет языку карикатурному!

Жуковский, Вяземский,* весёлый «Арзамас»** –

Равнение держать на них –

И веер стрел из эпиграммных фраз!

Беседы у Карамзиных…

«Чаадаев,*** друг мудрейший, что нас ждёт?

Когда же меч святой свободы цепь рабства разобьёт?»

Театр, опера, Нева,

Сердечные стенания

Перетекали в полнозвучные слова,

В стихотворения-признания

Тех счастливых беспечных лет,

Сказавших юноше: «Да, ты – поэт!»

* Василий Андреевич Жуковский (1783-1852) – поэт и переводчик.

Пётр Андреевич Вяземский (1792-1878) – поэт, мемуарист.

** Литературное общество.

*** Петр Яковлевич Чаадаев (1795–1829) – великий русский мыслитель, друг Пушкина.

Победа над Наполеоном

Взбодрила дух патриотический,

Что помогало императорскому трону

Хранить стабильность политическую,

Отстраивать сгоревшую столицу,

Осваивать далёкие границы,

Чудесно всё растущие

На запад, юг, восток

(«Да, быть ей вездесущей

В какой-то Божий срок!» –

Мысль допускал престол).

Но год за годом шёл,

А не было реформ,

Которых ожидали,

Гадалки грозный шторм

В пасьянсах увидали.

«Вольтеров дух*, – заметил

фон Фок.** – В нём нет любви…

Вдали от Петербурга, А. Пушкин, поживи».

*Вольтер (1694 — 1778,) – великий французский писатель и философ, способствующий развитию революционных настроений.

** Максим Яковлевич фон Фок (1774–1831) – возглавлял особенную канцелярию министерства внутренних дел, а также тайную агентуру и жандармерию.

Дорога, русская дорога…

Ухабы, скука, грязь, мосты,

Просторы, лес, привал у стога,

Колесный скрип, мечты, мечты,

Втекающие плавно в сон…

«Пррр!» ямщика и колокольцев звон

Утихший… Станционный дом.

Смотритель, ужин на троих,

И ужинают лошади овсом.

«Какое же смирение у них?!

Годами день за днём служить до пены,

А жалованье – хлыст, “но-о!”, сено…

Но к старости глаза их всё добрей!

Тому нам, людям, трудно обучиться,

Ведь мы ленивы и умней…

Нам лишь бы бунтовать, кичиться…» –

Так рассуждал ямщик на лавке у порога,

Но вскоре сник, уснул. С утра – опять дорога.

*Николаевич Раевский, друг Пушкина, сын героя Великой Отечественной войны 1812 года генерала Николая Николаевича Раевского (1771 -1829) .

** Основной персонаж поэмы-сказки А. С. Пушкина «Руслан и Людмила».

11.

Лев,* брат дражайший, приветствую из Крыма!

Как сестры, маменька, отец, наш дом?

Как стольный град-соперник Рима?

Что говорят о сказке про Людмилу?

Сказала ли NN, допустим: «Очень мило»?

(Нет, этого у Лёвы не спрошу.)

Живу походно, сытно и без горя

Среди гусар. Конечно же, пишу

О радостях, страстях, России, море…

Задумал тут поэмку о фонтане,

Который знатный басурманин

Воздвиг как памятник любви

В Бахчисарае. Просто диво!

Но, к сожаленью, часто на крови

Замешаны растворы тех камней, что смотрятся красиво…

Купаюсь, загораю, карты (вчера удачу мне принёс валет)…

Держи подальше сердце там от горечи и бед!

12.

Гитары, бубны, плачут скрипки,

Поёт, танцует пёстрый хор;

Телеги, яркие улыбки,

Трещит оранжевый костёр;

Пасутся кони меж шатрами,

И в небо с месяцем, звездами,

Как заколдованный, глядит

Поэмы сей единственный герой…

На сюртуке расстеленном лежит.

В глазах его, подёрнутых слезой,

Отражены огни

Небес, костра. Они

И песня, что поодаль, на реке,

Зовут искать края свободы,

Искать бессонно вдалеке,

Аж за пределом небосвода…

«Цыганы, други кочевые!

Вы мне близки, вы мне родные!

Но счастья нет и между вами…

Повсюду страсти роковые».

* Лев Сергеевич Пушкин – родной брат поэта.

13.

«О, Дельвиг! Сын богини Лени!

Дала Одесса мне приют.

Здесь нет совсем садовой тени,

Здесь степь, и льют

Лучи от солнца мне на чёрны кудри

Свой жгучий жар, и в липкой пудре

Мне не прелестны лица дам…

Я больше море воспеваю!

Его безбрежности, прохладе, парусам

Всё благодарность предлагаю,

Малиновой закатной зыби…

И чувствую, что гимны к рыбе

Однажды вознести придётся тоже,

В её плену здесь полдень, ночь, заря;

Здесь пахнут рыбой улицы, одежды, кожа…

И всякий день как праздник рыбаря

(И день беспошлинной виноторговли…).

Пиши, Антон, как дышится под петербургской кровлей.

14.

Горит свеча, трещат дрова,

Скрипит перо, на чистоте бумаги

Соединяя буквы и слова

В стихи о ревности, отваге,

Тщеславии, друзьях, сердечных муках,

Злодеях, гениях, разлуках…

Что ищешь ты, поэт, истачивая перья,

Роняя слёзы, уходя от быта

В мечты, воспоминания, поверья,

Виденья, виденья… Открыто

Твоё зачем прозренье-око?

Какую тайну зришь в глубинах рока?

Но дунул ветер, задрожало пламя,

И в комнате зашевелились тени;

Стук тихий по оконной раме:

«Любезный, разрешите в сени?

Передают вам повеленье

Поехать жить в своё именье».*

* Село Михайловское (Псковская губерния).

15.

«И снова утро. Что мне снилось?

Как будто на дворе – весна,

Как будто всё преобразилось,

И воцарилась новизна

В судьбе, на сердце… Вдохновенье

Мне посылает приглашенье

Прийти и пообщаться с ним.

Какую ж, интересно, прозу

На этот раз мы окрылим?

Быть может так: “На сладость розы

Летит поклонница труда…”

Всё те же рифмы – вот беда!

Ржут чьи там кони за окном?

Посланье, видно, от фон Фока, –

Выходит на крыльцо без шубы, босиком, –

Переселиться в рудники глубоко…»

«Застудишься так, узник Пушкин!» –

«Кто?! Пущин?!* Няня, где там кружки?»

16.

«Как, Сашенька, подснежники?» –

«Чудесно, няня!» –

«Росли цветы в валежнике

На той поляне,

Где, помнишь, старый дуб.

Ты будешь, милый, чечевичный суп?» –

«А комары тебя не покусали?» –

«Какие комары в апреле?

Чем у Прасковьи** угощали?» –

«Да как всегда: брусничная вода, ликёр малиновый почти без хмеля,

Грибы и неприятные соленья

К гусю и кашам в дополненье…» –

«Жениться бы тебе…» –

«Ах, няня, сколько можно!..» –

«Вот Варенька, к примеру, мне…» –

«Ну, хватит, невозможно!

Кого там чёрт несёт? Войдите!

Не верю… Дельвиг!..» – «Поздно что – простите».

*Иван Иванович Пущин (1798–1859) – автор «Записок о Пушкине», декабрист.

**Село Михайловское (Псковская губерния).

*** Осипова Прасковья Александровна – хозяйка села Тригорского, куда поэт регулярно наведывался в гости в период жизни в Михайловском.

17.

«Кто это режет апельсин

Заточенными, как ножи, ногтями,

Дожёвывая жирный блин?

Поёт, сдружившись со слепцами,

О божьем человеке, вещем сне,

О Лазаре слепом, о Судном дне…

Соломенная шляпа, трость,

Ланиты в кудрях, красная рубашка…

Он местный иль заморский гость?

Проверь…» – «Говорят, “сочинитель Сашка!”

Гудят колокола, красна,

Нежна и радостна весна!

Неспешно движется народ –

Помещики, торговцы, странники, крестьяне –

Со службы благолепной: крёстный ход,

Переходящий в ярмарку! Поют цыгане,

Ведёт слепых певцов куда-то поводырь;

Шум, нищие, торговля, Святогорский монастырь.

18.

Салазки тянет мальчик вверх,

Чтоб съехать весело по склону;

Земля одета в снежный мех,

В деревьях голосят вороны;

Мужик несёт вязанку дров

И с Маленца* к ухе улов.

А барин на санях мечтает,

Пока в Тригорское упряжка мчится

(В Тригорском стол приготовляют

Соседки милые). А воздух как искрится!

Хотя морозом колет нос и щёки,

Но как-то сладостно в его потоке

С жемчужной пылью, что из-под копыт

Взлетает к небу! Небо же глаза слепит

Лазурью с солнцем! Запах хлеба

От изб, собачий лай, печная гарь…

«Ах, Сан Сергеич, стойте! Умер царь…»

* Озеро в Михайловском.

19.

Шипит, как грозная змея,

Окутывая баню жаром,

Вскипающая на камнях струя

И становящаяся паром.

Плеснул ещё – и градом пот

Со лба в глаза, на щёки, в рот.

Предбанник – истинный спаситель,

Как и холодный кислый квас.

Но некий тайный искуситель

Влечёт войти который раз

В парную чёрной русской бани…

«Пожалуй, хватит! Приготовьте сани!

Всё решено: в столицу, друг!»

Но сердце говорит: «Не надо!»

«Эх, не к лицу тебе испуг», –

Заспорила в ответ бравада.

Мелькают избы, ели, версты…

«Ах, глянь, беляк перебежал дорогу!» –

«Недобрый знак…» – «Ну что ж, назад». –

«И слава Богу!»

20.

Поют сестрицы «Ма dov`e»*

Под аккомпанемент клавира;

Фарфор, картины, на столе –

Варенье, чай, хлеб белый с сыром,

Настой калиновый и мёд;

Хозяйка в кресле, пышный кот

Ласкается в её ногах;

Буфет из дуба, жар камина,

Шкатулка с бусами, амуры на часах

Работы Leroy**, созревшая рябина

К окну склонилась, заслонив закат

Бордово-красный, как томат…

Стемнело. Загорелись свечи.

Для гостя начали читать

Стихи, стихи… Сентябрьский вечер

Звал детство, юность вспоминать…

«Давайте в карты поиграем?» –

«А может, лучше погадаем?..

Смотрите: скорая дорога,

Удача, встречи, вот – король,

Червонный, слава Богу!» –

«Не сыпьте мне на рану соль». –

«Не сомневайтесь, милый, в предсказании!

Все подтвердят: точны мои гадания».

«Что ж, мне пора:

Арина заждалась.

Достоин царского двора

Сегодняшний карась!

У вас всегда теряешь чувство времени,

Немилосердной грусти, тягостного бремени…»

Сестрицы хором: «Я вас провожу!»

«Ты что так долго? Тут к тебе».

«Я, сударь, вот что вам скажу:

Там государь ждёт вас к себе».

«Возьми, родимый, пирожков с грибами…»

«Но-о!», бубенцы… Вся залилась слезами…

* Ария из оперы Томазо Альбиони «Покинутая Дидона».

** Знаменитый французский часовщик.

21.

«Признаюсь, я поклонник вашего таланта.

И, несомненно, вы – любимец Бога.

Поэты, как могучие атланты,

Поддерживают виденье чертога

Небесного в тех, кто погружён в земное.

В произведеньях ваших с каждою строкою,

Как будто утверждается весна!

«…Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна!»

Надежда, предсказание, участье…

Так глубоко, так много в двух строках!

И трепет сладостный на сердце и в устах,

Когда сии слова читаешь вслух.

Поверьте, я не льщу, чтоб выпросить прощенье брату.

Я вижу в вас великий дух,

Способный поэтическим набатом

Россию вызволить из темноты!

Не бунт, а просвещение, реформы, сила доброты!»

22.

«Как ты узнал?» –

«Мне повар Осиповой сообщил». –

«Что государь сказал?» –

«Что в сердце узников простил,

Но выпустить не может их на волю,

Политика – крутая доля:

Дашь слабину – и государства нет,

Так много исторических примеров…

“Вас понимаю, – говорил, – вы истинный поэт:

Предвидите приход прекрасной эры…

Но видеть – мало. Чтобы воплотить,

Необходимо человека изменить.

Иначе будет, как в Париже:

Разбой, затем – король, влюблённый в гильотину

По той причине, что росточком ниже

Коротких женщин, не говорю уж о мужчинах…”» –

«А ты?» –

«А я не возражал.

Он откровенен был и этим подкупал».

23.

«Там Пушкин, душенька, взгляните!

Пойдёмте, познакомлю вас…»

«Любезный друг, вы нас простите…

Понятно, вы так много раз

На это говорили, отвечали,

И слухи, разумеется, и нас не миновали,

Но видим вас – и стали, будто дети…

И как вам новый император?»

«Он впечатляет. Скромно в кабинете,

Где руку мне, как друг, пожал. Как литератор,

Он цитировал и рассуждал.

Признаюсь, я порою забывал,

Что говорю с царём». –

«Вы видите в нём нового Петра?» – «О да!

Мечтательностью и умом…» –

«Имейте совесть, господа,

Вы так убьёте гостя.

Пойдёмте, лучше, покажу свою коллекцию слоновой кости».

24.

«Позвольте мне, друзья!

Увы, здесь многих нет…

Но 19 октября,

Где б ни были, друг другу шлём привет,

Неслышный, но для сердца ощутимый.

И наш союз неотразимый

С годами не слабеет!

Нет! Так доброе вино, как у меня в бокале,

С годами только хорошеет!

In vina veritas!* Так в Риме утверждали…

Сия премудрость хоть и забавляет,

Но благозвучностью своей пленяет

Мой разум, даже сердце… С детских лет

Я верю, предан красоте созвучий…

Что ж, пью за тех, кого здесь нет!

«Мы, Саша, – за!» – «А помните тот случай,

Когда Мартин** Данзаса*** заключил в сюртук,

пошитый няньками к его рождению?!

Смеялся даже Кюхля!»****

И до утра: остроты, тосты, шум и пенье.

* Истина в вине (перевод с латыни).

** Мартин Пилецкий – воспитатель в лицее. Речь идёт о наказании, состоявшем в том, чтобы воспитанник ходил в костюме, из которого вырос. Смех сокурсников, по мнению воспитателя, способствовал развитию духа смирения в нарушителе дисциплины.

*** Константин Карлович Данзас (1801–1870) – сокурсник поэта, в дальнейшем – инженер; секундант его на последней дуэли.

**** Прозвище, которым называли в лицее В.К. Кюхельбекера. Кюхельбекер Вильгельм Карлович (1797 – 1846) – поэт и переводчик, лицейский друг Пушкина, активный участник декабристского движения.

25.

«Нет, Кюхля, труд наш не напрасен!

Грядёт пора блистательной свободы!

Мир скажет: “Браво! Подвиг сей прекрасен –

Пожертвовать собой ради народа!

Их невозможно было каторгой сломить!

Сибирский хлад не смог сердца их погасить!..”

Я верю, государь пойдёт

В какой-то светлый час на перемены

И, как меня, вас призовёт

Служить Отечеству! Невежество – как пена,

Мешающая к чарке пригубиться,

Сдуваешь – продолжаешь веселиться!

Дух вольный не сковать

Цепями самодурства и цензуры,

Он будет вечно поливать

Цветок правдивости! Культура

Не боится никакой кувалды,

Когда живёт и дышит только правдой!»

26.

«Люблю Россию, хоть порой жалею,

Что здесь с умом, талантом угораздило родиться.

Смуглею, за неё краснея…

Так дева юная стыдится,

Любить совсем не уставая,

Отца, что пьёт и пьёт, не прекращая.

И вам, клеветники, отвечу,

Что Родина моя в грядущем

Проявится, как дивный вечер

На опере, о счастии поющей,

Как сказка с небом в завершенье,

Как сладостность освобожденья

Из плена унижения и боли…

Здесь будет фейерверк мечты,

Любви, свободной воли

И процветание чистейшей красоты!

Усмешку вижу вашу, но поймите:

Мечта – как свет в чащобе, – двигайтесь, не ждите!»

27.

«Как неподдельны, хороши

Переживанья в храме Мельпомены!*

Касаясь струн самой души,

Очарованье звучной сцены

В груди рождает клокотанье

Мужского незаметного рыданья…

Свободы нет, везде игра и роли.

И словно в разгоревшемся бою,

Есть путь один, чтобы уйти от пораженья, боли:

Играть успешно роль свою.

А зритель? Зритель – тоже роль:

Спектакль без него, как без жаркого соль.

А режиссёр, что виден только после «бис»?

Он – раб, зависящий от послушания

Актёров и работников кулис,

Способных умертвить его создание».

Аплодисментов взрыв, очнулся, крики «браво!»

«Ну-с, как спектакль, Александр Сергеевич?»

«Ах, князь, нет слов… Не знаю, право…»

28.

«Ты, критик, прав: не возразить

Твоим логическим сужденьям.

Здесь надо посочней, там осветить,

Добавить красок, осуждений,

Наполнить пафосом и утвердить мораль,

Отправив грешника в котлы со вздохом “жаль…”.

Конечно же, нескромно предка

Включать в число героев драмы;

И справедливо у тебя, хотя и едко,

Осмеян образ юной дамы,

Решившейся писать тому,

Кто любит лишь себя. Ему

Вообще не должно быть

Средь персонажей русских книг!

А не абсурдно ли Мазепу** возлюбить?

Ах, бедный русский наш язык,

Как поковеркал я тебя словами “молвь” и “топ”!

А можешь лучше написать? Ответь, литературный поп».

* Театр (в греческой мифологии Мельпомена – одна из 9 муз, покровительница трагедии).

**Мазепа Иван Степанович (1644–1709) – гетман Украины. Персонаж поэмы «Полтава».

29.

«Поэзия должна быть глуповатой,

Как птица, лёгкой, чуть философичной,

К уродливому глуховато-слеповатой,

Влюблённой в красоту, поюще-романтичной.

Насмешливой? Не знаю, может быть,

Местами это можно допустить,

Но главное в поэзии – душа,

Искрящаяся, как брильянт при свете,

Как смех задорный малыша,

Как море, травы на рассвете!

В ней должен быть нектар, что проливают боги

На каждого, кто лёг ковром в их ноги

Не из-за страха, ожиданий и сомнений,

А с сердцем, полным благодарности,

Что голова не в заточении

Обыденности, глупости, бездарности,

Но инструмент гармонии чудесной…

Где, кстати, Дельвиг, череп, дар небезызвестный?»

30.

«Вы, Александр, атеист?

“Жизнь, зачем ты мне дана?..”

Стоило ли пачкать лист?» –

«Грешен, батюшка**, хандра» –

«Бес уныния всевластен,

Он в основе всякой страсти.

Сказано в святых писаньях:

Пост, молитвы, жизнь в трудах,

Взгляд в небесное сверканье…

Почему вы не монах?» –

«Мне, владыка, это рано.

Что в итоге будут раны,

Знаю… Вольность – мой удел.

Африканская порода, о земном я не допел» –

«Что касается свободы, то она для Божьей Воли!» –

«Нелегко к сему прийти, находясь в земной юдоли».

* Филарет (Дроздов Василий Михайлович) (1782–1867) – московский митрополит.

31.

«Мне совестно, Господь… Руководи

Всем, что во мне, всем, чем являюсь!

От искушения освободи!

Прости меня – так редко каюсь…

Я, как старик, которому лень даже спать,

Не говоря уже о том, чтобы искать

Тебя… Зажги огонь искания во мне!

Пусть от него глагол исходит,

Творящий в людях голод по Тебе!

Пусть красоту Твою в моих стихах находят!

Не позволяй растратить дар впустую!

Я больше не могу идти вслепую…»

Cверкнуло, треснул гром,

От ливня зашептали кроны,

И загорелась серебром

Доселе мрачная икона.

Бальзам – по сердцу, благодати слёзы…

Дождя не стало; свежесть, пахнут розы.

32.

«Прав Грибоедов*: от ума всё горе.

Когда глядишь на мир, как чадо,

Играет радость, словно солнцем море!

А взрослый всюду видит когти ада.

Зачем же мы живем мышленьем,

Хотя сей плен без принужденья?

Причина, видно, в том,

Что чем-то нам приятны

Страдания, рождённые умом» –

«Ты, Пушкин, говоришь занятно:

Не разберёшь: мудришь или смеёшься.

Такой же в книгах: к теме прикоснёшься,

И кажется, что искренен, влюблён,

Но дальше будто забываешь

Свой прежний стиль, характер, тон,

И кажется, что несерьёзный ты, играешь». –

« “Играешь”! Точно! Жизнь – игра,

Смотри, резвится детвора!»

*Александр Сергеевич Грибоедов (1795–1829) – великий русский писатель, написавший комедию в стихах «Горе от ума».

33.

«Любовью дышит сердце в человеке.

Жизнь без неё – пустынная земля.

Так чувствовали на Востоке, в Древнем Риме, греки…

Так напишу в историю и я,

Бредущий по безжизненной пустыне,

Где влага, в кактусах, горька, как сок полыни.

О, боги судеб, плохо без супруги.

Пускай в моей судьбе смеются дети!

Тоскует сердце о такой подруге,

С которой вдохновеннее всего на свете.

Ну почему же ваш ответ – молчанье?

Неужто вам милей мои “исканья”?

Готов поспорить с частым мненьем,

Что мне не стать хорошим мужем.

Подобные моральные сужденья

Идут от тех, кто предан грязной луже,

И видят только муть и тину.

Но я – гончар, ваяющий Красу из глины!»

34.

«Наташа*, милая, я потерял покой…

(Как не смутить тебя признанием бесстыжим?)

Я просто болен, одержим тобой!

Тот вечер, бал повсюду вижу…

Всё было обрамлением тебя:

Паркет, картины, блики хрусталя,

Мазурка, смех, веранда, россыпь звёзд…

Сегодня снился сон:

Луна, дорога, речка, мост;

Ступить хочу, но исчезает он

Поднялся на дыбы, становится вратами

В огромный замок. В латах с факелами

Охрана грозная у толстых стен со рвом.

Посеребрённая звездами и луной

В ночь светит башня небольшим окном,

Вернее, несказанной красотой

Богини юной со свечой в руке.

Глядит в окно, румянец на щеке,

* Наталья Николаевна Гончарова, будущая супруга поэта.

**Имеется в виду, что учится танцевать (в греческой мифологии Терпсихора – одна из девяти муз, покровительница танцев).

Как будто ищет что-то, уронивши в ночь…

Вдруг сердце, часто застучав, узнало

Тебя в той деве! Тут же: “Прочь!

Прочь, неприятель!” – стража закричала.

И вижу: я – в своей постели.

Часы кукушкой прогудели,

Напомнив о заботах дня.

Надеясь улицей развеять мрачный дух,

Седлаю своего коня…

Какой-то стих пытаюсь вспомнить вслух

Под ритм копыт…

Но нет, похоже, навсегда забыт.

Бросаю в окна на скаку

Свои без интереса взоры:

Семья за самоваром, барышня в соку

Усердно учится на Терпсихору*…

Так каждый день… Наташенька, родная,

Мне в тягость вольность холостая!»

35.

Бурлит Арагва*, серебрится,

Взбивается лучистой пеной.

Парит над скалами орлица.

Трава от солнца стала сеном.

Пасутся овцы, струйка дыма,

Привал у пастуха Керима.

На винограднике согбенный труд.

Лезгинка, пение джигитов

Под хлопанье в ладоши, щёлкающий кнут.

А неудачная помолвка уж почти забыта.

«Забавно наблюдать, как горцев разговоры

Вдруг молнией охватывают споры.

Ах, как прелестны чистые глаза

Смиренных дочерей Кавказа!

Их нежность, таинство, слеза

Сияют глубже всякого алмаза!

Вот так бы жить всегда, вдыхая ароматы гор,

Под песни солнца созерцать лугов узор!»

* Река на Кавказе.

36.

Свист, грохот, треск телеги,

И снова жуткий свист ядра.

Нет и следа сонливой неги.

«Врача, скорей! Крепись… Ура!

Ура, герои! К бою пушки!

Донцы, вперёд! Куда ты, Пушкин?!» –

Раевский-младший, будто лев, хрипит.

Поэт с донцами, с пикой, в бурке,

Как демон, на коне летит

К аванпосту, туда, где турки.

«Безумец! Семичев, вернуть!» –

«Есть, генерал!» Перекрывает путь

Поэту, мчащему в пальбу,

Отводит вбок, галоп, рысь, шаг.

«Не стоит искушать судьбу:

Она прожорлива и так». –

«Философ вы, майор, однако…

Эх, с детства мне по нраву драка!»

37.

«Поверите?! Я наконец женюсь!

Наташина родня пошла навстречу!

Без сожаленья расстаюсь

С привычной жизнью холостой, беспечной!»

Венчанье в церкви, мудрые советы,

Внимание, улыбки света.

На свадьбе – здравицы родных, друзей,

Шампанское, ростбиф окровавленный,

Осётр, фрукты… Ямб, хорей

Звучали с музыкой попеременно.

«А знаешь, Саша, быть тебе отцом…» –

«Ты шутишь, Натали?! Тогда нам нужен дом!»

«На землю новая душа сошла с вершин!

Не плачь, не так уж здесь и худо.

На этот раз родился сын!

Какой он крохотный… Ну просто чудо!

Пусть не кудряв, он в остальном – в меня!

Никита, в погреб! Празднуем, родня!»

«Закончен труд. Без сожаленья

Я расстаюсь с тобой, Евгений.

Прошу, читатели, прощенья:

Не будет больше продолжений.

Не потому, что я устал

Смотреть в магический кристалл,

Дар охранителей Парнаса,

Внимая слишком тихой лире…

Похоже, мне дружить с Пегасом

До той черты в подлунном мире,

Что называется “кончиной”,

Когда все смыслы, все причины,

Иначе говоря, пружины земнаго суета сует

Сиротами снаружи гроба

Глядят в какой-то горний свет

С недоуменьем, болью, страхом, злобой,

Что их рабыня верная, душа, подобно птахе,

упорхнула,

Как старый дом, оставив тело, и тело очи навсегда сомкнуло…

Нет, вдохновенье столь же живо,

Как в годы юности моей,

Когда осваивалась нива

Живописанья жизни сей.

Скорей, страдаю от проблемы,

Что спорят в очереди темы

Романов, пьес, поэм невоплощённых,

Кому за кем, кому в чернила…

“Онегина” считаю завершённым,

Хотя добавлю, может быть, главу-другую милую…

Как прозорливы критики считают,

Евгений – мой автопортрет.

Отвечу так: нас книги занимают,

Когда являют виды общих бед

Всех тех, кто чувствовать не разучился…

В “Онегине” наш грустный век, как в зеркальце,

отобразился».

39.

«Карты к счастью не ведут.

Мог с утра заняться делом –

Круг второй часы идут,

А в постели мое тело.

Будто сто пудов в макушке

Клеят голову к подушке…

Создал кто сию забаву?

Страсть пульсирует в висок,

Будто колдовские травы

Вовлекают в злой поток

Гибельного жаркого азарта…

Власть над человеком нужной карты –

Что за странный глупый плен?

Да к тому же добровольный.

Нет, нет в людях перемен:

Жадность, гордость, страх, безволье…

Что, Никита?

(Стареет воспитатель)». –

«Гоголь* некий, молодой писатель».

«Сейчас же спать!» – «А сказочку?» – «Где ушки?

Так, слушайте… У моря жили

Старуха и старик в избушке.

Днём тяжело трудились, вечером грустили,

Что не дал им Господь ни серебра, ни злата,

Ни деток, ни внучат, ни даже доброй хаты;

А всё, что есть, – разбитое корыто,

Лохмотья, невод, вечная жара,

Песок, приливами замытый,

Каменья, старость и ветра,

Что проникают с моря в щели

Их ветхого жилища… Чудо – засопели!

Смотри, как скоро усыпил!» –

«Не удивительно: весь день играть». –

«Себе я по-другому объяснил:

От сказочек моих детишек тянет спать». –

«Ты скверный, скверный критик, Сашенька». –

«Нет, просто похвалу твою люблю, Наташенька».

*Николай Васильевич Гоголь (1809-1852) – великий русский писатель. Личное знакомство Пушкина и Гоголя состоялось в Петербурге 20 мая 1831 г. Позднее они часто встречались и вели оживлённую переписку.

«С ума бы не сойти: долги, долги…

Как расплатиться? Кто ответит?

Как беспощадные враги,

Все эти займы в сердце метят…

“Жив человек не только хлебом…”

Но ясно видно, что не только небом.

Простите, кредиторы, бедного пиита:

Издатели жадны, неурожай в именье,

И с прошлогодним трудности со сбытом;

Расходы по делам души, семейным…

Поверьте, преисполнен жажды

Немедля всё отдать. Однажды,

Может быть, я ровней стану вам и удружу:

Поглаживая свой живот, раздувшийся от сала,

Отправить к вам по пуду прикажу,

Червонцами, презренного металла!

Бывают ведь и не такие перемены

Вон – император мира стал узником на острове Елены*…»

42.

«Не знаю, почему, осеннею порою

На сердце веселей.

Круженье листьев рдеюще-златое,

Исчезновенье в горизонтах журавлей,

Размытые дороги, влажные леса,

Тумана над полями полоса…

Особая краса хладеющей природы

Ласкает, очаровывает взор;

Стихи – как льются, будто это воды,

Стекающие с вышних гор,

Давая жизнь всему, что у подножья!

Та осень в Болдине – ну просто Божья,

Как говорится, благодать:

Покой души, ум ясный, сказочная благосклонность музы…

Необходимость есть и отдыхать

Казалась мне тогда обузой.

Как полон был тогда я светлой радости!

Порою не было меня, а только вдохновенье с благостью!»

*Имеется в виду Наполеон.

43.

«”Я памятник себе воздвиг нерукотворный…”

Понятно, скажут: ”Вот так самомненье!”

Но всё ж пиитствовал я очень плодотворно,

Задорно, непритворно, с силой вдохновенья,

Которая в России до меня спала,

Иль, затаившись, часа нужного ждала,

И в сей особый час

Избрала вдруг меня для трона

Из той гурьбы, карабкающихся на Парнас

По русскому его крутому склону,

Заняв мне тяжкой лирой руки

И наказав играть, чтобы ушла от скуки,

Несчастий, лени, рабства, топи блат,

Что на путях до цели, сонливая и дикая Россия:

“Пиши не только как аристократ,

Но как народный истинный мессия!” –

Так обучала озареньем мысли, чувств, забавным с

критиками спором,

Ошибками, трудами мудрецов, et cetera,* но чаще –

совести укором.

44.

«Так, где ж ты был?» –

«Друзья…А как там дети наши?» –

«Уж эти мне “друзья, друзья”!» –

«Ты что, ревнуешь? Ах, Наташа…» –

«Измены больше не прощу!

К себе и на версту не подпущу!

С сестрою обручился вот Дантес**…» –

«Подлец! Решенье здесь – дуэль!» –

«С ума сошёл! Тебя попутал бес…» –

«Позвольте мне пройти, mаdemoiselle***».

«Мерзавца призову к ответу!

Данзас, готовим пистолеты!»

Туманно, вечереет, поле, снег.

Соперники прицелились друг в друга.

Раздался выстрел, вскрикнул человек,

Взметнулись галки от испуга.

«Данзас, мне худо… Мало света…

Как жалко всё-таки поэта».

* И так далее (перевод с латыни).

** Жорж Шарль Дантес-Геккерн (1812–1895) – французский барон, убийца А.С. Пушкина.

*** Мадмуазель, барышня (пер. с французского).

45.

«Что смерть? Пустяк, всего-то переход

С земной арены в мир, что выше.

Душа свободная войдёт

В обитель, где живёт и дышит

Любовью, совершенством, красотою,

Блаженством, благолепием покоя.

Мой опыт… сын ошибок трудных…

Не стоит толковать и понимать,

Но были дни, часы, невыразимо чудные!

Они и принуждали сочинять.

Прости, Наташа… вся семья…

Простите же и вы, друзья…

Я был неправ, беспечен, чёрств, ревнив,

Нередко серо-прозаичен,

Тщеславен, равнодушен, словно сом, ленив,

Порой безумен и, как негодяй, циничен…

Прости, Господь… Спасибо за слова,

Тобой мне данные слова:

«Веленью Божию, о муза, будь послушна!

Обиды не страшась, не требуя венца,

Хвалу и клевету приемли равнодушно

И не оспоривай глупца!»

КОД КРОССWОRD Альманах Миражистов

ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=561103
БОМОНД
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=553372
ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=549135
КаТаВаСиЯ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=536480
КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=534005
ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=531424

ФОРС-МАЖОР

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=527798

СИБИРСКАЯ ССЫЛКА

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520612

СЧАСТЛИВАЯ СТАРОСТЬ

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520121

АЛЬМАНАХ ЕБЖ “Если Буду Жив”
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=510444

5 -й УГОЛ 4-го ИЗМЕРЕНИЯ

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=507564
Альманах ТАНЦУЮТ ВСЕ Читайте В цвете на Литсовете
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=584892
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=488479
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=496996
ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов! 06.09.15 07:07

……….………

КОД КРОССWОRD

Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН

Юрий МОСКАЛЁВ

Виртуальный Альманах Миражистов

Красноярск 2023

КрасноярсК

2023